Я жизнь отдам, чтоб быть с тобой

10 декабря 2038 года. 23:45 Хэнк действительно оказался в участке. Я нашёл его в кабинете капитана Фаулера. Мужчины о чём-то разговаривали. При моем появлении оба замолчали, но скорее не от того, что что-то от меня скрывали, а чтобы поздороваться. Капитан Фаулер сдержанно пожал руку, а вот Андерсон собственническим жестом обнял за талию, прижал к себе и чмокнул в щеку. Капитан за столом поперхнулся воздухом и возмущённо произнёс: - Хэнк, я не против ваших отношений, но не в моем кабинете. О’кей? Хэнк фыркнул, но руки от меня не убрал. А мне стало приятно от его прикосновений, и все силы, что я собирался потратить на разговор с начальством о деле, куда-то делись. Точнее, все желание разговаривать забрал лейтенант. Так что, я тупо стоял и улыбался. - Коннор, что у нас с делом? Ты выяснил что-нибудь? - первым поднял эту тему капитан. Я отмер, прищурился, как довольный мартовский котяра, выругался на лейтенанта и сдал Гранта с поличным. - Грант - организатор. Исполнитель - андроид модели RK900. Могу предоставить отчеты, подтверждающие мои слова. - Коннор, такого человека, как Десмонд Грант я не могу просто так обвинять в совершении убийства. На это нужны веские доказательства. - Они имеются. - поспешил я заверить начальство. - Тогда завтра жду твои доказательства в письменном виде у меня на столе. А сейчас забирай Андерсона и валите домой. - грубовато, но с довольной улыбкой на лице произнёс Джефри. - Спасибо, капитан. Доброго вечера. Я вышел из кабинета первым, за мной последовал Хэнк, не отходя ни на шаг. Когда мы сели в машину, первым делом Андерсон поинтересовался, как прошёл ужин. Я ответил, что вполне неплохо. На мои слова о том, что Маркус умер, мужчина лишь хмыкнул и признался, что особых чувств по этому поводу не испытывает. Мы отправились домой. Признаться, я был очень удивлен всему тому спокойствию, в котором прибывал мужчина, уверенно ведя автомобиль по дороге. Почти полночь. Тусклый свет луны и яркий, слепящий свет фонарей освещал дорогу. Ни одной души, кроме нас здесь не было. Ни одной машины ни на встречной полосе, ни на нашей. Совершенное одиночество. Я был весьма взволнован данным пейзажем за лобовым стеклом. Но Хэнк, казалось, был полностью увлечен дорогой и его рука, сжимающая мою ладонь до этого, сейчас была расслаблена. Прикосновение его горячих пальцев вызывало мурашки по всему телу, я того давно не чувствовал. Что-то в этом нежном прикосновении очень будоражило мое сознание теплыми мыслями. Предвкушения грязной игры против серийного убийцы отошло на задний план, оставляя во мне лишь мерное скольжение тириума по синтетическим венам. В ушах стоял гул моего дыхания. Тишина нарушалась лишь тихим подвыванием радио, которое даже в такой поздний час не умолкало. Я присушился к звукам снаружи. Ничего. Будто весь мир застыл в одночасье, и мы одни были не в его власти. Это предположение щекотало нервишки и заполняло разум. Два неподвластных существа, которые слушались лишь сердцебиение друг друга. Любовь. Как нестранно именно она толкает людей на все эти глупости и неправильные мысли. Она взяла и меня под власть, связывая по рукам и ногам узами немой лозы. Бред какой-то! До дома оставалось еще минут десять, когда я, неожиданно для самого себя произнес: - Хэнк, можешь, пожалуйста, остановиться здесь. И я указал на обочину, удаленную от любого света. Она была укрыта непроглядной тьмой и лишь фары нашей машины, которые мужчина выключил, когда остановился, были ее светлым пятном. - Что случилось, Коннор? – с тревогой в голосе произнес мужчина, бросая на меня взгляд из-под полуопущенных век. - У нас же еще не было секса в машине? – шуточно спросил я. Но и для меня уже стало ясно, что эта шутка может перерасти в явь. А мужчина покраснел от моих слов и весь подобрался так, что стал казаться более уверенным. - К чему это ты? – спросил он. - Да вот, решил попробовать что-то новенькое. А ты не хочешь? Или подождем до спальни и мягкой кровати? – спросил я. Чуть наклонившись вперед, я приблизился вплотную к лицу мужчины и замер в нескольких сантиметров от его губ. Мне было не сложно услышать, как его сердце отбивает бешеные ритмы в грудной клетке. Признаюсь, что и мой тириумный насос был разгорячён не меньше. - Ты же хочешь, Хэнк. – шепотом змея-искусителя прошипел я. - Коннор, что на тебя нашло? – хриплым от желания голосом спросил он. И правда, что со мной? Я и сам понять не могу. Мне просто хочется чувствовать Хэнка своим. Сейчас взять и понять, что он только мой. Что больше ни чьи грязные руки, а еще хуже - губы, не прикасались к его телу. Телу, которое принадлежит только мне. - Не знаю, Хэнк, я просто слишком сильно люблю тебя. Что во мне говорит? Я так не умею. Простой робот, не секс-машина, робот-детектив, вот кто я. И уж тем более я не могу понять, откуда в моей голове столько разных Хэнков в разных позах и местах. И машина была одним из тех мест, где мне бы очень хотелось, чтобы мужчина взял меня. Страсть завладела моим сознанием настолько, что я не контролирую свою речь и несу всякую чушь? Нет, я сам хочу говорить такое. Сам хочу соблазнить своего любовника. А он медлит, не понимая, что каждое его промедление грозит мне неминуемой гибелью разгорячённого желаниями сознания. - Хэнк. – прошептал я, еле касаясь его губ своими. Он не выдержал. Сломался под натисками моих и своих желаний. Сломался. Мужчина жадно припал к мои губам, как путник, странствующий по пустыне и жаждущий найти хоть немного воды, которую не пил вот уже какой день. И эта жажда страсти, что сорвала крышу и ему и мне, была тем самым, свежим глотком, разорвавшим пелену серых дней. Я вцепился руками в его плечо, понимая, что на коже могут остаться синяки, но эти мысли промелькнули где-то на окраине моего разума и остались мной не замечены. Я просто не мог отпустить лейтенанта, вдруг осознав, что если сейчас сделаю это, то серости и мрачности в моем существовании станет гораздо больше. Полумрак ночи и отключенный свет в машине не позволяли мне особо разглядеть лицо мужчины. Я чувствовал лишь его горячее дыхание на своей щеке и обжигающие руки, которые уже успели залезть под мою рубашку и сжать меня за талию ладонями. Этот собственнический жест вызвал в груди волну неисчерпаемой страсти.