The way of the sword part III

Неужели вот оно и есть, счастье? Ей хотелось танцевать. Петь, носиться из стороны в сторону, смеяться так, как она никогда не могла себе позволить. Хохотать, запрокинув голову, пока на глазах не выступят слёзы от безудержного веселья. Хотелось, чтобы это мгновение растянулось на целую вечность. Дышать ведь наконец-то стало легче. И идти стало легче, земля под ногами не чувствовалась совсем. Как бы не взлететь от опьяняющего чувства безграничной свободы? Свободы, да. Девушка повторяла про себя это слово снова и снова. Раньше оно не имело никакого значения, теперь же с каждым разом приобретало всё больше нового смысла. Она теперь никому ничего не должна. Совсем. Ох, всё ещё сложно поверить. Как же это невероятно, что теперь она идёт куда-то потому, что решила так сама. Чудесно, немыслимо... Она только шире улыбнулась. Норман, вышагивающий рядом, её радости не разделял. Он смотрел только себе под ноги, а на его лице читалась чуть ли не вселенская скорбь. Мог бы хоть постараться скрыть свою неприязнь, она ведь совсем ничего плохого не сделала этому парню! Ну и пускай, сейчас не время для мрачных мыслей. Девушке пришлось немного пробежаться, чтобы поравняться с Александром. – Не передумала? – немного насмешливо спросил мужчина. – Нет! – да разве она могла? Теперь он это всё, что у неё есть. – Вот и отлично. Джун, я... – Ох, не нужно! – раньше она никогда не позволяла себе его прерывать. Но вроде как обычные люди при общении такое допускают? – Пожалуйста, не называй меня так. Это кошмарное имя. – В самом дела, тебе мало идёт. А как тебя звали раньше? – Меня? – кажется, именно этого момента девушка ждала столько лет. Пока хоть кто-нибудь спросит, как её звали. Вот только в последнее время, смотря на звездное небо, она повторяла не своей имя. Юкио. Где-то в этом огромном мире у неё осталась сестра. Кто бы ещё рыдала так же горько, когда их разлучили? Осталась ли она жить с матерью на побережье? Маленький домик с рыбацкими снастями был не самым лучшим местом, но он хоть был своим. Далеко не худший вариант. Вот только без отца жизнь там скорее всего превратилась в выживание... Милая, бедная Юкио. – Ну? – Александр мягко улыбнулся. – Я... Кажется, я не помню, – от осознания этого факта стало по-настоящему страшно. Последние нити, связывающие с прошлым, обрываются! Не окунуться ли в этот омут с головой? – Пожалуйста, назови меня ты хоть как-нибудь! Это прозвучало слишком жалобно, не в меру отчаянно. На такое заявление Норман позади только фыркнул. Знать бы, за что он так её не любит. Порой подобное отношение всё-таки задевало. – Даже так? – задумчиво протянул Александр. – Хитоми. Вот. Нравится? – Неужели ты правда считаешь мои глаза красивыми? – голос дрогнул, а к щекам наверняка прилила кровь. Ну вот что это, разве ей по статусу и по возрасту положено так безнадёжно краснеть? Интересно, насколько это бросается в глаза, когда лицо больше не покрыто слоем белил? Норман позади зашелся кашлем. – Не посмею отрицать очевидные вещи, – невозмутимо пожал плечами мужчина. Да, Джун многие считали красавицей. Но чтобы запечатлевать сей факт в новом имени... – Спасибо, мне правда нравится, – смогла выдавить из себя девушка. – Очень рад. Тогда я теперь начну посвящать тебя в наши с Норманом планы более подробно. Слушаешь? – и он начал рассказывать. А ей просто очень нравилось звучание его голоса. Такого спокойного, заставляющего почувствовать себя в полной безопасности. Неужели это всё не сон? Больше не будет постоянных побоев, синяки от которых не сходили с тела неделями, не будет проклятой конкуренции и натянутых, фальшивых улыбок по вечерам... Всё ещё не верится. Да, потом Хитоми научится лучше разбираться в людях. И ещё лучше понимать тех, кто рядом с ней. Научится не надеяться впустую, реалистичнее смотреть на вещи. «Не за красивые глаза. Не за безграничную преданность. Правильный типаж ками, ты же знаешь» – Александр ценил её именно за это. И именно с этим умозаключением смириться было сложнее всего. Радовало лишь то, что осознать это ей хватило духу самой.

***

Ну вот кто просил этого старика вмешиваться? Всё ведь только начало получаться. В теле Боа Александру было бы гораздо лучше. Досадно... – Смотри, – прошептал Норман, крепче вцепившись ей в локоть. Ну хоть теперь своё «госпожа» отбросил. Хитоми медленно подняла взгляд. – А для чего фуэ? – вопрос был задан с искренним любопытством. – Тебе ведь всегда, – слова давались с огромным трудом. Неужели это правда он? Хитоми больше не обращала внимания на тело немощного старика. Она смотрела только в его глаза. Больше не карие, а ярко-зеленые. Невероятные, как и раньше. Его глаза, Александра, – нравилась моя игра, разве не так? – В этом тебе равных нет, не спорю, – голос начал звучать тверже, в нем послышалась знакомая едва различимая насмешка. Поддавшись непонятному порыву, Хитоми шагнула к самому краю пентакля. Возможно, она бы не смогла остановиться на этом, если бы не одернувший её Норман. Так, сейчас не время расслабляться. Самое сложное впереди. – Александр, – она представляла себе это мгновение слишком много раз. Хотелось спросить так много всего, так многое сказать ему. Но язык совсем не слушался, а наружу постоянно рвался сухой кашель, – почему? – Ты же знаешь, – так странно было видеть, как жестом Александра поправляет волосы кто-то другой. Наверное, всё-таки к лучшему, что вмешался этот старик. Если бы сосудом для души стал Боа, выглядело бы всё в разы более дико, – мне не место тут. – Сам придумал? Хоть представляешь, как нам с Норманом пришлось тяжело? С чем пришлось столкнуться? Как плохо без тебя было... мне? – о, Хитоми сначала вовсе не собиралась переходить на личности. Но сейчас она чувствовала себя слишком разозленной. Тот, на кого она долгое время равнялась, просто не может закончить вот так! Вспышка слепой ярости в мгновение ока сменилась желанием разрыдаться. Чтоб их, эти перепады настроения! Вот чего Хитоми для полной эмоциональной неустойчивости в жизни ещё не сделала, так это не наелась свинца! Только в глотку себе его и не запихала! Проклятые белила! Проклятый свинец! – Норман, ну скажи хоть что-то! – Вряд ли кто-либо другой отважился бы сделать так же много, как она, и всё чтобы сейчас просто говорить с тобой, – Норман произнес это тихо, но вполне разборчиво. И как-то так, что Хитоми невольно вздрогнула. Много ли она сделала? Сам обряд оказался самой простой частью хитроумного плана. Ну начертить ровный пентакль, ну развеять в нужных местах прах, дождаться подходящего времени... Сыграть правильный мотив. Устоять на ногах, несмотря на сильнейший ветер. Пожертвовать немного блейдерской крови согласилась Рувей. Если бы Норман появился раньше, возможно, не пришлось бы на это идти. Толкнуть, когда всё начиналось, в центр пентакля Боа... В идеале ведь нужен был кто-то с анкхом на руке. Хитоми даже было почти не жалко парня. Увы, за всё это время она так и не нашла себе сообщников, которые слушались бы её безоговорочно. Норман по-прежнему всё время норовил начать спорить. – Ого, а я и не знал, что так можно, – очертания тела старика начали терять четкость. Невероятное везение, что душа смогла удержаться и в таком сосуде. Девушка даже приоткрыла рот от удивления: в пентакле теперь правда находился Александр. Именно такой, каким и был при жизни. Или не совсем? Видение напоминало марево, изредка колеблющееся. Эх, им оно, скорее всего, и было. – Норман, я рад, что тебя не угрохали в той битве. А ты? – Тебе честно ответить? – таким сердитым тоном парень никогда не позволял себе говорить даже с ней. Хитоми бы никогда не подумала, что он может излучать такую угрозу. – Да, я тоже рад. Можешь не верить, но полчища твоих прекрасных монстров никудашеньки не делись. Как думаешь, справедливо оставлять разбираться с ними Хитоми? – А тебя что, сильно волнует справедливость? Мне казалось, что-то другое, – Александр сложил руки на груди и расправил плечи. Марево. Просто марево. – А помнишь, – Хитоми не знала, зачем решила об этом заговорить. Голос всё ещё звучало слишком хрипло, но так хотелось наконец завести речь хоть про что-то существенное, – помнишь нашу первую встречу? Я была уверена, что больше тебя не увижу. – Я знаю, – мужчина едва улыбнулся уголками губ. – Будь на месте меня кто-нибудь другой, ты бы непременно лишилась за подобную выходку всего. Гейшам ведь не пристало делиться своей, пусть и крайне душераздирающей, биографией с клиентами. – Было бы что раздирать, – проворчал Норман. Хитоми вздохнула и постараюсь поймать взгляд Юкио. Вот бы когда-нибудь появилась возможность ей всё рассказать. Объяснить и непременно извиниться. – Ну так почему? Это же всё сделал ты! И меня сделал такой! Неужели правда не хочешь увидеть, чего я смогу добиться? Сделать мир лучше мне вполне по силам! Если стереть контуры символа, ты сможешь остаться в этом теле! – Хитоми, я ценю твою заботу, – серьёзно? Если про кого-то она и беспокоилась, то, выходит, про себя! Поговорить с ним хотела... Дура! До последнего не верила ни Норману, ни Рувей, что он мог сделать это сам, – но я не вижу для себя причин оставаться. Прости. – Нет! Ты мне нужен! И Норману нужен, как ты можешь не понимать! Это из-за тебя я стала такой... слабой, из-за тебя мне теперь так нужно любить! А я даже не знаю, что мне с этим делать! Какое тут может быть прости? – по щеке скатилась первая слезинка. Надежда умирает последней. А Хитоми ведь так хотела дать ему второй шанс. Все совершают ошибки, просто кто-то больше других. Он ведь может остаться! – Погоди. Дело в теле, оно тебе не нравится? – Да нет же, – Александр засмеялся. Если кто-то сам не желает принимать тот самый второй шанс, за который другие готовы пойти на что угодно, дело пропащее. Норман теперь обнимал Хитоми за плечи, она сначала и не обратила внимание на этот жест. Он никогда не позволял себе чего-то подобного. Ладно, если подумать, он не совсем всегда вел себя ужасно. Например, про её нелюбовь к имени Джун он ведь знал, но больше никогда его не употреблял, как она и просила. – Не заслуживаю я ещё попытку всё исправить. Да и смертью ведь всё не заканчивается, просто задачи передо мной стоят другие. Знаешь, я теперь пытаюсь найти своего ками в других мирах и на высших энергетических уровнях. Если мне это удастся, то можно и перерождаться, почему нет. Вот только тогда всё правда начнется заново… – Это всё так работает? – удивился Норман. А Хитоми чувствовала себя... разбитой. Всё зря? Вот и поговорили. Что же, императорский трон её по-прежнему ждет. – Александр, подумай. Я... – Заслуживаешь лучшего. Ты это тоже прекрасно знаешь. Заслуживаешь кого-то, кто будет любить тебя так же сильно. Знаешь, что такого особенного в этом чувстве? Я слишком долго наблюдал за людьми... Оно заставляет меняться. А я на это не способен. Зато кое-кто в этом преуспел. Взгляни на Нормана, и сравни с тем, каким он был раньше. Можешь вспомнить? – Могу ли я вспомнить?!! – хрипота пропала, девушка невольно сорвалась на визг. – Ты стал первым, кто сделал для меня что-то хорошее! Во всей моей жизни! И продолжаешь преуменьшать свои заслуги! Норман... А Норман был парнем, который смотрел на меня, как на последнюю шлюху! – Что? С чего ты... – Даже не думай отрицать! – если он сейчас попробует оправдываться, она этого терпеть не станет! Парень опустил голову и напоминал побитого щенка. Пускай. Его бы сейчас действительно побить, вот тогда и дальше говорить можно будет. – Хитоми, звучит так себе, но у него раньше не было знакомых гейш... – Да, он изменился, – девушка снова повернулась к Александру. Времени почти не осталось. Что она может сделать? Разве что попытаться запомнить его как следует... Даже если это и просто марево. – Потому что у него не было другого выбора. Но госпожой я ведь была не всегда, – в самом деле, раньше она была никем. Сдерживать слезы сил больше не осталось. – Наверное, нужно сказать вам на прощание ещё что-то хорошее, – Александр задумчиво рассматривал руку, которая снова принадлежала немощному старику. Так и есть, время вышло. – Хитоми, прости. Меня и его тоже. Люди меняются, это я какой-то не такой человек. Вот когда я найду себе ками, – это было последнее, что он сказал. С необычайной твердостью, словно ничуть не сомневался, что именно так всё и будет. А потом изумрудная зелень пропала из уже не его глаз, всё вокруг сотряслось от небывалого раската грома. Бездыханное тело осталось лежать в центре пентакля. Внезапно Хитоми осознала, что Норман её обнимает. Не как раньше, сзади за плечи, словно этот жест ничего не значит, а крепко прижимая к себе. Вот он, единственный подходящий момент, чтобы его оттолкнуть. Но она так и не смогла решиться, только уткнулся носом в его пропахший дымом плащ. Нет, Хитоми не будет долго плакать, сейчас это пройдёт. Снова станет как новенькая, а тогда можно и с осадой столицы разбираться. Но прямо сейчас даже ей нужно немного времени. – Я не думал, что ты помнишь, – прошептал Норман ей на ухо. – Первое впечатление, а как иначе? – Моё о тебе было ложным, извини. Мне правда очень жаль. Просто не мог представить, что это для тебя что-то значит. Как я на тебя тогда смотрел, или как относился потом. Что я вообще могу что-либо значить... – Можешь, идиот, – Хитоми отстранилась и заглянула ему в лицо. – Я встретила свою сестру. Меня раньше звали Норико, представляешь? – Красиво, – его руки всё ещё покоились у неё на талии. – Но Хитоми мне нравится гораздо больше. Можно и дальше называть тебя так? – Да, – девушка зажмурилась, когда Норман наклонился к ней. Не было никакой уверенность, что она сможет простить. Но если она ждет прощения для себя от сестры, имеет ли право самой держать на кого-то обиду? Резкий порыв ветра чуть не сбил их с ног. Как так, почему всё не закончилось вместе с обрядом? Она забыла что-то сделать? Что-то сделала не так? Раньше казалось, что они хоть немного, но контролируют стихию. Что будет теперь? К ним бежали какие-то люди. Где-то Хитоми их уже видела. Ах, точно. Скорее всего команда по спасению Юкио. Сама она кинулась на шею к темноволосому парню, а Рувей... Бедная. Плохой знак, Хитоми теперь жалко и её. Девушка опустилась на корточки рядом с телом своего сенсея и проверяла пульс. Да, надежда у всех умирает последней. Сбоку раздался приглушенный стон. Боа? Живой? На это даже рассчитывать не приходилось, что ж, неплохо. Потери сводятся к минимальным. Рядом с Рувей оказался Ксандер Шакадера. Слишком легко она тогда поверила в его смерть... Когда парень попытался дотронуться до её плеча, Рувей взвизгнула. Громко, пронзительно. Норман только прижал Хитоми к себе ещё сильнее. Все остальные замерли, никто не проронил ни слова. Ксандер снова сделал шаг к Рувей, она же попятилась, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. – Не прикасайся ко мне! Ты что, не видишь? Это же я, это сделала я! – несчастная. Сейчас снова постарается взять на себя слишком много. – Пожалуйста, остановить, – взмолился парень, – мы просто поговорим. Я не буду тебя трогать. – Нет... нет, – Рувей выставила перед собой нагинату, острием вперед, и продолжила отступать. – Не понимаешь? Ты должен меня уже ненавидеть! Это из-за меня! – развернувшись, она сорвалась на бег. Лошади, на которых они сюда добрались, находились недалеко. На одну из них Рувей и запрыгнула. Догнать её теперь не представлялось возможным совсем. – Куда? – Ксандер спросил это с пугающим спокойствием. Норман заступил собой Хитоми, его рука легла на меч. Вот только этого теперь не хватало... – Мы не знаем, – ответил он за двоих. Напряжение в воздухе достигло той степени, что стало почти физически ощутимым. Что-то уже давно не давало Хитоми покоя. Вот только никак не удавалось понять что именно. Можно было списывать это на обряд, на нервы, да на что угодно, и всё было бы хорошо. Понимание пришло внезапно, ошарашив до невозможного. Связь с Квентзико пропала, а это могло означать только одно: его больше нет. А если с ним что-то случилось, из этого выплывает следующее... – Ксандер! Вакия, Перец, и вы тут! – в их сторону бежал парень с развевающимися светлыми волосами. Зак Рассвет. – Нужна помощь каждого! Монстры... Они теперь в городе. Вот этого Хитоми и боялась. Что всё окончательно выйдет из-под контроля.