Проблемы реинтеграции

Песок набился в нос, скрипел на зубах и путался в волосах. Кожа головы невыносимо чесалась. Линнер отчаянно хотелось пить, спать и убраться с этой планеты восвояси как можно быстрее — тем более, теперь у нее была ТАРДИС. Жаль, что она не может просто сбежать. Хотя именно мысли о том, что сбежать можно, поддерживали ее все то время, что они шли по обжигающе горячему песку. Линнер прекрасно помнила, где осталась Джой; она ощущала ее по многоцветному включению, ударившему в каждую клетку, стоило только выйти за пределы купола, будто магнит, притягивающий неодолимой силой к себе. И она шла, не понимая только того, что Джой оказалась так далеко. Зато она понимала, что каждый шаг теперь — это совершенно точно шаг домой, и шла, не оглядываясь. Где-то там, за ее спиной, ждала этого момента она сама. Где-то там она из будущего уже ходила по городу, не помня своего имени. А значит, она из настоящего обязана дойти, поэтому нужно сделать еще один шаг. А потом еще один. И так до тех пор, пока она не упадет в объятия Джой и не прижмется разгоряченной щекой к холодному зеркальному полу. Линнер ощутила, как по ее щеке скатилась слеза. Она заморгала, пытаясь как-то остановить вторую, но не смогла — передышка была слишком желанной, а главное — могла длиться бесконечно долго, если оставаться здесь, внутри ТАРДИС. Оказывается, она скучала куда больше, чем могла себе представить. Оказывается, госпиталь реинтеграции приглушал ее нормальные реакции и эмоции куда сильнее, чем ей казалось. Оказывается, она едва не превратилась в ничто стараниями благожелательного инспектора Коро и ему подобных. Слезы высохли, и Линнер с усилием приподнялась и села, глядя на самый желанный сейчас предмет: стакан ледяной, восхитительно прозрачной и сладковатой воды. Ощутила знакомый запах консольного зала. Уткнулась взглядом в любимые завитки, словно прорастающие сквозь толстый зеркальный пол. Она наконец оказалась дома и могла немного расслабиться. Краем глаза она приметила Мину — та стояла у стены, хмурилась, осторожно оглядывалась и, похоже, все еще обижалась на Линнер за то, что та отказалась следовать плану в деталях и потребовала, чтобы Мина сопроводила ее до ТАРДИС, угрожая в противном случае раскрыть истинную ее природу. По правде говоря, на тот момент Линнер лишь смутно догадывалась об истинной природе Мины, так что била скорее наугад, чем в цель — и попала. — Ты знаешь, как пройти сквозь барьер, однако остаешься здесь, — пояснила ей тогда Линнер, разглаживая руками зеленую ткань того самого костюма, который не так давно удивил ее. — Ты знаешь о том, что здесь происходит, и полагаешь, что это необходимо уничтожить, однако ничего не делаешь — или же чего-то ждешь. А еще ты почти никогда не употребляешь «мы» в отношении своего народа. Делегация Ансигмы приближалась, каждое действие Линнер было спланировано и отрепетировано заранее. Мина смотрела недоуменно на сверток с костюмом и то и дело нервно переводила взгляд на наручные часы. Все было рассчитано: времени придумать альтернативный план ни у одной не было, так что Мине оставалось только согласиться. Теперь же она разглядывала интерьер ТАРДИС с искренним удивлением и даже будто любопытством, и Линнер встревожилась: она предполагала, что Мина здесь уже бывала, но, похоже, ошиблась. По позвоночнику пробежала дрожь: она вновь вспомнила о том, насколько важно сейчас идти точь-в-точь по собственным шагам. С другой стороны, пожилая женщина оказалась куда выносливее самой Линнер — галлифрейки! — а значит, Линнер поступила правильно, забрав ее с собой. Кроме того, без Мины она ничего не сможет провернуть в любом случае. Таймледи наконец заставила себя подняться на ноги, стряхнула песок с платья и взялась яростно расчесывать пальцами волосы. Коса давно превратилась в измочаленную игрушку ветра. — Итак? — Мина остановилась, обойдя по кругу консоль, и посмотрела прямо в глаза Линнер. Та недовольно встряхнулась в очередной раз и пощелкала пальцами. — Мне требуется твоя личность. Я должна скопировать ее, а затем отфильтровать все ненужное, оставив лишь сухие факты. Данные о Планете-1, очевидно, некорректны, а значит, я не могу рисковать и надеяться на то, что сконструированная Джой новая личность точно впишется в общество. Рассказами делу не помочь: мне нужна твоя память. Твои чувства. Твой разум целиком. Пожилая женщина лишь улыбнулась и извлекла из кармана небольшую коробочку. Линнер пристально наблюдала за ней: не то чтобы между ними установилось какое-то доверие, и порой все же проскакивала параноидальная мысль о сконструированности всего происходящего здесь с одной только целью — поймать ее на горячем. Впрочем, внутри ТАРДИС она в безопасности, даже если Мина и прихватила с собой какое-то особенное оружие. Однако в коробочке обнаружились лишь две небольшие емкости с похожей на ртуть жидкостью. Мина коснулась пальцем жидкости, а затем глаз — и посмотрела на сообщницу совсем другим взглядом: холодным, металлическим, равнодушным. — Я Вторая, — пояснила она. — Они — Первые, а я из Вторых. — Ты с Планеты-2, — Линнер задумчиво покусала кончик наспех заплетенной косы и поморщилась от песка. — Две переплетенные истории. Две связанные планеты. Две расы, история которых настолько взаимозависима. Отсюда лакуны в эволюции. — Одна раса, — поправила ее Мина. — Мы одна раса. Считай, мы проживаем бесконечный цикл преображения. Гусеница становится бабочкой, чтобы вновь стать гусеницей. — Хотя гусеница мало похожа на бабочку, ага, — задумчиво пробормотала Линнер. Это все осложняло и одновременно упрощало. С одной стороны, если Первые и Вторые — одна раса, то ей предстоит куда меньше ручного редактирования генетического материала, чем она предполагала. С другой, она все еще не уверена в том, что поступает верно: происходящее здесь по-прежнему не имело смысла, а кроме того, не подтверждалось данными ТАРДИС. Словно прочитав ее мысли, Мина взяла Линнер за руку. — Мой разум открыт здесь, за пределами купола. Смотри. Если сможешь. И, конечно, Линнер посмотрела. Увидела чужими глазами чужие планеты — монохромно-серебристые или искрящиеся буйством красок. Ощутила чужие касания и чужой страх преображения. Прочла сотни страниц историй, давно забытых и искаженных. Провалилась в чужую память, оказавшуюся внезапно куда сложнее и глубже, чем она предполагала. Почувствовала, как падает в бездну нелогичных, невозможных построений: где-то там крылись механизмы, управляющие логикой этого существа, прятались законы и аксиомы, на которых строился разум, но Линнер не видела их, не знала, и вместо понимания ее встретило безумие. Что-то резонировало — например, страх. Страх един для всех: Мина боялась, очень сильно боялась, но чего именно? Преображения — это было понятно. Линнер тоже боялась: где-то там ее непременно ждала либо регенерация, либо смерть. И в то, что регенерация — это не смерть, она еще не успела толком поверить. Однако Мина знала, что преображение не ждет ее лично. Этот страх казался скорее расовым, въевшимся глубоко в фундамент личности. И если бы только этот фундамент можно было увидеть… Линнер отбросила страх и попыталась зацепиться за что-то более простое и понятное: за саму себя. Вернулась в недавние воспоминания Мины, чтобы посмотреть на себя чужими глазами, узнать о настоящем отношении к себе. Однако Мина — женщина, смотревшая на нее добрыми глазами в своем доме с картинами на стенах и цветами на балконе — не испытывала эмоций. Линнер не существовала для нее, казалась пустотой в пространстве. Или же ее эмоции были настолько непредставимы, что даже галлифрейка, тренированная разбираться в самых сложных и путаных рассудках, не могла их увидеть. Линнер упрямо вцепилась глубже в разум Мины, пытаясь извлечь самую сердцевину ее воспоминаний, пробраться сквозь тусклые и чуждые поверхностные слои, но вместо первого вдоха наткнулась лишь на плотное стальное ядро. И она едва не вскрыла и его тоже — непременно вскрыла бы, если бы не Джой, которая вдруг рванула с усилием нить симбиотической связи так, что у Линнер буквально искры из глаз посыпались. Проморгавшись, она бессильно опустилась на колени рядом с Миной, которая смотрела на нее все тем же металлическим взглядом, но теперь, когда она лежала на полу, и завитки будто бережно поддерживали ее тело, выдерживать присутствие такой визуальной безжизненности было совсем невыносимо. — Извини, я просто… — Линнер замолчала: она явственно ощущала ауру жизни, понимала, что Мина в порядке, однако даже представить не могла, нанесла ли женщине какой-то вред. — Ничего, — хрипло отозвалась та. — Я, честно говоря, ожидала чего-то подобного. Наши разумы несовместимы. Может быть, в другом цикле все вышло бы иначе, но сейчас, боюсь, тебе придется поверить мне на слово. Линнер упрямо сжала губы. Верить на слово она не хотела никому, включая Мину. Однако речь шла в том числе об ее таймлайне, который все еще оставался опасно хрупким: она еще не совершила тех действий, которые уже привели ее в нынешнюю точку, и Джой наверняка откажется покидать эту планету в принципе, осознавая риск. Кстати, о Джой: она явно защищала Мину. Можно ли верить на слово Джой? На мгновение Линнер погрузилась в океан эмоций, некогда окутывавший ее и путавший восприятие симбиотической связи: вспомнила, как пыталась отрицать наличие у ТТ-капсулы свободы воли, несмотря на очевидные тому доказательства; как подозревала собственную ТТ-капсулу в том, что та действует за ее спиной в личных целях. Как пришла в итоге к комфорту и доверию, разгадав самую простую загадку иного разума. Линнер сощурилась, нащупав правильное направление мысли. Она неспособна понять разум Мины, однако, возможно, на это способна Джой. И тут ей пришла в голову совершенно идиотская, однако при этом гениальная мысль. Очень простая по своей сути и невообразимо сложная в реализации. Идея, которая может стоить ей очень многого. И которая может ее спасти и позволит организовать все таким образом, чтобы возвращение в город стало максимально безопасным. Она, разумеется, как и планировала, воспользуется Аркой Хамелеон, чтобы включить себя в жизнь города максимально естественным образом. Идеальная реинтеграция. И прекрасный резонанс. Но она перепишет не только саму себя. Ей нужен гарант, а еще ей нужен идеальный проводник. Тот, кто позволит организовать все именно так, как это уже случилось. Кто имеет полный доступ в госпиталь вообще и к ней самой в частности. Для подтверждения ей требовалось всего лишь убедиться в том, что один-единственный житель Планеты-1 имеет весьма странную биографию, и она тут же затребовала эти данные у Джой. Женщина со стальными глазами на полу скривилась — видимо, Джой пользовалась ее разумом для калибровки. — Ты ведь на самом деле выглядишь не так, — Линнер взмахнула рукой, и Мина кивнула. — Мы способны принимать любую форму. — Но не Первые, так? — продолжала она. — И этот цикл — ваш цикл — он длится бесконечно. Вы сменяете друг друга. Вы должны бы об этом знать, не так ли? Первые должны знать о том, что… Как это вообще происходит-то? — Первые превращаются во Вторых и переселяются на Планету-2, — пояснила Мина. — Жизнь продолжается на другой планете, с более благоприятными условиями. Планета-1 непригодна для жизни в этой фазе цикла. Затем мы возвращаемся, и так продолжается снова и снова. Финал каждого цикла обусловлен открытием пространственной аномалии, позволяющей перемещение между планетами. Она же влияет на каждую из планет. Мы вынуждены переселяться и изменяться, чтобы выжить. — Аномалии, — Линнер расплылась в улыбке. — То, что привело сюда меня. А у вас финальная фаза цикла. Первые должны бы готовиться к превращению во Вторых, но что-то пошло не так. История отредактирована, существование Вторых вымарано, кругом единообразие и единомыслие. И инспектор Коро провозглашает тезис идентичности. — Тезис идентичности, — грустно повторила Мина. — Я Наблюдатель. Всегда есть Наблюдатель. Я должна была понять, к чему это приведет, но я не заметила. Все случилось так быстро! Вторые живут столетиями. А тут госпитали реинтеграции, купола, и все так быстро… Превращение — это сознательное усилие, к нему готовятся! Но они все делают неправильно… Они не смогут. Глаза Мины вновь стали обычными — и Линнер была, по правде, благодарна ей за это. А еще теперь она ей верила: излучаемые Наблюдателем эмоции были на сей раз просты и понятны, искренни. Она сожалела, корила себя за то, что прошляпила важный момент. Боялась за судьбу своей расы, которая вот-вот столкнется с необходимостью принимать важное решение, но может не увидеть его. Уникальной, потрясающей расы, которую просто необходимо сохранить. — Реинтеграция, — хмыкнула Линнер. — У вас, похоже, с реинтеграцией, и правда, очень серьезные проблемы. Но я только что придумала, как все исправить. — Я знаю, — подтвердила Мина. — И заранее прошу прощения за все, что случится. — Уже случилось, — отмахнулась Линнер. — Это уже не имеет значения. Теперь мы должны все просчитать исключительно точно и выбрать идеальный момент для твоего преображения обратно. Мой таймлайн — хорошая ось в нашей системе координат. Исчезновение инспектора Коро — отличная точка отсчета. Созданная мной структура и слабоуровневое поле артронной энергии позволит при участии Джой отредактировать нанесенный жителям урон. А тебе придется научить их тому, как жить дальше.