Я и Эдди

             После похода к Никки, когда тот, держа Кремушка на руках, отчитывал Багрянца за плохое поведение, тыкая ему пухлым пальчиком в нос, мы с Эдди и сами по-серьёзному задумались о ребёночке. Щеночке! О! Да-да-да-да! Прыгаю вокруг Эдди. А тот замер посреди дороги, задумчиво куда-то в даль смотрит.       Пытаясь понять, чего он там рассматривает, вспоминаю, как он мне читал: «Его необыкновенный взор был устремлён к темнеющему горизонту!». Ой, он это ещё с таким лицом и выражением читал, что мне смешно было. Начинаю лаять. Пошли уже! Куда-нибудь. Из-за всей этой паники мы так кофеварку и не взяли.       Что-то решив про себя, Эдди разворачивается и уверенным шагом топает к корпусу распределения. Иду рядом. Немножко нервничаю. Самую малость. Зачем нам туда? Лаю. Эдди за ухо треплет. Улыбается. Улыбаюсь в ответ.       Проскакиваем в корпус и послушно отходим в сторону, когда нас об этом весьма невежливо просят. Народ таскается с десятками клеток, ящиков, пищащих со всех углов щенятками, какими-то пакетами, откуда-то кот орёт. Что происходит?! Стоим, глаза выпучиваем.       — Эдди! — заговорщицки шепчет Маринка — нынешняя глава распределения.       — Что? — так же отзывается Эдди.       — А ты, случаем, не хочешь взять пару щеночков?       — Откуда столько? Сколько их вообще? — Эдди вытаращился на двух бурых медвежат. — Одни сплошные детёныши.       — Это да, — кивает та и перелистывает свой блокнотик. — Надо у Никки спросить, возьмёт ли он ещё хотя бы одного медвежонка.       — Собирался, — отзывается Эдди, и та просияла. — Так откуда их столько?       — А, — Маринка морщится и машет рукой, — хорошо, что уберегли! Спасли вовремя. И теперь у нас двадцать семь псовых, включая волков, собак и лис; медведей пятнадцать, причём все разных видов; кошачьих с полсотни… Мать моя помидорина! — настолько неожиданно взвыла глава, что мы оба подскочили. — Короче, дел будет невпроворот, придётся все свои связи поднимать, чтобы всем Хозяев найти, — бухтя себе под нос, она утопала в сторону распределительного зала.       Стоим. Вернее, Эдди стоит, я сижу. Глазами большими на всё смотрим. Народ с детёнышами таскается. Все верещат, галдят, орут, вопят, писаются… Медвежата разбежались. Кто-то из крылатых об окно шандарахнулся. О, кролики поскакали. Мимо пронёсся жеребёнок. Чую, не до нас вообще сейчас будет.       Рассматриваю волчат. Вот! Наша тема. Сколько же их! Прищуриваюсь. Какого возьмём, Эдди? Поднимаю голову. Эдди? Выглядит, как Багрянец: как будто кто по голове треснул.       — Эдди, помоги, пожалуйста! — из-за стойки орёт Тамара.       О! Отмер! Бегу следом. Эдди подхватывает двух медвежат и пулей в комнату со специальными отсеками для детёнышей.       — Ярый! — поворачивается ко мне, — тащи щенят всех в их угол! — и убегает.       По имени назвал… Я уже испугался, что ругать за что-то будет. Киваю. Бегу к волчатам. Громко рычу, показывая, кто тут главный. Те на меня вылупились. И всей оравой меня кусать. А! Взвизгиваю и улепётываю. Они за мной. Вперёд, моя стая! Хорошо хоть бегу в ту сторону. И хорошо, что дверь везде открыты.       Забегаю в комнату, а в ней всего два парня, пытаются с другими малышами справиться. Я к ним. Они на меня большими глазами смотрят. Оба взъерошенные, явно шокированные. Уставшие. Немного испуганные и встревоженные. Хватит пялиться! Лаю. Ораву принимайте!       Начинаю отлов щеняток. Скидываю всех в один большой вольер с пластмассовым, достаточно высоким и прочным, ограждением. Если вкратце, то это — большая комната, поделена на несколько секций-вольеров — не клетки; в них обычно сажают таких, как я — неусидчивых. Как любит говорить Эдди: «Шило в жопке».       Спасибо тому, кто придумал вольеры с мягким полом: нагло скидываю мелких вредителей в них, не задумываясь, что зашибутся. Оба парня одного никак поймать не могут. Оба чуть ли не в голос рыдать начинают. Конечно, наняли двух сопляков, которые в ужасе от происходящего! Кто идёт работать, тех и берут…       С чувством выполненного долга выскакиваю в общий зал и… Попадаю под копыта жеребчика! Чёрт! Больно! А этот, худоногий, бедный, прямо моськой в пол и игогокает жалобно. Я не специально! Копытный, ты как?! На меня таращится испуганно, встать пытается, а тонкие ноги разъезжаются в разные стороны. Не буду я к нему подходить! Он же даже не понимает, что я такой. Просто вида другого. А! Помогите! Я в панике! Я ребёнка обидел!       — Ярый! — Эдди, уже без куртки, очков и шарфа, лохматый, как будто свалился откуда-то, а тормозил головой, ко мне бежит. — Помоги с лисами!       С кем?! Выпучиваю глаза.       — Давай, не тормози! Тут каждая пара рук на счету! — Эдди подбегает к жеребёнку и подхватывает его на руки, кряхтит от натуги, но упрямо тащит в нужную комнату. Жеребёнок к нему жмётся, точно спасителя почуял.       Эдди! Мы копытного брать не будем! Киваю сам себе и бегу куда отправили.