Я рисую на асфальте Белым мелом слово "хватит", Хватит лжи и хватит боли, Отпусти себя на волю. Я рисую белым мелом Все, что так давно хотела...(с)
Поднявшись на свой этаж, я нажала кнопку звонка, и, когда мама открыла мне дверь, вытирая руки тонким кухонным вафельным полотенцем, а на вешалке у входа я заметила шинель и оставленный там же милицейский китель с погонами, то поняла - у нас гости. - Здрасти, дядя Ильдар! - громко поздоровалась я, заглядывая на кухню. Он был школьным другом моего отца и изредка заглядывал к нам пообщаться. Только вот после школы он пошел по юридической, поступил в школу милиции, а папка - в техникум и на завод. Но несмотря на это, они так и продолжали дружить, спустя столько лет. - О, Майка, привет! - отозвался мужчина, вставая из-за стола и, хохотнув, добавил. - От волков что ль убегала, чего так запыхалась-то? Я, скорчив лицо, сделала вид, что мне смешно и отозвалась: - Да нет, - наигранно засмеялась я и беззаботно махнула рукой, чтобы не подавать вида. - Это мы с Риткой в догонялки играли... - а про себя подумала: знал бы ты, дядь Ильдар, от каких волков и какие это догонялки были... Но потом встрепенулась и как будто невзначай спросила. - А это ваш что ли бобик на углу стоит? - Нет, не мой. Рамилька с третьего отдела тут недалеко живет, говорит, давай подвезу, майор, все равно в одну сторону, ну я и прыгнул с ним, да вот к вам решил зайти, лясы поточить... - говорил он, а я вновь про себя подумала: спасибо Рамильке, он нам, получается, жизнь спас... Мало ли, что могло дальше быть. Тем временем Ильдар Юнусович взял со стола бутылку и, наливая по рюмкам прозрачную жидкость, добавил: - Щас с батей твоим по пятьдесят грамм выпьем, да, Серег? За ноябрьские, и пойду я... - Да сиди, Ильдар, только же пришел... - подала голос моя мама, ставя на клеенку тарелку с нарезанной бужениной, которую, видимо, и принес милиционер, черным хлебом и вазочку с соленьями, которые она всегда открывала по осени. Потом засунула полотенце за пояс фартука и села напротив, подперев щеку кулаком. - Ой, Танюша, сидел бы хоть до утра, но некогда мне - дела... - ответил он и хлопнул себя по коленкам. - Преступников ловить надо! А то развелось их, как вшей, - снова хохотнул мужчина на последней фразе, и они с отцом через секунду уже опрокинули по рюмашке. Потом Ильдар, занюхав алкоголь маринованным огурцом, добавил, обращаясь ко мне. - А ты, Майка, не бойся ничего, защитим... И от волков, и от шакалов, и от гиен... От всех защитим, я тебе слово офицера даю. Если что, мне сразу говори, разберемся, - и как-то странно глянул на меня, пошевелив темными усами и блеснув толстыми стеклами очков. - Спасибо, дядь Ильдар, - пробухтела я, разворачиваясь, чтоб уйти. - Вроде не трогает никто, - а мама тихо спросила: - Ты есть-то будешь? - Да нет, мам, я попозже, пойду пока к собранию подготовлюсь... повторить надо... - кашлянув, негромко ответила я, не найдя никакой лучшей причины, чтобы просто уйти в комнату. Ни есть, ни пить от стресса мне не хотелось, сидеть тут с ними - тем более. В голове шумело, и я не понимала половины из сказанного ими, даже суть разговора уловить не могла. Оставаться тут дольше смысла никакого не было - сдала бы себя с потрохами, витая в облаках. У Ильдара-то глаз наметан, сразу вычислит, что что-то не так. А мне этого допроса сейчас крайне не хотелось, и без того сердце набатом колотилось в груди, не давая мне успокоиться, как бы я себя не сдерживала, как бы не сглатывала воздух, все равно меня колотило, будто на тридцатиградусном морозе. - А что же... - мама удивленно поглядела на меня, комкая краешек подола. - Завтра уже? - Мгм, - буркнула я в ответ, и женщина закудахтала, всплеснув руками: - И чего ты молчишь? Мне тебе еще фартук надо выгладить!.. Молчит она... - и побежала в зал, доставать старенький утюг. Я же отправилась к себе в комнату, которая была больше похожа на вагон поезда дальнего следования - такая же вытянутая и узкая. Прикрыв за собой дверь, я включила настольную лампу и легла на тахту, покрытую видавшим виды, потертым тут и там байковым одеялом. Закинув руки за голову, уставилась в потолок, на который причудливые тени отбрасывали блики ночника, и сама не заметила, как задремала... Родители с дядей Ильдаром до самой ночи еще гудели на кухне, а мне в это время снились беспокойные страшные сны, в которых мы с Риткой убегали то ли от волков, то ли от гиен, а одна из них человеческим голосом, который отложился в моей памяти слишком глубоко, все время орал нам вслед: "Слышь! Сюда иди!"***
На следующий день занятия в училище пролетели незаметно, и я, на трясущихся от волнения ногах, отправилась в актовый зал. Там все уже было готово. Комиссия собралась большая, человек десять точно. Кто-то при милицейской форме, кто-то в строгих костюмах - управленцы и партийные, не иначе. Мандраж нарастал. - Ничего не бойся, ты - молодец, - шепнула мне на ухо Энже Рафкатовна, когда меня последнюю из претендентов, наконец, вызвали на сцену, громко назвав мою фамилию. Председатель спросила: - Итак, Воронцова, ответь нам на вопрос, сколько наград имеет ВЛКСМ? Я выдохнула: - Шесть, - чуть дрогнувшим голосом проронила я. Слава Богу, вопрос оказался легким, но все равно руки из-за сомнения и тревоги ходили ходуном, когда я теребила краешек своего кружевного белого фартука, уставившись взглядом в пол. - Хорошо, - произнесла женщина и продолжила. - За что был вручен самый первый орден? - За гражданскую войну, - сглотнув, буркнула я. - Замечательно, Воронцова, а скажи нам, пожалуйста, сколько стоит Устав ВЛКСМ? - этого вопроса я ждала, зная, что в нем всегда крылся подвох. На брошюрке с уставом стояла цена - 38 копеек, но таким образом всегда проверяли идейность и патриотизм вступающего в комсомол, поэтому для этого вопроса был один-единственный верный ответ, к которому я, к счастью, была готова: - Я считаю, - вскинув голову, более уверенно проговорила я и посмотрела на председательницу. - Что Устав ВЛКСМ - бесценен. - Хорошо, Воронцова, прекрасно... - одобрительно закивали в комиссии, пошептались, и председатель, наконец, проговорила. - Ну, в таком случае, у меня остался последний вопрос: почему ты хочешь стать комсомолкой? Прошу ответить честно, от партии ничего скрывать нельзя. Колебаться долго я не стала. Кивнув и набрав побольше воздуха в грудь, я произнесла давно заготовленную как раз для этого случая фразу: - Я хочу принимать активное участие в строительстве светлого будущего нашей великой страны и внести свою, хоть и малую, но добросовестную лепту! - я выдала это на одном дыхании, и хоть голос мой и дрожал от волнения, звучал он по большей степени уверенно и даже торжественно. После чего на миг повисла тишина, по комиссии прошелся легкий гул, и все зааплодировали. - Я знала, что ты сможешь, Майя! Я верила! - хлопая в ладоши, подбадривала меня Энже Рафкатовна, когда я проходила мимо нее получать свой комсомольский билет. - Гордость! Наша гордость! Мне прикололи значок, и я, чувствуя новый груз ответственности на своих плечах, счастливая и растрогавшаяся спустилась со сцены.***
На часах было уже семь вечера, когда собрание, наконец, завершилось, все расшаркивания и поздравления подошли к концу, а я, выходя из актового зала, мысленно ругала себя за то, что утром напрочь забыла попросить папу меня встретить: уроки Ритки закончились давно, а на собрание она и так оставаться не планировала, поэтому упорхнула домой еще засветло. Я же, чертыхаясь, в полном одиночестве направилась в пустую раздевалку. В училище стояла непривычная тишина, а на улице была кромешная тьма. И только одинокий фонарь в конце аллеи на другой стороне дороги призывно мигал тусклым желтовато-бледным светом. Стоя в гардеробной и все еще мысленно костеря себя за забывчивость, я, наученная горьким опытом, усердно прятала светлые волосы под пальто, чтобы на этот раз не привлекать лишнего внимания. А когда надевала сапоги, то где-то над головой услышала знакомый гнусавый голос: - Поздравляю, получается? - и подняла взгляд, чтобы посмотреть на говорившего. - А, Артур, это ты... - пробубнив, я сразу отвела глаза и слабо кивнула. - Да, получается, что так... - Ты молодец! Я тобой горжусь! - снова привязался он. Да, он тоже был на собрании, и его тоже приняли, поэтому парень был в курсе всей сложившейся ситуации. - Ты знаешь, мы - комсомольцы, мы сможем вместе построить светлое будущее... Нужно только держаться друг за друга... Понимаешь? Действовать сообща, - топтался рядом он, бормоча всякую пропагандистскую лабуду и параллельно надевая свою куртку. - Да-да, - вяло отозвалась я, едва удержавшись от того, чтобы не закатить глаза. Он ужасно меня раздражал. Нудный и неприятный, скользкий какой-то, хоть и танцевал прекрасно. Он вечно привязывался ко мне со всякого рода разговорами. Я не была примой, но меня почему-то всегда ставили к нему в пару. Поэтому он, видимо, и считал, что может мне докучать больше остальных. - Ты домой? - вдруг спросил молодой человек, опять откидывая свою длинную темную челку назад, которая постоянно лезла ему в глаза, спадая. - Да... - кисло бросила я, мысленно мечтая о том, чтобы он за мной не увязался. - Можно проводить? - как назло тут же спросил Артур, будто прочитав мои мысли и сделав наоборот, и я разочарованно на него уставилась: - Может не надо, а? - вопросом на вопрос ответила я, но тот не сдавался: - Надо-надо, на улицах неспокойно, сама же знаешь, одной идти опасно... - он выставил руку, как бы показывая, что спорить с ним бесполезно и добавил. - Я провожу. - Артур, - я выпрямилась, подхватывая портфель и твердо сказала. - Не надо. - Нет, надо, - не унимался он. - Нет, не надо! - попыталась повысить голос я и уже хотела было выскочить из раздевалки, как он резко схватил меня за локоть и, стремясь притянуть к себе, старался губами дотронуться до моих губ: - Да что ты делаешь... совсем с ума сошел... - борясь с ним, сдавленно процедила я. - Майка... да подожди ты... - прошептал Артур, а я задергалась, выворачиваясь, руками отталкивая его от себя и упираясь в грудь. Но, когда он продолжил со мной бороться, то, высвободив одну руку, просто молча отвесила ему звонкую пощечину. Юноша схватился за щеку и тут же расслабил хватку. На миг мы замерли, смотря друг на друга, после чего я резко сорвалась с места и побежала наискосок фойе к выходу. С секунду Артур помедлил, но потом рванулся за мной со словами: - Майя! Погоди, стой! Ты все не так поняла! Да стой же ты... - он почти догнал меня на выходе, чуть ли не взмолившись, но я опять смогла увернуться и выбежала на крыльцо: - А как я поняла? Что значит, не так? Артур, ты дурак?! - почти крикнула я в ответ, когда он тоже следом вывалился на крыльцо и вновь попытался ухватить меня за локоть. Но я сориентировалась и быстро выдернула руку, с силой оттолкнув его. - Майечка, подожди... - захныкал парень, продолжая махать перед моим лицом своей длинной челкой и пытаясь преградить мне путь. - Да подожди ты... - скулил он, и начались опять эти хватания за руки. Опять это нытье. Я ни капельки его не боялась, нет, и была больше, чем уверена, что легко справилась бы с ним. Просто он жутко меня злил и вызывал отвращение, от этого ситуация становилась еще более раздражающей. На улице мы выглядели, как два клоуна, прыгающие друг напротив друга, и, увлеченно втянутая в процесс ругани с Артуром, я совсем не заметила несколько мужских фигур, стоящих в темноте и с интересом наблюдающих за нами. - Артур, я сказала, уйди от меня! - снова повысила я голос, отскакивая в сторону, на что парень вскрикнул, махнув руками: - Да блять!.. - но не успел он закончить фразу, как кто-то за нашими спинами громко и коротко свистнул. На миг мы замерли и обернулись... В секунду я побелела... - Че, пристает к те? - на ходу сплюнув в сторону и засовывая руки в карманы широких спортивных штанов, к нам подошел высокий парень в расстегнутой кожаной куртке на голове которого была та самая вчерашняя шапка-фернанделька, которую я сразу узнала. Громко сглотнув, я непроизвольно сделала шаг назад, а парень положив руку на шею Артура, сильно сдавил ее основание так, что тот согнулся, и спросил у меня: - Объяснить ему, что, если девушка говорит "нет", надо с первого раза понимать? Потеряв дар речи, я смотрела на него широко распахнутыми глазами и молчала, часто моргая. Он был выше меня голову, если не больше, крепкий, сильный, от него веяло этой какой-то особенной мужской силой, энергией, и чем-то еще, что я не могла точно уловить - адреналин, опасность, свобода, вседозволенность... Нос перебит, на скуле синяк, костяшки пальцев счесаны... Свитер с ромбиками, распахнутая кожанка, штаны с лампасами... И глаза... большие, светлые, в них утонуть ничего бы не стоило, если бы я сразу не поняла, кто он. Гопник... Он и его дружки вчера нас с Риткой до смерти напугали, так, что я, смотря на него, до сих пор тряслась мелкой дрожью, не в состоянии что-либо ответить, и только краем уха еле-еле могла расслышать, как хрипит от боли скрюченный пополам Артур. - Да тихо ты, заткнись, не с тобой разговариваю, - высокий парень дал ему оплеуху, когда тот начал что-то там скулить, пытаясь махать руками. - Отпусти его, пожалуйста... - еле слышно проронила я. - Уверена? - с насмешкой в голосе переспросил группировщик. - Да-да, уверена, пожалуйста... - проговорила я быстро и невнятно, еле-еле проворочав неслушающимся языком, шумно сглатывая и чувствуя, как глаза мои от страха округляются все больше. Но когда парень еще сильнее сдавил шею Артуру, а тот взвыл от боли и удушья, я, выставив руки вперед, почти вскрикнула. - Отпусти его! Отпусти, говорю! Сейчас же! - Отпущу, если скажешь, как тебя зовут? - ухмыльнулся молодой человек, растягивая рот в кривоватой наглой улыбке. - Турбо! - кто-то окрикнул его со стороны, на что он только отмахнулся: - Подожди, - и снова исподлобья уставился на меня, с ноткой легкой угрозы в голосе, произнеся. - Имя говори. Но мой язык как будто присох к нёбу. Я смотрела на парня, не отрываясь и часто моргая. В моей голове как бы что-то заклинило. Меня словно окатило волной тестостерона и пригвоздило к асфальту, и я, растерявшись, не могла даже говорить. Мы так и застыли, смотря друг другу в глаза, посреди темной холодной улицы. Он глядел на меня сверху вниз, нагло осклабившись, я же, задрав голову. Шерстяной платок, которым я была покрыта, почти свалился с затылка назад, полностью открывая волосы, а в лицо впивались острые колкие снежинки. Я потеряла счет времени, будто провалившись в нору белого кролика, и понятия не имела, сколько бы еще так простояла, если бы кто-то опять не окрикнул парня по кличке: - Турбо, харош! - Да погоди ты, говорю! - так же громко бросил тот в ответ, и я, дрогнув, отмерла. В этот же миг захрипел закостеневший Артур, а я, окончательно опомнившись, дернула плечами и на всякий случай еще отступила назад. Но дух мой воспрял, и я решила - была не была: - Отпусти его! Немедленно! Или милицию позову! - топнув ногой, выдала я и сжала кулачки. Я понимала, что рискую всем. Что с такими, как он, разговаривать подобным тоном было опасно - порой им было достаточно одного кривого взгляда, который мог сработать, как красная тряпка на быка. - Как зовут скажи, - повторил парень, все еще нахально ухмыляясь. - Иначе, вообще его загашу. Он упивался своим господством над ситуацией, и ему нравилось, что он, вот так проявив силу, может согнуть пополам любого, кто подвернется под руку. - Если скажу, отпустишь? - недоверчиво нахмурившись, буркнула я. - Слово пацана, - кивнул тот. - Майя... - еле слышно выдавила я, и парень, пнув Артура вперед, расслабил хватку, но до конца все равно не отпустил. Кашляя, Артур схватился за пережатое воротником горло и долго не мог выпрямиться, приходя в себя, а Турбо, как назвали его до этого кореша, даже не глядя на него, проговорил, продолжая в это время следить за мной глазами: - Эх, ты, дрочер, девчонка тебе отказала, а ты матом на нее... нехорошо... нельзя так с дамами обращаться, не вежливо, - сказав это, он рванул Артура за шкирку, дернув на себя, и спросил, приподнимая брови. - Как решать будем? - в этот же миг Артур, все еще полусогнувшись, поднял на него измученный, ничего не понимающий взгляд. - Я не знаю, не знаю... - пискнул он, на что Турбо тут же ответил, хмыкнув: - Не знает он... А знать должен... Сглотнув, я шумно выдохнула, чувствуя, как к горлу от волнения и страха вновь подступает тошнота. Грудь вздымалась с неистовой силой, дышать стало сложно, когда я, крепко перехватив ручку портфеля, надрывно выдала, глядя в сторону стоящих рядом парней. Их на этот раз было всего трое: - Не трогайте его, ребят... - попросила я, понимая, что если уйду, Артуру будет плохо. Очень плохо. И поэтому, как бы он меня не раздражал, как бы не бесил, бросить его здесь одного я не смогла. Хоть и понимала, что рискую собой. Следовательно, нужно было быстро придумать хотя бы что-нибудь, поэтому я выдавила. - У меня деньги есть, я отдать могу... только не бейте его... - но я не договорила, потому что меня прервали: - Ладно тебе, Турбо, отстань ты от них.. - раздалось откуда-то справа, и на свет вышел один из парней, стоящих в темноте. Светловолосый, с усами, в распахнутой теплой куртке с белым подкладом, и прикуривая, добавил. - Напугал же девчонку, - потом улыбнулся мне, подмигивая, и как-то скучающе сказал. - Пусть идут, а... - но тут же оскалился и с явной подколкой и смехом в голосе спросил, обращаясь ко мне. - Что, парнишка твой? - видимо, обратив внимание на то, что я его так яро защищала, он кивнул на Артура, который, наконец, выпрямился и перестал хрипеть, прокашлявшись. Мне сделалось не по себе от самой только этой мысли. Противно как-то... Мерзко. Фу. Меня аж передернуло, но я не ответила. А усатый спокойно добавил, со скукой во взгляде глянув на меня, и чуть наморщил лоб: - Иди давай отсюда, - но я, попятившись, вдогонку спросила: - А его отпустите?.. - Отпустим-отпустим, иди, - шугнул меня молодой человек, и я почему-то, не посмев ослушаться, пошла. Но ноги не гнулись и не подчинялись, став в миг ватными, сердце от страха колотилось где-то в горле, а спина была такой ровной, будто бы я проглотила кол, и он врос в мой позвоночник вместо костей. Глаза не моргали, остекленев. И я не чувствовала под собой земли. Просто шла и шла вперед, поражаясь тому, что кажется, второй раз пронесло... Но не успела я об этом подумать, как за спиной услышала шаги. - Эу, Майя, - окрикнул меня уже знакомый голос, и это был не Артур. - Слышь, стой, а, - и я послушно замерла, но обернуться силы воли уже не хватило. Высокий парень, или как его называли его дружки - Турбо, быстро догнал меня и, преградив путь, остановился напротив, сунув руки в карманы. Выражение его лица было суровым, он уставился на меня и, сверля своими светлыми бездонными глазами, хрипло спросил: - Реально с этим чертОм ходишь? Я не ответила, а только отвела взгляд, пытаясь не смотреть на него, на что парень, раздраженно цокнул, - видимо, подумав, что молчание - знак согласия. Потом размял шею и, сложив руки на груди, вновь уставился на меня. В воздухе витало какое-то почти осязаемое нервное напряжение. Я подняла взгляд. Наши глаза опять встретились. И молодой человек сказал: - Че, правда? - он скривился. Набравшись смелости, я прочистила горло: - А что, даже если так? - переспросила я, делая шаг в сторону. - Да ничего... Понравилась просто... - пожав плечами, буркнул он. - Я - Валера, кстати. - И? - И... - передразнил меня меня парень, тут же добавляя. - Нечего таким девчонкам с чушпанами волосатыми ходить, Майя! Не комильфо, - выдал он следом с наигранной укоризной, разведя руки в стороны. - С пацанами надо, - потом нагловато ухмыльнулся. - А то вон какая красивая, украдут еще, а защитить некому... - потом сплюнул себе под ноги и уточнил. - Ну? Что можешь на это сказать... - и как-то по особенному выделил мое имя в конце. - ...Майя? - Ничего, - буркнула я, разворачиваясь и удаляясь прочь, в сторону своего дома, на ходу через плечо бросая. - А кто красть-то собрался? Ты, что ли? - Может и я... - не двинувшись с места, ответил молодой человек. Он так и остался стоять там, позади, сунув руки в карманы спортивных штанов. - Тогда мне от тебя спасаться надо, Валера, - громко сказала я, не оборачиваясь. - Не ходи больше за мной, пожалуйста, ладно? - но в ответ мне была тишина, и я, вспыхнув, мерила расстояние шагами, чувствуя, как глаза, горя, вот-вот выскочат из орбит. Щеки, раскрасневшись, пылали, но совсем не от холода. Какое-то странное волнение охватило меня изнутри, заставляя сердце биться быстрее. И, когда я уже почти дошла до своего подъезда, мимо меня вдруг, с силой врезаясь в стену дома, просвистел снежок, а в спину приглушенно прилетело: - В субботу в ДК на дискач приходи! - и я, подскочив от неожиданности, резко обернулась... ...но там уже никого не было...Если хочешь, можешь ты дождаться Счастья в жизни лет так через двадцать... А мне не нужно слово "если", Мне нельзя сидеть на месте...