Лишь шаг до тебя.

Каникулы, в воздухе пахнет весной. Чунсо, Ро, Чонин и я выводим Нелли на ее первую прогулку. Нелли одиннадцать недель, ей сделали все прививки, и она готова к социализации.       -Моя собака! - запальчиво говорит Ро, выхватывая у Чунсо поводок. Чонин разнимает их.       -Слушайте, мы вернемся домой, если вы будете и дальше ругаться, как старые торговки рыбой. По очереди ведите Нелли!       -На, держи, - Чунсо передает поводок Ро.       -Сам держи, - Ро отдает поводок Чунсо. Чонин удивленно смотрит на меня.       -А я ожидал третью мировую войну.       -Молодец, - шепчу я. - Мне бы не хотелось оказаться твоим противником. Нелли обнюхивает каждую травинку и подбегает к каждой собаке. Мы проходим мимо воскресных фанатов бега трусцой, мимо женщины, выгуливающей пятерку джек-рассел-терьеров в щегольских ошейниках. Нелли приближается к черно-каштановому ротвейлеру в широком ошейнике, который гуляет без поводка. Мы с Чонином переглядываемся.       -Он не укусит? - кричу я, не в силах сохранять хладнокровие, когда вижу, как ротвейлер облизывается.       -Не беспокойтесь, - говорит его хозяин. - Рокки обычно не обижает щенков. Нелли смиренно ложится на спину, Рокки стоит над ней. Ро, вероятно, чувствует, что я опасаюсь, и дергает за поводок. Мы идем дальше.       -Слово "обычно" меня настораживает, - бормочу я Чонину.       -Кенсу, инструкторы нам говорили, что не надо судить по величине собаки, - отвечает он. Я удивленно поднимаю брови:       -Размер всегда важен.       -Ты так думаешь? - улыбается он. Чонин решает, что пора отпустить Нелли с поводка. Он встряхивает коробку с лакомствами.       -Ро, запомни наш особый зов.       -Я не хочу отпускать ее, дядя. Давай не сегодня.       -Доверяй мне. - Чонин отщелкивает карабин от ошейника. Спущенная с поводка, Нелли стремительно мчится на холм. Собачники глядят на нее, восхищаются и комментируют ее большие уши.       -Дядя! - с отчаянием восклицает Ро, когда Нелли превращается в черную точку.       -Пускай она поиграет! - восклицает Чонин, стараясь не обнаружить волнение, но когда Нелли сворачивает на другую тропинку и гонится за какой-то птицей, Чонин ускоряет шаг, поет "Нелли-слоненок" и гремит рыбными лакомствами. Ро плачет. Чонин носится как угорелый, но Нелли наслаждается свободой. Как только Чонин хочет схватить ее за ошейник, как она уже несется в другую сторону, к собаке, ковыляющей на трех лапах. Происходящее напоминает какой-то мультик, и можно было бы посмеяться, если бы это была чужая собака, а не Нелли.

      -Мы наверняка выглядели так, словно нас выпустили на день из сумасшедшего дома, - говорю я. Чунсо и Ро смотрят "Мэри Поппинс". Нелли спит в своем манеже, перевернувшись на спину и выставив кверху лапы. Мы с Чонином постепенно приходим в себя.       -Первая прогулка прошла не совсем так, как я надеялся, - признается Чонин, садится за кухонный стол и отодвигает в сторону свои бумаги. В последнее время у него появились новые клиенты - художник-иллюстратор и парень, открывающий продажу кухонь. Я вытаскиваю барный табурет и сажусь рядом с ним. Он кладет локти на стол и поворачивается ко мне.       -Что? - спрашиваю я.       -Мне нужно заняться сексом. Нестерпимо.       -Так. Кто это говорит?       -Страшно разочарованный человек.       -Позвони Габи. - Я соскакиваю с табурета, выпячиваю грудь. - Чонин, - пою я с итальянским акцентом, делая вид, что несу коробку. - Я принесла мое фирменное блюдо спагетти болоньезе, специально для тебя. Чонин смеется, роется в заднем кармане и достает бумажник. Вытаскивает маленькую, благоухающую духами карточку с номером телефона.       -Она дала тебе свой номер? - Я в ужасе.       -Я встретил этого парня.       -Когда? Кто он? - Я замечаю, что чуточку огорчен, что он до сих пор не говорил мне о нем. Я узнаю, что он встретился с этим Хэ в библиотеке, когда помогал Ро выбирать книжку. Он тоже отец-одиночка с двумя мальчишками восьми и шести лет. Развелся год назад.       -Помнится, я сказал ему, что не собираюсь... но... - Он глядит на номер.       -Чонин, это ведь просто секс. Позвони ему. Чонин напевает какую-то песню.       -Позвони ему, - повторяю я, глядя на его прыжки. - Что ты теряешь? Да и как он сможет устоять перед тобой? Он садится.       -Пожалуй. Ну а ты, Кенсу? У тебя сейчас есть кто-нибудь?       -Отец-одиночка - превосходный контрацептив, хотя ясно, что не для Хэ. Он хорошенький?       -Да. Очень. А ты когда был в последний раз с кем-то?       -Больше года назад. - Я кратко рассказываю Чонину про юриста Дэ. - Он любил театр, оперу, балет. - Я вспоминаю, как мы ходили с ним по музеям, держась за руки. - Он приобщал меня ко всяким хорошим вещам.       -Так в чем проблема?       -Там не было искр и взрывов. Я вижу, что удивил Чонина.       -Невозможно заставить себя влюбиться в кого-то, - продолжаю я. - Страсть должна быть, хотя бы в начале. Дэ был приятный, но, пожалуй, я стал с ним встречаться, потому что он казался безопасным. Полная противоположность Чанелю. Тебе это понятно? Чонин кивает.       -Мне было двадцать с небольшим, когда я влюбился. В Ан. Он был наполовину француз. У него были красивые темные волосы, как твои; он был умным, хватким парнем. Работал в каком-то кафе, держал офис - процветал на стрессе. Мы жили вместе, пока я работал в Сити. Первые годы были чудесными, мы оказались хорошей парой, но... ему не нравился человек, в которого я превращался, - признается он. - Дело в том, что Сити губит всех. Там мало культуры, алчность, острые локти, люди зарабатывают много денег, но им не хватает фантазии на то, как их тратить. Я ему надоел. Я сам себе надоел.       -Чонин, если бы ты мог загадать желание, что бы ты пожелал?       -Чтобы Ро была счастлива.       -Это приятно, но чего бы ты хотел для себя?       -Жить на тропическом острове с милым и нормальный парнем. А ты?       -О! То же самое, пожалуй.       -У тебя в самом деле сейчас никого нет? - снова переспрашивает он.       -С Чунсо это сложно. Мне не хочется, чтобы он привык к какому-нибудь парню, а потом мы разбежимся. - Я гляжу на своего сыночка, сидящего на диване, и запеваю "Встречай меня в Сент-Луисе, Чунсо". В детстве это была моя любимая песня. Папа пел ее нам с Луханом во время долгих поездок на машине, а мы - сами, когда плыли на веслах к затонувшей лодке. Я замолкаю, увидев, как смотрит на меня Чонин.       -Мне это нравится, - говорит он с улыбкой. - Давайте поедем куда-нибудь и будем петь песни. Это забавно. У меня прежде никогда не было лучших друзей. Кенсу, никогда в жизни не было такого, как ты.       -У меня тоже.       -Я люблю общаться с тобой.       -Я тоже.       -Отлично. Так, может, мы можем быть друзьями с обоюдной пользой? Я еще раз стукаю его кулаком, он снова смеется. Но потом на долю секунды я действительно представляю нас вместе. Конечно, мне и раньше приходило это в голову, как приходило и Тэхи, тете Вив и Лухану. Могу ли я влюбиться в него? Пожалуй, да, немножко. Но, может быть, мне просто нравится его внимание? Я никогда не прощу себя, если у нас что-то не получится, и я потеряю эту дружбу, которая стала одной из самых важных вещей в нашей с сыном жизни.       -Стоит попробовать, - говорит он. - Знаешь, сегодня я обойдусь мятным чаем. - Включив чайник, он говорит уже серьезнее: - Ты почти никогда не рассказывал про Чанеля. Что он представлял собой?       -Он был... - я закусываю губу, - бесшабашный. У него были проблемы. Больше всего меня огорчает то, что страдает Чунсо.       -Каким он был, когда вы встретились с ним? - Его тон на удивление мягкий.       -Восхитительный. Каждый раз новый. Мне казалось, что я люблю его. Все накренилось, когда я забеременел. Я совершил классическую ошибку, думая, что ребенок его изменит. Я так сожалею об этом...       -Не сожалей, Кенсу, просто учись. Так говорит мой доктор.       -Мой психолог тоже. Ну и парочка мы с тобой. Мы долго молчим.       -Что бы там этот Чанель ни сделал тебе, у тебя есть Чунсо, он чудесный мальчишка, и я... - Он протягивает мне чашку чая. - Ну, иначе я бы не познакомился с вами. Чонин прав. Чанель не дал мне ничего - и дал все.