Лишь шаг до тебя.

Я не видел Чонина два дня и скучал без него. Мне надо выбраться из этой ситуации. Я не должен убегать от него еще дальше. Я не хочу возвращаться к тому прежнему Кенсу. В кафе все спокойно. Мэри-Джейн моет посуду. Тетя Вив ест суп.       -Что с тобой, Кенсу? Присядь-ка. - Она показывает на стул рядом с собой. Я понимаю, что пора ей рассказать обо всем. Она слушает. Я вижу, что Мэри-Джейн тоже насторожила уши.       -Кенсу, не надо избегать его, - говорит тетя Вив. Я киваю.       -Мне так плохо. Он признался мне в любви, а я швырнул эти слова ему в лицо.       -Дорогой мой, ты уверен, что не чувствуешь того же? Я не знаю, ничего не знаю. У меня кружится голова, я вообще ничего не понимаю.       -Почему тебе захотелось выпить после его слов? - осторожно спрашивает она.       -Я испугался, у меня началась паника, я был к этому не готов. Я не люблю, когда жизнь выходит из-под моего контроля. Тогда я не доверяю себе.       -Я понимаю. Даже теперь, после стольких лет, что-то необычное, всякие перемены пугают меня. Послушай и скажи мне, если я ошибаюсь, но, может быть, ты боишься, что снова станешь уязвимым? Ведь проще быть независимым. Ты нервничаешь, не решаешься ответить взаимностью, потому что это действительно может что-то для тебя значить.       -После Чанеля у меня были романы.       -Да, но с мужчинами, которые не могли разбить твое сердце. Если ты будешь честным перед собой, то, по-моему, именно поэтому ты их и выбирал. Чонин проник в твою душу. Я молчу.       -Что еще он говорил тебе в тот вечер? Мои глаза наполнились слезами. Как же сильно я обидел его! "Когда ты рядом, шансов нет ни у кого..." Мэри-Джейн вынимает руки из раковины и с мрачной решимостью идет ко мне.       -Тот симпатичный парень сказал, что любит тебя, а ты... ай-ай, как все грустно, как будто конец света! Счастье приходит нечасто, а когда приходит... - она сует нам бархатцы, теплые мыльные брызги летят мне в лицо, - хватай его, глупый.       -Мэри-Джейн права, - говорит тетя Вив. - Я наделала в жизни кучу ошибок, но когда встретила Жана, хоть он и зануда-француз...       -Слышу, слышу, - кричит он сверху.       -Я не упустила шанс, ухватилась за эту работу и за него. Ах, как я рада, что это сделала.       -Спасибо. Я это тоже услышал. Я встаю.       -Ты права.       -Так ступай! - Мэри-Джейн прогоняет меня, как назойливую муху. - Я подменю тебя тут. Только я хотел крикнуть Жану и попросить позволения уйти, как он опередил меня:       -Ступай, Кенсу! Bonne chance! Удачи тебе! Я надеваю жакет и бегу к двери. Там оглядываюсь на тетю Вив и Мэри-Джейн.       -Спасибо, - говорю я. - Мне нужно было это услышать.

На улице я набираю номер Чонина. Он отвечает, и я в миг понимаю - что-то случилось.       -Ро... Она сломала руку. Чонин сообщает мне, что не может говорить; сейчас он заберет ее из школы и повезет в больницу.       -Хочешь, я поеду с тобой? Он колеблется.       -Я сейчас беру такси и в пять буду у школьных ворот, - говорю я, не оставляя ему выбора. Потом звоню тете Вив и прошу ее забрать Чунсо и побыть с ним до моего возвращения. Поясняю, что у Ро беда.

Чонин, Ро и я входим в двери службы экстренной помощи при больнице. На плечи Ро наброшен шерстяной свитер Чонина. Она плачет. Когда нас вызывают к дежурному доктору, я с трудом удерживаюсь, чтобы не отвернуться, когда вижу на детской руке большую припухлость. Чонин сообщает доктору, что она упала на каменных ступеньках школы.       -Я увидела мертвую птичку, - сквозь слезы говорит Ро, - и испугалась ее, кто-то рядом сказал мне, что моя мама тоже мертвая, как эта птичка. Доктор обещает ей, что все будет хорошо, а нам говорит, что Ро нужно сделать рентген. Звонит мой мобильный. Я смущенно лезу в сумку, извиняюсь и, не глядя на экран, отключаю связь.       -Я предполагаю перелом выше локтя. - Доктор с ласковой улыбкой поворачивается к Ро: - Не бойся, все у тебя заживет, очень быстро.       -Мне остаться? - спрашиваю я Чонина, когда Ро уводят в рентгеновский кабинет.

В начале вечера мы с Чонином сидим в детском отделении и ждем, когда Ро повезут в операционную. Чонин дал письменное согласие: доктор предупредил его, что при любой операции, здесь возможен риск. Руку придется фиксировать спицами под общей анестезией; операция продлится около часа. Чонин сидит на краешке ее койки. Я сижу рядом с ней в страшно неудобном ярко-синем пластиковом кресле с высокой спинкой. Ро кажется бледненькой в белой больничной рубашке.       -Я хочу мамочку, - лепечет она, кривя личико. Чонин наклоняется к ней, обнимает.       -Я с тобой. Дядя Чонин с тобой. И Кенсу тоже. Все будет хорошо.       -Я хочу мамочку, - повторяет она. Чонин беспомощно ее утешает. Когда Ро увозят в операционную, он поворачивается ко мне. В его глазах застыла тревога.       -Она такая маленькая, - говорит он. - Если с ней что-то случится...       -Ничего не случится, - обещаю я.

Пока Ро оперируют, мы с Чонином гуляем вокруг больницы. Я предлагаю что-нибудь поесть и покупаю нам обоим в столовой сэндвич с куриным салатом утомленного вида, который нам и есть-то не хочется. Я снова включаю мобильный, чтобы посмотреть, не звонила ли тетя Вив, и вижу, что пропустил пять звонков, все с какого-то неизвестного номера.       -Если тебе нужно кому-нибудь позвонить... - бормочет Чонин. Я решительно убираю телефон в сумку.       -Нет, все нормально. - Я безуспешно пытаюсь поддерживать разговор, но для Чонина словно остановилось время. Он не со мной; он лежит рядом с Ро. Я чувствую, что он думает о Гейс, о ее неожиданной смерти, о том, что все может случиться, когда ты меньше всего этого ждешь.       -Я понимаю, всего лишь перелом руки, - глухим голосом рассуждает он, когда мы возвращаемся в отделение. - Но... - Он вздыхает. - Я не могу потерять Ро. Я понимаю, что никогда не заменю ей маму, но она для меня все. Она - единственное, что осталось от Гейс. Понимаешь? Вдруг что-то пойдет не так? - Он в миллионный раз смотрит на часы. Я понимаю, что никакие мои слова его не успокоят, и поэтому просто обнимаю его.

Когда сиделка сообщает нам, что операция прошла хорошо и Ро перевезли в реанимационное отделение, личо Чонина светлеет.       -Когда я могу увидеть ее? - спрашивает он; его голос обретает силу.       -Прямо сейчас, - улыбается сиделка, - но ей придется остаться на ночь в больнице, чтобы мы понаблюдали за ней. Это стандартная процедура. Я звоню тете Вив и сообщаю ей последние новости.       -Оставайся столько, сколько тебе надо, - говорит она. Ро просыпается от наркоза, ее рука в гипсе. Я держусь позади, чтобы Чонин был первым, кого она увидит. Девочка растерянно оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то.       -Мамочка, - шепчет она. Чонин хватает ее за руку, целует в щеку.       -С тобой дядя Чонин. Мамочки тут нет, - ласково говорит он, - но она думает о нас. Она смотрит на нас с тобой, особенно на тебя. Она тебя любит. Я тоже тебя люблю. Ты молодец, храбрая девочка.       -Папочка... - Чонин быстро оглядывается на меня и снова поворачивается к ней. Я чуть не плачу.       -Папочка, - повторяет она, пытаясь обнять его здоровой рукой. Они обнимаются. В его глазах стоят слезы. Чонин старается не задеть гипсовую повязку.       -Больше не пугай меня так, ты мне слишком дорога Чонин жестом показывает меня. Я целую Ро в щеку, беру ее за руку и понимаю, как много мне нужно сказать Чонину. Передо мной два человека, которых я очень люблю. Они стали моей семьей.

В детском отделении тихо, часы посещений закончились, огни приглушены. Ро уложили в постель, померили ей температуру и давление. Она устала и то погружается в сон, то выплывает из него.       -Ступай домой, - говорит мне Чонин. - Ты устал.       -Что ты будешь делать?       -Останусь здесь. Мне сказали, что я могу спать в кресле. - Он машет рукой на неудобное творение рядом с койкой. Я беру жакет и сумку и отчаянно хочу сказать Чонину что-нибудь про вечер, но...       -Я провожу тебя до лифта, - говорит он. Больничный коридор жутковато пуст, лифты в дальнем конце здания.       -Она назвала тебя папой... В его глазах светится гордость.       -Мне очень хочется, чтобы она чувствовала, что ее любят. Я знаю, что такое жить без отца, а потом еще так внезапно потерять маму. У нее е самый легкий жизненный старт, - говорит он.       -Знаешь, Гейс гордилась бы вами обоими.       -Спасибо. И спасибо за то, что приехал. Я делаю глубокий вдох, замедляю шаг и набираюсь храбрости.       -Я понимаю, сейчас не самое подходящее время для разговора...       -Не надо.       -Чонин, прости меня за...       -Не нужно ничего объяснять.       -Надо. Да, надо. То, что ты сказал тогда, было словно шок. Он поднимает брови.       -Грубый шок. Впервые за вечер мы улыбаемся.       -То, что ты сказал... для этого требовалась смелость, но... - Мы останавливаемся; лифты уже слишком близко.       -Не надо больше "но", Кенсу.       -Но мне нужно это сказать. - Мы медленно идем вперед. - Ты мне нравишься. Он глядит куда-то в полумрак:       -Но ты хочешь, чтобы мы оставались просто друзьями. Понятно.       -Я не знаю. Знаю только, что моя жизнь не была бы такой счастливой и наполовину, если бы не ты. Я чувствую... - Я пожимаю плечами, пытаясь разобраться в своих чувствах к нему. - Дело в том, что я не хотел смотреть на тебя вот так. - Я вспоминаю наш первый вечер, когда я учил его заплетать косички Ро. - Столько всего было, ты горевал по Гейс, заботился о Ро. Я не думал...       -Я тоже не думал. Я совсем не собирался. Ведь невозможно запланировать, что ты полюбишь кого-то, и встроить в свой бизнес-план. Я киваю.       -У меня много лет не было ни с кем такой дружбы, да что я - никогда не было, - признаюсь я. - Наши отношения - это что-то особенное, и я хочу их сохранить. - Мы подходим к лифтам, и Чонин берет меня за плечи и поворачивает к себе.       -У меня есть предложение.       -Давай.       -Почему бы нам не съездить куда-нибудь без детей пару раз. Дай нам шанс, Кенсу. Я не буду давать волю рукам, они будут в карманах, но, возможно, ты посмотришь на меня как-то по-новому и полюбишь меня.       -Я не думаю, что это трудно сделать.       -Спасибо, что был со мной сегодня...       -Я не хотел быть сейчас где-нибудь в другом месте. Он гладит меня по щеке; у него теплая ладонь.       -Я пойду. Посмотрю, как там Ро.       -Осторожнее с тем синим креслом, - предупреждаю я, потому что пытался его исправить, пока Чонин разговаривал с анестезиологом. - У него выпрямляется спинка, когда ты меньше всего этого ожидаешь. На твоем месте я бы лег спать на пустой кровати возле двери.       -Спасибо за совет. Я уже собираюсь войти в лифт, но вдруг поворачиваюсь к нему:       -Когда ты это понял, Чонин? На его лице появляется улыбка.       -В кемпинге. Когда мы танцевали в грязи. Я улыбаюсь ему в ответ.       -Можно? Он целует меня в губы. Я не отстраняюсь.       -Теперь иди, - говорит он. Я захожу в лифт спиной вперед, улыбаюсь ему и нажимаю на нижнюю кнопку. Чонин стоит и ждет, когда закроются створки.

Когда я поднимаюсь по ступенькам к своей квартире, волна восторга пересиливает усталость. Я полон надежд. Я хочу дать нам шанс. Я думаю о Тэхи и о том, как много всего случилось во время его медового месяца. Мне не терпится поговорить с ним, когда он вернется в Сеул. Мои мысли снова возвращаются к Чонину. Я представляю, как он сидит в том безобразном пластиковом кресле, пытаясь хоть чуточку поспать. Ро так не везло в ее короткой жизни, просто сердце разрывается от жалости, но с Чонином ей выпал счастливый билет. Я поворачиваю ключ в замке и вхожу в прихожую, снимая на ходу жакет. Дверь в спальню Чунсо слегка приоткрыта, свет погашен. Я тихонько заглядываю туда и вижу, что мой мальчик свернулся фасолинкой и мирно спит. Появляется тетя Вив и зовет меня на кухню. Я кидаю сумку на барный табурет.       -Я не думал, что вернусь так поздно. Извини, что я тебя задержал.       -Не волнуйся, Кенсу. Я ставлю чайник.       -У Ро все нормально. Операция прошла благополучно.       -Хорошо. Я протягиваю руку к коробке с чаем из трав.       -Хочешь?       -Нет. Я сыта.       -Чонин остался спать в больнице. Ах, тетя Вив, все было так трогательно, она в первый раз назвала его папой. - Я поворачиваю к ней лицо. - И после мы сумели поговорить. Мы шли к лифту... - Я замолкаю, заметив, что тетя Вив выглядит бледной и растерянной. - Тетя, все в порядке?       -Не уверена, - отвечает она и садится на другой табурет. - Присядь, Кенсу. Занервничав, я подчиняюсь ее словам.       -Он звонил.       -Кто "он"?       -Чанель. Он как-то разыскал тебя.       -Чанель, - повторяю я, внезапно припомнив, как мой мобильный звонил в больнице. Да еще те странные неприятные звонки. И те предыдущие с неизвестного номера. Молчание в трубке. Я вскакиваю начинаю мерить шагами кухню. - Ты говорила с ним? Она мотает головой.       -Он оставил послание на твоем автоответчике. У меня было искушение стереть его. Я иду в угол кухни, где стоит автоответчик, и нажимаю на клавишу. "Кенсу, это я". При звуках знакомого голоса меня бьет дрожь. "Я понимаю, прошло много времени, но прошу тебя, дай мне шанс все объяснить. Я долго набирался храбрости, чтобы поговорить с тобой, но каждый раз немел, когда звонил. Конечно, разве ты захочешь теперь иметь со мной дело? Но все-таки нам надо поговорить. Я многое хочу тебе сказать - прежде всего попросить прощения, а еще сказать, что я изменился. Мы можем встретиться? - Он откашливается. - Я хочу увидеть моего сына. Хочу познакомится с Чунсо".