Глава 34
Авария на шоссе. Я смотрю на часы. 8:35. И понимаю, что на совещание опоздаю, — это минимум, а максимум, — появлюсь в середине, и мне потом опять увиливать от Кевина и работать до ночи в кабинете. Но, как известно — не знаешь, как начнется день, и тем более не знаешь — чем он завершится. Поэтому я расслабилась и слушала аудиокнигу, пока затор медленно двигался к завершению. Стоял гвалт из голосов и жестов недовольства. А я — не думала ни о чем. А зачем? Если так произошло, что авария именно здесь и именно в это время, это значит, что я должна быть именно здесь, и именно в это время, и ничего изменить нельзя. Вернее, изменить, конечно, можно, но тогда порядок вещей нарушится и что-то сдвинется «не на свой вектор». Кристина была в курсе того, что я могу опоздать не по своей вине. Давление в «бутылке», в которой оказались я и другие водители, пришло в норму, и к десятому часу, наконец, поток смог течь по улицам свободно. Я торопилась. Успеть бы хотя бы к 9:15 появиться в кабинете — не таким аховым окажется опоздание. Сухая дорога, зеленые сигналы светофора будто бы переговаривались между собой, и я попадала под них. И успела все ж таки на совещание. Отдышавшись перед последним лестничным пролетом, я, не торопясь поднялась и прошла по коридору. В этот раз в кабинете Кевина были еще и специалисты компьютерного отдела. Генрих сидел между своими коллегами и что-то писал, жестикулируя ручкой. Герман, его сотрудники и представители моего отдела, тоже были на совещании. Кевин прервался на минуту, пока я заходила в кабинет, присоединился к общему киванию, и продолжил чертить маркером на доске, по ходу объясняя, как обстоит дело. Обсуждались предстоящие пресс-конференции и раздавались темы круглых столов. Каждый высказывал мнение, Кевин делал пометки на листах, уточнял детали, потом всё это согласовывалось. Но пока совещание не закончилось, я чувствовала на себе взгляды двух мужчин: Кевина — он надеялся поговорить, и Германа — он глазами говорил: «Вот видишь, он не отступится от своего». Я вспомнила разговор с Германом в кафе и отрицательно «отзеркалила» ему свою реакцию на его предостережение. Было ли это предостережение правдой? Было. Но какая мне теперь разница, что думает, как смотрит Кевин и что на это может сказать Герман? Мне не было до этого — ровным счетом, никакого дела. Когда же совещание закончилось и все стали расходиться, Герман мне незаметно моргнул глазом и отвел взгляд в сторону Кевина. Я же — думала в этот момент о том, что сегодня до безумия длинный день, и с Аланом встретиться не удастся. — Как ты, Афина? — вопрос Кевина не застал меня врасплох. Я повернулась к нему и просто ответила: — Спасибо, чудесно. Лицо Кевина отразило страдание. — Афина, я думаю о нас. Я хочу всё вернуть — тебя, наши отношения. — Кевин, перестань. Это не смешно. — Я серьёзно. — И я очень серьёзно. Между нами, всё закончилось. И у меня другая жизнь. — У тебя кто-то есть? — расстроился Кевин. — Да, я встретила прекрасного мужчину. — Кто он? Я его знаю? — Кевин напрягся. — Нет. — Афина… — Перестань за мной ходить, Кевин! — я посмотрела на него ледяным взглядом. — Вы давно с ним? — не унимался Кевин. — Не очень. — Значит, у меня есть шанс… — слегка улыбнулся он. — Шансы все у него, и он их претворяет в жизнь, — я эту фразу отчеканила. — Я не отступлюсь от тебя, Афина. — Тебя в моей жизни давно уже нет, — равнодушно-иронично бросила я, и вышла из его кабинета.***
Я не думала об этом разговоре с Кевином ни секунды. А зачем? Мои мысли были все об Алане. Я хотела его увидеть, но, увы, — вместо свидания с любимым, мне предстояли деловые ланчи и масса профессиональной информации, а уже ближе к вечеру, и это если повезет очень, то ранний уход домой или же бессонная рабочая ночь в кабинете. Вариант с работой до утра — явно мне был не по духу, поэтому я решила максимально выложиться, но успеть всё за сегодня.***
Ланчи были скучными и до ужаса формальными. И после четвертой чашки кофе я почувствовала, как раннее принятый кофеин встречается с последней дозой — и я начинаю тихо чертыхаться от злости. Кажется в районе 2 часов, а может быть и вечером, я безумно усталая от шума кафе и переизбытка информации в мозгу, пришла в приемную, двигалась буквально на ощупь к кабинету, открыла дверь и, ступив обувью на ковер — сняла туфли, и обессиленная утопла в диване. Я полусидела-полулежала и закрытыми глазами наслаждалась спокойствием — звенящей тишиной. И даже не услышала, как открылась дверь, и кто-то мягко прошел по ковру, и вдруг — коснулся моих губ. Поцелуй был мягкий, нежный и страстный. Я открыла глаза, и увидела, как на меня, — прямо в сердце смотрят глаза Алана, светящиеся нежностью и желанием. Я обняла его за шею и поцеловала снова. Он ответил на поцелуй. И мы замерли неизвестно, на сколько времени. Он гладил меня — мои волосы, шею, кончики его пальцев проникали к ключицам. Потом он снова посмотрел на меня и мягко произнес: — Я приехал поцеловать тебя. Я соскучился, Афина. Я посмотрела в его ореховые глаза и шепнула на ухо: — И я соскучилась по тебе, Алан. И наши губы снова утонули в океане нежности. После — он прижал меня нежно к себе, и исчез из кабинета также неожиданно, как и появился в нём…