С твоей точки зрения

Хранитель расположил кисть вертикально и упер ее в землю, привычным движением облокотившись на любимый инструмент. Если честно, из-за всех этих переживаний ноги его почти не держали, и будь его воля, он бы, как любой порядочный Санс, отправился бы на время проспаться. Но было два «но» — во-первых, сны не вызывали никаких ассоциаций, кроме этих воспоминаний, а во-вторых, сейчас ему нельзя было терять лица перед Эррором. Зря он тогда что ли так рисковал и тащил его сюда? Так что Бруми оказала художнику просто незаменимую поддержку в этой ситуации. Буквальную. — Так… Как думаешь, о ком эта история? — как можно отвлеченней спросил он, прервав уже порядком затянувшуюся тишину. Все еще погрязший в мыслях глюк не сразу осознал вопрос, как и то, что у него вообще что-то спросили, но нечто на уровне инстинктов отозвалось в голове, и он не подумав ляпнул: — Вроде бы… это как-то связано с Чарой. Ее хотят сделать… хорошей? — Он пару раз моргнул, когда зрачки сменились сперва вопросительными знаками, а затем так же быстро восклицательными. Разрушитель опешил, но не от вопроса, а от того, что смог дать на него вразумительный ответ, хотя был уверен, что об этой АУ он не знает ровным счетом ничего. Черт, да она же в прямом смысле еще не существует, так откуда… — Свап-мир? — Инк слегка встрепенулся, и в заглюченных глазах промелькнул интерес, постепенно вытесняющий беспокойство. — Нет, — почему-то уверенно отозвался Эррор. — Скорее… путь исправления? Вынужденное сотрудничество с Сансом для решения общей проблемы, медленно переходящее от ненависти к дружбе и… — Он запнулся и резко сложил руки на груди, и сам не зная, что на него вдруг нашло. — Мне уже не нравится эта вселенная! — Почему? Как по мне, это вполне милая идея. — Хранитель снова осмотрел праздничную атмосферу, а затем слегка поник. — Или у нее плохой конец? — Ты правда думаешь, что меня должно радовать появление очередной ошибки?! — язвительно прищурился глючный, обведя окружение выжигающим взглядом. Но через мгновение странное чувство вернулось, и Эррор задумался, как будто прислушиваясь к чему-то. Нет, тут все еще стояла мертвая тишина, но у него все равно создавалось ощущение, словно он что-то слышит. Не через звук, а через что-то еще, куда более тонкое и эфемерное. — Плохой… Я так не думаю. Скорее, напротив. — Разрушитель фыркнул и отвел взгляд с кривой усмешкой. — Кажется, этот тип задумал осчастливить вообще всех. Будет много воскрешений. Не так уж часто в игру возвращают другие души. И кажется, эта история предполагает лишь один путь геноцида, причем неоконченный и в прошлом. — Воу, правда? Думаю, Дрим будет рад этому миру! — Наконец художник смог снова искренне улыбнуться, заодно поймав себя на осознании, что не в первый раз образ друга помогает ему собраться с мыслями. С тех пор, как они познакомились, Дрим всегда был рядом. И он был первым и единственным, кого Инк подпустил к себе настолько близко. Пусть хранитель снов сам прознал о его бездушности в силу своей магии, его это не смутило, и он принял Инка таким, каким он был — со всеми его странностями, темными секретами и непозволительными с точки зрения обычной морали наклонностями. Хотя по сути, именно он во многом помог с этой самой моралью. Иногда художник задавался вопросом, чем он мог заслужить столь сильное доверие. Ведь для Дрима, ощущающего ауру и всегда знающего, что и у кого на уме, должно быть по-своему страшно от присутствия кого-то настолько пустого, и чьи действия он никак не мог предсказать. В конце концов, о причинах его становления защитником он тоже знал. Как и о том, что всегда был и будет шанс, что Инк изменит свое мировоззрение, если найдет для этого достаточно весомые причины и воспримет это лучшим вариантом для себя. Но мечтатель ответил, что именно поэтому. Ведь Инк и сам знает это, и все равно выбрал светлую сторону. А если даже бездушное существо способно так трепетно о чем-то заботиться и защищать, то значит, в этом мире все не так уж плохо. Он часто говорил, что это наполняет его надеждой и верой в ту самую фразу — что «каждый может быть лучше, если просто попытается». Так что Дрим всегда поддерживал хранителя и стал для него незаменимой опорой, возможно, единственным, кому он мог безоговорочно и на все сто процентов довериться. Кроме собственной кисти, разве что. И Инк отвечал ему тем же, может, и не питая каких-то особых чувств, но он определенно ценил все, что Мечта для него делает. Если подумать, он действительно стал ему… другом? Друг… Почему-то сейчас это слово ярко отзывалось в сознании и душе, пронизывая тем самым нежным теплом и отгоняя все тревожащие мысли, как будто хранитель эмоций прямо сейчас стоит рядом и укутывает его своей аурой, о которой Инк был так наслышан. Кстати об этом… А что, ему всегда было любопытно, каково же это. Художник протянул руку, и в консоль добавилось напоминание улучить момент и вкусить запретного золотого яблока. Ну, или просто оказаться с ним в радиусе десяти метров. Глюк же все еще был в замешательстве, нервно оглядываясь и словно подозревая кого-то в слежке. Может, это была всего лишь неприязнь из-за жутких пустых взглядов, но он все равно мог поклясться, что ощущал чужое присутствие, куда более реальное, чем от бездушных образов. — Откуда я вообще все это знаю? — пробормотал он, откровенно не понимая, что это только что было. Хранитель тихо засмеялся, отметив, что, кажется, он почти пришел в себя. Руки больше не дрожали, и хватка на кисти вновь стала уверенной. — Не волнуйся об этом, это не твои мысли, — пояснил он, надеясь успокоить разрушителя, но этой фразой лишь заставил его резко напрячься. — В каком это смысле?! — Они принадлежат Создателю этого мира. Прости, мне, наверное, надо было предупредить. — Инк неловко отвел взгляд, наконец вернувшись к прерванному занятию и приступив к следующему участку мира. Тот уже не выглядел корявым наброском, и лишь пара белых пятен тут и там выдавали в нем незаконченную вселенную. Все это время они, почти не замечая того, перемещались и сейчас уже направлялись прочь от города в сторону Ватерфола, где тоже царила вполне веселая атмосфера. — Я постоянно слышу Создателей, и они совсем другие, — категорично заявил Эррор. — А тут не голоса, а… даже не знаю… Нечеткие образы? — Моя связь с Создателями отличается от твоей, и я не могу прямо разговаривать с ними. Но наброски это сосредоточие несформированных идей. Так что попадая в такой мир, я могу сразу понять, чего хочет Создатель от своей идеи, и помочь развить ее. Зачастую их нужно лишь немного подтолкнуть или подсказать что-то, — объяснил художник, старательно выводя контур важной сюжетной локации. Тон был уже куда спокойней, чем до этого, и он снова набирал обороты в позитивную сторону. Решив, что ему удалось немного сбить напряженную атмосферу, Инк скосил глаза на разрушителя и прищурился, и в выражении промелькнула нотка его прежней хитрости. — Но знаешь, на этом этапе на историю можно повлиять, так что если тебе не нравится эта вселенная, может, ты сделаешь, чтобы нравилась? — Он предлагающе протянул кисть и подмигнул, на что глючный нервно подскочил на месте и отшатнулся от него, как от прокаженного. — Ты опять за свое?! Что, забывчивость вернулась? Сколько раз мне нужно повторять, что я не собираюсь ничего создавать?! Я раз-ру-ши-тель. В словаре определение дать? Да и вообще, я… — он попытался отыскать еще причины для отказов, и тут в мыслях всплыла одна, — Я не умею рисовать! Кажется, зря он выбрал именно это как отговорку, потому что хранителя это совсем не смутило, и он лишь шире улыбнулся. — А тебе и не нужно. Помнишь, как ты создавал кости и нити? Моя магия управляется воображением, а все это место буквально средоточие фантазии. Тебе нужно лишь достаточно четко представить что-нибудь, и Создатель подхватит это и воплотит за тебя. Как иначе, ты думаешь, я могу сейчас создавать? Или ты забыл, что твое тело не имеет моих способностей? Глючный удивленно оглядел себя же. Образ того, как Инк рисует в его теле, был до ужаса странным, но он и правда не счел необычным, что нарисованное воплощается. А может, просто не задумался об этом, решив, что кисти и чернил для этого достаточно. — Просто попробуй, — продолжил уговоры художник, подойдя еще на шаг. — Что плохого в том, чтобы дать чему-то шанс? Я ведь согласился дать его разрушениям. — Ага, я прям вижу, как ты «согласился»! Наблюдаю, не отрывая взгляда! — Эррор с презрением махнул рукой в сторону всего недавно созданного. Если честно, он не знал, почему до сих пор терпит все это. Магическая энергия уже потихоньку стабилизировалась, и он чувствовал, что скоро вполне осилит портал, а значит, сможет свалить отсюда восвояси. И у него даже останется немного магии, чтобы наконец отвесить хранителю парочку хороших и определенно заслуженных затрещин. Если провернуть все в Антипустоте, то залечатся они довольно быстро, это преимущество своей территории он отлично знал. И Инк это понимал. Как и то, что с таким настроем они далеко не продвинутся. Разрушитель и так был очевидно не в восторге от всего этого, а тут еще и фиолетовая краска все портит. Художник запоздало подумал, что возможно, стоило конфисковать все негативные цвета до прихода сюда, а может, и весь органайзер временно придержать у себя. Но что сделано, то сделано, и сейчас остается лишь ждать, пока эффект не сойдет на нет. Или перекрыть его белым, желтым или оранжевым, но вряд ли Эррор позволит пичкать его красками сейчас. К тому же от самой мысли, что он задумался о подобном варианте, Инка передергивало. Он и так лишил глючного одного цвета, а подобное будет уже не просто заставлением, но настоящим принуждением, и этот момент в собственных эмоциях ему крайне не нравился. Мда, неприятная ситуация, все же он надеялся на более позитивное развитие событий. Но отступать только из-за этого тоже не собирался. Хранитель вздохнул, и искра из его взгляда пропала, теперь он смотрел серьезно и отчасти даже требовательно. — Слушай, я ведь даже не заставляю тебя доделывать все. Единственное, что мне нужно, это чтобы ты понял принцип. Ты ничему не научишься, если творить буду только я. Это условие нашей сделки, и как только у тебя получится, я от тебя сразу отстану. И больше и не заикнусь о рисовании. Ну так? Эррор скривился, разрываясь между противоречивыми желаниями. Он был с самого начала прав, и во всем этом крылся нехилый такой подвох. Но в то же время ему все еще хотелось верить, что художник не шутил насчет уговора. Во всяком случае, тот звучал достаточно убедительно, и это при том, что недоверия у него в тот момент хватало. Да и сколько бы он сейчас ни отказывался, разрушитель прекрасно знал, насколько приставучим Инк может быть. И если такая простая вещь заставит его заткнуться, а в перспективе так и отвязаться от него навсегда… — Из этого ничего не выйдет, вот увидишь! — Глючный рывком выхватил кисть с окончательной уверенностью разбить любые намерения хранителя втянуть его в свои порисульки о стену своей некомпетентности в данном вопросе. Вот только не рассчитал силы, и от столь резкого движения Инк слегка пошатнулся, попятившись назад. На ногах он устоял, по сравнению с битвами это было наимельчайшим пустяком, но очки, все это время находящиеся на переносице, внезапно соскользнули. Если подумать, неудивительно, что Эррор не надевал их во время сражений — все равно не удержались бы. Художник поспешил вернуть их назад, но вдруг замер, почувствовав уже отчасти знакомое головокружение. Картинка перед глазами поплыла и вполне ожидаемо рассыпалась, а затем снова собралась, однако этот код разительно отличался от того, что он видел до этого. Хранитель мог сказать это, даже толком не понимая написанного. Строчек было гораздо больше, но вместо сплошного и ровного полотна текста, они периодически то обрывались, то накладывались друг на друга, кое-где сливаясь в мешанину непонятных символов, а в других местах их, напротив, не было вовсе, образуя буквальные «дыры в коде». Все это мешало хоть как-то вникнуть в смысл увиденного, создавая ощущение той же незаконченности, что и все это место само по себе, и этому Инк почти не удивился. Но что действительно было странно — этот код не был статичным. Нет, обычно он мельтешил, но написанное не менялось. А тут слова то и дело стирались, но больше, наоборот, появлялись, как будто код жил своей жизнью и дописывал сам себя, отчего прорех постепенно становилось меньше. — Чего встал, чернильница? Раздумал заставлять меня чиркать? — съязвил разрушитель, уже надеясь, что это действительно так, и ему все же удастся избежать столь нежелательной участи, но заметив знакомый взгляд в никуда, сразу понял, в чем дело. Художник пару раз моргнул и снова посмотрел на Эррора, хотя взгляд так и норовил ускользнуть в сторону и продолжить цепляться за слова. — Прости, я… Твоими глазами это выглядит очень странно, — не стал скрывать удивления хранитель, на что глюк хмыкнул. — Ха, ты это место вообще видел? Я боюсь даже представить, что из себя представляет код этой дыры. — Он попытался сделать вид, что его это не интересует, но в голос предательски затесалась нотка любопытства. Он разрушил много миров и видел много кодов, но каким он будет на стадии создания? Кто знает, может, он смог бы найти во всем этом полезную информацию на будущее, но увы, сейчас единственное, через что он мог взаимодействовать со вселенными — это краска. Инк же опять отвлекся, инстинктивно протянув руку к показавшимся ему странными словам, и сам не понял, как на костяшках пальцев образовались нити, которые тут же ринулись к строчкам, будто вгрызаясь в них. На секунду художник испугался и попытался отозвать магию, уже успев подумать о худшем, но никакого ощущения разрушения не последовало. Вместо этого струны запульсировали, проникая в саму суть этой вселенной и считывая ее, неизвестно откуда взявшаяся консоль запестрила всплывающими символами, а хранитель чуть не потонул во внезапном потоке информации. Ему пришлось на пару минут зажмуриться и схватиться за голову от странного шума, в то время как сознание буквально трещало от переизбытка данных. Если в своем теле он узнавал об особенностях мира и идеях Создателя плавно и постепенно, в зависимости от того, какой кусок собирался помочь доделать, то сейчас на него навалилось все и сразу, подобно цунами, грозя смыть и полностью потопить в себе остатки его сознания. Как будто каждый, даже самый крошечный факт об этом мире всплыл в голове одновременно со всеми остальными, и это ужасно дезориентировало. Но постепенно звон в черепушке поутих, и художник осторожно приоткрыл глаза, пытаясь обработать все это. Эррор же, осмотрев родную магию, даже нашел в себе силы усмехнуться. — Воу. Поздравляю, чернильница, ты залез в код этого мира. — Он коснулся одной из нитей, но почти сразу нахмурился снова, посмотрев на хранителя на удивление серьезно, и теперь это было не просто показушное недовольство, а вполне обоснованное беспокойство. — Вот только не смей там ничего трогать! Координаты этого места до ужаса нестабильные, и если ты его сейчас случайно сотрешь, кто знает, куда нас в таком случае выкинет, если вообще не угробит. А проверять твое бессмертие я пока не намерен. Инк едва заметно кивнул, полностью погруженный в открывшуюся перед ним картину. Взгляд скользил от строчки к строчке, пока он смутно пытался понять, за что те отвечают. Первыми в глаза бросились множественные описания предметов и неких их параметров, и среди прочего он узнал и то, что сам помогал нарисовать буквально только что. Это наводило на странные мысли, и где-то в подкорке затесалось желание попробовать переписать их, словно такое простое действие могло изменить окружающую их реальность. Проводить эксперименты он, правда, не осмелился. Ведь Эррор прав, он не имеет ни малейшего понятия, как работает эта магия, и пытаться в это лезть — все равно, что мешать краски без инструкций. Но любопытство брало свое. — Возможно, это прозвучит странно, но… Эррор, почему у меня ощущение, что твоя сила тоже может взаимодействовать с этим местом? — спросил он, когда наконец немного пришел в себя. И так не сказать чтобы спокойный из-за всех последних событий разрушитель тут же напрягся вновь. Что он там такого нашел? Глючный, конечно, сомневался, что художник в этом разберется, их магии абсолютно различны по своей сути, но исключать такой вариант было бы глупо. С порталами же освоился, да и с нитями тоже, а теперь вот сам проник в суть вселенной. Так что рано или поздно всему научится, дай только такую возможность и немного времени. Но ни того, ни другого Эррор давать не собирался. Ведь если Инк поймет хоть десятую часть из того, на что он способен… — Потому что она может, очевидно же. — Он постарался ответить как можно безразличней, и к счастью, беспокойство в голосе смешивалось и вполне успешно маскировалось неприязнью. — Или ты думаешь, что код годен только для перемещений? Если так, то ты действительно идиот. Это все равно, что сказать то же самое про твою краску. Хранитель внутренне согласился — он уже проверял эту силу, когда сохранил кусок кода с телефона, и очевидно, простым копированием эта магия не ограничивалась. Чем дольше он погружался в код, тем страннее он выглядел, и Инк и сам не заметил, как наткнулся на часть, кардинально отличающуюся от остальной информации. Эти данные были как бы в глубине, прячущиеся за всем остальным, но вполне доступные. Описания сменились, и теперь это больше походило на события. Строчки ветвились, прорастая новыми вероятностями и описывая все возможные исходы. Художник несколько минут удивленно рассматривал текст, а затем крупно вздрогнул, когда его прошибло шокирующее осознание. Пусть смысла большей части слов он не понимал, но вот имена ни с чем бы ни спутал. — Это же… Да быть не может! — Голос мгновенно утонул в помехах, в то время как Инк невольно отступил. Его взгляд беспорядочно метался по пространству, а лицо можно было вешать в рамочку и ставить иллюстрацией в словарь к слову «неверие». — Это… события? И… персонажи? Нет, это же не может быть… — хранитель запнулся, и следующие слова дались ему с ощутимым трудом, — Сюжетная линия?.. Эррор сглотнул. А вот это уже плохо. Данные о таймлайнах были основой способностей, что отвечали за архив. Хотя по идее, в этом мире он должен быть еще пуст, правильно же? Время этой вселенной еще не пошло, а значит, и увидеть он ничего не сможет. Ох, только бы это было так… Сам того не осознавая, разрушитель вцепился в ручку кисти, сжимая ее, как это недавно делал Инк, оставляя на дереве новые едва заметные царапинки. В голове то и дело мелькала мысль остановить художника силой, но чем больше подозрений он вызовет, тем с большим упорством тот в это полезет. А взять и лишить его своих сил глючный просто не мог. — Ну, да, есть там такое. — Внешне он старался казаться спокойным, но на деле сосредоточенно выискивал слова, которые могли бы отговорить хранителя или переключить его внимание на что-то еще, вот только мысли предательски ускользали. И пока что единственное, что он мог — это сделать вид, что ничего важного в этом нет. — Такая же часть информации о мире, как и все остальное… Он осекся. Ладно, события, но он только что сказал… Эррор впился в художника нечитаемым взглядом, и если бы тот не был целиком и полностью погружен в код, то увидел бы, как разрушитель побледнел, благо на белых костях это было не слишком заметно. Разум уже не просто метался, он сорвался на родео, наворачивая круги и не успевая осознать одну мысль, как тут же перескакивал на другую, и с каждым разом те становились все тревожнее. Как, черт возьми, Инк мог получить доступ к этой информации? У него же нет никаких навыков взлома, а глючный прекрасно помнил, насколько сложно было пробраться к этой части данных, он просто не мог… Погодите… Мчащиеся на всех парах мысли с разбега впечатались в стенку осознания. Только не говорите, что… Эррор осмотрел окружение, сосредоточившись на зияющем неподалеку белом просвете, и следующая догадка поразила не хуже молнии. Это мир на стадии создания. А значит… тут что, открытые исходники?! Если так, то все хуже, чем он думал, гораздо, гораздо хуже! Бушующая внутри неприязнь взбурлила, будто он выпил не полглотка, а как минимум половину фиолетового флакона, буквально сжигая изнутри, и следующие слова хранителя лишь подстегнули эту смесь. — Т-ты не понимаешь, Эррор! Я… я не способен влиять на это! — Его голос дрожал и то и дело подскакивал, чуть ли не переходя на крик, а скрипящие помехи неприятно резали слух. Сам же художник едва мог оставаться на месте, несдержанно взмахивая руками, из-за чего тянущиеся от них струны опасно натягивались. — Я могу помочь сформировать вселенную, добавить деталей, проработать, но я бессилен изменить идею мира! Я не могу переписать персонажей, их прошлое или их роль. Ведь именно поэтому я… — Инк резко остановился и опустил голову, уставившись в пол и нервно сжимая костяшки, — Не смог помочь Кроссу… — Он сглотнул, но тут же вскинул тот же взбудораженный и почти безумный взгляд на Эррора, чуть ли не пронзая его им насквозь. — А ты… Ты! У тебя все это время была такая сила?!.. Вопрос ударил по разуму глючного тяжелой кувалдой. Он просчитался. Снова. Ох, лучше бы он нашел архив, лучше бы он раскопал хоть все архивы, но хранитель никак не должен был узнать об этом. Никак. Следующее действие произошло на автомате. Разрушитель вскинул кисть и грубым взмахом оборвал все струны, связывающие Инка с этой вселенной, из-за чего тот снова пошатнулся. Перед глазами у художника все моргнуло и вмиг пропало, вынуждая зажмуриться, а когда он снова открыл глаза, кода перед ними уже не было. Эррор быстрым движением выхватил очки и насильно нацепил их на переносицу, слегка обжигая лицо прикосновением. Глюк все для себя решил. Они уберутся отсюда прямо сейчас, и плевать, что для этого придется сделать. Хочет заставить его рисовать? Отлично, пусть так! Он еще раз осмотрелся и с явным презрением, но на удивление быстро, почти рывком направился к ярко выделяющемуся на темно-синем фоне беловатому пятну. Окружение в этом месте просто обрывалось, как если бы тут в пространстве была приличных размеров дыра. И похоже, что сюжетная. — Ну и? Чего ты от меня хочешь? — недовольно, и в то же время почти настойчиво спросил разрушитель, собираясь потратить на эту чушь самый краткий из возможных минимумов времени, а после с чувством выполненного долга свалить и заодно зашвырнуть эту дурацкую кисть куда подальше. А еще лучше — вернуть красную краску и наконец сломать ее окончательно, без единого шанса на восстановление. Он никогда не понимал этот момент, но обладая силой создавать что угодно, хранитель никогда не менял свой извечный инструмент. Даже когда Бруми чуть ли не крошили, он упорно собирал то, что от нее осталось, и чинил, но никогда не делал себе новую кисть с нуля. Как будто и правда дорожил. Вот ведь дурость. Инк же застыл на месте, не сразу осознав вопрос. Столь резкая перемена в намерениях Эррора наводила на целую кучу вопросов и должна была всколыхнуть бесконечное множество подозрений, но вместо этого все мысли враз утихли и были мгновенно отброшены, когда он понял, что разрушитель сдался. Сдался и согласился. И художник просто не мог упустить этот шанс, ведь другого может и не быть. — Вопрос не в том, чего хочу я. Сказал же, это твой шанс сделать что-то, чего хочешь ты. — Он сорвался с места и тоже в несколько шагов оказался у просвета. — Единственное, чего хочу я — это стереть это отвратительное место к чертям собачьим, и ты это знаешь, — не меняя мрачного тона процедил глючный. Его хватка на кисти была куда менее твердой и почти нервной, все в нем так и кричало, что он хочет как можно скорее покончить с этим. — У тебя будет такая возможность, когда мы закончим. А пока подумай, неужели нет ничего, кроме этого? — как можно терпеливей попросил Инк, не собираясь сдаваться, только не сейчас. Разрушитель с тяжелым вздохом взглянул на проглядывающую белизну, и голова слабо загудела, пестря смутными образами. С одной стороны чем-то напоминало головокружение от просмотра кода, а с другой — то ощущение, когда на него с вопросами наваливались голоса. Но если обычно и из-за того, и из-за другого черепушка буквально раскалывалась и невыносимо болела, сейчас это чувство было куда более щадящим, в каком-то смысле даже плавным. Как поток чьих-то мыслей, в котором он мирно плыл по течению, хотя мог слегка отклониться от курса. — Это… комната желаний. Отсюда должен начаться важный диалог, — с той же необъяснимой уверенностью выдавил из себя название пока отсутствующей локации Эррор. — О, это место? А ведь здесь должно быть много кристаллов, да? Которые как звезды. Тебе должно быть довольно просто их представить, разве нет? — Хранитель улыбнулся, стараясь сосредоточить внимание на положительных сторонах, надеясь, что так глючный будет меньше упираться. — Блеклые фальшивки. Ничего общего с настоящими. — Тот скривился, но спустя пару минут пересилил себя и сделал шаг в сторону белизны, проведя кистью по полу. Чернила оставили полужидкий след, медленно растекающийся и переходящий в темно-синий, создавая новый клочок пространства, и Эррор на секунду замер, не веря, на что он решился. Руки задрожали, как задрожала и кисть в них, но тут на деревянную ручку легла еще одна рука. Инк осторожно, но уверенно подвинул инструмент, заставляя взяться за него чуть по-другому, и как ни странно, стало удобнее. Художник воодушевленно улыбнулся и быстро отступил, не собираясь смущать или пугать его близким присутствием, и казалось, тут же забыв о том, что видел до этого. В общем-то, только это глюку и нужно было, так что он лишь фыркнул, отворачиваясь. Разрушитель не знал, как рисовать, или что вообще делать, но здесь и сейчас эта ситуация почему-то ощущалась до ужаса естественной. Первое движение. Неуверенное, нетвердое, словно вся физическая сила коротышки в мгновение улетучилась, и кисть вот-вот вывалится из рук. Но не вывалилась, держалась в хватке, позволяя провести еще одну линию, а затем вернуться к изначальной точке и создать следующую, и еще, и еще… Чернила отрывались от кисти, не спеша заканчиваться на ней, и в тот же миг принимали нужную форму и цвет, следуя за мягким ворсом. Эррор не сразу заметил, но почему-то ему было проще выводить круговые движения. Будто петля за петлей, что медленно собираются в крепкую вязь, только теперь это были образы. Дрожание кисти порождало мелкие лишние полосы, что лишь добавляли лохматости траве. Брызги краски от размашистых движений осыпались на пол светящимися камушками и маленькими круглыми шляпками грибов, которыми был усеян весь Ватерфол. Кривые извилистые линии создавали неповторимые формы лепесткам цветов, а на стенах пещеры оставляли сколы камней, усыпая их ветвистыми трещинами. Как будто сам мир подстраивался под разрушителя и стремился обратить каждую ошибку от недостатка опыта в особенность, некую изюминку, грамотно обыгрывая любой, даже крошечный недостаток. Словно он и правда не творил сам, а кто-то творил его руками, используя как инструмент, в то время как он сам использовал Бруми. Глючный опустил кисть, только когда понял, что белого не осталось. И в тот же момент передернулся и проморгался, отступив назад, будто очнулся от наваждения, ибо мог поклясться, что почти не осознавал своих действий. Ладонь тут же разжалась, и кисть накренилась в сторону, чуть не упав, но хранитель быстро подхватил свою извечную напарницу по битвам и работе, едва слышно прошептав «Ты не ушиблась, Бруми?», а затем с улыбкой посмотрев на Эррора. — Так… Ты понял? — как можно спокойней уточнил Инк, на самом деле едва сдерживая победный возглас. — Я… Оно… Оно само… — сдавленно прошептал разрушитель, не сводя взгляда с трясущихся рук. Его мутило, и он действительно не понимал, что только что произошло. Он ведь даже не пытался придать окружению какую-то особую форму, просто за неимением вариантов попробовал вспомнить, как это место выглядит в других АУ, а дальше… Дальше его подхватил тот самый невидимый поток, унося мысли и его самого куда-то вдаль, но за неимением привычки к подобному, глюка, так сказать, «укачало». И сейчас он судорожно пытался отдышаться, ловя себя на мыслях, что не хочет больше даже пальцем касаться этой чертовой кисти, как если бы на той лежало смертельное проклятие. — Значит, понял, — удовлетворенно кивнул художник, расплываясь в даже слишком широкой улыбке. — Как я и сказал, на этом все. Больше ни слова о рисовании. Но знаешь, получилось очень мило, особенно для первого раза. — Он обошел поляну, с восторгом осматриваясь и наметанным глазом подмечая мелкие детали. Все же, окружение выглядело слегка неряшливо, и пару моментов он бы тут точно подправил, но здесь и сейчас подавил в себе этот порыв. Хранитель не отрицал, что отчасти был перфекционистом, и он редко оставался доволен собственными работами, но несмотря на это, всегда мог найти хорошие стороны в чужих. И с такими мелочами Создатель уже сам справится, сгладив это дело своей фантазией, главное было навеять ему общий образ. Но если к чему-то тут Инк не смог придраться, то это к искусственным звездам. Разноцветные кристаллы сияли гораздо ярче, чем в большинстве Альтернатив, и периодически помаргивали внутренним светом, привлекая внимание и не позволяя отвести взгляд. К тому же, он не сразу понял это из-за плохой памяти, но пара «созвездий» выдала в них небо Оутертейла. Глюк буквально перенес кусочек своей любимой вселенной сюда. Даже удивительно, насколько же часто он там был, что смог запомнить их звездную карту? Думая об этом, художник вновь ощутил отголосок того же приятного тепла, как когда он увидел настоящее небо той звездной вселенной. Но… Жаль, если Эррору это не принесло того же удовлетворения. Понятное дело, что для хорошей реакции разрушителю надо как минимум глотнуть желтого, но Инк не мог позволить себе сделать это насильно. И все же он надеялся хоть как-то его ободрить. Взгляд метался в поисках подсказки, но единственное, что тут было, это эхоцветы и кристаллы звезд. Созданные не кем-нибудь, а самым ярым уничтожителем АУ. Хах, если бы он не видел этого своими глазами, ни за что бы не поверил. — Как тебе это место? — ненавязчиво спросил хранитель, надеясь, что эта тема достаточно нейтральна. — Оно совершенно бессмысленное, — хрипло отозвался глючный, держась руками за гудящую голову. — Почему это? Инк не ожидал, что тот ответит, или ответит, но заведет очередную шарманку про ошибки, но к его удивлению, этого не случилось. Вместо этого разрушитель кинул на него странный взгляд, который художник назвал бы не столько недовольным, сколько грустным. И ему даже показалось, что всего на мгновение, но в родных глазах мелькнул символ капли. — Мне что, и правда нужно это объяснять? Сбросы, дубина. Среди всей мультивселенной не так много миров, избавленных от этой напасти. И причем не всегда невозможность перезапуска означает что-то хорошее, скорее даже наоборот. Так что все эти тупые желания никогда не исполнятся. Это просто… пустая надежда. И если не хочешь испытать горечь разочарования, то лучше не верить ни во что вообще. Он замолк, и между ними снова повисла тишина. Хранитель хотел как-то возразить, но не нашелся, что ответить, пребывая в небольшом замешательстве. Он действительно не ожидал от глюка таких слов и такой реакции, как и в принципе того, что подобное будет его беспокоить. Эррор всегда создавал ощущение монстра, которому плевать на Альтернативы и на творящееся в них, а уж тем более на то — кто и почему в них никогда не сможет быть счастлив. Хотя учитывая, как сильно он был увлечен Андерновеллой, с этим утверждением можно было бы поспорить. Наконец разрушитель помотал головой, окончательно приходя в себя. — Ну что, доволен, радужный засранец? — Голос был едким и как будто опустошенным. Он старался не смотреть на окружение, и единственное, к чему был прикован его взгляд, это выход из этой комнаты. Инк же ненадолго задумался. Действительно интересный вопрос, доволен ли он? В общем и целом — да, более чем. Он добился своего, и от этого душа не иначе как ликовала, что было самую малость странно, если вспомнить, кому она на самом деле принадлежит. Но это было не все. О, это было далеко не все. Кроме радости, в нем был настоящий коктейль чувств, положительных, отрицательных и крайне неоднозначных, они бурлили внутри и смешивались во что-то, что так просто и не поймешь. И как только Дрим умудряется разбираться в подобном? Если так подумать, то собственные краски сейчас показались ему не иначе как однотонными, ибо настолько пестрящих комбинаций создать ими просто не получалось. Нет, у них, конечно, было много оттенков, но смеси, как правило, состояли из двух-трех цветов, не больше. И если не считать его стандартного набора всех красок по полглотка, обычно он усиливал лишь одну или две из этих эмоций, в зависимости от ситуации, и не пил новых сочетаний, пока старые не выветрятся. Если же попытаться закинуться всеми цветами сверх меры за раз, то… Получится крайне неприятная, почти черная, но на деле скорее грязно-бурая смесь, выдержать которую его организм был просто неспособен. Но сейчас все было иначе. Эмоции были на удивление яркими и при этом не перекрывали друг друга, но и не смешивались, умудряясь сосуществовать одновременно. Мысли перескакивали с одной на другую, отдаваясь пульсациями в душе и пока что фокусируясь на двух самых волнующих его в этот момент вещах — собственной радости и состоянии Эррора. К сожалению, второе пока перевешивало и не позволяло насладиться триумфом победы вдоволь. — Я-то доволен, а вот ты… — Он задумчиво коснулся лепестков одного из цветов, проведя рукой по краю, когда заметил, что тот засветился ярче. Художник хитро улыбнулся. — Может, загадаешь что-нибудь? — как бы невзначай предложил он. — Ты меня не слушал, не так ли? — обессиленно выдохнул глючный, смотря тем самым фирменным взглядом «Инк, ты идиот». — Да и толку от этих сорняков, если они молчат? Это глупо, — проворчал он, но как ни странно, все же подошел и склонился над одним, недовольно процедив сквозь зубы: — Я хочу уже убраться отсюда. «Я хочу уже убраться отсюда.» — Ч-что за?! — Эррор оторопел и подскочил от неожиданности, чуть не наступив на край шарфа и не упав. Ему подумалось, что он уже начинает сходить с ума от всего этого и слышать голоса, как раньше, но нет — цветок действительно повторял его слова. И не только это, он слегка покачивался, мягко светился, и в целом, был… жив? Хотя до этого напоминал не иначе как застывшую статую, как и почти все тут. Хранитель чуть поодаль невольно рассмеялся, и несколько цветов вокруг повторили этот смех, который и так дублировал себя из-за лагов, смешиваясь в один рой голосов. Он подошел ближе, не скрывая той же улыбки. — Кажется, одно желание сейчас все-таки исполнится. Если появились звуки, значит, этот мир готов сформироваться. Эррор еще раз огляделся и всем своим существом ощутил, как что-то в окружающем пространстве незримо изменилось. А в следующий момент крупно вздрогнул от внезапно накатившей волны мощной теплой энергии, что прошла по всему миру, пронизывая его насквозь и как будто наполняя чем-то. Инк снова хитро прищурился и схватился за собственный шарф, без объяснений потащив глюка обратно под не стихающий смех. За которым не было слышно еще одного цветка, очень тихо повторяющего этим же голосом, но другую фразу. «Я хочу, чтобы ты создал настоящие звезды. И разделить их с тобой.»