The way of the sword part III

Что ты можешь представить, когда идешь по темной улице совсем один? А нужно ли что-то представлять? Возможно, ты даже не способен это сделать, ведь ты не можешь ничего создать. Быть может, ты один из тех, кто просто идет и, не оглядываясь, разрушает то, что видит.

– Я что, правда должен спускаться... туда? – А что тебя смущает? На паутину внимания не обращай, все пауки тут ещё лет десять назад посдыхали, – советник неодобрительно покачал головой. – А жаль. Лично мне даже очень. Ксандер ещё раз попробовал прикинуть, сколько же тут должно быть ступенек. Много. Слишком. Никакого света в конце не видно. Сломать себе шею в подобном месте будет поразительно простой задачей. Вот только советник Чен вроде как уже заявил, что прикончить Ксандера больше не входит в его планы. К чему всё это? – А мне не полагается какой-нибудь там факел, ну не знаю... Вынужден признаться, в темноте я вижу плохо. – Нет времени ещё и факел для тебя искать. Ты просто иди. Прямо. Тут уже осталось недалеко, честно, – советнику, наверное, казалось, что улыбнулся он ободряюще. У Ксандера по щеке сбежала капелька холодного пота. Если он упадёт на ступеньках, то скорее всего больше не поднимется. Моментально заснет и продрыхнет не меньше нескольких суток. – Хорошо, значит так. Мне нужно не дать безумной девице провести дикий кровавый обряд и призвать душу Александра Гилтена в наш мир. Или же любой ценой потянуть время до полуночи. Правильно? – Почти. Проводить обряд она уже начала, вон что с погодой творится. Я бы начал ставить на конец света... И ещё одно, ты не путай. Она далеко не безумная, так что не смей терять бдительность. Удачи, – советник махнул рукой на прощание и, резко развернувшись, стремительно зашагал обратно по коридору. Что бы он там про свою любовь к паукам ни рассказывал, его это место наверняка тоже угнетало. Отчего его отношение к Ксандеру ни с того ни с сего так переменилось? Уже придумал, кого стоит казнить вместо него? Почему уверен, что Ксандер просто сейчас не сбежит, а будет пытаться предотвратить «конец света»? Эх, Рувей... В идеале им ещё вместе жить в этом мире, так что да, в своем последнем умозаключении советник не ошибся. Рувей как никто другой заслуживает просто жить. Нормально и без творящейся вокруг неё непонятной чертовщины. Без надобности прыгать на свой страх и риск с высоты второго этажа, полагаясь только на волю высших сил. И ещё просто находясь рядом с ним, с Ксандером. Ну вот разве он многого просит? Судьба, судя по всему, считала именно так. Всё-таки пребывание в тюремной камере сказалось на нём весьма плохо. Даже сейчас ноги переставлять было тяжело, а из-за слабости во всем теле казалось, словно идти Ксандер пытается через толщу воды, которая сковывала все движения. Ступеньки закончились раньше, чем парень того ожидал. Но теперь приходилось ориентироваться почти на ощупь. Слева стена, справа стена... Об становящийся всё более низким потолок с разгону прямо лбом! Почему бы и нет. Впрочем, вскоре темнота перестала быть кромешной, вдалеке показался маленький источник света. Если этот тоннель должен заканчиваться аж за пределами города, то это достаточно быстрый способ передвижения. Ксандера не покидало ощущение, что он что-то забыл. Вот только что это могло быть? «Шлем, балбес, – проворчал Экскалиус. – Вот где ты его посеял?» Хороший вопрос. Он мог остаться даже в камере, а мог и вовсе не там. Так вот почему уши больше обычного мёрзнут. Подаренный Рувей кинжал теперь висел в ножнах на поясе, Ксандер на всякий случай перепроверил. Такое не теряют. Нефриту всегда присваивали самые разные магические свойства. Знать бы, что из этого правда, а что выдумка... Ему показалось, или драгоценный камень словно немного светился в темноте? Может, просто воображение разыгралось не в меру. А до выхода тем временем осталось всего ничего. Уже можно было разглядеть заснеженные деревья, гнущиеся чуть ли не к самой земле от неестественно сильного ветра, а до слуха время от времени доносился гром. С ума сойти, правда гроза... Стоит ускориться. Рано или поздно оказаться снаружи всё равно предстоит. Потайной ход постороннему наблюдателю мешали заметить свисающие сверху корни, да и вообще тоннель под конец сужался почти до размеров норы. «Меч достань хоть!» Зачем? Ледяной ветер мешал нормально оглядеться, глаза сразу же начали слезиться. Но и так было ясно, что поблизости тут никого не... Энергетические волны, которыми в свое время раскидывался Шу, и близко не могли сравниться с этой. В легких не осталось ни капли воздуха, а когда Ксандера со всей силы впечатало в дерево, всё вокруг потемнело. А потом наоборот пошло цветной рябью. Сложно сказать, чем он больше приложился: головой или несчастной спиной, которая не успела как следует отойти после недавней стычки с монстрами. Меч выпал из руки, его откинуло в неизвестном направлении. Вспышка. Свет молнии отразился от клинка. Ксандер слишком хорошо знал, что обычно следует после того, как ты видишь лезвие так непосредственно близко к своему лицу. Что же, он прожил неплохую жизнь. На задворках угасающего сознания мелькнула мысль, что творения Александра обычно ничем вроде мечей не пользуются. Как странно... Но уже совершенно не важно. Кинжал разрезал незащищенный участок плоти и воткнулся в дерево чуть ли не по самую рукоятку. Удивительно, но на поверхности позволила удержаться именно эта боль. А Ксандер то думал, что его ушам суждено страдать только от рук дедули. Самое отвратительное, что вертеть головой в данный момент было абсолютно противопоказано. Дернешься немного не так – и всё, прощай половина уха. Или не половина... Какая интрига. Всё, что Ксандер мог теперь себе позволить – ждать. Если бы его хотели убить – уже бы точно так и сделали. Кому может быть выгодно оставлять его в живых? – Я же говорил, что мы ещё встретимся, – прошептал кто-то совсем рядом. Горячее дыхание опалило щеку, но взглянуть на говорившего по-прежнему не выходило. Голос был незнакомым. – Есть вещи, которые предначертаны самой судьбой. А вот про судьбу очень любил рассуждать один знакомый, делая это именно в таком ключе. Но ведь это же невозможно... Ксандер очень на это надеялся. – Не сладко тебе, да? Ладно, не буду томить тебя ожиданием. Тебе ведь уже наверняка очень хочется на меня посмотреть? Если я наклонюсь вот так, ты достаточно меня рассмотришь? Кошмар, столько крови в никуда... Покончим и с этим, – Ксандер еле удержался, чтобы не закричать, когда кинжал был выдернут из дерева. И из его уха заодно... Медленно, словно это могло как-то повлиять на происходящее, он повернул голову, чтобы смотреть теперь прямо перед собой. Экскалиус полностью разделял охвативший Ксандера ужас. Хуже быть не могло. Он очень поменялся за эти годы. Сколько прошло времени? Никак не меньше пяти лет. Вытянулся вверх, стал шире в плечах. Волосы теперь были скорее пепельного оттенка, а не блондинистые. Да и на голове теперь красовались небольшие аккуратные рога. Но глаза... Пусть зрачки теперь и были более узкими, нечеловеческими, радужка осталась прежней. Как Ксандеру когда-то нравился цвет этих глаз, светло-зеленый, словно молодая листва весной... А эта чуток кривая улыбка, кажется, тоже ничуть не изменилась. Вот только рогами ведь всё не заканчивалось. Россыпь чего-то похожего на чешую начиналась на щеках и спускалась ниже, становясь плотнее и дальше скрываясь под одеждой. – ...Квон? – Ты у меня всегда был таким догадливым, – с какой-то прямо нежностью проговорил... парень? Монстр? Как теперь быть с этими определениями? – Но не в этот раз. Лучше не называй меня так, мы сможем договориться? – Квентзико? – Экскалиус на это только протяжно взвыл. А Рувей, выходит, и в тот раз была права. Неужели всё обернулось бы не так паршиво, если бы Квон не дожил до своего посвящения? – Пожалуйста, ты можешь позволить ему... – Что? Вернуться? Головой ты слишком сильно ударился, печально. Так это не работает, прошло уже гора-аздо больше нескольких часов. И мне слишком нравится это тело, покидать его добровольно я точно не стану. Госпожа рассчитывает на меня и предоставляет мне относительную свободу действий, а я намерен её доверие оправдать. Не хочу тебя расстраивать, но Квона больше нет. Только я, и ты теперь со мной, – когтистый палец очертил линию скулы Ксандера. Дышать по-прежнему было больно, но сейчас замер он вовсе не из-за этого. – Мне всегда так нравились твои волосы. Квентзико резко подался вперёд. Ксандер зажмурился, смотреть на всё это не было больше сил. Лицо, принадлежащее раньше другу... Такому хорошему другу... Лучшему... Теперь выражало абсолютно несвойственные ему эмоции. – Не спи, замерзнешь, – прошелестел тихий голос в самое ухо, не поврежденное, а на виске остался невесомый... поцелуй? В самом деле, головой Ксандер ударился слишком сильно. – Зачем ты... – Молчи, тебе так идёт больше, – рука Квентзико сомкнулась у Ксандера на шее, острые когти впились прямо в горло. Его лицо внезапно оказалось слишком близко. Секунда, и рот уже наполняется металлическим привкусом собственной крови, а сплюнуть её не дает всё тот же Квентзико, который вовсе не спешит отстраняться от парня. Зеленые глаза теперь полыхали настоящим огнем, а Ксандер не мог даже отвернуться, что уж и говорить про просто поднять руку, чтобы оттолкнуть монстра. Именно, в подобных поцелуях ничего человеческого быть не может. Прокушенная губа продолжала кровоточить, а происходящее продолжало восприниматься как какой-то сон. Скорее кошмар. Если бы ещё не было так больно... – Что ты там спрашивал? – слава всем ками, долго это продолжаться не могло. Даже Квентзико начал задыхаться. – Зачем я сейчас это делаю? – дождавшись судорожного кивка, он продолжил. – Всё очень просто. Это до жути давно мечтал сделать даже я, что и говорить о Квоне... Глупый мальчишка, который боялся самого себя. Предпочел сбежать, а не поступить та-ак. – Не... трогай меня, – прохрипел Ксандер. Поднять руку ему всё-таки удалось. Не то чтобы это сильно помогло, Квензико только шире улыбнулся и с ещё большим упоением продолжил рассматривать лицо своей жертвы. Ха, если бы только рассматривать. Ксандер твердо для себя решил, что когтистые руки ему не нравятся. А чтобы ещё хоть раз в жизни целоваться с клыкастым существом... Экскалиус упаси. – Я же не договорил, – видимо, Квентзико сложившаяся ситуация неплохо забавляла. Он хищно прищурился и слизнул с уголка своих губ капельку вовсе не своей крови. – Почему я делаю это сейчас, тебе стоит знать. Ещё очевиднее: потом будет не интересно. Ведь мертвые, как известно, – он ещё больше понизил голос, и издал нечто напоминающее утробный рык, – не сопротивляются. Досадно, ага? Хотя у тебя это сопротивление и так ужасно хилое... Неужели всё-таки нравится? Тонкие когтистые пальцы перебирали волосы Ксандера, сухие губы снова настойчиво прильнули к его. Да ладно губы, эти клыки были до невозможности острыми. Так дальше продолжаться не может. Но другое решение ведь просто обязано существовать, единственный выход же не может быть таким? Квентзико или нет, Квон должен оставаться где-то там внутри... – Надоело, – неожиданно заявил монстр. – Вот зачем вам, блейдерам, эти доспехи? Вся прелесть теряется. Нет у меня на такое времени, пора закругляться, не находишь? Глаза у Квентзико засветились ещё ярче. Жуткое зрелище. Когти с новой силой впились Ксандеру в горло. Перед глазами вновь потемнело от недостатка кислорода. Нет, это больше не шутки. Он действительно хотел найти другой выход, вот только, похоже, его не существует. Выбора нет. В нужный момент рука не дрогнула, удар вышел очень точным. Да и кинжал с жёлтым нефритом на рукоятке всё-таки был выкован как следует. Предназначен именно для таких приемов. Глаза у Квентзико в неверии широко распахнулись, а на губах так и застыла кривая усмешка. Теперь уже навсегда. «Прости» – шептал Ксандер, пока силился подняться на ноги. Пока вытирал о подол кимоно с рук ещё горячую кровь. Не свою, друга. Когда-то лучшего друга. Пока всматривался в последний раз в когда-то такие знакомые и дорогие сердцу черты лица, чтобы сохранить их в памяти навечно. Воспоминания, вот и всё, что останется у него от Квона. Ну и шрам на мочке уха, и если совсем не повезет, на губе. Поверит ли Рувей в столь странную версию произошедшего? Правда действительно была слишком невероятной. «Прости» – шептал Ксандер, когда скинул с плеч плащ Зака и укрыл им тело Квона. Так будет правильнее. Несмотря на рога и чешую, теперь уже более чем буквально мертвую бледность, тот теперь выглядел слишком умиротворенным. Ксандер был бы рад и сам почувствовать нечто подобное. Но никаких эмоций больше не осталось, только абсолютная опустошенность и невероятная усталость. Вот только сегодня предстояло сделать ещё так много. Рувей... Ради неё он поднимется ещё раз. Потому что она заслуживает просто жить. «Прости» – продолжал шептать Ксандер, когда заставил себя без оглядки зашагать в предполагаемо правильном направлении. Тропа ками – вот куда ему нужно. Подобранный меч ощущался в ладони приятной тяжестью. Из-за грома время от времени закладывало уши. Ноги подкашивались. Оставлять окончательно, бесповоротно в прошлом когда-то лучшего друга оказалось невыносимо больно. «Прости». Ксандер взобрался на небольшой холм. В самом сердце бури всегда царит покой. Вот и тут, казалось, что гроза осталась где-то далеко позади, как и самые темные тучи. Только ветер был в разы сильнее, но открывающийся с возвышения вид того стоил. Неожиданно, но Тропа ками являла собой просто вымощенную камнем небольшую ровную площадку. А вот компания там собралась поразительно интересная. Беловолосая девушка сосредоточенно что-то наигрывала на флейте, парень, которого Ксардер уже точно где-то видел, придерживал её за локоть. Перед ними был начерчен немаленький пентакль, внутри которого тоже находился человек. Почти мальчишка, со взъерошенными светло-коричневыми волосами. Кажется, выйти за пределы символа он не мог. С противоположной стороны стояли... Юкио и Рувей. Рувей, словно что-то почувствовав, обернулась и на секунду встретилась взглядом с Ксандером. В это же мгновение в её серых глазах отразился такой дикий ужас и нечто, похожее на отчаянное отрицание, что Ксандер начал сомневаться, видят ли они одно и то же. Можно подумать, перед девушкой призрак очутился. Покачнувшись, Рувей медленно осела на землю. Ксандер хотел было кинуться к ней, но сдвинуться с места ему так и не удалось. Его просто что-то... не пускало. Воздух вокруг превратился в невероятно вязкую субстанцию, хочешь не хочешь, пришлось почувствовать себя угодившей в западню мухой. – Я рад, что ты всё-таки добрался аж досюда, – проворчал сзади такой знакомый голос. Рядом с Ксандером остановился дедуля. Рувей и Юкио, теперь он? Что тут намечается? Чего ему снова не удосужились сообщить? – Деда, что происходит? – Нехорошие вещи. Не бойся, что-нибудь придумаем, – заверил старичок и сделал несколько шагов вперед. При том передвигался он без какого-либо видимого труда. Как это возможно? – Дедушка! – Ксандер, ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю? – Такое заявление слишком напоминает прощание, – пробормотал парень. Старичок только ласково улыбнулся. Он начал идти всё быстрее, а затем перешел на бег. Ксандер же по-прежнему не мог сдвинуться с места. Оставалось просто наблюдать за происходящим. Вот никогда бы не подумал, что его давно не молодой дедуля может развивать такую скорость. Оказавшись возле самого пентакля, Изаму Шакадера сделал последний рывок. Он выпихнул того парня за грань начерченного символа, но... Неужели так это и должно быть? Сам он замер прямо в центре знака, опустившись на корточки. Беловолосая раздосадовано нахмурилась, прервав игру. Остальные тоже не шевелились, парень, находящийся до этого в пентакле, распластался на земле и признаков жизни не подавал совсем. Он же не мог... умереть вот таким образом? Затишье продолжалось недолго. Через несколько секунд старичок поднял голову. Вот только сразу стало более чем ясно одно: это больше далеко не дедушка Ксандера.