The Book of Dreams

       Дверь осторожно открылась, и в кабинет вошел очень стесняющийся и «неказистый» Эндрю Уотсон. — Доброе утро, мистер Уотсон, — улыбнувшись, произнесла я, смотря на стоящего в дверях Эндрю. — Проходите, не стесняйтесь. — Здравствуйте, мисс Роуз, — он заметно осмелел, но всё также аккуратно прошел к креслам. На нем были черные джинсы, светло-серая рубашка и черный пиджак, застегнутый почти на все пуговицы. Эндрю был не очень высокий, с темными непослушными волосами, и на носу у него были очки, он их часто поправлял за дужку — может чтобы их просто поправить, а может, хочет скрыть свои неуверенность и волнение. — Мистер Уотсон, не волнуйтесь, — я говорила спокойно. — Хотите воды? Он молча кивнул, стараясь справиться с собой. Я отошла к маленькому столику с графином и стаканами и наполнив невысокий стакан водой, вернулась к рабочему столу. — Держите. — Спасибо, — произнес Эндрю Уотсон. — Простите меня, я всегда так взволнован перед важной встречей. — Я понимаю, — улыбка скользнула по лицу. И я написала в блокноте сегодняшнее число и имя: «Эндрю Уотсон». После третьего большого глотка, Эндрю успокоился и даже расслабился немного. Он спокойно открыл свой портфель и достал журнал со своей последней статьей. — Я хотел Вам её показать, мисс Роуз, это статья о моем взгляде на кинематограф других стран, и довольно подробный анализ фильмов с прошлогоднего Каннского кинофестиваля, — Уотсон протянул мне толстый журнал «Кино и Время», где на развороте большими белыми буквами было напечатано: «Кино и Мир: две реальности, или спор о вечном». Я взяла журнал и, положив магнитную закладку, отметила в блокноте: «Прочесть статью». — Благодарю Вас, мистер Уотсон, я прочитаю, и мы сможем с вами её обсудить. Кинокритик улыбнулся. — Я буду рад. — Скажите, пожалуйста, какое у вас сложилось впечатление от ранее виденных картин Дженнингса, Фишера, Уильямса и Беннет? Эндрю задумался. В кабинете на время повисла пауза. — Они самобытны, — сказал он наконец. — Каждый из них не похож даже на голливудских звезд кино. Голливуд и Европа разительно отличаются друг от друга. Не только географически, но и вкусом. В Европе — важны детали, настроение, атмосфера, а Голливуд — за действие. В основном. Но если суметь соединить… Каждый из названных вами, мисс Роуз, режиссеров, имеет свой почерк. Это можно сравнить с фильмами Такеши Китано или Ридли Скотта. Узнаваемы и атмосферны. Мне нравятся такие вещи. Можно подумать под них, расслабиться. Удивиться. Я видел чудный фильм мисс Беннет — «Лепесток Розы» — так это целая философия в полном метре! — Эндрю Уотсон явно входил во вкус беседы, и мне это нравилось. — То есть нечто подобное нам ждать и на показе через две недели — атмосферного, авторского кино с массой интересных нюансов? — задумчиво произнесла я. — Думаю, да, — согласился со мной мистер Уотсон. — Я немного порассуждал об этом в статье, — он указал на лежащий на столе журнал. — Любопытно, — приподняла брови я. — Мисс Роуз, простите, мне нужно бежать, дела. Я был рад встрече с Вами. — Вы будете на показе? — Конечно, — Уотсон кивнул. — Я тоже там буду, так что сможем поговорить. — До свидания, мисс Роуз — До встречи, мистер Уотсон. Дверь за Уотсоном закрылась, и звук, отразившись от окон, опустился тишиной в середину кабинета.