С твоей точки зрения

Лаборатория встретила гостей полумраком и пустотой, но не тишиной. Все стены были заняты нагромождением самых разных аппаратов и машин неизвестного назначения, причем как минимум половина из них явно не вписывалась в эту вселенную. Оборудование гудело, тут и там моргали разноцветные лампочки, из стен тянулись кривые переплетающиеся между собой узлом трубы и провода, и все это освещалось множеством голубоватых экранов со странными расчетами. Но несмотря на такое разнообразие, простых часов нигде не было, и потому они не знали, сколько сейчас времени. Вообще, почти в любом из подземелий было сложно сказать, день сейчас или ночь, а в полностью изолированной даже от жителей этого мира лаборатории — тем более. Эта часть здания была скрыта от посторонних и находилась в особом месте, где стенки между измерениями были довольно сильно расшатаны, облегчая переходы, и большинство посетителей открывали порталы именно здесь, никак не влияя на обычную жизнь самой вселенной. К тому же Саенс, хоть и был увлеченным ученым, все же оставался Сансом и очень любил поспать, но вечно глушил эту дурную привычку еще одной, налегая на литры кофе так же рьяно, как оригинальный Санс на кетчуп. Из-за чего его режим был не просто сбит, а покрошен в мельчайшую пыль и развеян по ветру, так что они могли с равными шансами застать его как работающим где-то в дальнем углу, так и спящим за каким-нибудь из компьютеров. Оглядевшись и привыкнув к полумраку после яркой Области Набросков, Инк первым подал голос. — Саенс? Ты здесь? — Да конечно здесь, не ори, идиот. Ты когда-нибудь видел его вне этой лаборатории? — осадил его глюк, направившись вглубь комнаты и пройдя в соседнее, более обширное помещение. Там, перед несколькими горящими мониторами стоял скелет в зеленом потрепанном свитере и белом халате со следами застарелых пятен от кофе и ожогов от реактивов. Хотя отличить одно от другого на первый взгляд было сложно. Кроме того он носил очки в тонкой металлической оправе, а завершали образ ученого небольшие тени под глазницами, надежду избавиться от которых он уже давно потерял. А отдыхать столько, сколько его телу нужно, просто не собирался, считая это пустой тратой времени, которое можно посвятить исследованиям. Как ни странно, в отличие от большинства Сансов, знание о перезапусках не сделало из него лентяя. Впрочем, регулярные обращения к нему за помощью тоже сыграли свою роль, порой не давая ученому ни одной свободной минуты. В его лаборатории так часто открывали порталы, что Саенс даже научился чувствовать разрывы в пространстве своей магией, а потому обычно его не удавалось застать врасплох. Вот и сейчас он сразу встал из-за стола и обернулся в сторону пришедших. — Чем могу помо… Воу. Эм… Чем обязан? — Он поправил очки, на секунду застыв в недоумении, но быстро придя в себя. — Простите, не ожидал встретить вас… Вместе. Саенс многое повидал за свою жизнь, и даже не одну, и уже давно перестал удивляться виду тех, кто заявлялся по его душу. Это были как самые светлые создания, так и отъявленные мерзавцы, но чтобы участники воинствующих сторон пришли одновременно? Нет, иногда они притаскивали врагов без сознания или насильно и, как правило, просили кого-то вылечить, но такое определенно происходило впервые. Любой, кто хоть мельком слышал о Мультивселенной, был в курсе непрекращающейся вражды этих двоих, так что сам факт, что Инк и Эррор уже пару минут стоят тут, а его лаборатория до сих пор цела и не стала местом битвы — поражал. К тому же, приглядевшись, он быстро понял, что одеты они немного непривычно. Не говоря уже о том, что огромная кисть была в руках у разрушителя. — А я говорил, это создаст нам проблемы, — вздохнул обладатель голубой куртки и хмуро взглянул на Саенса. — Но насколько я знаю, язык за зубами ты держать умеешь, а это главное. Ты тут сейчас один, ученый? — Д-да. Последние несколько дней никто не приходил. — Ну отлично, теперь ты привел его в замешательство, — подлагивающим голосом отозвался второй скелет, отведя кисть в сторону и стараясь смотреть как можно дружелюбней. — Прости, Саенс, но у нас проблема. О которой желательно пока не распространяться. Никогда не сталкивался со случаями обмена сознаний? Ученый перевел ошарашенный взгляд с хранителя на разрушителя и обратно. Что-то в нем щелкнуло, и он вздрогнул от осознания. — Вы?.. — Ага, представь себе, — раздраженно прервал его глючный, не желая лишний раз слышать напоминания, насколько все плохо. Он быстрым шагом приблизился и требовательно уставился Саенсу прямо в глаза разномастными зрачками. — А теперь по порядку. Во-первых — никому ни слова. Во-вторых, чем быстрее все станет как было, тем меньше я буду зол, когда все закончится. Надеюсь, мне не надо объяснять, что это значит? Ты же у нас вроде умный, иначе мы бы к тебе не заявились. — Эррор, хватит! — Художник быстро встал между ними и оттолкнул разрушителя кистью. После чего вымученно улыбнулся недоумевающему ученому. — Пожалуйста. Ты знаешь, я в долгу не останусь. — Ха, а мою благодарность ты знаешь — твой мир поживет еще немного, — с усмешкой отозвался Эррор, за что получил еще один рассерженный взгляд, в то время как Саенс отступил к своему компьютеру и быстро застучал костяшками по клавишам. — Я… Конечно, сделаю что могу, но… Если честно, я раньше не встречал такого. Кроме разве что случаев, когда Чара и Фриск могут находиться в телах друг друга, или когда монстр поглощает душу человека. Но полноценный обмен? Может, где-то в Мультивселенной это и возможно, но мне изучать что-то подобное пока не доводилось. К тому же ладно, если особенности вселенной это допускают, но вы же оба… Хотя может, как раз это и стало причиной? Как это случилось? — Мимолетное замешательство на лице ученого почти сразу сменилось нескрываемым любопытством и научным интересом. Он обернулся и теперь смотрел на посетителей как исследователь, обнаруживший редкий вид экзотической зверушки. Разрушитель от такого резко поежился, предпочтя отвернуться. Список вещей, с которыми ему пришлось смириться за столь малое время, неумолимо рос, но позволить себе снова сорваться он не мог. К тому же Саенс всегда был таким. Наверное, столь сильная тяга к знаниям, ради которой можно пожертвовать этикой, это отличительная черта всех ученых. Во всяком случае, Эррор видел достаточно вселенных, чтобы знать, что без хотя бы парочки амальгаметов в шкафу тут, как правило, не обходится. — Если бы мы знали, нас бы тут не было, — съязвил он. — Может, мы и знаем, но точно не помним, — попытался смягчить ситуацию Инк. — Амнезия? — деловито поинтересовался Саенс, снова обратившись к экрану с какими-то записями, мелькающими так быстро, что оставалось загадкой, как он умудрялся хоть что-то разобрать. — Или влияние его памяти, настолько же короткой, как и он сам, — не успокаивался глючный. Художник лишь закатил глаза и предпочел сосредоточиться на главном. — Да, мы не можем ничего вспомнить, кроме того, что оба отдыхали по домам. И кстати об этом, я знаю, ты отсюда никуда не выходишь, но ты не знаешь, случалось ли что в Мультивселенной до того, как мы пришли? Какие-нибудь громкие события, которые могли стать причиной? Может, слышал от кого или… — Вы должны знать, что я не лезу в дела других, — не грубо, но по-своему настойчиво прервал его ученый. — Да, но… — Оставь его, — отмахнулся разрушитель, поморщившись. В его голосе промелькнули нотки странного смирения. — Это дохлое дело, чернильница, этого заучку невозможно разговорить. Говорю по собственному опыту. — Что ты с ним сделал? — мгновенно напрягся хранитель. — По-твоему я вечно кому-то что-то сделал. — Он посмотрел на Инка с наигранным упреком, но тут же расплылся в издевательской ухмылке. — Не то что бы это не было неправдой… в большинстве случаев. Эррор прищурился, довольный произведенным эффектом, а художник прикоснулся к щеке, уже подумывая, а не приструнить ли ошибку буквально, заодно отомстив за все случаи, когда тот связывал его, но его остановил спокойный голос Саенса. — Не волнуйся, Инк. Я в порядке. Ученый не отрывал глаз от монитора, и было видно, что присутствие глюка его ничуть не смущает. Раньше Саенс был более боязливым, так как обладал не слишком сильной магией и не мог похвастаться умением постоять за себя. Но со временем он ясно понял, что нужен Мультивселенной живым, а потому перестал опасаться смерти. К тому же Рипер оказался совсем неплохим собеседником, разделявшим его любовь к кофе. И чем больше он впутывался в жизнь иных миров, тем сильнее закалялась его психика. В конце концов это позволило ему отвоевать себе интересную позицию. А именно — нейтральную. С одной стороны он никому не отказывал, ни на что не претендовал и никуда не лез, а потому не имел ни с кем конфликтов, а таким мало кто мог похвастаться. С другой же, ничто не могло его напугать или смутить, шантаж и угрозы ученого давно не брали, уж слишком многое повидал и пережил. А потому он научился знать себе цену, не гнушаясь в случае чего наглеть, что неслабо удивляло тех, кто не привык к подобному хладнокровию. Хранитель тяжело вздохнул, уверенный, что в методы убеждения Эррора мирный разговор не входит. Но если у него ничего не получилось, а Саенс так спокоен, значит, вряд ли ученому снова что-то грозит. По крайней мере, он хотел в это верить. Да и не просто же так у разрушителя отдельное отношение к этой АУ. — Как скажешь, — сдался он, отзывая едва сформировавшиеся нити. Но идея отплатить глючному его собственной магией была слишком заманчивой, чтобы так просто от нее отказаться, и он решил припасти ее на всякий случай, по привычке потянувшись к шее. Вот только шарфа на месте не оказалось. Нет, ему точно нужен новый способ вести записи… Инк прищурился, внезапно почувствовав странное головокружение и рябь в глазах, когда пространство перед ним снова пошло цифрами. Но на этот раз это был не код мира, а небольшая периодически глючащая черная панель, повисшая в воздухе. Не успел художник удивиться, как понял, что ощущения от нее такие же, что и от нитей, а значит, это была чужая магия. Он скосил взгляд на Эррора, но тот будто ничего не заметил. Следуя странному инстинкту он прикоснулся к панели и, перебирая пальцами, вывел фразу, хотя никакой клавиатуры не предполагалось, буквы просто всплывали в сознании. После чего табло с памяткой пропало, но Инк откуда-то знал, что сможет призвать его вновь. Разрушитель же на нехитрые манипуляции рук в воздухе понятливо хмыкнул. — Нашел консоль? Учти, писать в ней хоть что-то похожее на код опасно. Можно порушить все, на чем свет стоит, и мне тогда работы не останется. — Он все еще нагло улыбался, и все же в голосе на секунду промелькнуло беспокойство. А значит, шутить с этой штукой не стоило, как, впрочем, и со всеми его силами. Не стоит забывать, что эта магия могла стирать целые миры. — Консоль? Так ты ее видел или нет? — удивленно спросил хранитель. Он был уверен, что на появление таблички никто не отреагировал. — Нет, она существует только для тебя. Полезно, знаешь ли, когда никто не может влезть в твою голову. Ну, кроме голосов. — В ответ на недоумевающий взгляд Инка глючный порывисто рассмеялся с нотками безумия. Но от развлечения его отвлекла немаловажная мысль, и зрачки мелькнули восклицательными знаками. — Кстати о консоли. Она была пуста? — Кроме того, что записал я, ничего не было. — Или это из-за обмена, или что-то взяло и стерло мои данные. — Эррор помрачнел, хоть и не слишком сильно. Недостаток красного не давал злиться на ситуацию, но вот фиолетового была норма, позволяя испытывать недовольство. — Оба варианта хреновые, но второй хреновее. Художник слабо понимал, о чем речь, но по тону понял, что хорошего в этом мало. Он обернулся на Саенса, уже настраивающего какие-то приборы, и решил повторить попытку уговора, хоть и знал, что вряд ли из этого что-то выйдет. Во всей Мультивселенной не найдется таких клещей, которые смогли бы вытянуть из ученого хоть одно слово, не предназначенное для чужих ушей, пусть даже метафорических. Да что там, его даже взгляд Фреша не брал, а это было уже где-то за гранью реального.  — И все же, Саенс. Я знаю, ты никогда не задаешь лишних вопросов и никого не выдаешь, но неужели нет совсем ничего, что мы можем узнать? Это может касаться и нашего случая тоже. — Он взглянул на ученого с едва треплющейся надеждой. Тот на несколько минут глубоко задумался, что-то прикидывая, но потом кивнул, найдя безопасный выход. Со светлыми персонажами всегда было проще. — Все, что я могу сказать… Поговори со своими друзьями. У них от тебя вроде бы никаких секретов. Эррор от такого заявления чуть не покатился со смеху снова, но быстро одернул себя, отвернувшись. К счастью, хранитель ничего не заметил, сосредоточившись на словах Саенса. — Ты имеешь в виду?.. — Да твоих звездных недоумков, очевидно же. — Глючный быстро сообразил, как обыграть свою усмешку так, чтобы никто ничего не заподозрил. — И я догадываюсь, зачем им потребовался умник. Небось твою радужную задницу искали, не так ли? — Когда ты уже прекратишь меня так называть? — Инк слегка скривился. Нелестные прозвища никогда его особо не задевали, кроме тех, что акцентировали внимание на его росте, но теперь это почему-то стало восприниматься… обидней? К тому же говорил он все это, находясь в его теле, что само по себе было крайне странно. — У Дрима спроси. Потому что об этом ты можешь лишь мечтать! В ответ на очередную усмешку хранитель сперва нахмурился, но тут его посетила идея получше, чем поддаваться на провокацию. — Спросить Дрима? А давай! Мой телефон должен быть в кармане. Вот только угадай, кому из нас придется с ним говорить? — Он победно ухмыльнулся, а Эррор понял, что попал, причем конкретно. — Да ты просто издеваешься… — Как будто ты сейчас занят чем-то иным. Нет, ты, конечно, можешь приберечь вопросы до личной встречи, которой все равно не избежать, но ты же понимаешь, что так мы лишь потеряем время? Не знал, что мое тело тебе так понравилось, что ты готов в нем задержаться. — Широкая и не в меру хитрая улыбка окончательно добила глючного. — Чертова чернильница… — едва слышно пробормотал он, доставая злополучный аппарат. — Ха, серьезно, и это твой список контактов? Все просто по именам, без странных прозвищ? Вроде художник, а никакой фантазии. — Разрушитель пытался хоть как-то отыграться, но Инк уже не обращал на это внимания. — Звони уже, и давай без глупостей. — Разберусь. Уж чего-чего, а твоих речей я достаточно наслушался. Перед тем, как нажать кнопку вызова, он слегка отпил желтого, но даже так, радоваться получалось слабо. Эррор вздохнул и изо всех сил сосредоточился на мысли, что это необходимый сбор информации, и действительно, чем скорее они хоть что-нибудь узнают, тем лучше. Наконец гудки прекратились. Разрушитель жестом отогнал Инка подальше, чтобы не было слышно помех, и включил громкую связь. — Алло… Дрим? — неуверенно начал он, но тут же резко отдернул трубку — на той стороне послышался шум и возня, как будто что-то с треском упало, а после раздался голос Мечты. Обычно мягкий и нежный, сейчас он был чуть ли не в панике. — Инк?! Быть не может, неужели… Пожалуйста, скажи, что это и правда ты! Поморщившись от столь громкого крика, особенно учитывая, что солнечный хранитель редко повышал голос, глюк улыбнулся иронии ситуации и нагло соврал: — Да, это я. Из телефона сразу же последовала новая порция возни и всхлипов, кажется, Дрим плакал. — П-прости, просто я так рад… Я искал тебя! Обошел почти всю Мультивселенную, но тебя нигде не было! Г-где ты сейчас?.. Что с тобой случилось? Я… Я думал ты мертв! От последнего заявления все трое, находящиеся в комнате, невольно вздрогнули и навострили несуществующие уши, вслушиваясь в происходящее на том конце провода. Даже Саенс оторвался от настройки приборов, хотя он, похоже, был не слишком удивлен. Может потому, что не раз слышал подобные переживания, а может, уже знал это из встречи с Дримом ранее. Эррор вздохнул и, собрав в кулак всю свою вежливость, попытался придать голосу слегка беспокойную дружескую интонацию. Что было не так-то просто сделать, разрушитель никогда не был хорош в утешениях. Помнится, попытка уговорить Блу перестать плакать закончилась вылетом, хотя самое странное, что это сработало. Но сейчас это едва ли было вариантом. И он и забыл, насколько Дрим эмоциональный, в отличие от своего чернильного дружка. Ну да, он же буквально состоит из эмоций. — Дрим, пожалуйста, притормози. Я… В порядке. Относительно. — Несмотря на такие слова, на лице глючного так и читалось «ага, как же». Он внутренне порадовался, что собеседник сейчас не видит его. — Лучше скажи, почему ты думал, что И… Что я мертв? — Этот вопрос не давал ему покоя больше всего. Хранитель снов определенно знал о бессмертии своего друга и вряд ли должен был так ярко реагировать, но тревога в его голосе была явно неподдельной. Тем временем всхлипы немного поутихли, хотя интонация мечтателя все еще была сбивчивой. — Когда ты пропал… Первым делом я хотел попасть в Область Набросков, но не смог пройти. — Т-то есть не смог?.. У тебя же должен быть «ключ», разве нет? — удивился разрушитель, вспоминая слова Инка. — В том-то и дело. Сначала я подумал, что ты по каким-то причинам сменил замок, а потому нашел Рипера и попросил его провести. Но даже он не смог пробиться в твое измерение. — Сам бог Смерти и не смог? — с каждым словом сказанное казалось присутствующим все большим бредом. Рипер был не из тех, от кого можно что-то скрыть. Как говорится — от Смерти не сбежишь и не обманешь. А даже если обманешь — как правило, сделаешь себе только хуже. И то, что и Инк и Эррор нормально выдерживали его прикосновения, никак не спасало их, а напротив, лишь добавляло головной боли. Что особенно бесило последнего, ибо мания жнеца к касаниям и гаптофобия глючного были вещами несовместимыми. Инк же относился к этому чуть спокойнее и даже с выгодой для себя, ибо за хорошую порцию объятий обычно не вмешивающийся ни во что Рипер совсем не отказывал в помощи, если та не превышала его полномочий. Но хранителя все равно немного раздражала его манера приходить без приглашения и именно в самый неподходящий момент. И тут даже самые сильные замки на измерения не спасали, будучи ничем для его косы. Так что заявление, что жнец не смог куда-то пройти, было, мягко говоря, неправдоподобным. — Он тоже был очень удивлен, — подтвердил мечтатель, похоже, и сам с трудом веря в то, что он говорил. — И он не смог ни подтвердить, ни опровергнуть предположение о смерти, ты же знаешь, ты вне его власти. Конечно, это оставляло место для надежды, но я сильно запаниковал, и в качестве последнего способа… — Только не говори… — не потребовалось лишней фиолетовой краски, чтобы голос резко приобрел нотки обреченности. — Ты попросил Фреша? — интонация, с которой он сказал эти три слова, была сравнима с объявлением конца света. Будто подтверждая смертный приговор, Дрим ответил почти тем же тоном: — Я попросил Фреша. — И?.. — И ничего. В комнате повисла тишина осознания. Когда же до них дошел смысл сказанного, глючный в шоке отдернул телефон, уставившись на него мельтешащими зрачками, а Инк чуть поодаль покрылся лагами, рискуя снова вылететь. Саенсу пришлось быстро оттащить его еще дальше, чтобы до Дрима не донесся режущий звук усилившихся помех. Эррор буквально вскочил на месте. — В смысле ничего?! Ты шутишь? Да этот паразит куда угодно пролезет! Мечту столь бурная реакция ничуть не смутила. Отношение к этому страшному сну эпилептика было одной из немногих вещей, по части которых хранитель и разрушитель сходились во мнениях, предпочитая избегать. Даже непреклонному по части вреда вселенным Инку пришлось смириться и отдать ему одну, лишь бы «кошмар из 90-х» лишний раз не высовывался. Но тот усидчивостью не отличался, все равно умудряясь регулярно доставать всех и вся, и в особенности своего любимого «бро». Бедный глюк после приступов такой «братской любви» со стороны Фреша, как правило, надолго заседал в Шокотейле, временно даже забывая о своем предназначении по уничтожению АУ. И хотя для художника это было вроде как и хорошо, Инк не мог радоваться этому в полной мере, вместо этого сочувствуя психике разрушителя, которая и без того стабильностью не отличалась. — И я об этом же! — голос Дрима стал еще взволнованней. — Причем они оба тогда сказали… что у них ощущение, будто они хотят пройти в место, которого не существует. Ты бы знал, как сильно я тогда испугался! Как будто кто-то или что-то… просто стерло твое измерение вместе с тобой. Я пошел за помощью к Саенсу, но он не смог сказать ничего конкретного. Все-таки, Область Набросков не часть Мультивселенной, и он очень мало о ней знает. — Все в комнате слушали эту речь с замиранием дыхания. Вопросов вдруг стало гораздо больше. — Странно… Потому что она не исчезла. Я очнулся там, и порталы работают как обычно. И «ключ» тот же, что и раньше, — ничего не понимая, пробормотал разрушитель, взглянув на Инка, ища подтверждения, на что тот уверенно кивнул. Зрачки крутились спиралями, но сменились восклицательными знаками, одним обычным и одним перевернутым, когда он понял, что не задал один довольно важный вопрос. — Погоди, Дрим, а когда мы виделись в последний раз? Когда я исчез? И… Что мы делали до этого? — Ты не помнишь? Ох, точно… Прости. Я потерял с тобой связь две недели назад по времени Дримтейла. В последнее время все было спокойно, вселенные никто не трогал, и поэтому ты ушел домой и устроил себе небольшой выходной. Но на следующий день я внезапно ощутил что-то странное, как будто всю Мультивселенную неслабо тряхнуло. И это не было похоже на разрушение мира или дисбаланс в эмоциях, это было что-то… другое. Зная твою связь с мирами, я был уверен, что ты тоже должен был это почувствовать, так что сразу направился к тебе, но вдруг понял, что твое измерение закрыто. Я пытался позвонить и даже звал через краску, но ты нигде не появлялся и… Черт, Инк, ты хоть представляешь, как я волновался?! Не пугай меня так больше, слышишь? — Он шумно выдохнул, похоже, окончательно успокаиваясь. В последних словах проскочил чисто дружеский упрек, и серьезность голоса никак не могла скрыть его радости. — Прости, Дрим, — кое-как выдавил из себя Эррор, даже сквозь преобладающий позитив чувствуя небольшой отголосок раздражения. Впрочем, следующие слова дались ему чуть проще. — Главное, я жив, и я вернулся. И мне тоже хочется узнать, что случилось. Мы можем чуть позже встретиться и обсудить все это? — Да, конечно! — Эта новость испарила последние крохи беспокойства, и теперь не нужно было видеть Мечту, чтобы сказать, что он буквально светится от счастья. — Я в Андерсвапе. Блу тоже сильно переживал за тебя. — Скажи ему, что я скоро буду. Как только разберусь тут еще с парой дел. — Надеюсь увидеть тебя как можно скорее! — Да… Пока… — Он с облегчением завершил звонок и почти сразу швырнул телефон Инку, переводя дыхание. Желтая краска, конечно, настраивала мысли на радостный лад, заставляя во всем искать хорошее, но вовсе не вызывала неудержимую привязанность ко всем вокруг. Так что сдерживаться от насмешек и вообще строить из себя паиньку перед тем, к кому глючный не питал симпатии, оказалось выше его сил, и вопрос, как он переживет личную встречу, оставался открытым. Художник, осмотрев мобильный, вспомнил, что недавно Эррор отобрал у него свой, и неуверенно предложил: — Слушай, а может, обменяемся номерами? Так будет проще. — Ага, чтобы ты мне потом еще и по телефону с предложениями дружбы надоедал? Ни за что. Я и так рассказал тебе про нити, хотя не должен был, — резко отверг идею разрушитель. — Но что, если нам потребуется поговорить, а встретиться лично не вариант? Такое же может случиться? Да и сам подумай, ты хочешь, чтобы нас видели вместе? Мне-то все равно, а вот ты такому вряд ли обрадуешься, — настаивал на своем Инк, впрочем, не отрицая, что именно так он и поступил бы в обычной ситуации. Тут в разговор влез Саенс, тем временем закончивший с настройкой странных приборов, подключенных к его компьютеру. — Я могу временно дать вам одноразовые. С защитой от прослушки. Это же поможет? Глюк несколько минут напряженно сверлил ученого взглядом, но в итоге все же смирился. Опять. Серьезно, с каких пор он стал так просто на все соглашаться? — Ладно, умник, тащи свое барахло сюда. Но учти, радужка, будешь названивать без причины… — Только срочные вызовы, — поспешно согласился хранитель, радостно улыбаясь. Его устраивал и такой вариант. Эррор же хмуро отвел взгляд, вновь переключившись на Саенса. — Так, а теперь, раз мечтатель дал добро, заканчивай притворяться мимом и выкладывай, что знаешь. Не зря же я тут распинался. Больше ничем не сдерживаемый ученый кивнул и с энтузиазмом пустился в объяснения. — Дрим и правда приходил сюда вместе с Блу и искал Инка. И та «тряска», которую он упомянул, действительно была, хотя насколько я знаю, во вселенных этого никто не заметил, кроме тех, кто способен по ним перемещаться. Я не открываю порталов сам, но у меня вроде как чувствительность к этому из-за частых контактов с разрывами. И я не уверен, как это описать, но похоже, что-то произошло с самим пространством. Но не нашей Мультивселенной, а… как бы снаружи. За ее пределами. — За пределами? То есть, что-то случилось с нашими пустотами, ты это хочешь сказать? Думаешь, поэтому они оказались изолированы? — неуверенно предположил Инк. — Пока других теорий у меня нет. Я достаточно долго изучаю Альтернативные Вселенные, но Антипустота и Область Набросков вне системы и не подчиняются тем же законам. Причины и последствия могут быть какими угодно. В том числе, это могло повлечь обмен. Но я ничего не смогу сказать точно, пока у меня не будет нужных данных. Так что если вы не против, я бы хотел просканировать вас, а в идеале еще и ваши измерения. Он наконец продемонстрировал машину, с которой до этого увлеченно возился, и жестом попросил Инка подойти и встать под поток излучения. Художник послушно приблизился, через мгновение почувствовав нечто очень странное и почти забытое — в груди, где всегда была пустота, что-то было, наполняя изнутри, отзываясь на эмоции, а теперь явно пульсируя от постороннего магического вмешательства. С тех пор, как хранитель пришел в себя в этом теле, он смутно ощущал этот сгусток энергии, но теперь поток магии значительно усилился, полностью сосредотачивая внимание на себе и окончательно убеждая его в одном факте. Это точно была душа. Настоящая. И ее наличие не было неприятным или болезненным, скорее крайне непривычным, но в то же время на удивление естественным, как будто так и должно быть. Инк невольно зажмурился и приложил руку к груди, когда до него дошла вторая часть просьбы. — Погоди, ты что, хочешь пройтись по Антипустоте и Области Набросков со своими приборами? — Да, вроде того, — откликнулся Саенс, вновь прильнув к экрану и сосредоточившись на появляющихся там данных. — Ты это серьезно? Такой затворник как ты хочет покинуть лабораторию? Да ты же в последний раз был снаружи, только когда Найтмер тебя щупальцами отсюда вытянул, причем с большим трудом, — напомнил Эррор с неверящей усмешкой, на беспокойный взгляд художника поспешно добавив: — Расслабься, чернильница, в тот раз кошмарики пострадали больше, чем он. Этот умник, конечно, лицо держать умеет, но эмоции ему не чужды, в отличие от одной бездушной твари. — Он выдержал секундную паузу с демонстративным видом аля «я ни на кого не намекаю», а после с энтузиазмом продолжил, тихо посмеиваясь: — И вот представь, попав в замок, этот кадр так увлеченно начал строить теории о преображающей мир темной магии, что осьминог потом неделю ходил с несварением от его положительных эмоций из-за научного интереса. И главное, все про себя, вслух ни слова, так что даже придраться не к чему! И ведь знают, гады, что убить не могут, слишком нужный. Так что веселья было много! Где-то в архиве, может, даже запись есть… Он мысленно осекся. Архив… А ведь эта магия может показать прошлое, любой отрезок времени любой вселенной… Черт! Нужно все исправить до того, как Инк освоится с этой способностью, и ему придет «светлая» мысль покопаться в том, что его не касается, в обход расспросов. Пытаясь скрыть собственное замешательство, разрушитель широко улыбнулся и развел руки в стороны, как бы подытоживая историю. — В общем, с тех пор они его из лаборатории куда попало не дергают. — Кстати, очень жаль. Я надеялся остаться там подольше, чтобы проверить пару теорий. И если честно, я уже давно хотел изучить ваши пространства! — Если бы глаза Саенса могли становиться звездами, они бы точно стали ими прямо сейчас — настолько взбудораженно и восхищенно он говорил об этом. Впрочем, ученый быстро вернулся к реальности. — Но не было подходящего момента попросить, да и если Инк еще ладно, то ты бы вряд ли согласился. В другой ситуации. — Он сверкнул очками, и на мгновение на его лице промелькнула едва заметная коварная ухмылка. — О, даже не думай, без присмотра ты в мою Антипустоту не сунешься, — напрягся глючный, скрещивая руки на груди. — К тому же долго там оставаться нельзя. Это место сводит с ума, а твой ум — между прочим единственное, из-за чего ты еще жив. Хотя если честно, я уже давно не уверен, все ли у тебя дома. И то, что я только что рассказал, это только подтверждает. Ученый лишь пожал плечами, запустив прибор снова. В его глазах на секунду отразилась странная тень то ли грусти, то ли смирения, то ли невеселой усмешки. — Я такой же безумец, как и многие Сансы. Память это нелегкая ноша. А знание о Мультивселенной лишь удваивает ее. Кто-то из-за подобного ломается, кто-то изменяется, но едва ли хоть кого-то из нас можно назвать нормальным. А я к тому же умудрился собрать столько знаний, что теперь они только и делают, что притягивают ко мне неприятности из других миров. Я уже давно принял это. — И теперь используешь на полную, — прищурив глазницы, добавил разрушитель, с неохотой вставая под магические лучи. — Не спорю, — быстро согласился Саенс, бегло просматривая результаты сканирования. — Хм… Что ж… Вы… в порядке. Для самих себя. Магия, показания души… Ну, или ее отсутствия. Никогда к этому не привыкну. — То есть, все это пустая трата времени? — с нарастающей угрозой в голосе прорычал Эррор. — Нет, это значит, что надо копать глубже. Пока что я лишь могу сказать, что вы не ранены, и нет явного вмешательства чужой магии. Что, кстати, является не такими уж плохими новостями. Но мне потребуется время, чтобы разобраться в этом подробнее. Это не так просто, как вы думаете. И все же, я хотел бы получить доступ к вашим обителям. — Область Набросков безопасна… — задумчиво напомнил о себе Инк, до этого слишком погруженный во внезапно четко проявившее себя ощущение собственной души. Хотя, грубо говоря, «собственной» она не была, она принадлежала Эррору, и все же сейчас хранитель воспринимал ее как свою и всей душой хотел как можно тщательней вникнуть в это чувство. Слегка теплое, полное энергии сердечко покорно отзывалось, вызывая какой-то неведомый до этого трепет, и это не могло его не радовать. Правда, была и немного разочаровывающая деталь — коснуться его художник так и не смог. Душа глюка вполне подходила ему по всем параметрам и оказалась скорее залаганной тенью самой себя — полупрозрачная и пестрящая ошибками, она подрагивала и мелькала, а порой даже на краткие миллисекунды исчезала, каждый раз пугая своего нового обладателя. И увы, пальцы просто проходили насквозь, как будто душа, как и сам разрушитель, обладала гаптофобией и всячески избегала контакта. Но даже так, она была самым настоящим, что он когда-либо ощущал. Это было странно, удивительно, и в то же время было в этом что-то давно потерянное и родное, и от того возвращаться к пустоте и краскам не хотелось еще сильнее, чем до этого. На какое-то мгновение Инк даже подумал, что в принципе не прочь оставить все как есть, но быстро отогнал эти мысли. Он не может так поступить, не с Эррором. Это было бы слишком эгоистично. Впрочем, когда его поступки не были эгоистичными? Он грустно усмехнулся, и не потребовалось голубой краски, чтобы ощутить, как глючащее сердечко сотрясается от переживаний. Так вот, какого это? Что ж, он заслужил. Тяжело вздохнув, хранитель поспешно спрятал душу обратно и вернулся в разговор, пока ее хозяин ничего не заметил и не налетел с очередными обвинениями. — Только не трогай листки АУ. Они как односторонний телепорт, — предупредил он ученого. — Учту. — Саенс кивнул, а разрушитель грубо одернул Инка, толкнув кисть, которую тот все это время держал в руках, чтобы привлечь внимание. — Ясно-понятно… Собирайся, радужный засранец, тут нам больше делать нечего. Закинь меня в Андерсвап. — Ты ведь знаешь, что можешь открыть портал и сам? — Художник предлагающе протянул кисть, но Эррор мгновенно отскочил чуть ли не в другой конец комнаты. — Никакой. Гребаной. Краски! — сквозь зубы прошипел он. — Но как ты будешь перемещаться без моей помощи? — Дружка твоего солнечного попрошу, а там разберусь! Хватит терять время, я помню, сколько ты возился в прошлый раз. — Все равно ведь рано или поздно придешь ко мне за этим, — еле слышно прошептал Инк, после чего пожал плечами и отвернулся, сосредоточившись на поиске нужных координат. Он никогда не понимал причин такой упертости глючного касательно некоторых вещей. Впрочем, он и сам был не менее настойчивым. Но вот бы они были похожи в чем-то, кроме такого ярого желания стоять на своем. — Значит, ты к Дриму, а я к Найтмеру? Поправь, если я путаю, но замок Найтмера находится в бывшем Хевентейле, так? — уточнил он, вспоминая, что именно этой вселенной принадлежал почерневший листок. — Должен быть еще там. Да и вряд ли бы он сменил базу, осьминог не даст вам и малейшего шанса отвоевать эту АУ, — безразлично отозвался разрушитель. — Ты прав… Но надеюсь, это значит, что они не поработили еще какую-нибудь вселенную. — Хранитель старался удержать позитивный настрой, но от мысли, что ему придется прийти и лично увидеть результаты их проигрыша, при этом не в силах заблокировать эмоции, ему становилось дурно. — Так или иначе, мне нужен «ключ». Глюк кивнул, передавая магическую комбинацию. О том, что Найтмер может воспринять это как предательство, он не волновался. Действия темной компашки никогда его особо не заботили, и недовольство этой кучки слизи он как-нибудь переживет, в отличие от необходимости застрять в таком положении еще дольше. Пара минут вглядывания в код мира, и Инк уже чуть более уверенным движением открыл перед собой три разных глючащих портала. Первый вел в поистине мрачное место, настолько угнетающее, что не нужно было быть Дримом, чтобы ощутить стойкую негативную ауру, буквально пропитавшую воздух насквозь. Неестественно красное небо резко контрастировало с почти черными обугленными деревьями и полуразрушенными домами со следами битв, скрывать которые никто не собирался. Земля же была сплошь покрыта чем-то грязно-серым, и не было понятно, снег это или же пыль. Впрочем, ответа на этот вопрос знать не хотелось, ибо он был до ужаса очевиден. От столь плачевного вида некогда чуть ли не самого светлого и полностью пацифистского мира художник судорожно сглотнул. Его потеря была одним из сильнейших ударов по балансу Мультивселенной, и будто бы в издевке, Кошмар переселился из Дримтейла туда, не уставая напоминать защитникам об их провале. А ведь ему еще идти туда… Второй разрыв выходил в более дружелюбную вселенную, а именно — на окраину перевернутого Сноудина, чуть подальше от самого города и чужих глаз. Если бы кто-то заметил, как предположительно хранитель Мультивселенной выходит из дыры в коде, это вызвало бы слишком много ненужных вопросов. К тому же Инк и раньше старался не слишком привлекать к себе внимание, не вмешиваясь в события АУ, которые он посещал. Третий же портал вел обратно в Область Набросков и был открыт специально для Саенса. — Так, если я его оставлю, он же не закроется? — с сомнением спросил художник, потирая уставшие глаза и поспешно надевая очки обратно. От заглядывания в код у него кружилась голова. — Неа, — коротко ответил глюк, уже почти зайдя в разрыв, когда его взгляд зацепился за одну немаловажную деталь. — Чуть не забыл… — И пока ты не ушел… — хранитель, кажется, тоже что-то заметил. — Надень мою куртку нормально! — сказали они хором и тут же замерли, в упор смотря друг на друга. Саенс чуть поодаль невольно прыснул, но быстро попытался замаскировать смех кашлем, снова уткнувшись в расчеты, за что был удостоен уничтожающего взгляда двух красных прицелов. А вот Инк рассмеялся вместе с ним, переключив гнев разрушителя на себя. Эррор скривился, но все же завязал шарф на шее, а куртку на поясе, в то время как художник, наоборот, надел ее как обычно. И как бы хранителю ни хотелось оставить любимую кисточку у себя, ее пришлось отдать, чтобы не разрушать образ. Глючный от этого тоже был не в восторге, но смирился лишь потому, что несмотря на свою массивность, оружие никак не ощущалось и не мешало движениям. Что в очередной раз удивляло и напоминало о скрытой силе коротышки. Они оценивающе осмотрели друг друга, когда Эррор нахмурился и недовольно снял с собственного лица очки. — Эй! Я без них ничего не вижу! — возмутился Инк, пытаясь вернуть вещь, но тот быстро оттянул край черно-синей толстовки и, не слушая возражений, убрал их во внутренний карман. — В логово Кошмара ты с ними не пойдешь, — сказал, как отрезал. — Это все равно, что на всю Мультивселенную объявить о моей слабости. О них вообще никто не должен знать! — Но без них я буду как раз беззащитней, чем с ними, ты об этом не подумал? И конечно же, что может быть лучше, чем быть чуть ли не слепым, когда ты всего лишь собираешься заявиться к самым отъявленным психопатам и убийцам в Мультивселенной? — он скрестил руки на груди, смотря на разрушителя сверху вниз. Непонятно, чего в его голосе было больше — сарказма или лагов. — Они не настолько глупы, чтобы пытаться напасть на меня, — попытался отмахнуться глючный, но вспомнив, о ком они говорят, резко засомневался в собственных словах. Может, и не глупы, но вот безумны — точно, и от таких чего угодно можно ожидать. Он вздохнул и окликнул Саенса: — Эй, ученый! Если у тебя есть какие-то светлые мысли, сейчас самое время ими поделиться. Тот быстро подошел и осмотрел красные глазницы, пару раз посветив фонариком и что-то проверив странным прибором, параллельно вглядываясь в данные недавней проверки. — Это ведь влияние твоей магии, так? — задумчиво спросил он, задержав взгляд на синих полосах на щеках. — Эм… Вроде того… Оно ухудшилось, когда я стал чаще смотреть в код. И учитывая, что это нужно делать для уничтожения ошибок, оно и правда довольно сильно подкосилось, — неохотно ответил Эррор. Тема зрения была для него личной и смущающей, и вот так говорить об этом перед своим заклятым врагом было крайне унизительно. — Думаю, я смогу помочь, у самого похожие проблемы. Но на твоем месте я бы взялся за это всерьез. Я так понимаю, ты никогда даже не пытался с этим ничего сделать? Это довольно безответственно. — Саенс достал из шкафчика несколько светящихся жидкостей и быстро принялся их смешивать, прикидывая в уме формулу. — Подумаешь… Это никак не мешает мне выполнять мою работу. — Но ты ведь знаешь, что в очках кода не видно? Если бы ты носил их, то не запустил бы все так сильно. А вместо этого делаешь лишь хуже. — В голосе хранителя звучал явный упрек, но за ним крылось вполне искреннее беспокойство. — Это не ваше дело! — огрызнулся глючный, уже не зная, куда себя деть. Если бы не недостаток красной краски, он бы уже вспылил и разнес тут все к чертям. — Конечно это не мое дело. Как и всегда, — совершенно спокойно отозвался Саенс, вернувшись и протянув несколько колбочек. — Эффект продержится несколько часов, но на стабильность я бы не полагался. У меня не было возможности проверить этот состав. — Он подождал, пока Инк выпьет одну из них и проморгается, ожидая начала действия, и спросил: — Ну как? — Все еще размыто. Но лучше. Спасибо. — Художник слабо улыбнулся. — Это временное влияние. Я попробую более подробно изучить этот вопрос, но если снова станет хуже, я тут. И все же, Эррор, подумай об этом. Я достаточно долго изучаю Мультивселенную, чтобы знать, насколько невероятные вещи там бывают, и в плане магии, и в плане технологий. И ты же знаешь, я всегда рад помочь. Вместо ответа разрушитель пробурчал что-то нечленораздельное, быстро скрывшись в портале. Инк вздохнул, спрятал лекарство и направился в свою сторону, взмахом руки закрыв два разрыва и оставив Саенса в лаборатории одного вместе с проходом в Область Набросков. На лицо хранителя легла тень, когда он оглядел не самую приятную картину поглощенного тьмой мира. Его ждала встреча с самым настоящим Кошмаром.