***
Афина даже и не подозревала о том, что Алан сегодня прилетел в Норвегию. Она как обычно занималась повседневными делами и собиралась ранним вечером сходить в любимое кафе «Norwegian Sky». Ни единой мысли не возникало в голове у Афины о том, что через полтора часа, её жизнь примет новый, счастливый оборот, — и не зная об этом, Афина листала любимый роман.***
Алан вышел из душа и сев на кровать, связался по телефону с портье. Алан хотел арендовать машину. Портье подтвердил наличие свободных авто, и Алан договорился, что в 4 часа по местному времени, черный фольксваген-тигуан будет стоять на парковке около гостиницы. Настенные часы показывали 2 часа дня. Красный футляр с кольцом лежал в открытом чемодане. Алан посмотрел на него снова и улыбнулся, вспомнив лицо Афины. Были ли у него сомнения? Конечно. «Но лучше рискнуть и остаться счастливым на всю жизнь, или ошибиться, чем не рискнуть, и упустить свой шанс» — подумал Алан и уверенно взял мобильный со стола, и выбрав: «Афина» — нажал зеленую кнопку…***
Телефон Афины мягко завибрировал, на дисплее высветилась фотография Алана. Афина «откопала» мобильный из подушек. — Здравствуй, Алан — девушка улыбнулась, ожидая реакции Алана. — здравствуй, Афина. — Алан был рад чувству улыбки Афины в трубке, — как ты? — всё нормально. Отхожу от событий. А ты? — я в Норвегии. — Алан на секунду замолчал. От удивления Афина ничего не могла сказать несколько минут… — но…- начала она… — зачем? — я прилетел за тобой. И хочу, чтобы мы встретились, поговорили и улетели в Лондон вместе. — Алан… — Афина хотела возразить… — хватит, Афина, — голос Алана звучал уверенно, и чувствовалось, что на этот раз он не отступиться, — хватит мне возражать и думать, что ты можешь справиться абсолютно со всем. Я знаю, что я виноват перед тобой — я не должен был вести себя столь резко с тобой. Я хочу загладить свою вину. Давай встретимся в 4:30 в каком-нибудь уютном кафе и всё обсудим? «На этот раз — Алан тебя не отпустит» — услышала Афина голос внутри себя. И поняла, что действительно, — пора раскрыться перед ним еще раз, но уже больше, чем раньше. «Это шаг вперёд. Шаг, чтобы избавиться от этой травмы души» — шептал голос. Разум молчал. Думать сердцем иногда важнее, чем головой. — Хорошо, Алан. Давай встретимся в кафе «Norwegian Sky» в 4:30 — она вновь улыбнулась, ощутив лёгкость в душе. — до встречи, милая моя. — до встречи.***
Впервые за своё «вынужденное одиночество страха», Афина была рада мыслям о том, что стоит раскрыться Алану. Она осознала это всем своим телом: от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Услышать голос Алана — блаженство — и Афина призналась себе в этом вслух, стоя в ванной комнате перед зеркалом в джинсах и тёплом свитере с воротом, нанося на лицо каплями лёгкий макияж. Пока Афина добиралась, аккуратно, поскольку скользко, на машине до кафе, она приняла безоговорочное решение, что расскажет Алану обо всем — абсолютно. Недосказанность давила на неё. И если даже случится близость, и Алан начнет её раздевать — Афина доверится ему. Ведь он не сделает ей больно! «Не бойся» — ворчал недовольно внутренний голос, которому эти афинины размышленизмы уже были ненавистны, — «Он тебя любит. Как он может причинить тебе боль? А вдруг все твои ссадины и следы от них — Алан начнёт целовать? Ты его оттолкнёшь, да?» — внутренний голос удивленно произнёс. — «Нет», — шепнула ему Афина, — «но я боюсь, понимаешь?» — «Понимаю. Но Алана тебе не нужно бояться. Ты боишься уже заранее. Ещё в машине, а уже боишься…» — «Ты прав» — «Всё. Выдохни, расслабься и получай удовольствие от момента.Такие счастливые моменты бывают редко. Цени их. » — «Поняла».- Афина посмотрела в зеркало заднего вида, поправила волосы, ворот свитера и вышла из машины. Сигнализация оранжево «мигнула», и Афина зашла в небольшое кафе «Norwegian Sky». Оно разительно отличалось от английских или парижских кафе с каплей шарма. Норвежское Небо было тем скандинавским кафе, где ощущение океана и уютность пледов и подушек гармонично уживались. Столы в двух залах были и на большую компанию и на двоих. Они были покрыты синей скатертью с якорями по краю, каждом диване и стуле — лежали подушка и плед, а сами стены были в обоях тёплого оттенка, с висящими фотографиями — кораблей, маяков, чаек, неба и просто панорамных снимков. Едва слышимая из динамиков музыка совершенно не раздражала. Афина любила здесь бывать. Ей нравилась атмосфера, и она отдавалась своим душевным чувствам здесь сполна. Зайдя в кафе в своих размышлениях, Афина заметила, что её любимый столик в углу зала, рядом с окном свободен и Алана ещё нет, значит, она не опоздала. Устроившись за столиком, Афина стала смотреть в окно и вспоминать, как совсем недавно они с Аланом встретились в ресторане «Дождь», как там же он сказал ей, в ещё одно свидание, что улетал в Канаду, вспомнилось Афине также, как они танцевали, как занимались любовью после… Алан увидел Афину сразу, но заметив, что она задумчиво смотрит в окно, подошёл к ней очень тихо, и шепнул на ухо: — Афина… — девушка встрепенулась, выныривая из своих мыслей… — Алан… — от его тихого голоса у Афины пробежали мурашки. Она посмотрела на него и улыбнувшись, повторила: — Алан… — здравствуй, дорогая — и он её обнял. Именно так, как и тогда, в «Дожде», при разговоре о поездке в Канаду, — нежно и трепетно. И время вновь остановилось. Ни Афина, ни Алан не размыкали объятий. Афина обнимала Алана, ощущая каждой клеткой себя, как скучала, а Алан шептал: — Афина… — и гладил её волосы. Нежность степенна. — Тебе лучше? — спросил Алан, отпивая чай. Они обсудили дела, его прилёт, лондонскую погоду и другие бытовые мелочи. — Уже да, — кивнула Афина. — Афина, я понимаю и признаю свою вину. Прости меня. — Алан слегка коснулся руки Афины, она улыбнулась и положила свою ладонь поверх его. — я всё понимаю, Алан и не сержусь. Это был первый импульс. Я испугалась. — Как и я. Я не находил потом себе места. — Это не стоит таких переживаний. — Ты не права. Как я поступил с тобой — так нельзя поступать. Это тоже страх. Я корю себя за несдержанность, которая мне не свойственна. — Значит, она тебе свойственна, — рассмеялась Афина. — В исключительных случаях. — Как тогда, — это исключительный случай? — Да, — Понятно. — Афина… — Алан напрягся. — Я не сержусь Алан. — Миролюбиво улыбнулась Афина, глядя на него. — Тогда хорошо, — он выдохнул, а потом взяв Афину за руки, попросил: — Расскажи мне всё. Как есть. — Сейчас? — Да. — Совершенно всё? Даже эмоции? — От первого слова и до последней эмоции. За всё это время, — серьёзно, но на улыбке произнёс Алан. — Тогда давай возьмём ещё чаю, потому что рассказ будет долгим. — Идёт. Они попросили официанта принести ещё порцию чая на двоих и пару кусочков чизкейка. Когда официант принёс заказ, Афина удобнее устроилась на диванчике, выдохнула…***
— Помнишь, во время официальной части показа, я была на сцене с моим коллегой? — Афина посмотрела на Алана в ожидании. — Помню. Он ещё до начала, подошёл к нам и предупредил. — Верно… — Афина кивнула. Она сидела ровно, сцепив руки между собой. Алан её не перебивал, видел, что она собирается с мыслями. — Он меня… — она задохнулась и сжала руки в кулаки, вспомнив, какие зверства творил с ней Кевин. Как он входил в неё спереди, как переворачивал на живот и брал сзади с болью и ненавистью, как переворачивал обратно, как всё только начинал… его дыхание, поцелуи, которые были противнее желудочного сока и рвотных масс… — Алан взял руки Афины в свои, и шепнул: — Не бойся, Афина, скажи мне… — он не отпускал её рук. — Он меня изнасиловал… — из глаз Афины покатились слёзы, — в те недели, когда ты был в Канаде, — она глубоко вдохнула, ещё раз стиснув кулаки под руками Алана, и немного успокоилась. Алан спокойно ответил: — Я помню. Ты мне рассказывала, когда я приехал. Не волнуйся, продолжай. Афина молчала и дышала. — У нас с ним был роман раньше, в юности, но по моей инициативе всё закончилось. А он забыть не может. Хочет меня вернуть. Он угрожал, что уничтожит меня, — Алан испуганно посмотрел на Афину, она продолжала, — он хотел, чтобы я испытала ту же боль, что и он. Он мстит мне. Я боюсь, Алан. — Зачем он тебя изнасиловал? — Алан спросил, всё ещё держа Афину за кисти рук. — Я предполагаю, что он хочет добиться желаемого — то есть меня, даже причинив мне моральный вред. — И физический… — вставил Алан. — Да. Ему нужна не я сама, а мои страдания. -Я понимаю, о чём ты. — Алан внимательно смотрел на Афину. — Мне страшно до ужаса. И когда ты начал меня раздевать — я вспомнила. — Я хотел посмотреть. И только. Погладить. Я не собирался делать тебе больно. Всё ещё болит? — кое-где — да. Он был зверем. Было заметно по всей фигуре Алана, что он готов прямо сейчас растерзать Кевина, если бы тот был где-то поблизости. — Афина, не бойся меня. Я не оставлю тебя. Я понимаю всё, и не буду тебя торопить. — дело не в страхе. Он уже потихоньку разжимает свои тиски. Дело в движениях. Мне больно. — А если… — Алан задумался, — очень медленно? — Не знаю. — Я не буду настаивать. Не бойся. А почему ты уехала? — Мне нужно было время, чтобы всё обдумать. Я понимаю, что надо было остаться и дать тебе возможность… — Алан кивнул, — но я была настолько раздавлена и оскорблена, что ещё одного унижения, если бы ты ушёл — я не вынесла. — А почему ты думаешь, что я ушел бы? — Но я же — изнасилованная… — Это не твоя вина. Ты же его не провоцировала? — Нет. Я ему говорила о тебе, не называя имени, конечно, я говорила, что счастлива, — Алан улыбнулся на эту фразу. — Такие, как он не выносят чужого счастья. И я думаю, что именно это и послужило спусковым крючком: он захотел, чтобы и ты была на пепелище своего счастья, как и он когда-то. Поэтому он и набросился на тебя. — Ты простишь меня? — За что? — недоумевал Алан. — За изнасилование… — шепнула Афина. — Весна моя, — Алан встал со стула, подошёл к Афине и присел перед ней, — в этом нет твоей вины. Это душевная болезнь этого мужчины. Ты — жертва, а не виновница. Я тебя не оставлю никогда, Афина. И никуда я не собирался уходить. И не собираюсь. Я тебя люблю, — и Алан нежно обнял Афину. Как тогда, в Дожде, когда они забыли про ужин. Но в этот раз его объятия были ещё нежнее, и ещё больше любви передал теплый поцелуй, которым коснулся Алан губ Афины, шепнув: — Весна моя… И Афина почувствовала всем телом и всей душой, что Алан взаправду — не собирается никуда уходить и что сейчас — в эту секунду, — они вместе. Афина насколько могла тесно прижималась к Алану и, обнимая его крепко, шептала сквозь слезы: — Алан, любимый, Алан… Любовь — великая тайна.