Лишь шаг до тебя.

Пятница, день. Чонин везет нас на кемпинг-фестиваль. Нелли мы оставили на приятеля Чонина из Пусана. Он поживет эти дни у Чонина и насладится уикэндом в Сеуле.       -Давайте послушаем что-нибудь еще! - предлагаю я, выключая саундтрек к "Мэри Поппинс". Тогда Чунсо и Ро запевают "Крылья" группы "Литл Микс". Мы с Чонином подхватываем. жаль только, мы не очень хорошо знаем слова.       -Вообще-то я не слишком люблю "Литл Микс", - говорит Чонин. - Но вот скоро наш поворот - не прозевать бы! Я гляжу в окно и гадаю, были или нет у Чонина какие-либо сомнения насчет этой поездки. До недавнего времени я даже ждал ее, и вот мы уже едем...       -Кемпинг? - переспросил Тэхи, открыв от удивления рот, и сказал мне, что эт "такоооооое!" событие. - Но неужели вы вообще безразличны друг другу?       -Почему же? Я понимаю тех, кто считает его привлекательным.       -Но ты не из их числа? - Он был как собака, не желающая расставаться с косточкой. Никто из окружающих не понимает, что мы хотим сохранить нашу дружбу. У нас обоих сложное прошлое, и мы не хотим ставить под удар и будущее. Секс все усложнит. Тэхи видел Чонина несколько раз. Он и его теперь уже не такой новый бойфренд, тот самый лысый фотограф, ходили с нами на пиццу. "Мы с ним как пара, только без секса, - объяснил я им, когда Чонин вышел из кафе покурить. - И знаете - хорошо. Советую вам попробовать".       -Ноль шансов, - ответил молодой человек Тэхи. Но в последние дни легкий интерес перерос в беспокойство. В меня закрались жуткие предчувствия. Мне даже захотелось заглушить их спиртным. Я немедленно позвонил Сою, моему спонсору. Сою сказала, что понимает, почему я нервничаю, и хорошо, что я поделился с ней. А еще, что все будет нормально, если я всегда буду честным перед собой и Чонином. "Не пей, не тревожься, не переживай события и радуйся жизни". "Через сто метров поворот налево", - сообщил навигатор Чонину. Мы сворачиваем влево на еще более узкую и извилистую дорогу и упираемся в хвост потока автомобилей. От удивления я поворачиваю карту не той стороной.       -Постойте-ка, - бормочу я, - нам еще ехать не меньше трех миль. Перед нами ползет "Вольво Эстейт" с горой багажа на крыше и цветным стикером на заднем стекле "Нью-Форест - супер!". Мы с Чонином переглядываемся, догадавшись, что вся лавина автомобилей впереди нас - тоже веселые туристы. Восторг нарастает. Наконец мы видим замок, шатры и палатки. Чонин паркует машину на поле. Рядом паркуется семья, приехавшая на внедорожнике; они вытаскивают непромокаемые плащи, такие же шляпы и резиновые сапоги. Мы с Чонином смотрим, как отец семейства отстегивает от верхнего багажника какую-то хитрую штуковину, которая развертывается и превращается в тележку. Он и его муж кладут на нее багаж, и семья весело удаляется.       -Когда мы пойдем? - ноет Чунсо, когда Чонин отправляется на поиски тележки. Я шарю в багажнике, пытаясь отыскать детские дождевики. Мы набрали столько барахла! Спокойно, говорю я себе. Это новый опыт. Выкладывай все на землю... Наконец мы с Чонином толкаем тележку по полю со скоростью черепахи и приказываем детям никуда не отходить от нас. На подходе к месту контроля видим перед собой еще одну длинную очередь. Через полчаса мы показываем билеты, и охранник начинает досматривать наши вещи. Что он ищет? Спиртное? Наркотики? Я наклоняюсь к нему:       -Мы оба чистые, - спокойно говорю я, подмигивая. - Мы кристально чистые. Охранник невозмутимо велит мне отойти и роется в моем нижнем белье и сумке, потом с какой-то странной гордостью говорит, что солнцезащитный крем нам не понадобится. Акры полей перед нами разделены на разные зоны. Я прохожу мимо "глампинга", то есть гламурного кемпинга, стараясь не завидовать этой роскоши. Далее стоят готовые для размещения палатки, тесно, как сардины в банке. И вот начинается зона для таких, как мы. Чонин читает инструкции. Первый совет - потренироваться ставить палатку еще до похода у себя в саду.       -Ничего, - говорю я, когда на нас падают первые капли дождя.       -Расстелить тент... - читает дальше Чонин.       -Что расстелить? - Я гляжу на наших соседей, какой-то мужчина ставит палатку с молниеносной быстротой.       -Тент, Кенсу.       -Что это такое?       -Палатка! Я смеюсь.       -Ага, палатка. Теперь понял. Ладно, расстилаем. Чунсо и Ро хихикают.       -Дальше что мы делаем? - Я гляжу, кк тонкая ткань яростно трепещет на ветру, вырывается из моих рук, и не могу себе представить, как она продержится больше двух секунд, когда превратится в палатку. Чонин медленно соединяет каркас. Я тихонько толкаю Чунсо:       -Ступай к дяде из той палатки и попроси нам помочь.       -Я слышал. - Чонин протягивает мне шест. - Продень его в тот рукав. Мы сделаем все сами, даже если упадем потом замертво.

Мы с Чонином делаем все отлично. Мои носки промокли насквозь, но палатку мы поставили!       -Чур, это мой! - кричит Чунсо, оккупируя один отсек. Ро занимает другой, остается только одно отделение.       -Чонин, как быть? - вопрошаю я.       -Давай надувать матрасы! - В воздухе повисает неловкость. Пока мы распаковывали чемоданы и надували матрасы, погода окончательно испортилась. И вот мы сидим в нашей семейной палатке, а с неба льет дождь.       -Мне надо в туалет, - сообщает Чунсо.       -Где здесь туалеты? - спрашиваю я у Чонина.       -Хороший вопрос. - Он вскакивает.       -Там грязно на поле, - говорю я.       -Пап, мне нужно вытереть попку. Чонин накидывает плащ и говорит, что вернется через секунду.       -Так, - сообщает он, вернувшись через десять минут, мокрый, как утонувшая крыса, - туалеты здесь проще некуда: ямы. Я удивленно гляжу на него.       -Что?       -Ямы с толчками.       -И ванных нет?       -Кенсу, мы в походе. Это кемпинг. Кемпинг. Ладно. Но в чем же тут удовольствие? Чонин хмурится.       -Когда вы сделаете... ну... сами знаете что...       -Фуу! - кривятся Чунсо и Ро, и оба бешено хохочут.       -... нужно посыпать это торфом, - объясняет далее Чонин. Крепись, Кенсу. Это награда. Впечатляющий выезд на природу!       -Хорошо, но ты ведь захватил с собой туалетную бумагу, да?       -Я думал, ты взял...       -О-о! - завыл Чунсо. Мы покупаем у семьи из соседней палатки рулон туалетной бумаги. Чунсо делает свои дела, и Чонин предлагает нам прогуляться. Главная арена - в двух милях от нас. Мы оказываемся среди сотен семей, завернутых в миллион водонепроницаемых слоев, в шляпах и башмаках. Мы все идем в одну сторону, словно беженцы. Гремит поп-музыка; везде, куда бы я не посмотрел, люди пьют. Кто-то держит бутылку вина, кто-то пьет пиво. Мы идем мимо кукольного театра, тентов и искусства и ремесел, шатров с научной тематикой, мимо детской дискотеки. Чунсо и Ро захотели зайти в шатер сказочных костюмов. Мы с Чонином смотрели, как Ро преображается в Золушку, а Чунсо появился в наряде Робин Гуда. Я радуюсь, глядя на их воодушевление.       -Я начинаю ее любить, - говорит Чонин, аплодируя, когда Ро грациозно порхает с крыльями бабочки. - Она все больше и больше походит на Гейс, с каждым днем.

Потом мы заходим в шатер, где размещается продуктовый магазин, и покупаем на ужин бургеры и сосиски с булочками и возвращаемся к себе. Решено, что Чунсо с Ро будут спать в одном отделении, чтобы нормально разместились взрослые. Чунсо благодарит меня за этот день, когда я укладываю его в постель. Когда дети в конце концов засыпают, мы с Чонином устраиваемся в моем отсеке. Только восемь часов. Спать еще рано.       -Извини, Кенсу.       -За что?       -Я не заметил, что здесь только три отделения.       -Не беспокойся. Дети благополучно устроились вместе.       -Я не пытался добиться своего с помощью такого коварства.       -Ах, жалко. - Чонин улыбается мне. Я сижу, обхватив колени. - Сейчас я бы не отказался чего-нибудь выпить. А ты?       -Забавно, но я не очень скучаю по спиртному. Желание пропало в тот момент, когда я пришел лечиться в реабилитационный центр.       -Расскажи мне подробнее про реаб. - Я устроился удобнее и скрестил ноги.       -Я жил в комнате с парнем по имени Эд. Он храпел и сильно потел. У него была наркозависимость от лекарств, отпускаемых по рецепту, и он больше моего нуждался во внимании медиков. Приятный был парень. Интересно, что с ним было потом?       -Какая она, Южная Африка? Я там никогда не был.       -Там красиво. Она очень далеко от Сеула. Кенсу, я помню, что испытал облегчение, оказавшись там. Она совсем не походит на тюрьму, нас не обыскивали, когда мы прибыли туда.       -Не то, что здесь. Он усмехается.       -Я виделся с психотерапевтом три раза в неделю. Мы слушали лекции о диете и правильном образе жизни. По утрам делали что-то творческое. Помню, я написал для Гейс картину - дерево и черепаха. Сестра любила черепах. В четыре часа мы пили чай с печеньем. - Его взгляд стал задумчивым. - Мне нравился такой распорядок. Понимаешь, в детстве у меня никогда не было размеренной жизни. Но не думаю, чтобы наша семья как-то отличалась от многих других. Не думаю, что кто-нибудь удивлялся, когда отчим орал за столом на мою маму или швырял что-нибудь в меня. На каникулах он совал мне в карман пачку денег и говорил, чтобы я убирался подальше. Может, об этом мечтает любой ребенок, но...       -Нет, это не так, - мягко возражаю я.       -В этом центре я узнал о себе много всего. Я почувствовал себя мошенником. Чонин рассказывает мне о людях, которых он там встретил.       -Там одна женщина, модель с силиконовой грудью, любила разгуливать в рваных джинсах и розовом, как жвачка, бикини. Оказывается, ее в одиннадцать изнасиловал родной дед, и она не могла никому пожаловаться, потому что родители были вечно пьяными. Потом там была миловидная мать, у которой умер сын от рака. Ему промыл мозг какой-то культ, он не принимал лекарства и верил, что исцелится силой молитвы. И умер. Там были героинщики, словом, каждой твари по паре, и я удивлялся, сколько бывает разных отклонений. И вот среди них я. Что мне жаловаться?       -Твой отец умер, когда ты был маленьким, и ты боялся отчима? - отваживаюсь на вопрос я.       -Кенсу, дело в том, что в детстве я не злился. Злость - реакция на что-либо, а я не знал ничего другого, - поясняет он. - Злость появилась , когда я подрос. Она выплыла в реабе, - признается он. - Гейс тоже чувствовала ее, но по-другому. Она решительно не позволяла нашему детству разрушить ее жизнь. Часто повторяла, что наша с ней дружба - настоящее чудо и что нам нельзя это терять. Из тех лекций я усвоил одну вещь - что тебя ведут по жизни интенции, намерения, - продолжает он. - Когда на пути встают алкоголь и наркотики, ты теряешь энтузиазм, забываешь про свои цели, утрачиваешь амбиции. Это точно про меня. У меня было все: шикарная квартира, крутая тачка, красивые женщины мужчины, высокооплачиваемая работа, но я оказался в тупике. Я потерял уважение к жизни. - Он замолкает. - Прости, Кенсу, я что-то разговорился. Тебе скучно слушать меня.       -Нет, - искренне говорю я. - Расскажи еще.       -Отказаться от спиртного было самым простым. Многие думают, что это трудно, что тебя запирают в комнате, и ты дрожишь там и обливаешься потом. Но у меня все было не так, а гораздо легче. Но вот из центра я уезжал с тревогой. Мне предстояло изменить свою жизнь и найти новую работу. После возвращения я долго жил у Гейс...       -Когда она была беременна, да?       -Точно так. Я жил у нее около шести месяцев, помогал пережить разрыв с ее бойфрендом и справляться с беременностью; мы вместе вели ее бизнес. Мне было с ней хорошо. Эти занятия помогали мне гнать от себя ненужные мысли. Но не скажу, что все было просто. Труднее всего мне было уехать от Гейс. Мы с ней стали друг для друга спасательными жилетами. Я чувствовал себя по-идиотски: взрослый парень боится будущего. До сих пор я раз в неделю хожу к своему психиатру и не могу сам справиться со своими проблемами...       -Жалко, что ты не ходишь в АА.       -Я заглядывал туда, но мы с тобой разные, Кенсу. Я знаю, это спасает жизни, но... мне надо просто напоминать себе, что пить нельзя, потому что это тесно связано с той пустотой и деструктивной жизнью, которую я вел когда-то.       -В жизни нам нужны три вещи, - размышляю я вслух, - что-то делать, кого-то любить и чего-то ждать.       -Вот ты, чего ты ждешь?       -Хочу увидеть, как Чунсо вырастет, как у него появится первый друг или подружка...       -А любовь? Кого ты любишь?       -У меня есть Чунсо.       -Да, но ты не можешь выйти за него замуж.       -Чонин, ты хотел бы встретить кого-то?       -Конечно. - Он поворачивает ко мне лицо. - А ты? Я киваю. Чонин хочет что-то сказать, но тут звонит мой мобильный. Я ищу свою сумку, но опаздываю.       -Это Тэхи, - говорю я. - Завтра позвоню ему.       -Кстати, у тебя были еще те странные звонки? Я качаю головой. Слава богу, не было, со дня концерта Лухана, но я все-таки не могу избавиться до конца от этого ощущения...       -Чонин, можно спросить тебя?..       -Валяй.       -Нет, ладно, забудем.       -О чем забудем?       -Это не ты. Нет, конечно, ты не стал бы это делать.       -Кенсу, ты о чем? Я мнусь.       -Ты не посылал мне, разумеется, в шутку, - добавляю я, - валентинку?       -Нет. Мне ужасно жаль, но я не посылал. Меня разбирает нервный смех.       -Какой я глупый, конечно, это не ты. Забудем об этом.       -Возможно, это Тэджу. По-моему, он чуточку влюблен в тебя.       -Нет, не он. Какой я идиот, - бормочу я, жалея, что вообще заикнулся о валентинке. - Давай выбросим это и головы.       -Если хочешь, я пришлю тебе валентинку на будущий год, а? - Чонин подталкивает меня локтем. - Но при условии, что ты тоже пришлешь мне. Договорились?       -Договорились. Мы долго молчим, потом я понимаю, что мне хочется надеть пижаму и лечь. Я говорю, что устал. Всего девять часов.       -Кенсу, в один из этих дней нам надо пойти на танцы. Тряхнем стариной.       -Зачем нам ждать? - Я хватаю его за руку и тащу из палатки.       -Что ты делаешь? - улыбается он.       -Танцую, - отвечаю я. - С тобой.

      

-Кенсу? - Чонин гладит меня по плечу. - Все нормально? Я сажусь, еще не опомнившись от сна. Где я? Вижу его лицо.       -Чонин? Что такое? Он говорит, что я кричал во сне. Я дышу ровнее и постепенно вспоминаю, что я в палатке.       -Плохой сон приснился.       -Вот, попей. - Он протягивает мне стакан воды. Я признаюсь ему, что мне часто снится Чанель:       -Он ушел, но всегда где-то близко.       -Если хочешь, я побуду у тебя. Я невольно киваю. Чонин тащит свой спальник и устраивается рядом со мной.       -Если хочешь,давай поговорим об этом, - шепотом предлагает он. Лежа в темноте, я переношу Чонина и себя в то холодное январское утро, когда у меня наконец хватило мужества уйти от Чанеля. Разве я могу забыть дату? 12 января. Это мой день рождения.