***
Первое, что он понял, очнувшись, это что все кости ломит, как после крайне ожесточенной битвы. Такие были не редкостью, но одновременно с этим тело еще и неимоверно жгло, и вот это было в новинку. И в добавок ко всему голова жутко гудела, а перед глазами все расплывалось, если, конечно, было чему расплываться — вокруг, насколько он мог видеть, везде была столь нелюбимая им белая пустота. Но самое странное было в том, что от всего этого ему было плохо. Не в плане физических ощущений, а именно эмоционально, и это сбивало с толку. Такого никогда не было. И теперь он четко ощущал, что именно не любил эту пустоту. Нет, даже не так, он ненавидел ее, презирал, она давила, поглощала и неимоверно пугала. Инк не понимал, что с ним происходит, но было ясно одно. Он чувствует. И эти чувства далеко не из приятных. Художник не помнил, что привело его к такому состоянию, и не был удивлен этим, его память выдавала и не такие сбои. Тогда он инстинктивно потянулся к шарфу, надеясь найти там ответ, но любимой вещи на месте не обнаружилось. И не успел он спросить себя, куда оный мог деться, как понял, что вместо бело-серых костей в привычных перчатках костяшки пальцев были черно-красно-желтыми. Хотя сказать точнее не получалось — картинка жутко плыла. Но даже так он смог приподняться и косо осмотреть себя. Потребовалась пара минут на осознание, но когда до него дошло… Вот тогда он испугался по-настоящему. Все тело объял неизвестный жар, как будто хранителя с головой окунули в лаву Хотленда, слух заложило помехами и высокими пищащими звуками, голова раскалывалась, заставляя схватиться за нее, сжаться в комок и зажмуриться, а потом… ничего. Просто отключка. Сознание резко вырубило, как будто весь мир замер. Неизвестно, как долго он лежал так, скрючившись на полу Антипустоты. Может несколько минут, а может вечность. Но после сознание такой же внезапной вспышкой вернулось. Тяжело дыша и сотрясаясь то ли от лагов, то ли от нахлынувших чувств, он с трудом сел и попытался еще раз вникнуть в ситуацию. Выходило плохо, мысли вечно путались, разум отвлекался на мельтешащие и неконтролируемые эмоции, а от нарастающего шока его раз за разом вырубало. На приход в себя и частичное успокоение ушло порядка семи перезагрузок, хотя точно он не считал. Было страшно. Было до ужаса страшно и больно. Инк пытался сосредоточиться, подумать логически, пробовал вспомнить, что могло стать этому причиной, но от каждого заданного в пустоту вопроса его как будто прошибало электрошоком. Он и правда в теле Эррора? По всему выходило, что так, другого объяснения он не видел. И это все не сон? Хотя какой сон, кошмар? Нет, едва ли, бездушному хранителю ни то, ни другое не снилось, кроме одного единственного почти забытого воспоминания. Но если все взаправду, то как и почему он оказался в нем? Память пасовала. И наверное впервые эта неизвестность пугала. Что же с ним случилось? Что с его телом? Что с его друзьями? Он не знал. Он волновался за них. Он впервые в жизни боялся за них. Художник и сам не заметил, как начал плакать. По-настоящему, искренне, сотрясаясь в истеричных рыданиях и не смущаясь ничего. Слезы просто лились без остановки, обжигая щеки и насквозь пропитывая рукава чужой толстовки. Звуки отражались от невидимых стен и возвращались эхом, но больше их никто не слышал. Вокруг была лишь Антипустота, белая, безликая, бесконечная. И он был заперт в ней совершенно один. Без родной магии он не откроет портал и не выберется. Он застрял здесь навечно? Инк не хотел даже думать об этом, но не мог перестать раз за разом возвращаться к этой мысли. Он не знал, сколько времени длился этот срыв. А с периодическими вылетами тем более. Просто в какой-то момент жутко устал от этого. Усталость и странное смирение с нотками апатии, как будто ситуация резко поблекла и стала такой же белой и безразличной, как и окружающее его пространство. Хранитель был эмоционально опустошен. Чем-то похоже на эффект выветрившихся красок, но немного по-другому. Более естественно. Но так или иначе, истерика утихла, и в голове стало посвободнее. Тогда он привстал и наконец огляделся. И первое, что он обнаружил, это что останавливать взгляд на пустоте плохая идея — глаза начинали болеть, а само пространство шло рябью и проглядывало странными знаками. Причин этого Инк знать не хотел, хотя смутные догадки были. Но что важнее, чуть поодаль зрение выхватило из бесконечной белизны просвет синего. Оставаться на месте стало невыносимо, так что за неимением других вариантов он направился к нему. И хотя тело все еще иногда передергивало от лагов, но боль более-менее отступила. Это были нити. Множество синих нитей хитросплетениями окутывали этот уголок Антипустоты, без особой системы цепляясь друг за друга и тут и там формируя то гамаки, то качели, а иногда и полноценные плетеные домики, в которые можно было залезть и спрятаться от всего мира. Чем-то отдаленно походило на джунгли — нити будто лианы свисали, опутывали сами себя и уходили куда-то наверх, теряясь в нависающей темноте потолка; развешенные игрушки напоминали экзотические фрукты, висящие на этих ветвях; а коконы из нитей манили к себе как хищные растения, что так и норовят схватить, захлопнуть капкан и не выпускать, пока полностью не поглотят в себе. Конечно, видел он все это очень плохо, все просто сливалось в нагромождение синих пятен, но в то же время на удивление точно различал их каким-то внутренним взором. Слегка сосредоточившись, художник мог легко отделить одну нить от другой и проследовать по ней, выпутывая из общего клубка. Пусть не видел, но явно чувствовал, как будто был един с ними. Это одновременно и поражало, и было как-то жутковато. Тогда его в очередной раз посетило то самое осознание. Это тело Эррора. Осторожно, боясь очередного вылета, он опустил взгляд и попытался осмотреть себя уже тщательней. Ничего путного из этого не вышло, и тогда он медленно, надеясь, что разрушитель его за это не убьет, скользнул руками вдоль тела. На уровне груди в толстовке быстро нащупалось что-то твердое, и, проверив это место, он нашел внутренний карман, в котором обнаружились очки в широкой красной оправе. Дырявая память проснулась и довольно четко выдала одно очень дорогое Инку воспоминание об их первой встрече в Оутертейле. Тогда он единственный раз видел разрушителя в этих самых очках. Оказывается, он всегда носил их с собой. Недолго думая, он надел их и сразу почувствовал себя гораздо лучше. В очках окружающая пустота перестала распадаться на цифры всякий раз, стоило ему задержать взгляд на одной точке больше нескольких секунд, да и в целом все стало гораздо четче, отчего хранитель испытал невероятное облегчение. В остальном одежда была самой обычной, но задумавшись об этом, он понял, что в куртке неудобно. Инк, конечно, привык к многослойной одежде и в одной футболке чувствовал себя почти голым, но по какой-то причине столь любимые большинством Сансов толстовки никогда ему не симпатизировали. И все же, без куртки на поясе было неуютно. А потому он без задней мысли снял ее и повязал на бедрах как привык. Как ни странно, небольшое переодевание позволило немного прояснить мысли. Но все еще недостаточно, чтобы полностью успокоиться. Тогда, не придумав ничего лучше, художник забрался на близлежащий гамак и медленно раскачался на нем. От такого, казалось бы, простого и детского порыва его захватила пусть и слабая, но такая же детская радость, и для нее даже не потребовалось желтой краски. Да уж, эти эмоции его определенно дезориентировали, как в общем-то и все, что с ним сейчас происходило. Инк уже несколько раз ловил себя на рефлекторных движениях, пытаясь схватиться за органайзер, но его каждый раз не оказывалось на месте, отдаваясь непривычной тяжестью где-то в глубине груди, причины которой он понять пока не мог. Он вообще мало что понимал. Но зато четко осознавал, что в таком состоянии и не поймет. А потому он вздохнул и попытался отвлечься от всего этого, закрыв глаза и откинувшись на мягкую и удивительно уютную вязаную ткань. Гамак оказался более чем удобным, похоже, в собственном комфорте Эррор действительно знал толк. Хотя хранителю все равно не давал покоя вопрос, как тот обходится без обычных предметов мебели. Но эта мысль тоже выветрилась, когда спустя несколько минут у него наконец получилось немного расслабиться, и он стал почти что на автомате скользить по струнам магией, как бы «ощупывая» обитель разрушителя. Это получалось само собой, и иногда Инк находил игрушки и другие гамаки, также состоящие из нитей, а еще, к собственному ужасу — опутанные струнами человеческие души, от которых он поспешно «отводил взгляд». Но больше ничего необычного тут не было. Так что художник слегка удивился, когда наткнулся на что-то твердое, гладкое и, похоже, металлическое, заодно отметив, что нити могли ощущать пространство вокруг себя почти так же, как если бы он сам касался этих предметов. О такой особенности магии разрушителя он никогда не догадывался и на секунду задался вопросом, а что же в таком случае тот ощущал, когда связывал его? Мысль оказалась… внезапно смущающей. Отогнав ее подальше, привстав с гамака и ведомый любопытством, Инк направился в нужную сторону, пока не увидел висящий среди нитей холодильник. Маленький, размером с тумбочку, непонятно от чего он работал, если работал вообще, и если подумать, в Антипустоте еда не портилась, так что необходимость подобной вещи была несколько сомнительна. Но это было по-своему забавно. Внутри же обнаружились просто неприличные запасы острого перцового шоколада и стакан газировки. И все исключительно из тринадцатого таймлайна одного из Фелл-миров. Помнится, от остальных он отличался всего двумя вещами — этим шоколадом и Сансом по прозвищу Рэд, которого какой-то аномалией занесло в Андерсвап. И не в какой-нибудь, а именно к знакомому хранителю Блу. Причем возвращаться обратно он резко отказался, проникнувшись к Свап-братьям неожиданной привязанностью. И чего такого в нем нашел разрушитель, оставалось загадкой, но факт есть факт — именно этого беднягу он регулярно обирал, опустошая его заначки и вызывая у красного приступы неконтролируемой ярости. Мда, Эррор был тем еще сладкоежкой и тем еще врединой. Эррор… Еще одна мысль заставила буквально подскочить на месте. Если Инк тут, то что с ним? Он в порядке? Он… жив? Или может… Голова снова заболела, резкие осознания и внезапные крышесносящие идеи явно были врагом этого тела, он понял это уже с третьей перезагрузки. Но в этот раз ему удалось побороть очередной приступ, пусть и с заметным трудом. Чем-то немного напоминало его собственные чернила. Хах, интересное сходство. Но куда важнее, если он здесь, то что, если Эррор в такой же ситуации? Но как это узнать? Не может же он просто прийти в Область Набросков или позвать его сюда? Его собственные порталы недоступны, а как открывать разрывы магией глючного он не знал. Хотя… А почему бы не позвать? Рука сама потянулась к стакану…***
Инк помотал головой, отгоняя неприятные воспоминания. Да, ему было страшно, и ему страшно сейчас, но это нормально. Это и значит быть нормальным. И это именно то, чего он так долго желал. Хотел быть таким как все, и остальные ведь как-то справляются с этим. Те же Дрим и Блу сражаются с ним бок о бок уже годы, сталкиваются с не менее ужасными событиями, и это при том, что Дрима подобный негатив буквально ранит, а Блу явно мал, чтобы переживать подобное. Но он пережил может даже больше, чем они знают, и не сломался. Так чем Инк хуже? Он сам взвалил на себя ношу хранителя Альтернатив и всегда находил в себе силы оправдать это звание, а ведь были моменты и похуже этого. Он глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок. Резкий и колючий морозный воздух подействовал отрезвляюще, позволяя окончательно сосредоточиться на поставленной цели. Ему ведь даже не надо оставаться здесь надолго — просто задать несколько вопросов и благополучно свалить в портал при первом же удобном случае, сославшись на какие-нибудь дела разрушителя. Или не говоря ничего вовсе, едва ли Эррору нужны какие-то особые оправдания. Да и не в первый же раз он эту компашку видит. Разберется как-нибудь. Вблизи замок оказался еще более устрашающим, чем издалека. Полностью сотканный из магии Кошмара, он был не просто пропитан негативными чувствами, он буквально состоял из них. Обшарпанная каменная кладка, будто строению уже много сотен лет, массивные деревянные ворота, кривые беспорядочно натыканные тут и там башни и угрожающе выступающие острые шпили, все это место как будто было вырезано из ужастика и навевало соответствующие чувства. Желание взять и убежать на другой конец Мультивселенной резко возросло. Но ему придется зайти, и нужно было не вызывать подозрений, а это значило вести себя как разрушитель. Звучит может и сложно, но только не для него. Воспоминания о глюке были одной из немногих вещей, которые сохранялись в его памяти лучше, чем все остальное, а знал он его очень давно. И к счастью, если что-то Инк и умел так же хорошо, как рисовать, так это притворяться. Ведь он притворялся почти всю свою жизнь, и парочка неконтролируемых эмоций никак не перекроют этот опыт. Во всяком случае он хотел на это надеяться. Наконец собравшись с силами, хранитель уверенно толкнул тяжелую дверь, вздрогнув от громкого протяжного скрипа, и оказался в обширном зале. Планировка замка Кошмара не менялась, где бы он его ни строил, так что очертания были смутно знакомыми, хоть наверняка он окружение и не помнил, полагаясь на дежавю и обрывки образов нескольких битв в Дримтейле. Родную вселенную Мечты им удалось отвоевать, хотя если точнее, Найтмер сам в каком-то смысле отдал ее, и вскоре они поняли, почему. Дримтейл не являлся АУ в полноценном смысле этого слова, и изначально он даже не был привязан к этой Мультивселенной, существуя абстрактно. Он обрел свою форму и название, только когда Дух древа использовала Блу как исходный образ для рождения хранителей себе на замену. После чего этот мир стал именно что миром и расположился почти в самом центре Мультивселенной, примкнув границами к оригинальному Андертейлу и Рипертейлу. Но даже так, с Оригиналом его по сути ничего не связывало, и в частности, в Дримтейле никогда не существовало таймлайнов или возможности перезапуска. Кстати, именно поэтому время в Мультиверсе общепринято отсчитывали по нему. Но увы, это значило, что даже заполучив свой мир назад, возродить его так просто не получится. И несмотря на все старания Дрима по очищению ауры, он до сих пор оставался одним из негативных, настолько прочно в него въелась энергия от некогда случившейся тут катастрофы. Мечтатель, конечно, не сдавался, и Инк его всячески поддерживал, но им с сожалением пришлось признать, что пройдет еще немало времени, прежде чем они действительно вырвут родную вселенную из лап Кошмара. От осмотра и столь тревожащих размышлений художника отвлек шум, кажется, кто-то ругался. Значит, кошмарики дома, а не громят очередную АУ, уже неплохо для начала. Пойдя на звук, он завернул в одну из комнат на первом этаже и оказался на кухне, ну или неком ее подобии. В компашке Плохих Парней домохозяйством никто не занимался, и обычно они, как и разрушитель, промышляли воровством провианта в опустошаемых вселенных. Одной причиной такого положения дел была поголовная лень, присущая всем Сансам, а вторая прямо сейчас сцепилась с Дастом и бешено размахивала топором, грозясь порубить не только пыльного, но и любого, кто окажется в радиусе пяти метров. Половина помещения была откровенно разгромлена, а со стороны на представление смотрел Киллер, успевая и уклоняться от случайных атак, и записывать все на телефон. На подошедшего Инка внимания никто не обратил, полностью увлеченные каждый своим. Пытаясь уловить причину потасовки из кратких восклицаний и ругательств, он наконец заметил в руке каннибала поблескивающую связку ключей, которую, похоже, всеми правдами и неправдами пытался перехватить у него Даст. А оглядывая окружение дальше, слегка размывающийся взгляд зацепился за замок на холодильнике. Что ж, теперь все ясно. Собственно, второй причиной было то, что хранить какую-либо еду в одной вселенной с Хоррором и надеяться, что она останется цела, было как минимум наивно. Несколько минут понаблюдав за баталией и поняв, что конца этому безумию в ближайшее время не предвидится, Инк осторожно вытянул синюю нить и, надеясь, что чужая магия не подведет, рывком направил ее в сторону дерущихся. Струна мгновенно обвилась вокруг металлического кольца, и прежде, чем кто-то что-то понял, ключи оказались в руках у художника. Он размеренным шагом прошел до предмета вожделения дыроголового, по пути уклоняясь от фиолетовых костей, и под внимательным взглядом Киллера и объектива его камеры попробовал открыть. Ключ подошел с третьей попытки, и только после этого неразлучная парочка наконец поняла, что что-то не так, и замерла, смотря на мирно изучающего холодильник хранителя. Тот, приоткрыв дверцу, осмотрел не самый разнообразный ассортимент, в основном состоящий из различных закусок. Но в то же время целая полка была загромождена сырым мясом, к которому, видно, так рвался зачинщик драки. В самом же низу обнаружился ящик, выглядевший куда опрятней, чем остальные, как будто к нему опасались прикасаться, а внутри оказался уже знакомый Инку шоколад. Решив, что это самый простой способ «вжиться в образ», он взял одну плитку, мысленно уже представляя истерику Эррора по этому поводу, и поспешно закрыл замок, спрятав ключи в карман. После чего со спокойным взглядом обернулся и принялся за любимую сладость разрушителя. В памяти всплыли слова Блу о том, что глючный умудрялся есть шоколад прямо в обертке, и хотя он не был уверен, что сможет повторить этот трюк, синие языки оказались на удивление послушными, развернув плитку прямо во рту. Слегка удивившись этому, но не подав вида, он выплюнул смятую обертку и тут же отправил ее в небольшой разрыв в пространстве. Об этой привычке Эррора художник знал не только от Голубики, но и сам видел, когда тот отказался засорять фантиками Оутертейл. Если подумать, даже забавно, что такие, казалось бы, мелкие детали не стерлись его вечной забывчивостью. На сверлящие его при этом взгляды он будто бы и не обращал внимания, хотя на деле был готов в любой момент увернуться от случайной атаки, но той, к счастью, не последовало. Первым в себя пришел Даст, расплывшись в жутковато-безумной, присущей лишь ему улыбке маньяка. И хотя подобное описание можно было дать всем присутствующим, взгляд и оскал был уникален для каждого и вгонял душу в пятки в своем неповторимом стиле. Но Инку лишь сейчас представилась возможность по достоинству оценить разницу. — Ну надо же, смотрите, кто вернулся. А мы уж думали, что ты сдох. Хранитель хмыкнул. Вежливое приветствие, ничего не скажешь. Что ж, он в долгу не останется. — Если я и умру, то точно после тебя, пылесборник. Следующий за этим обмен взглядами он оценил как более-менее положительный, хотя судить было действительно сложно. Но по крайней мере Даст отозвал свои кости, а значит, продолжать драку был не намерен. Тут ситуация дошла и до Хоррора. Пользуясь тем, что псих отвлекся, он резко скинул его с себя и уставился на художника, вскинув топор и злобно сверкая единственным глазом. — Отдай ключи! Инк оценивающе осмотрел воинственный вид каннибала, и на задворках сознания промелькнула легкая опаска, но не более. Нападет или не нападет? А что, неплохой шанс проверить одну теорию. Он покладисто пожал плечами и вытянул руку, держа связку на одном пальце. Она все еще была обмотана нитью, а с остальных пальцев свисали еще несколько. Он широко улыбнулся, надеясь, что выражение выйдет именно таким, каким нужно. Голос угрожающе затрещал. — Они тебе так нужны? Так подойди и забери. Дыроголовый крепче перехватил топор, несколько минут напряженно сверля его взглядом, но в итоге рисковать не стал, отступив на шаг и словив несколько едких смешков от Даста. Киллер в углу тоже тихо рассмеялся, не прекращая съемку. Впрочем, будь они на его месте, тоже вряд ли бы осмелились вот так просто напасть, и это успокаивало. Все же Эррор был прав, и репутация разрушителя миров делала свое дело. А приспешники Кошмара может и безумцы, но в суицидальных наклонностях, вроде, замечены не были. Похоже, пока все шло гладко, и воодушевленный этим, хранитель постарался говорить как можно уверенней и развязней. — Я почему-то так и думал. Где Найтмер? Разговор есть. И если ответите быстро, я даже умолчу, какой дурью вы тут маетесь. Троица мгновенно напряглась, особенно занервничал Хоррор. Инк уже и так догадался, что холодильник заперт не просто так, а ключ вряд ли должен был попасть к этому обжоре. И пусть Найтмера едва ли волновали его подчиненные, он ненавидел, когда те становились причиной для его головной боли. Так что за любое нарушение дисциплины или банальное отвлечение от важных дел можно было поплатиться парой сломанных ребер. Кстати, этим же оборачивались и проваленные задания, и хотя потом их с горем пополам лечили, лишний раз бесить босса было явно не в их интересах. Даст скрестил руки на груди, облокотившись на изрезанную и побитую колонну, и сильнее натянул серый капюшон на глаза. — У себя в кабинете. В крайне плохом настроении, — неохотно выдал он. Продолжая играть роль самоуверенного разрушителя, коим и являлся Эррор, художник нагло усмехнулся. — Тоже мне новость. Как будто у осьминога оно когда-то было хорошим. Все присутствующие невольно засмеялись, хоть и попытались скрыть это, как будто Кошмар мог услышать. Насколько понял Инк, оскорблять Найтмера тут мог осмелиться только он. По крайней мере — находясь с ним в пределах одной вселенной и вслух. Тем не менее, кажется, это позволило им немного расслабиться от помрачневшей секунду назад атмосферы. Пыльный вздохнул и уже чуть спокойней продолжил: — Да, но сейчас оно еще хуже, чем обычно, так что на твоем месте я бы туда не совался, если не хочешь стать пылью. Не знаю, что его так сильно взбесило, но в последние дни он совсем с катушек съехал. — На последних словах его левый глаз ярко загорелся красно-синим, создавая дикий контраст, а сам он хищно оскалился, всем своим видом будто подтверждая, что в безумии он разбирается. — Ну и зачем ты ему сказал? Я бы посмотрел, как из придурка выбьют всю спесь, — злобно и слегка обиженно нахмурился Хоррор, мстительно проведя пальцем по острию топора. Инк улыбнулся и, решив подшутить, достал ключи и кинул их растерявшемуся Киллеру. — Если охота посмотреть на такое — у вашего дружка все записано, — с хитрой ухмылкой пояснил он, привлекая внимание к камере. Они оглянулись на убийцу и, похоже, только сейчас осознали, что тот вел съемку. Еще мгновение, и те, кто только что были готовы перегрызть друг другу глотки, весьма слаженно направились напару мять бока третьему. Решив, что вмешиваться в это и дальше себе дороже, хранитель оставил их разбираться между собой, втайне переводя дух. Находиться в компании трех чуть ли не самых отъявленных безумцев Мультиверса и не подавать виду было, мягко говоря, напряжно. Но в этот раз ему удалось не поддаться внутренним порывам, что не могло не радовать. Кажется, он начинает потихоньку привыкать к этому. Но интересно, часто у них такие драки? И как они вообще уживаются между собой в таком мрачном месте? Не то что бы его это касалось, но… Раньше Инк никогда не задумывался об этом. Для того, кто так настойчиво протягивал руку дружбы Эррору, готовый простить его и за большее, он никогда не интересовался судьбами кого-либо еще. А ведь по сути эти монстры не виноваты, что стали такими. Он невольно вспомнил слова Саенса. Ведь ученый был прав — все Сансы по своему безумны… Просто эти чуть больше, а все из-за того, что Создатели придумали им такие истории и такие миры. Так что нет ничего удивительного в том, что они попытались сбежать из них. Сбежать… Прямо как он… Художник резко мотнул головой, выбивая непрошеные мысли. Может, он задумается об этом позже, но точно не сейчас. Еще не хватало, чтобы Найтмер почувствовал эти переживания. Кстати о нем, Даст сказал, он у себя в кабинете? Кабинет… Единственное, что Инк вроде бы припоминал, это что он на втором этаже. Просить кого-то из недоубийц провести его было бы подозрительно, а звонить Эррору по такому пустяку… Ругательств он уже достаточно наслушался. Вздохнув и поднявшись по винтовой лестнице, хранитель осмотрел коридор и направился туда, где негативная аура была сильнее всего. Мда уж, теперь он как никогда понимал Дрима, неудивительно, что его с темных миров и общества брата так трясет. Встав перед предполагаемой дверью, он на пару минут задумался, что будет больше в духе разрушителя, но в то же время уместно в этой ситуации — постучать или же открыть с пинка? В итоге, не придя к однозначному решению, решил совместить. Пару раз грубо ударив по дереву для приличия, Инк, не дожидаясь разрешения, вошел в комнату и был вынужден тут же пригнуться, уворачиваясь от щупальца. Он уже заметил, что тело глючного реагировало медленнее, чем его собственное, но все же рефлексы оставались достаточно отработанными и даже более точными, ведь с таким плохим зрением приходилось во многом полагаться на инстинкты. Мгновенно проанализировав ситуацию, он, особо не задумываясь, призвал кость и отбил ей следующий удар, рывком подавшись вперед и ей же обрезав истекающую слизью конечность. К счастью, навыки рукопашного боя, даже без своей кисти, никогда его не подводили. Выставив красную кость перед собой, художник выжидающе уставился на Найтмера, готовый отразить еще атаки, но нападение прекратилось так же внезапно, как и началось. Не было понятно, раскусили его, или же это нормальное приветствие для Плохих Парней, и это заставляло немного нервничать. Но рассмотрев, кто именно к нему пожаловал, Кошмар сделал лицо попроще, до этого, похоже, удивившись не меньше, чем сам Инк. — Я думал, что неясно объяснил тем идиотам, что не хочу никого видеть. Но не ожидал встретить тебя, — объяснил он свой выпад, хотя на извинение тянуло слабо. — Вижу, ты не потерял форму в своем маленьком отпуске. Где ты шлялся? — Мои дела тебя не касаются, — специально грубо отозвался хранитель, хотя притворяться почти не пришлось — все-таки главарь темной компашки не вызывал у него приятных чувств. И кость он отзывать пока не спешил. Но тут голос Найтмера слегка смягчился, насколько это можно было сказать про него, и вместо раздражения и извечной злости в нем промелькнули насмешливые нотки. — Просто хотел узнать, где ты нахватался так много негатива. Ты, конечно, редко бываешь доволен жизнью, но такая солянка… Впервые ощущаю нечто подобное, особенно от тебя. Хотя… Нет, вру. Это второй раз. Что, решил не ломаться, как тогда, и все-таки устроить мне пир? Он издевательски осклабился и прищурил единственный глаз, а вот Инк от таких слов замер на месте. В голове разом всполошился целый рой вопросов, вдобавок к тем, что он уже хотел задать, но пока что стоило сосредоточиться на главном. Например на том, чтобы не выдать себя еще больше, чем он уже выдал. — Обойдешься, — презрительно прошипел художник, надеясь, что такой интонации и выражения хватит, чтобы отбить у осьминога желание лезть в эту тему дальше. Эррор определенно не одобрял вмешательства в его чувства, это еще из его отношения к Дриму было очевидно. Так что вряд ли к Кошмару в этом плане оно было лучше, и вряд ли сам Кошмар этого не знал. Тот не сдержал еще одной неприятной ухмылки, но от прочих комментариев и правда воздержался, отчего хранитель испытал небольшое облегчение. Он с самого начала знал, что Найт все ощутит, а потому успел пусть и немного, но подготовиться к этому. Да, в его эмоциях была каша, но по сути единственным приоритетом было скрыть причину такого состояния. Ну и просто не сорваться и не потерять лицо перед ним. И в основном Инка волновал второй пункт, но к собственному удивлению, сейчас он чувствовал себя гораздо… спокойнее, чем когда только пришел в эту вселенную. Конечно, Найтмер был сосредоточием всего негатива в этом месте, но в то же время, в отличие от своего брата, он не распространял его, а напротив, поглощал. Вспоминая рассказы мечтателя, это и была его изначальная обязанность, как хранителя негативных эмоций. В то время как Дрим дарил остальным счастье, Кошмар, несмотря на не самое позитивное имя, не подсылал их(хоть и был способен на это), а наоборот, забирал, поглощая чужие беды и успокаивая, а еще разбираясь в их причинах. Но люди этого не понимали, не обращались к нему за помощью и вместо этого начали ненавидеть. Но даже после перевоплощения в эту форму, Найтмер не утратил этих своих способностей, обратив их в свою пользу — так он мог и подпитывать себя, и не допускать срывов у своих подчиненных. Во всяком случае, больше чем обычно. Это было странно признавать, но сейчас художник был даже благодарен за это, ведь если бы он был поглощен страхом из-за всей этой ситуации, то ему было бы гораздо труднее притворяться. Но вслух он этого, конечно же, не сказал, вместо этого решив не тянуть и сразу перейти к делу. Задерживаться рядом с Кошмаром, когда тот мог считывать его неконтролируемые эмоции, хотелось меньше всего. — У меня есть вопросы. И тебе лучше иметь на них ответы, — требовательным и почти угрожающим тоном выдал он причину своего прихода. — Ты же почувствовал, что что-то случилось с Мультивселенной две недели назад, не так ли? Найтмер резко нахмурился, что-то обдумывая. Похоже, хранитель попал в яблочко, и что интересно, видимо случившееся волновало не только его. Наконец тот еле заметно кивнул. — Да, было такое. Чем-то похоже на землетрясение, только тряслись магические границы между мирами. В первый раз встречаю такое. И кажется, именно после этого ты исчез. — С каждым словом он мрачнел все больше, не сводя с художника выжидательного взгляда. Инк поспешил его разочаровать. — Если думаешь, что я знаю, откуда взялась эта аномалия — обломись. Сам сейчас пытаюсь разобраться. Эта чертова ошибка что-то сделала с моей Антипустотой. — А что, он даже не соврал! Осьминога такой ответ очевидно не устроил, щупальца за его спиной напряглись и пару раз хлестнули по полу. Сам он, впрочем, старался сохранять самообладание. — Вот как. Тогда понятно, почему я не мог тебя найти. — Ты меня искал? Мне казалось, это я прихожу к тебе, а не наоборот. — Хранитель нахмурился, вспоминая слова Эррора об их отношениях с этим комком слизи. Если они были правдой, то Найт едва ли стал бы пытаться беспокоить глюка — только себе бы хуже сделал. А в то, что он беспокоился за разрушителя, верилось слабо. — После той тряски стало очень сложно открывать порталы, и это сильно подкосило мои планы, — не скрывая злости в голосе, пояснил Кошмар. — Без свободных перемещений мне неоткуда брать негатив, а негатив мне нужен, чтобы перемещаться. Замкнутый круг, в результате которого мы почти что застряли здесь. — Щупальца снова зашевелились, выдавая все накопленное им раздражение. Инк тем временем на мгновение замешкался и не смог скрыть удивления. — Что?.. Погоди, ты серьезно? Мои порталы работают как обычно. В качестве проверки он сосредоточился и снова открыл несколько небольших разрывов в первые попавшиеся вселенные. Без поиска нужных координат это не заняло много времени. Найтмер же, увидев это, резко притих, а после оскалился — самое приближенное к улыбке, что он мог выдать. — Похоже, мне очень повезло, что ты вернулся. — Хочешь, чтобы я провел тебя? — Художник прищурился, еще одним взмахом руки закрывая порталы и спешно ища выход из ситуации. Если Найтмер заперт в собственном измерении и не сможет им помешать или напасть на кого-то — это просто замечательные новости. Но просто отказать его куда-то выпускать было бы слишком подозрительно. Впрочем… на уступки разрушитель шел не часто, и сейчас этим можно было воспользоваться. Инк скрестил руки на груди, продолжая недовольно смотреть на Кошмара. — Я тебе не мультивселенское такси. И прямо сейчас у меня есть дела поважнее, например выяснить, у кого так много наглости влезть в мое пространство, и стереть его в порошок. Назови хоть одну причину тратить на тебя время? Найт ничуть не удивился столь наглому тону, лишь слегка поморщившись. Похоже, хранитель не прогадал, и многие из разговоров двух самых больших источников проблем Мультивселенной выглядели именно так. Впрочем, тот не растерялся. — Я не единственный, чьи переходы затруднены. Насколько я знаю, у моего брата похожая проблема. Но этот идиот все равно потратил все свои силы на кругосветное путешествие по мирам в поисках чего-то. Или точнее, кого-то. — Он выждал небольшую паузу перед следующей фразой. — Инк тоже пропал. Слышать подобное, когда ты буквально стоишь в шаге от говорящего, было странно, и художник непроизвольно дернулся, откликнувшись на собственное имя. Кошмар, впрочем, воспринял это по-своему, решив, что ему удалось заинтересовать собеседника. Все же для него не было секретом, что хранитель Альтернатив — единственный, кого Эррор воспринимал всерьез, точно так же, как у него самого были личные счеты с братом. Ухмыльнувшись собственным мыслям, он неторопливо продолжил. — И это значит, что сейчас звездная команда слабее, чем когда-либо. Если сможем быстро прорваться, они ничего не смогут сделать, и мы покончим с ними раз и навсегда. И тогда ни тебе, ни мне уже точно никто не помешает. Инк напрягся. Логика в этих словах была, и похоже, придется согласиться. Но если подумать, все не так уж плохо. Во-первых, он будет знать обо всех планах и сможет предупредить своих друзей, а значит, ситуация не безнадежна. Во-вторых, он и сам может втайне вмешаться и подпортить атаку. А в-третьих, если Найтмеру нужна услуга, то из этого можно извлечь свою выгоду. Он на пару минут задумался, как ответить, чтобы это было в духе Эррора, и довольно быстро нашел решение. — Если чернильницы там нет, то меня это мало волнует, — слегка недовольно отмахнулся художник и тут же на секунду замешкался — называть самого себя прозвищем было так же странно, как до этого слышать те же издевки родным голосом. Впрочем, он быстро взял себя в руки. — Но похоже, эта тряска, чем бы она ни была, насолила и тебе тоже. Ты хочешь вернуть свои порталы в строй, а я хочу избавиться от аномалии. Напряжешь щупальца в поисках причины, и я в деле. — Договорились. Найт кивнул и вернулся к своему столу, небрежным движением сметая царящий на том бедлам и утыкаясь в бумаги, видимо уже в подробностях продумывая, где, когда и как устроит очередную битву. В отличие от Эррора, просто выбирающего Альтернативу почти случайно и действующего по ситуации, главарь темной компашки был не только лидером, но и совсем неплохим стратегом. Он ценил дисциплину и организацию и никогда не нападал, не продумав всех действий заранее. Что служило не самым приятным довеском к его мощной магии, делая из него крайне опасного противника. Но здесь и сейчас Инку открылась действительно необычная картина — почти спокойный повелитель Кошмаров. И он с уверенностью мог заявить, что видит его таким впервые. Нет, Найтмер не был расслабленным, такую вольность он бы себе ни за что не позволил, особенно перед разрушителем. Но и бушующего до этого раздражения или привычной для битв ярости тоже не ощущалось. Казалось, даже аура негатива слегка поутихла, и несмотря на извечно-хмурое выражение, коварная ухмылка выдавала, что этот разговор слегка приподнял его настроение. Хотя по нему все еще было сложно сказать, заподозрил он что-то или нет. Оба брата, помимо всего прочего, умели с неплохой точностью определять ложь за счет эмоций, и художник не был уверен, смог ли провести его. Впрочем, даже если бы тот понял, что у хранителя другие планы, вряд ли бы его это удивило, ведь Эррор всегда помогал им лишь из своей выгоды. Поняв, что тут ему больше делать нечего, Инк неспешно покинул кабинет, решив пройтись по замку и найти укромное местечко, чтобы обдумать дальнейшие действия. Несколько минут рядом с Кошмаром вытянули из него часть негативных эмоций, оставив странное опустошение, и замок уже не казался таким жутким и мрачным. Он действительно не замечал этой стороны его способностей раньше, но сейчас она была на пользу. И хотя идея сознательно подпитывать Найтмера была сама по себе неприятной, едва ли он один мог сильно сдвинуть баланс сил, для этого темному братцу требовались страдания целых вселенных. Так что технически, хуже от этого никому не было. С силой захлопнув дверь и отойдя немного дальше по коридору, он закрыл глаза и сосредоточился на синей нити. И сразу поморщился от неприятного липкого ощущения слизи, но похоже, Кошмар ничего не заметил. Или может только сделал вид, что не заметил? Время покажет. Но если он правильно понял эту магию, и все пойдет по плану, то как минимум он сможет отслеживать его перемещения, а в данной ситуации это не помешает. Но что важнее, так это его слова. Так значит, он не может открывать порталы? Или скорее может, но не хочет тратить на это силы впустую без четкого плана. Что-то случилось с границами измерений, из-за чего энергия негативных и позитивных эмоций не может подпитывать братьев как раньше? Почему Дрим не сказал об этом? Но зато сказал, что Рипер и Фреш не смогли проникнуть в Область Набросков, а по словам Саенса, тряска повлияла на тех, кто может путешествовать по Мультивселенной. Но при всем при этом, порталы глюка и перемещение через краску, пусть и по призыву, не вызвали никаких проблем, как будто на него и Эррора это не действовало. Или у них тоже появились какие-то ограничения, которых они пока не заметили? Да уж, есть, о чем подумать. И было бы неплохо позвонить и рассказать обо всем, что он только что узнал, но вот так сразу это вызовет подозрения, а пока лучше не привлекать внимания. Так что вместо этого художник отправил разрушителю и Саенсу сообщение, заодно быстро записав то же самое в консоль. И хотя больше его тут ничего не держало, он решил, что пошпионить за кошмариками тоже будет не лишним, особенно учитывая, что Найтмер готовит какой-то план. С этими мыслями хранитель спустился обратно на первый этаж, где обнаружил троицу головорезов в одном из залов, развалившихся на диване. Причем на Киллере он заметил несколько свежих ссадин, похоже, за запись его все же уделали. Хоррор сидел с краю и был занят, вгрызаясь в небольшой кусок мяса и то и дело кидая взгляды на Даста, который отвоевал ключи назад, но видимо решил сжалиться над дыроголовым. Ну или просто откупиться, чтобы тот не кидался на него какое-то время. Сам пыльный просто облокотился на спинку дивана и скалился в потолок. Все трое выглядели скучающими. Неужели, кроме драк им тут совсем нечего делать? Да быть такого не может. В поисках неизвестно чего взгляд блуждал по комнате, и до этого откинутый художником вопрос, как они тут уживаются, всплыл снова. Что ж, у него есть немного времени и возможность утолить свое любопытство.