***
Завтрак как обычно был сытным, но сегодня я добавила к тосту с медом еще одну чашку чая и тост с джемом. Первое осеннее утро хотелось начать с буйства красок на столе — яркая посуда, фрукты, чай. Всё должно переливаться и играть. Мир играет Осеннюю Сонату. Сегодня у меня день встреч с участниками проекта «Английское Кино». После завтрака и душа я достала из шкафа свой любимый брючный костюм цвета кофе с молоком, рубашку и туфли в тон. Легкая дымка загадки легла на лицо, и волосы незатейливо и легко уложились. Ничего яркого и слишком вычурного в украшениях. Я люблю кольца, обожаю наручные часы и маленькие подвески. Капля легкого парфюма завершила мой образ.***
Легко спустившись по ступеням, я бесшумно открыла «БМВ», и медленно встроилась в движение. Я обожаю осень! Она разная, яркая, и её музыка такая же. Почему-то именно в первый осенний день я всегда включаю одну и ту же инструментальную композицию: «Эвридика Дэнс». В ней как мне чувствуется, и отражается и осень и настроение и те музыкальные переливы, которые похожи на чередование туманов, солнечного дня и дождливых минут, а бывает, что и всего вместе. Под эту джазово-осеннюю композицию я проехала — сама того не заметив — половину пути. И за очередным поворотом мне пришлось максимально снизить скорость. Поворот на площадь Пикадилли начинался пробкой. Воспользовавшись моментом, я убавила громкость мелодии и набрала номер Кристины. Нужно узнать, в котором часу будут встречи, и предупредить, что могу опоздать. Телефон долго издавал безучастные гудки. Наконец на том конце провода раздался запыхавшийся голос Кристины: — Да, Афина, привет, — Кристина пыталась улыбаться и отдышаться одновременно. — Привет, Кристина, — я улыбнулась. — Отдышись пока, послушай — глянь, пожалуйста, с кем у меня назначена первая встреча и с кем последняя, и время с местом меня тоже интересует, — я засмеялась. Зашуршали бумаги. — Через полчаса у тебя встреча с Филипом Уильямсом, потом с… — она вздохнула долго, — Маерсом. Афина, я желаю тебе на него терпения. В ланч и время чая — беседы с Девидом Фишером, Розмари Беннет и вечером с Аланом Дженнингсом. А во вторник по бумагам — Уотсон и Брукс. — Да уж, — я представила себе весь этот «список» в лицах. — Насыщенный, соглашусь, но тут в листах пометки есть. Так что ты их тоже имей в виду. Не всё так страшно, в общем. Ты скоро появишься? — Максимум в две минуты десятого. На Пикадилли пробка, я уже 15 минут стою. — Хорошо, я предупрежу. — Спасибо тебе, Кристина — Чай тебя будет ждать, не беспокойся. Выбравшись из пробки на Пикадилли, я поехала в сторону Международного Отдела Киноведов и Кинематографистов.***
Зайдя в приемную и на ходу снимая пальто, я увидела только Кристину. — Не волнуйся, Афина, ты не опоздала. — Фуф, я уж думала, что меня ждут. — Ты еще успеешь выпить чаю, — Кристина как раз наливала его в чашку. Я открыла кабинет. Повесила пальто в шкаф и посмотрела на свое отражение в зеркале. Кристина принесла мне чай. И села на стул. Я, делая глотки чая, одновременно доставала бумаги из папки и слушала новости от Кристины. Я отдала чашку Кристине, и она вернулась в приёмную. В приемной послышались голоса. — Доброе утро, мистер Уильямс, — поприветствовала я Филипа кивком головы и улыбкой. — Доброе утро, мисс Роуз. — Присаживайтесь, — я указала посетителю на свободные кресла у своего стола. — Спасибо, — Филип кивнул и сел в левое кресло. Филипу Уильямсу было на вид 25-30 лет. Шатен, среднего роста в темных брюках и светлом свитере. Он производил впечатление новичка киноиндустрии. — Вы не в первый раз участвуете в подобных проектах? — В таком крупном — впервые. Раньше я участвовал во всевозможных киноконкурсах у себя на родине — в Шотландии, — он улыбнулся мне. — И только там? В Европу не выбирались? Канны, Венеция, Россия? — Нет, — он держался расслабленно. — Я подробно изучила всю информацию о вас, и мне вот какой момент интересно узнать: идею вашего конкурсного фильма «Шотландский Холм». Филип улыбнулся и начал свой рассказ: — Идея этой картины пришла мне в голову года два назад. Это истории философа и писателя. Об их жизни. — А почему такое название? — Давайте Вы посмотрите, и потом я Вам скажу, а то будет не интересно, — Филип засмеялся. — Идет, — я улыбнулась, а про себя подумала: «Этот молодой режиссер вовсе не новичок киноиндустрии». Кристина заглянула в кабинет: — Простите, но мистер Маерс ждет Вас, мисс Роуз. — Хорошо, Кристина, скажите, что еще пара минут, и мы с ним поговорим. Кристина кивнула и дверь тихо прикрылась. — Мистер Уильямс, я была рада нашему знакомству. Увидимся на показе. — Спасибо, мисс Роуз, — Филип встал. — И я был рад познакомиться с Вами. Мы дошли до двери. — До свидания, мистер Уильямс. — До свидания, мисс Роуз, — и Филип подошел к вешалке в углу приёмной. — Добрый день, мистер Маерс — я обратилась к Виктору Маерсу, который сидел напротив двери. — Проходите, пожалуйста. Маерс поднялся и прошел в кабинет. Я подмигнула Кристине, и в приёмной стало тихо. — Прошу, мистер Маерс, располагайтесь. Он молчал и внимательно изучал кабинет. — Простите, что заставила Вас ждать, посетитель хотел закончить мысль, а у меня нет привычки перебивать. Маерс улыбнулся и сел в кресло, в то же, где сидел Филип. — Мисс Роуз, я понимаю, что все посетители разные. Ничего страшного. И Вам — доброе утро. Мы улыбнулись друг другу. Удивительно — и это не скрылось от моего взгляда: Виктор Маерс и выглядел, и держался скромно и спокойно. Совсем на него не похоже. Мы обсудили все те вопросы, какие хотели. Некоторые статьи и фильмы. Мне был интересен взгляд Виктора. И закончили разговор рамками проекта. Спустя какое-то время Виктор извинился, и мы попрощались. На часах было почти двенадцать. Надо сделать небольшой перерыв, а потом встретиться с еще несколькими людьми. Меня безмерно радовала мысль, что вечер завершится встречей с Аланом Дженнингсом. Этой встречи я ждала всей душой. Встречи же до неё — обычная рабочая рутина.***
Я стояла у окна и смотрела, как облетают с деревьев листья. — Кристина, встречи с Фишером и Беннет будут в небольшом ресторанчике «Карпатия». Предупреди их, пожалуйста. — Я вышла из кабинета с пальто через руку и сумкой. — Там чудесные ланчи и десерты. — Отлично, Афина, я им позвоню, — отозвалась Кристина мне в спину. — Когда у меня встреча с Аланом Дженнингсом? — я повернулась в проеме. — В… — Кристина шелестела листами: — семь в ресторане «Дождь» на Мэдисон Сквер. — Чудесное место, — я улыбнулась, развернулась на каблуках и пошла к выходу, думая о… именно!***
Беседы с Девидом Фишером и Розмари Беннет тоже не отличались особенной эмоциональностью. Скорее были обычными протокольными мероприятиями. Коротко. По делу. И с пожеланиями увидеться на показе. Фальши не было. Просто сдержанность. Она устраивала и их и меня. И все в итоге остались довольны. До шести вечера я занималась в офисе бумажными мелочами по просьбе Мэгги Палмер. А после, попрощавшись с Кристиной, уехала на встречу с Аланом Дженнингсом в ресторан «Дождь» на Мэдисон сквер. На город опускался вечер. Тихо и постепенно. Меняя краски и растворяя очертания домов. Я ехала не торопясь. Мэдисон сквер находилась в другой стороне от моей работы. Ресторан «Дождь» — уютное место с видами на набережную Темзы. По пути, я припоминала всё, что читала, видела и хотела у Алана спросить. Но мысли предательски возвращали меня к фотопортрету из папки. И вспоминая его глаза — забывалось всё. Удачно найдя парковочное место у ресторана, я вошла внутрь. И оказалась в светлом помещении, отделанном под дерево. В ресторане было два зала. Удобные большие и маленькие столы. Стулья и диваны. — Добрый вечер, мисс, — ко мне подошел администратор, — Чем я могу Вам помочь? — Добрый вечер. У меня в семь часов назначена здесь встреча с мистером Дженнингсом. — Вы мисс Роуз, как я предполагаю? — администратор улыбнулся — Да, — я кивнула. — Администратор ресторана Патрик Джонс, — он снова улыбнулся. — Мистер Дженнингс прибудет с минуты на минуту. Он попросил Вас встретить и проводить к его любимому столику, — Джонс спокойно прошел к столику у окна, в самой глубине зала. — Пожалуйста. — Благодарю, — я села за стол. Джонс протянул мне меню. Я кивнула с улыбкой и стала изучать здешнюю кухню. Горячие блюда и холодные закуски были вполне традиционными, а в конце меню была прекрасная винная карта. Я услышала, как Джонс к кому-то обращается, и разобрала свою фамилию. В конец зала медленно шел высокий мужчина в черном пальто с поднятым воротом. — Мисс Роуз…? — мягко и глубоко произнес он, подойдя к столику. — Добрый вечер, мистер Дженнингс, — я улыбнулась и почему-то почувствовала, как краска слегка приливает к щекам. — Добрый вечер, — мужчина мягко улыбнулся и, сняв пальто, повесил его за угол. — Прошу простить меня, что заставил Вас ждать… — он слегка смутился. — Всё хорошо, мистер Дженнингс, лишняя пара минут дала мне возможность изучить меню, — я указала на фолиант. — Тогда всё в порядке. Алан сидел ровно и был спокоен. Мгновения, пока он просматривал меню, позволили мне ненавязчиво понаблюдать за ним. — Вы выбрали себе ужин, мисс Роуз? — Мистер Дженнингс вопросительно посмотрел на меня, захлопнул фолиант и подозвал Патрика Джонса. — Заказывайте, — мистер Дженнингс кивнул мне. Я сделала заказ, Джонс быстро записал заказ у мистера Дженнингса и скрылся в районах барной стойки и кухни. Мы несколько минут молча смотрели друг на друга. Потом мистер Дженнингс улыбнулся и спросил: — Что Вы хотели у меня спросить перед началом проекта, мисс Роуз? — в это время Джонс принес мартини бьянко и маленький графин виноградного сока. — Мистер Дженнингс, я читала Ваши интервью, статьи, смотрела картины. Мне интересен Ваш взгляд на мир, как режиссера. И в рамках нашего проекта «Год Английского кино» я по заданию куратора встречаюсь с участниками. Первичное знакомство, так сказать. — Понимаю. Я улыбнулась. — Вы в проекте участвуете с фильмом о Париже? — Да, — Алан Дженнингс кивнул. Официант принес наши заказы, и мы принялись за еду. — Мне нравится сравнивать, — мистер Дженнингс продолжил. — Фильм, снятый мной — это сравнение. — А как он называется? — «Дождь в Париже». Я вопросительно и удивленно посмотрела на него, жуя куриный кусочек. — Не удивляйтесь так, мисс Роуз. Меня увлекает стихия. Природа. Пейзажи. «Дождь в Париже» — атмосферная картина, — он говорил медленно и мягко, со смысловым и логическим ударением. Мне не хотелось его перебивать. — Я не хочу раскрывать этот фильм. Скажу только, что это — фильм-тайна, — он посмотрел на меня дольше, и улыбнулся. Во время его рассказа я наблюдала за его жестами. И они меня завораживали. Его светло-русые волосы, сосредоточенная вертикальная складка между бровей и ореховые глаза создавали очаровательное впечатление гармонии, а темный костюм, галстук в тон и рубашка небесного оттенка придавали его образу деловитость и вместе с тем — неуловимость. Мы говорили в эти часы обо всем: о кино, о погоде, о критике, статьях, о его фильмах, о проекте и не заметили, как выпили кофе, и настало время прощаться. — Мисс Роуз, я рад, что мы с вами пообщались до шумного открытия проекта. — Я тоже, мистер Дженнингс. Он помог мне надеть пальто и спросил: — Вы далеко оставили машину, мисс Роуз? — Нет, мистер Дженнингс, она на парковке, рядом. — Я провожу Вас до неё? — он улыбнулся. — Вы позволите? — Да, пожалуйста. Мы вышли из ресторана и постояли на воздухе. — Прекрасный вечер, — медленно произнес Алан Дженнингс, подняв голову к небу. — Вы правы. — Вы можете мне позвонить, если хотите, — он протянул мне свою визитку. — И Вы, — я дала ему свою. Мы дошли до машины и постояли еще чуть-чуть. — Мне пора, мистер Дженнингс. Спасибо, что согласились на встречу, и за прекрасный вечер. — Я был рад знакомству, мисс Роуз. Я села в машину и уехала с парковки ресторана в сторону своего дома. В заднее стекло я видела, как удаляется фигура Алана Дженнингса, а внутри себя не могла понять, от чего так заходится сердце? Его визитка — отпечатанная на красивой бумаге изящным шрифтом лежала на сиденье, рядом. Я слушала музыку, но слышала только его спокойный голос у себя в душе. И вспоминала теплые глаза. Спокойные. Пленительные. «Расплывчатое изображение Парижа в осеннем дожде и такие же звуки, приглушенные шумом падающих капель», а в душе Его Глаза. Спокойные. Внимательные. Пленительные.