Лишь шаг до тебя.

Сегодня день рождения Тэхи. Он снял небольшой зал в отеле "Брук Грин". Многолюдно, гремит музыка, я сижу слишком далеко от бара и слушаю, как один из друзей Тэхи рассказывает мне, что у него недавно появилась странная аллергия на молочные продукты. Он маленький, с большими глазами и длинными прямыми волосами мышиного цвета. Во время разговора как-то странно моргает.       -Самое странное, - говорит он, - что все началось, когда я съел немного мягкого сыра бурсен. Ты знаешь, он такой мягкий, похож на крем? Я и раньше часто ел его.       -У-гу, - мычу я, глядя на Чанеля, сидящего у барной стойки.       -И знаешь что? Ты никогда не догадаешься. - Он, моргая, глядит на меня так, словно собирается раскрыть невероятно интересный секрет. - В эту ночь у меня зудело все тело... - Он поскреб свою руку. Господи, дай мне силы, думаю я, когда он и дальше перечисляет неприятные симптомы, вызвавшие у него серьезное беспокойство. Я опять гляжу на Чанеля. На этот раз он улыбается мне и поднимает стакан. Скотина. Я ловлю его взгляд. Мы встречаемся с ним четыре месяца - вечеринки, цветы, шелковое белье, ночные клубы, утреннее похмелье, поиски предлога, чтобы не ходить на работу. По большей части он ночует у меня. Лухан говорит, шутя лишь наполовину, что он должен платить за проживание. Если мы никуда не идем, тогда устраиваем собственную вечеринку - заказываем с курьером еду к которой я почти не притрагиваюсь, и пьем до утра, врубая музыку на полную громкость. Соседи жалуются, особенно один парень, рыжий Фред, как мы его прозвали, компьютерный фанат, управляющий из дома какой-то интернет компанией. Он всегда стучит в дверь и жалуется, что мы мешаем ему работать. Лухан тоже не в восторге. "Жалко, что я не глухой, - посетовал он как-то утром, - только слепой". Я понимаю, что нам надо быть более чуткими к окружающим, я чувствую себя виноватым утром, когда Лухан говорит, что он так и не смог уснуть из-за нас. Я всегда извиняюсь перед ним, но вся беда в том, что в тот момент я с Чанелем. С ним я забываю про все остальное. Он неистовый и дерзкий харизматик, он всегда уверен в себе. Теперь я разговариваю с Тэхи и снова поглядываю на него. Мне нравится, что в шестнадцать лет он бросил школу. Как он утверждает, чтобы стать девелопером по недвижимости, ему не нужно учиться,достаточно держать руку на пульсе и не зевать, если подворачивается выгодная сделка. "Кенсу, я люблю рисковать. Беру ссуду в банке и не нервничаю". До сих пор находил большую часть своих домов, разъезжая на машине. Он определял выгодное место и стучался в дверь к какой-нибудь простодушной старушке, пустив в ход свое обаяние. Впрочем, я понимаю, что сделал не самый правильный выбор. Не считая Тэхи, я почти перестал видеться с друзьями. С его друзьям я тоже ни разу не встречался. Когда я спрашиваю о них Чанеля, он замыкается. Мама постоянно интересуется, когда я приеду домой, и пишет, что они с папой забыли, как я выгляжу. Тетя Вив живет в Лос-Анджелесе с кинопродюсером по имени Гам. Она вернулась в Америку после смерти деда Ли. Когда мне исполнилось девятнадцать, у него был сердечный приступ, и он умер через два дня в больнице. Его кончина огорчила тетю Вив больше, чем бабушку. По тому, как она говорила о нем, я понял, что только отец поддержал ее, когда она вышла из тюрьмы. Мы с тетей Вив регулярно обмениваемся письмами через Интернет. Ей интересно знать все-все про Чанеля, она всегда сетует, что я скупо пишу ей, только то, что я счастлив. Чанель не общается со своими родителями. По его словам они слишком заняты собой, чтобы замечать, что он вообще живет на свете. Все его детство они, как цыгане, переезжали с места на место, поэтому он не успевал с кем-либо подружиться. Про его отца я узнал лишь то, что его зовут Рон, Рон-Гандон, называл его Чанель, но я видел, что ему больно говорить об отце. Рон был игрок и шулер. Чанель часто находил по диваном пачки денег. "Я бы получил затрещину,если бы задавал вопросы, - говорит он. - Или что-нибудь похуже. Мама боялась его". Когда я спрашивал, распускал ли его отец руки, его молчание было ясным ответом на мой вопрос. Его родители встретились в ресторане, где мать работала официанткой. Отец все время ей изменял; он считал себя неотразимым. "Я даю тебе деньги и хороший секс; ты готовишь еду, содержишь дом в чистоте и не возникаешь, когда я сплю с другими". Когда я спросил его о матери, он и о ней сказал очень мало. "Она толком мамой-то не была.У нас не было ни домашнего распорядка, ни правил". Я впервые увидел на его лице эмоции, мне захотелось защитить его, я обнял его и баюкал как ребенка. В своей жизни Чанель почти не видел любви, и я хотел стать тем, кто изменит это. Хотя, честно признаться, меня устраивало, что у него нет тесных связей с его семьей. Мой последний бойфренд, доктор по имени Джо, был из более традиционной среды. Его семья жила в Сеуле в роскошном доме с бассейном и теннисным кортом. Он был сексуальный и обаятельный блондин, я дразнил, говоря ему, что в него влюблены все пациенты. Оглядываясь назад, я вспоминаю два случая когда я с треском опозорился. В первый раз это случилось на рождественской вечеринке в доме Джо, где собралась вся семья, а также их друзья и соседи. Шампанское там лилось рекой, и после множества бокалов Джо отправил меня наверх спать, как ребенка, сказав матери, что я неожиданно заболел. Второй раз это было в мишленовском ресторане, где отмечали шестидесятилетие его отца. После главного блюда я, шатаясь, побрел в туалет и по дороге опрокинул тележку с пудингом. Когда я потом вытаскивал из волос малину и крем, Джо было не до смеха. Его терпение лопнуло. Он устал искать отговорки объяснения, придумывать мне всевозможные болезни. "Знаешь, Кенсу, в чем главная проблема?" В тебе самом. У тебя проблема с пьянством", - сказал он мне на следующее утро. Я все отрицал, мол, глупости, нет у меня никаких проблем с этим. Он пригрозил, что если я не перестану пить, он меня бросит. И тогда я сам ушел от него... Друг Тэхи возвращает меня к реальности.       -А утром, поверишь ли, у меня было вот такое лицо... - Он показывает руками, в размах которых уместится крупный арбуз.       -Какое-какое? - спрашивает Чанель, наконец-то спасший меня. Он представился, обнял меня за талию и положил подбородок мне на плечо. Он смущается, закрывает рот и глядит на него с обожанием.       -Я наскучил Кенсу своей аллергией на сыр.       -Нет-нет, ничуть, - говорю я, глотая свою порцию.       -О-о, аллергия на сыр! - повторяет Чанель. Я стараюсь не рассмеяться, когда он ущипнул меня за живот. - Интересный случай. Но извините нас, мы отлучимся буквально на пару секунд? - Он тянет меня за руку.       -Ты что-то не поторопился, - упрекаю его я, когда мы оказываемся на безопасном расстоянии.       -Я любовался на твое актерское мастерство.       -Пожалуй, я заслуживаю "Оскара"... - Он обнимает меня, и мы целуемся. Но тут на нас налетает Тэхи и сообщает, что пора спускаться вниз, там коктейли и дансинг. Все устремились вниз. Кто-то хватает меня за руку и тянет в сторону.       -Прости, что тебе пришлось выслушивать его, - шепчет Тэхи. - Он друг нашей семьи, только что переехал в Сеул, и я обещал маме, что приглашу его.       -Не беспокойся. Зато теперь я знаю про аллергию на сыр все, что только можно. Она улыбается.       -Давай выйдем вдвоем и поболтаем. Мы не виделись с тобой целую вечность.       -С удовольствием. Как дела? В последние четыре месяца Тэхи был один, пытаясь забыть Уи.       -Все хорошо. Как у тебя с Чанелем? И не надо сдерживать свои эмоции. Мне не больно смотреть на влюбленные парочки.       -Потрясающе. Я так счастлив, Тэхи, - признаюсь я. До конца вечера мы с Чанелем не выпускаем друг друга из поля зрения. Я знаю, что он все время следит за мной.       -Я видел, как ты говорил с ним, - шепчет он мне на ухо, стоя за моей спиной, когда я перекинулся парой фраз с каким-то парнем. Я прислоняюсь к нему.       -Ну, и как же это выглядело?       -Ты флиртовал и попросил его купить тебе порцию.       -Ревнуешь?       -Ужасно.

Потом, вернувшись в квартиру, мы с Чанелем вваливаемся в гостиную и видим, что Лухан и какая-то стройная девушка со светлыми шелковистыми волосами смотрят в полутьме фильм.       -Как у вас уютно, - говорю я, а сам гадаю, не новая ли подружка у брата. Лухан знакомит нас с Розэ. Я скидываю обувь и плюхаюсь на старый кожаный пуф. Он опрокидывается, я с хохотом скатываюсь на пол.       -Кенсу! - ужасается Лухан. - Вставай! Что ты делаешь?       -Я плаваю! Вот так! А теперь баттерфляем!       -Не обращай на него внимания, Розэ, - говорит Чанель. - Он сошел с ума. Как вы познакомились?       -В нашем хоре, - неуверенно отвечает девушка.       -Аллилуйя! - поет Чанель, я визжу от смеха, еще сильнее дрыгаю ногами и опрокидываю бокалы.       -Господи помилуй! - пою я во всю глотку.       -Кенсу, иди спать, - говорит Лухан. Я сижу на полу, нога на ногу.       -Иногда, Лухан, ты бываешь таким занудой. Онемев, Розэ смотрит то на меня, то на Лухана. Чанель закуривает. Лухан морщится, почувствовав дым, машет рукой на телевизор.       -Слушайте, мы тут смотрели этот триллер...       -Извини, приятель, но как это у тебя получается? - удивляется Чанель. - Ведь ты не видишь ничего на экране.       -Ублюдок, - говорит Лухан, глядя на экран.       -Чанель! - Я с трудом встаю на ноги и тяну его за рукав. Стены комнаты качаются, словно я плыву в лодке по бурным волнам. - Это было ужасно!       -Я только сказал...       -Извинись, - обрываю его я. Розэ дотрагивается до колена Лухана.       -Не обращай на него внимания. Лухан с бурными извинениями провожает Розэ до двери.       -Я надеюсь, мы повторим это как-нибудь, - бормочет он. Позже в ту ночь, когда Чанель уже захрапел, я слышу шаги в холле, но через пару секунд засыпаю.

Наутро Лухан врывается в кухню. Я сижу за столом и лечу особенно скверное похмелье, зарекаясь пить вот так помногу, особенно на пустой желудок.       -Ты оставил включенной плиту! - сообщает он. Из его ноздрей только что не вырывается пламя.       -Я не помню, чтобы пользовался ею, - говорю я и гляжу на него мутным взором.       -Ты никогда ничего не помнишь. Вчера вы с Чанелем вели себя немыслимо грубо. Правда? В моей памяти зияет гигантский пробел.       -Пора это прекращать, Кенсу.       -Я знаю, - отвечаю я, слыша раздражение в голосе брата. - Извини.       -Твоих извинений недостаточно! Ты иногда бываешь невероятным эгоистом...       -Слушай, - перебиваю его я, - вчера я целый день ничего не ел, да еще эти антибиотики...       -Что за антибиотики?       -Я чем-то заразился от детей. Он не говорит ни слова, но его молчание красноречивее любых слов.       -Вчера я выпил совсем немного, - продолжаю я. - Просто я пьянею, если пью на голодный желудок.       -Так надо есть! И почему ты вообще пьешь, если сидишь на антибиотиках?       -Лухан,хватит! - Мое сердце бешено стучит. - Это все равно что жить с копами. Почему ты не говоришь, в чем настоящая проблема?       -Встречайся с кем хочешь, Кенсу, но если хочешь знать мое мнение, то он просто мерзавец, и тебе надо бежать от него без оглядки.

Через месяц после пасхальных каникул я возвращаюсь в школу, а Чанель берется за новый проект, дом на Чеджу, который продается на закрытых торгах. Он уверен в себе, говорит, что рынок замечательный, а банки наперебой предлагают ему ссуду. Он набрал жуткое количество денег. "Шестизначное число, - сказал Чанель, держа мое лицо в ладонях, - но тебе, любимый, не о чем беспокоиться". Ради дополнительных денег я теперь вечерами после школы подрабатываю официантом. Большие долги, повышение платы за квартиру плюс вечеринки с Чанелем прожгли дыру в моем кармане. Работа простая - я надеваю черные брюки и белую рубашку и подаю напитки на вечеринках и танцах. Так что деньги легкие плюс к этому я могу уносить домой в конце вечера оставшиеся бутылки. Лухан почти не показывается в квартире. Он остается у Розэ, которая теперь стала его подружкой. Для меня это облегчение. Мы с Чанелем теперь можем ходить по квартире голыми, когда хотим. Можем валяться по выходным в постели до полудня, а то и весь день. Чанель в шутку говорит, что теперь я могу, не стесняясь, орать во время оргазма. Мне больше не нужно отбиваться от вопросов брата насчет Чанеля, например почему у него до сих пор нет своего жилья, если он такой успешный девелопер? Лухан совершенно не понимает простых вещей. Разумеется, Чанель не хочет связывать капитал, покупая себе квартиру. Нет, хорошо, что Лухана нет рядом со мной.       -Мы не нужны ему, Кенсу, - говорит Чанель. - Зато мы нужны друг другу. Но другая моя половина тревожится за нас с братом. Много лет Лухан был моим якорем. Без него меня просто унесет неизвестно куда.

В одно воскресное утро я просыпаюсь и обнаруживаю, что Чанеля нет рядом. Я перекидываю ноги через край кровати и сбиваю бутылки соджу, которые купил поздно вечером в круглосуточном магазине. Плетусь, пошатываясь, на кухню и обнаруживаю его там вместе с Луханом. Я удивлен, потому что не слышал, как брат вернулся среди ночи домой. Гляжу на часы - скоро одиннадцать.       -Что такое? - спрашиваю, почувствовав ледяную атмосферу.       -Лухан, почему же ты не говоришь ему, в чем меня обвиняешь? - спрашивает Чанель, скрестив руки на груди. Лухан отодвигает тарелку.       -Извини, Чанель, если я ошибся. У меня что-то пропал аппетит. Когда он идет к выходу, Чанель толкает стул, Лухан натыкается на него и теряет равновесие. Я бросаюсь к брату, не даю ему упасть.       -Все в порядке, Кенсу. - Лухан ставит стул на место и уходит. Я сердито гляжу на Чанеля, требуя объяснений.       -Зачем ты это сделал?       -ты у него спроси. - Все, что он может ответить. Я вижу, что Лухан куда-то уходит. Бросаюсь к нему.       -В чем дело? - спрашиваю.       -У меня лежала пара купюр в кармане пиджака.       -Ты думаешь, что Чанель их взял? - Я прижимаю ладонь к губам, чувствуя, как меня захлестывает волна ужаса.       -Кто же еще? Что мы вообще о нем знаем? - шепчет брат.       -Что ты имеешь в виду?       -Он так скупо рассказывает о своей жизни. Болтается, непонятно чем занимаясь. Человек без корней.       -Он не покупает себе жилье, потому что все вкладывает в новый проект.       -Из-за него мне не уютно в собственном доме.       -Я понимаю, - бормочу я, взяв брата за плечо. - Это тоже моя вина. Но это не делает его вором.       -Ладно тебе, Кенсу. Деньги не пропадают сами собой. Я всегда помню, куда я что-то кладу...       -Лухан, перестань...       -Ты знаешь, каким мне приходится быть осторожным. Я уверен, что видел его сегодня утром в гостиной, и вот теперь пропали деньги. - Лухан видит силуэты людей, а еще он чувствует, когда кто-то находится близко от него в комнате. Меня он узнает по звуку шагов и по запаху.       -Но ведь...       -В нем есть что-то, - продолжает Лухан, - что не вызывает у меня доверия.       -Он не брал твои деньги, - упрямо твержу я.       -Кенсу? - На миг я радуюсь, что он не может видеть мое лицо и отраженное на нем чувство вины. Но он наверняка чувствует мою вину, наверняка. Я прокашливаюсь. Мы долго молчим.       -Это я, Лухан. Я взял твои деньги. Прости. Он не кричит, не возмущается.       -Я хочу, чтобы мой брат вернулся ко мне, - вот и все его слова. Потом спокойно уходит, унося с собой свое разочарование. Мне делается еще хуже, хотя только что казалось, что это невозможно. Я плетусь на кухню. Чанель как ни в чем не бывало пьет черный кофе.       -Вот и все, - говорю я дрожащим голосом. - Мы с тобой пропали. Он с улыбкой глядит на меня, держа в руке кружку.       -Ах, ладно тебе, Кенсу. Ты знаешь не хуже меня, что мы с тобой продержимся.