С твоей точки зрения

Все пошло не по плану. Конечно, Инк с самого начала собирался эти самые планы сорвать и переиграть себе на руку, но такого он никак не мог предсказать. Нет, он думал, что это будет довольно стандартная схватка. Ну ладно, не совсем стандартная, учитывая, что ему придется выступить против своих друзей, но зная все планы, склонить чашу весов в их сторону должно быть не так сложно. Что же до самого плана, то он был прост, но от этого не менее эффективен. Замкнутая территория, кольцо, чтобы зажать Звездных, и слаженная атака. Быстро задавить мощью, и самое главное, не дать шанса сбежать. К тому же сейчас они даже не собирались порабощать этот мир, а с самого начала полностью сосредоточились на захвате, что прибавляло очков в пользу кошмариков. Это должна была быть ловушка, сеть, в которой их противники увязли бы как бабочки в паутине. И к слову о паутине — оглядев тропические заросли, хранитель тут же отметил, что для Эррора эта местность была идеальна. Много деревьев, за которые можно зацепить нити, и где они будут максимально незаметны, теряясь в окружении и охватывая большую площадь. А вот он сам больше предпочитал открытые места, где ничто не мешало маневрам, и можно было свободно размахивать кистью. Хм, даже забавно, что их удобные позиции для боя были прямо противоположны их обычным предпочтениям в плане заполненности пространства. Усмехнувшись от этой мысли, Инк, уже почти не задумываясь, призвал струны и, кинув мимолетный взгляд на Кошмара, углубился в лес, развешивая их на деревьях как новогодние гирлянды. Найтмер пока что сдерживал свою негативную сущность, а значит, у них было время прочесать местность и подготовить все, прежде чем Дрим почувствует их вторжение. Плюс, ослабленная связь со вселенными тоже играла им на руку. А также это дало художнику возможность никуда не торопиться и прикинуть варианты. Основной был довольно банален и оставлял достаточно места для импровизации — использовать силы разрушителя на полную, захватить контроль над полем битвы, через нити отслеживая все события в ее рамках, и подгадать момент, чтобы развернуть все сугубо в свою личную пользу. И хотя он должен был не дать Найтмеру заподозрить что-либо, Эррор никогда не был полноценной частью банды, а значит, хранитель мог позволить себе изрядную долю своеволия. Очень даже удобная и выгодная позиция в его случае. Наконец дойдя до другой части острова, Инк обернулся и послал по сетям проверочный импульс, надеясь, что все сработало, как он хотел. И в тот же миг смог точно сказать, где были остальные. Он ощущал присутствие их душ, эта энергия пульсировала в пространстве и еле заметной вибрацией магии доносила по струнам информацию. А лучше всего то, что он мог различить их. Не просто ощущал абстрактное присутствие, но точно знал, кто и где. Взяв на заметку и эту далеко не бесполезную особенность чужой магии и убедившись, что окинул достаточную территорию, художник самодовольно ухмыльнулся. Дело оставалось за малым — дождаться. И ждать долго не пришлось, хотя даже так хранителю показалось, что время текло издевательски медленно. Каждая следующая минута тихо подтачивала терпение изнутри, в то время как душа ощутимо пульсировала, а кости гудели от едва заметного напряжения. Инк и сам не понял, когда его настрой сменился, но в какой-то момент осознал, что он весь на взводе и в предвкушении. Он ожидал переломного момента, ждал этой встречи… Пожалуй, даже сильнее, чем должен был, учитывая, что изначально он не хотел этого боя. Но художник не сильно задумался об этом, когда Найтмер резко дернулся и обернулся в сторону, ощутив столь ненавистное присутствие светлой энергии. — Они здесь. — Кошмар оскалился, однако этот оскал быстро сменился хмурым и сосредоточенным выражением. Инк тоже сконцентрировался, улавливая импульсы магии, и так же быстро понял, что так смутило хранителя негатива. Магию Дрима и Блу он знал достаточно хорошо, чтобы узнать, но вот свою собственную уловить не получилось — по очевидным причинам. Так что он пока не мог сказать, пришел ли Эррор или нет. Придется подобраться поближе и самому все увидеть. Но одни его друзья точно не были. Еще два монстра… Или не совсем монстра? Одно из ощущений частично напомнило ему то, что он чувствовал, когда случайно сосредотачивался на струнах, удерживающих души в Антипустоте. Человек? Хранитель почувствовал долю облегчения. Так значит, Кросс тоже в игре? Уже лучше, чем он мог представить. Но кто еще? Он мог прикинуть, кого они могли позвать на помощь, но… Оу. Это не по плану. Но так даже лучше! Художник не слишком тесно общался со Стретчем, но прекрасно знал на собственной шкуре, насколько сильно тот может бить, когда речь идет о безопасности брата. Во время начала становления Блу хранителем таких тумаков ему прилетело достаточно, и даже его плохая память решила, что это знание лучше приберечь. Так что стоило заметить сквозь листву знакомое оранжевое худи, и Инк понял, что кошмариков ждет то еще плохое время. Не говоря уже о том, что Эррор тоже был здесь. Хоть пока и неизвестно, с какими намерениями. Но с таким раскладом ему, может, даже вообще не придется вмешиваться! Хранитель невольно улыбнулся, но поймав на себе мрачный взгляд и поняв, что слишком положительная реакция могла его выдать, быстро обратил ее в насмешку и не иначе как издевательски прищурился. — Смотрю, кто-то крупно влип. — А мой братец не меняется, — прошипел Найтмер, на ходу отдавая новые указания остальным. Его щупальца быстро извернулись в то, что, как понял Инк, было условными знаками. Похоже, у команды была своя система. — Продолжает прикрываться всякими слабаками. — Может, взял пример со старшего брата? — не меняя наглого тона, ухмыльнулся художник, явно намекая на его банду. Пусть они сейчас условно на одной стороне, но он достаточно хорошо знал Эррора, чтобы быть уверенным, что тот с провала Кошмара скорее посмеется, чем окажет поддержку. — Если ты хоть немного меня слушал, то должен знать, что я это предусмотрел, — поморщился Найт, не обратив на это замечание никакого внимания, но едва зародившиеся подозрения тоже утихли, когда он полностью переключился, настраиваясь на предстоящую схватку. Инк лишь шире улыбнулся. Да, осьминог все продумал. План «б», как раз на такой случай, не менее прост, хотя шансов уже поменьше. Если вкратце — разделяй и властвуй. Разбить компанию, оттеснить и выйти один на один. И по сути, это было даже удобнее для его целей — за разрозненным боем сложнее следить и сложнее заметить, если он слегка вмешается нитями то тут, то там. Плюс, кого-то его друзья одолеют и сами. Этот день нравился ему все больше. Но пора начинать представление. Хранитель хрустнул пальцами и решил первым заявить о себе, дав остальным шанс атаковать в этот момент. Вполне стандартное начало битвы, а там уже как сложится ситуация. С этими мыслями он резко дернул струны на себя, натягивая нити и охватывая ими поляну, заставляя его друзей прервать какой-то видно горячий спор и броситься врассыпную. Впрочем, Инк не сильно усердствовал с этим. Главное было привлечь внимание, и он лишь больше перетянул его на себя, выдав, пожалуй, самое безумное выражение, на какое только был способен. А собственная радость и коварный замысел неплохо помогли в этом. Атака никого особо не задела, но явно дезориентировала. Кросс, как всегда, в первую очередь прикрыл Дрима, в то время как Папирус точно так же оттащил в сторону Блу, на что тот издал возмущенный возглас. Но первым на магию отреагировал ее непосредственный владелец, как будто заранее зная, откуда та ударит. Зрачки полыхнули красным, тут же впившись в художника и получив в ответ не менее пристальный взгляд. Было бы глупо пытаться сосчитать, сколько раз они уже сходились в битве. Сколько раз стояли друг напротив друга в кратком предверии новой схватки, заранее зная свои роли и то, что должно произойти. Каждое действие, каждое слово, все было отточено до автоматизма и заучено вплоть до мелочей. Это была как постановка, которую они повторяли снова и снова для двух ее извечных и самых преданных зрителей и по совместительству актеров. Но несмотря на очевидный и повторяющийся из раза в раз сценарий, предсказуемыми они не были никогда. Каждый раз что-то менялось. В деталях, сменяющихся декорациях и импровизации, каждое выбивающееся из обыденности действие добавляло в происходящее новых красок. И заставляло вновь и вновь с упоением наслаждаться, по сути, почти не меняющейся игрой, не давая ей надоесть, а напротив — лишь больше завлекая в круговорот непрекращающихся битв и вынуждая почти что с нетерпением ожидать следующего раунда и еще одной возможности увидеть столь привычное под новым углом. Но если уж говорить о непредсказуемости и новом взгляде на происходящее, то этот случай определенно бил все рекорды. Да, они сражались часто, просто безумно часто, бессчетное количество раз. Но впервые они стояли по противоположные стороны баррикад. Впервые бились не ради отстаивания идеалов, а наоборот, предавая все, ради чего они жили до этого момента. И впервые были так не уверены в своих силах, ведь эти самые силы на деле совсем не принадлежали им. И даже если они оба кое-как совладали с магиями друг друга, обычный призыв и использование в настоящем бою — просто до абсурда разные вещи. Отчасти это настораживало и почти пугало. Заставляло нервы натягиваться в тонкую струну, которую могло оборвать любое неосторожное движение, ведь здесь и сейчас выдать себя проще простого. Стиль битвы не хуже отпечатков пальцев — он узнаваем, уникален, выработан за долгие годы, и любое резкое изменение просто не останется незамеченным. Этот бой должен случиться, но если он будет неумелым и неловким из-за недостатка опыта с чужими способностями, парочкой подозрений они не отделаются. И это было опаснее всего. Но именно поэтому стоило извечным противникам встретиться взглядами, и их первая мысль была привычной и до боли знакомой. А кроме того — синхронной и одновременной, короткой вспышкой озарившей их сознания и заглушив все остальные. «Взять противника на себя и уйти с общего поля боя.» В общем-то, такое происходило постоянно. В каких бы условиях ни проходила битва — они почти всегда шли один на один. В основном потому что лишь они двое могли составить конкуренцию и дать достойный отпор друг другу, и влезать в это было себе дороже. Но кроме этого… было что-то еще. Более тонкое и эфемерное. Тяга, некое невидимое признание, сейчас, после стольких переосмыслений ощущавшееся невероятно четко. И в этот раз его даже не особо хотелось отрицать. Нет, вместо этого на фоне всего этого риска появился азарт. И уже ставшее таким привычным любопытство. И хотя с зеленым цветом Эррор не перебарщивал, сваливать это состояние на краски в любом случае не хотелось. Краткое затишье растворилось в ухмылке и быстром движении вперед. — Так и знал, что без тебя не обошлось… Кажется, кто-то задолжал мне объяснение! — резко выкрикнул глючный, почти не задумываясь бросаясь в атаку. — Блу, прикрой меня! — отдал он короткую просьбу-приказ сразу в двух значениях, скрытый из которых был понятен лишь ему. Ответ не заставил себя ждать. — С остальными разбирайтесь как хотите, а моего противника вы знаете! — улыбнулся Инк, принимая это приглашение. Еще не было дня, когда он отказал бы Эррору в сражении. И этот раз не стал исключением. Дальше все произошло слишком быстро. Они даже толком не осознавали, что делают, просто в один миг позволили себе сорваться с цепи. Встреча кисти и нитей, символизирующая начало битвы. Вновь пересекшиеся взгляды, мгновенное понимание. Ослабленная хватка, позволяющая еще одним взмахом оружия, столь легкого в руках разрушителя, но столь увесистого и тяжелого для его противника, отправить того в полет в глубину деревьев и тут же ринуться за ним. Скрываясь с глаз, отстраняясь ото всех и оставаясь наедине, лишь краем глаза замечая вспышки магии позади, пока те не угаснут. Нет, этот бой они разделят лишь между собой. Даже если это, наверное, впервые не серьезная схватка, а лишь еще одна игра на публику, и технически, они могут просто затаиться и переждать, останавливать это не хотелось. О, нет, Эррор и так уже слишком долго сдерживался. Сдерживался, потому что просто не мог поступить иначе, обстоятельства загоняли в клетку и заставляли раз за разом смиряться. Но не сейчас. Сейчас это все ему на руку, тот самый долгожданный глоток свободы и шанс выпустить накопившееся напряжение в столь привычном и не иначе как упоительном способе. Для него разрушения и драки уже давно стали средством борьбы со стрессом наравне с разглядыванием звезд или вязанием. Занятно, как в одной личности могут сочетаться две столь противоположные стороны, тяготеющие и к неудержимой агрессии, и в то же время к абсолютному покою. Впрочем, нам всем иногда нужно и то и другое. — Хей, а согласись, это забавно! Ведь в этот раз это я предложил перемирие. А ты его нарушил. Почти напоминает кое-что! — Глюк оскалился, ощущая невероятный прилив сил. А ведь казалось, только недавно валился с ног от жуткого перенапряжения. Столь необходимый сон? Желтая краска? Да что бы это ни было! Здравый смысл просто отключился, поддавшись этому безумному, но такому захватывающему порыву. И несмотря на обмен, из-за которого он вечно чувствовал себя не в своей тарелке, сейчас кусочек чего-то знакомого и родного выдернул его из столь неприглядной реальности. — Даже и непонятно, нормально это или нет, — хихикнул Инк, ощущавший нечто похожее. Тяжелые мысли никуда не делись, но в этот самый момент ощущались такими далекими и незначительными. Ему просто нравилось происходящее. Нравилось чувствовать чистый и чуть влажный тропический воздух вокруг, иногда задевающие его листья, ароматы моря, перекликающиеся с какими-то цветами. Развевающуюся ветровку, уже не казавшуюся такой неудобной и ничуть не стесняющую движений — он привык драться и в большем нагромождении одежды. Только тапочки слегка смущали, ибо один из них вечно так и норовил соскользнуть и затеряться где-то в окружении. Но черт, на фоне всего это было мелочью! Как и зрение. Он даже почти не видел бой — он его ощущал. Всем своим существом, каждое движение, малейшее колебание улавливалось раскинутыми сетями и позволяло мгновенно реагировать, ничуть не уступая удивительно быстрым рефлексам собственного тела. А ведь если разрушитель отбросит кисть, то станет еще быстрее. Что тот, собственно, и сделал, оставив Бруми болтаться в паутине, которая бережно оплела ее, уберегая от возможных последствий схватки. Да и все равно кисть Эррору больше мешала, чем помогала — обращаться он с ней абсолютно не умел. А чернилами управлял и без этого. Но зато он вовсю пользовался скоростью и силой, не уставая поражаться и тому и другому. Глюк на секунду затаился и под влиянием момента приложился к красному цвету. Не сильно, лишь слегка обостряя ощущения. Но явно насторожившееся лицо художника того определенно стоило. Как и новая доза адреналина, ударившая в голову вместе с краской. Но как ни странно, сейчас эта злость не особо раздражала, скорее лишь больше распаляла. Движения становились острее, агрессивнее, напористее. Хотя он даже не знал, к чему был весь этот напор. Что он хочет по итогам сделать? Убить? Нет. Определенно нет. Это он признал еще тогда. Ощутить свое превосходство и поставить на место? Пожалуй. Не имея души, хранитель никогда не был подвластен ему. И даже нормальную куклу из него сделать не получилось — чернила явно не альтернатива пеплу. Верно, Инк никогда и ни в чем не давал над собой контроля, ни физически, ни психически. Да что там, во втором он и сам мог дать фору. И все же прямо сейчас никакого давления со стороны художника не ощущалось. Тот даже не пытался перенаправить ход сражения в какое-то удобное для себя русло — наоборот, все больше подстраиваясь под движения разрушителя и в то же время оттачивая свои собственные. Словно это всего лишь еще одна тренировка, негласно оговоренный поединок, чтобы освоиться с новыми силами, а их команды и основная, очевидно куда более серьезная и опасная часть битвы осталась где-то там, за кадром, не заслуживающая их внимания. Это точно было не по плану. Но к собственному удивлению, Инк не был против такого развития событий. И в разгаре всего этого он краем сознания отметил, что Хоррор был прав. Это и правда было похоже на отпуск. Вся эта обстановка, в противовес всему происходящему, дарила какую-то гармонию и умиротворение, заставляя забыть обо всем. Это было сражение без цели, без смысла, оно просто было и позволяло снова узнать друг друга. Сказать то, что словами сказать не получалось, тем самым уже давно устоявшимся между ними способом общения. И почему-то здесь и сейчас хранитель, кажется, кое-что понял. — Эй, скажи, ты ведь это имел в виду? — запыхавшись от погони, выпалил он, широко улыбнувшись. — Когда сказал, что тебе это нравится? Эррор не ответил, вместо этого натянув шарф чуть выше. Но ответную ухмылку спрятать не успел. К тому же глаза опять выдавали все, и если в одной глазнице застыл прицел, обычный для воинственного настроя, то во второй то и дело мелькали положительные символы. Разрушитель никогда не сказал бы этого вслух, но он и правда соскучился по этому. По столь знакомому, столь будоражащему и столь приятному чувству, от которого сбивалось дыхание, сознание терялось в тумане, а внутри что-то едва заметно разгоралось, но даже с красной краской это точно была не злость. Нет, тут явно вмешался немного другой оттенок. В очередной раз уйдя от некогда родных нитей, уклоняться от которых было немного странно, учитывая, что обычно те были на его стороне, глючный слегка нахмурился. Уж больно быстро художник их вызывал для того, кто должен быть не особо опытен в подобном способе сражений. Если только… — Ты додумался раскинуть сети? — усмехнулся Эррор, чуть тщательнее вглядываясь в окружение, и несмотря на несколько саркастичный тон, в этот раз это тянуло на похвалу. — Подсмотрел этот трюк у тебя, — не стал скрывать уловки Инк. Все равно для истинного владельца этой магии это было довольно очевидно. — Я отслеживаю битву даже сейчас. Хотя мы немного увлеклись. У них там все в порядке? — Он на мгновение сосредоточился на струнах, пытаясь понять, кто где. Похоже, сражение на той стороне шло скорее два на два, чем один на один. И если Дрим и Кросс зажимали Найтмера и Киллера, то в другой части компании творился какой-то хаос, и хранителю никак не удавалось уследить за отрывочными импульсами, чтобы разобраться, кто побеждает. Больше походило на какую-то кучу-малу, где все были против всех, что было странно. Хотя не то что бы он мог четко об этом судить по сигналам от едва задеваемых струн. Но во всяком случае безнадежной ситуация не выглядела, да и его вмешательство вроде пока не требовалось. — Расклад пять на пять, а не пять на три, как обычно. И твои дружки не такие уж и слабаки, как бы мне ни хотелось считать иначе. Вот и прикидывай, на чьей стороне преимущество. Хотя мне в общем-то плевать, — хмыкнул разрушитель, которого это едва ли волновало. Эти разборки его никак не касались, и ни в каких планах он участвовать не собирался. Разве что взял на заметку отвесить осьминогу как минимум одну затрещину после того, как разберется с явно обнаглевшим художником. — О, это точно. Знаешь, Найт рассчитывал, что это будет засада только на Дрима и Блу. И хотя я подозревал, что тебя тоже может затянуть в эту заварушку, я не ожидал, что Кросс и уж тем более Стретч будут тут, — позволил себе минутку удивления хранитель, пользуясь этим небольшим перерывом, чтобы выровнять дыхание. — Кросса Дрим припахал, как обычно. А от этого дылды я и сам не ожидал. Он просто завалился в портал, когда мы собирались уходить. Видимо совсем поехал на безопасности братишки, — отмахнулся глючный, тоже отдышавшись и вновь вставая в стойку. — Да и вообще, не отвлекайся! — Это кто тут еще отвлекается? — с хитрой ухмылкой прищурился Инк и резко спрыгнул вниз, потянув струны за собой. Эррор слишком поздно понял, какую оплошность совершил, решив, что раз противник стоит на месте, значит, он ничего не делает. Сам ведь мог, не двигаясь, управлять множеством нитей. И сейчас эти нити прочно оплели все тело, подвесив в воздухе. Но хотя те ощутимо сжимали, особого давления с их стороны не было. По крайней мере, до боли они в кость не врезались. Художник снова засмеялся, возникнув прямо перед лицом у растерявшегося глюка. — Один пункт — есть! — радостно сообщил он, вычеркивая строчку из консоли, а затем задумчиво скользнув по образу схваченного. Довольно… необычно вот так держать кого-то и при этом ощущать каждый участок тела, с которым соприкасались струны. Это и правда смущает. Но в то же время была и более нейтральная мысль. Ведь для Эррора это был, пожалуй, единственный способ касаться чего-то без лагов. И даже так, ощущения отличались, были более блеклыми, что ли. А нормальные прикосновения к себе он мог почувствовать, только если делал это сам. Раньше Инк никогда не задумывался об этом настолько серьезно. Был просто некий абстрактный факт, что разрушителю это не нравится, который вечно выветривался из его памяти. А может, он выветривался как раз потому, что его это никогда особо не волновало? О явных ранах глючного он беспокоился, обычно не позволяя себе навредить ему больше необходимого. Но вот комфорт… Да достаточно просто вспомнить, сколько раз он нарушал его личное пространство, совершенно забывая, насколько неудобно подобное может быть для социофоба и одиночки вроде Эррора. Его это и правда не заботило. Ни его эмоции, ни его внутренние переживания, ни даже это. Но не теперь. И уж точно не после того, как хранитель прочувствовал все это на себе. Но ведь… Был момент, когда это не сработало! Тот самый, сразу после перезагрузки. И тогда это тепло не выжигало, а даже напротив, добавляло чего-то… странного, но не в плохом смысле. Даже хотелось бы ощутить это снова. А еще лучше — чтобы это смог почувствовать Эррор. У художника уже как-то мелькали мысли избавить его от этой фобии раньше, вот только он совершенно не представлял, как это сделать. Разрушитель никогда не подпускал его настолько близко, а если это не только психологическая проблема, но еще и физическая, то все усложнялось вдвойне. Но теперь у него, возможно, впервые есть реальный шанс разобраться в этом. Нужно только понять, от чего это зависело в тот раз, и… От дальнейших размышлений художника отвлек резко навалившийся на него противник, вызвав порцию тех самых лагов. Уйдя в себя, он неосознанно расслабил хватку, чем Эррор тут же воспользовался, разрывая струны и сбивая хранителя с ног, заставляя упасть в листву. Прижимая руки к земле, даже не задумываясь, что не ощущает дискомфорта от такого явно более близкого контакта, чем обычно. Его собственные руки слегка влажные из-за краски, что стекает с ладоней, собирается вокруг прижатых костей и сгущается, блокируя движения на манер кандалов. Собственно, тот самый трюк, что Инк и сам не раз проделывал в битвах. Только убедившись, что костяшки прочно утопли в чернилах, а значит, временно призвать нити он не сможет, разрушитель хитро ухмыльнулся и отстранился, чему художник на самом деле был благодарен — прикосновение неслабо жгло запястья. — Предупреждал же, не отвлекайся, — с каким-то хищным огоньком в глазах оскалился глючный. В ответ Инк слегка дернулся, но, еще раз осмотрев их положение, не стал торопиться выбираться, вместо этого снова хихикнув. — Да ты и сам не особо-то следишь за ситуацией. Иначе давно бы уже понял, что ты только что сделал. Эррор вопросительно опустил взгляд и действительно понял. Он буквально навалился на своего врага и теперь победителем сидел сверху. Но поспешил вскочить. — А ты чего лыбишься? Так нравится быть прижатым к земле? — фыркнул он, и теперь настал его черед осматривать зафиксированного противника. Чувства от этого были… не менее противоречивыми. Обездвиживать друг друга давно стало в порядке вещей — ни одна битва не обходилась без попеременного захвата хранителя струнами и окунанием глюка в липкую краску. С последующим, как правило, быстрым освобождением, чтобы тут же вернуть «должок». Но иногда путы все же выполняли свое основное предназначение и не просто задерживали неприятеля, но серьезно выводили его из строя. С Инком работало хуже — он мог растечься чернилами прямо сквозь нити, а души, чтобы парализовать его еще и на этом уровне, у художника не было. Краска в этом плане была куда эффективней. И сейчас эта сила была на стороне глюка, который пытался определиться между радостью из-за маленькой мести и недоумением от наблюдения столь неприятной картины. Во всяком случае, она была неприятна, когда он был на… своем же месте. А еще его смущал собственный поступок. Одного объятия было маловато, чтобы враз взять и испарить его фобию, но в тот момент он каким-то чудом умудрился забыться, что раньше если и происходило, то крайне редко. Избегание любого контакта давно стало бессознательным и отточенным до автоматизма рефлексом. Но кажется, этот рефлекс тоже успел притупиться. — Не особо. Просто не помню, когда мне в последний раз было так весело! — совершенно искренне рассмеялся хранитель, ничуть не смущенный своим нынешним положением. Ну, а что? Его даже не подвесили вверх ногами, так что причин для жалоб было как минимум вполовину меньше обычного. Он на секунду задумался, а затем послал проверочный импульс по нитям. Подчиняются. Но избавляться от пут он все еще не спешил. Разрушитель тоже медлил с новыми атаками. Обычно подобная ситуация была бы идеальным шансом нанести если не завершающий удар, то серьезное ранение, однако сейчас подобный вариант исключался сразу по множеству причин. У этой битвы просто не могло быть нормального окончания. — Что, и даже не попробуешь выбраться? — прищурился Эррор, надеясь замять эту неловкую паузу. — И не говори, что не можешь этого сделать. — Могу, — признал Инк, пожав плечами, насколько ему позволяла поза. — Но смысла в этом пока особо не вижу. Не пойми неправильно, но мне на руку, если ты выиграешь. Помогать Найтмеру побеждать моих друзей у меня нет никакого желания. — Если ты сейчас скажешь, что поддавался… — с угрожающим рыком напрягся глючный, но художник мгновенно поморщился и помотал головой, взглянув с упреком, почти обидой. — Конечно нет. С тобой я всегда хочу выкладываться на полную. Ну… настолько, чтоб не убить. Хранитель опять осторожно подергал руки. Запястья все еще отдавали жжением, быстро утихающим, но пока что достаточно выделяющимся на фоне всего остального. И это навело его на одну мысль. В принципе, а почему бы не попробовать? Похоже, они забежали довольно далеко от основного поля боя, и рядом он никого не ощущал. А значит, никто ничего не увидит и уж тем более не сможет помешать. — М, Эррор, можешь сделать это еще раз? — вернув на лицо отчасти хитрую улыбку, попросил он. — Ты о чем? — не понял глюк. — Так охота искупаться в своей краске снова? — Не-не-не! Прикосновение, — поспешно пояснил художник, на что Эррор отступил еще на шаг. — Что, болезненных ощущений мало? Ты можешь получить их и более простым способом, — нахмурился он, хотя если это должно было быть угрозой, то вышло не очень убедительно. Все эти догонялки не то что бы вымотали его, но запал слегка поутих, сменившись неким удовлетворением. Энергия нашла свой выход, и в продолжении драки действительно не было смысла. Если подумать, то сейчас они сражались для… развлечения? Воу. Это что-то новенькое. Но это не воспринималось как что-то плохое, вовсе нет. Напротив, весь этот азарт, эта сила, эта погоня, в которой они шли на равных, это как раз то, что Эррору так нравилось в их общении. Что ему нравилось в самом Инке. Он не хотел лишаться этого. И от того идея «перемирия» была еще более отталкивающей. Но… разве их отношения не могут быть мирными с сохранением этой части их жизни? Вряд ли хранитель откажет ему в спарринге, если он просто попросит этого. И может, он тоже мог бы согласиться на небольшую просьбу… Правда, он не был уверен, что готов к просьбам типа этой. — Просто хочу кое-что проверить. Да ладно, тебе это так сложно? Ты не почувствуешь боли сейчас, правильно? Когда еще у тебя будет шанс и ощутить это самому, и заодно отомстить мне? — Инк выжидающе посмотрел на разрушителя, но, прочитав на том растерянность, вздохнул и отвел взгляд. — Окей, понял. Забудь, глупая идея. Он сфокусировался на магии, чтобы помочь себе освободиться, когда Эррор парой быстрых шагов вновь приблизился. В следующий момент он слегка боязливо протянул руку. Художник спокойно наблюдал за этим, лишь слегка поморщившись, когда щеку обожгло, заставив напрячься и вздрогнуть. Впрочем, ему потребовалась лишь секунда, чтобы подавить любые инстинктивные крохи сопротивления и с небольшим усилием замереть на месте. Глюки взбушевались вокруг кости, рассыпая ту на пиксели, но Инк все равно пытался оставаться спокойным, прикрыв глаза и как мог расслабившись. У него никогда не было психологического страха, так что остались лишь чистые физические ощущения. Просто жар. И он не был уверен, что именно пытается сделать, но сравнил это с погружением в большую и горячую ванну. Слишком горячую, чтобы залезть в нее целиком и сразу, но постепенно… Осторожно, давая себе привыкнуть… Волны неприятного ощущения плескались и бурлили, пока самую малость не отступили. Жжение все еще привлекало к себе внимание, но хранитель упорно старался думать о чем угодно, кроме этого. Ситуация была странной. Они в середине масштабной битвы и ходят по краю, рискуя выдать себя любым неосторожным движением, вопросы только и делают, что копятся, а перечисление всех необычных обстоятельств заняло бы вечность. И все же прямо сейчас ничто из этого не имело значения. Были лишь они, наедине, посреди тропического леса, и несмотря на буквально только что прервавшийся обмен ударами, происходящее было таким… мирным и правильным. Хотелось просто остаться так, плывя по течению и не задумываясь ни о чем. Художник и сам не заметил, как на лице снова всплыла легкая улыбка, а сам он неосознанно прижался к греющей руке чуть сильнее. Та все еще опаляла жаром, но он больше не был таким болезненным. Скорее где-то на той самой тонкой грани между обычным теплом и жжением, однако эту грань он уже не пересекал, и разум больше не цеплялся за это чувство настолько сильно. Даже глюки слегка утихомирились и не рябили так часто, хотя их все еще было больше, чем обычно. Разрушитель же смотрел на эту перемену в лице сперва со скептицизмом, а затем с непониманием, все больше переходящим в любопытство. — Эй, Инк, ты как? — спросил он спустя еще несколько минут, когда контакт уже явно превысил любой лимит, который он мог бы выдержать обычно. Однако явной болезненной реакции хранитель не показывал, и это откровенно сбивало Эррора с толку. Даже если Инк был чуть выносливей в плане переносимости боли, глючный сомневался, что тот смог бы так просто игнорировать это, а значит, дело было в чем-то другом. Будто в подтверждение, художник открыл глаза и тихо засмеялся. — Я в порядке! — весело отозвался он, хотя тут же заметно дернулся, когда рука скользнула вдоль кости. — Ну, ладно, не совсем в порядке, но точно легче, чем было. Тебе правда нужно попробовать расслабляться во время этого. Кажется, это помогает. — Тц! Экспериментатор хренов! — беззлобно усмехнулся разрушитель, усевшись рядом и стараясь больше не двигаться, заметив, что от этого глюки снова начинали рябить. Однако само прикосновение разрывать пока не спешил. Инк не врал, это был редкий шанс ощутить это с новой стороны, и как и тогда с Голубикой, он поддался этому порыву. Тепло согревало руку и еле заметными искорками отзывалось где-то в глубине, хотя он чувствовал, что это ощущение может быть сильнее. И глюк даже не отрицал, что хотел, чтобы оно стало сильнее. Если бы они сейчас были сами собой… Если бы только он мог так же прикоснуться к Инку и ощутить это же тепло вместо жжения, или, может, даже позволить ему прикоснуться к себе… Картина перед глазами просто не могла не навевать подобных мыслей, но что самое удивительное, на этот раз Эррор не стал отгонять их. Хотя и не обратить внимания не смог. Ведь он почти впервые сам задумался о физическом контакте, что по его меркам было абсолютной дикостью. Конечно, он уже думал об этом чуть раньше, но с Блу это было чем-то вроде абстрактного любопытства. Не более того. Однако сейчас этот порыв был куда сильнее и навязчивее, направленный на вполне конкретного монстра. И это несмотря на то, что это Инк?.. Нет, может, как раз потому что это Инк. Глючный на секунду попробовал представить на его месте кого-нибудь еще, но тут же невольно скривился. Нет, это не мог быть никто другой. Ему не нужен никто другой. Да, он нуждался в этом. Разрушитель слишком долго отвергал эту часть своей жизни, и теперь, впервые ощутив, что она может быть безопасной и даже приятной, ему хотелось больше. Больше этого странного тепла. А еще хотелось, чтобы оно было не таким… блеклым? Он не был уверен как именно это охарактеризовать, но подходящее слово нашлось. Настоящим. Эррор не был так наивен, чтобы не понимать, откуда все эти чувства. Краска. И он сам выбрал этот цвет. А потому в этот раз не ощущал это как что-то навязанное или идущее против его воли, нет, это было лишь средством, способом ощутить то, что он сам хотел. Но вместе с этим он внезапно понял, что не знает, останется ли все это, когда он снова станет собой. Настоящие эмоции нельзя вызвать так просто, и что, если он… потеряет это? Снова сорвется в ненависть и извечную вражду? Такая мысль оказалась неожиданно неприятной. Ведь даже это желание не могло просто взяться из ниоткуда. Это было в нем гораздо раньше, в его воспоминаниях, в его прошлом, просто разбросанное по кусочкам и задвинутое по разным углам, однако теперь пазл медленно складывался, и причем в не настолько отталкивающую картину, как он долгое время думал. Даже наоборот. И что, если… Он позволит Инку увидеть ее? Если подпустит еще чуточку ближе… Хранитель не отвернется от него, если узнает правду, в этом глюк был уверен на все сто процентов. Но именно поэтому он так яростно это скрывал. Из-за этого и из-за просьбы Голубики. Но тот ведь тоже будет только рад во всем признаться. И все же, пока их обещание в силе, он будет молчать. Эррор не терпел предательств, а потому обычно не подпускал к себе никого настолько близко, чтобы те могли вонзить нож ему в спину. И в то же время избегал привязываться к кому-то так сильно, чтобы суметь предать их. Но однажды эта защита все же дала слабину, и он позволил себе дать одно обещание. Всего одно, но он не собирался его нарушать. Он мог сломать и обрушить хоть все свои принципы, но только не этот. От таких мыслей глючный слегка нахмурился и неосознанно спрятал лицо в шарфе, частично переняв эту привычку у художника. Ну, а что, должна же быть какая-то польза от этого куска ткани? Он даже подумал, что не прочь сменить свой извечный наряд на что-нибудь с шарфом. Синим. Возможно, он даже свяжет его сам. Отведя взгляд, разрушитель наткнулся на все-таки слетевший во время их падения тапок, и к мысленному образу наряда прибавилась еще одна деталь — обувь которая будет прочнее держаться на ногах. Может, что-нибудь вроде босоножек или шлепок, чтобы было, за что зацепиться пальцами. А то это уже не первый раз, когда этот конкретный тапок теряется и в итоге остается валяться в какой-то случайной АУ. Эррор даже не мог точно вспомнить, сколько раз ему приходилось после битв или прогулок прочесывать архивы вселенных только чтоб вернуть столь свободолюбивый элемент одежды на место. Но зато он не смог забыть, как однажды Инк нашел его раньше и еще неделю доставал прозвищем «Золушка». Как художник умудрился так быстро подобраться вплотную и мазануть своей кистью, за мгновение нарядив в пышное платье, Эррор не мог понять до сих пор. Но благодарил всех известных богов и жителей Рипертейла в придачу, что в итоге этот эпизод благополучно выветрился из памяти хранителя как и все остальное. Иначе это прозвище преследовало бы его до сих пор. Хмурое выражение растворилось в слабой улыбке, когда разрушитель поймал себя на том, что таким уж неприятным это воспоминание не было. Нет, это был один из многих смущающих и странных моментов, которых за все время их знакомства накопилось прилично. Но сейчас они вызывали не неприязнь, а скорее… какую-то ностальгию? И раз Инку так нравится рисовать шмотки, то может, он мог бы сделать ему подходящую одежду? Искать что-то, что ему правда понравится, среди сотен и тысяч вселенных звучало как такой себе вариант. А в то, что он сам сможет создать что-то настолько сложное, даже обладая сейчас этой силой, мягко говоря, не верилось. Хм, к слову… А ведь очки сейчас при нем. Эррор снова перевел взгляд на художника и щелкнул пальцами, позволив сковывающей краске растечься и полностью исчезнуть. Пусть на черной ткани такие же черные чернила были не особо заметны, но оставлять свою же одежду запачканной он уж точно не хотел. Инк не ожидал внезапной свободы, но поблагодарил за это, приподнявшись и несколько раз сжав и разжав ладони, разминая слегка затекшие от недолгой фиксации пальцы. После чего осторожно потер скулу, которая все еще немного глючила и отдавала неприятным покалыванием от продолжительного контакта. Все-таки это не то, от чего можно взять и избавиться за несколько минут. Но зато хранитель уверился, что это не невозможно, а остальное… С остальным он разберется позже. Если, конечно, Эррор ему позволит. Сам же глючный, убедившись, что хранитель пришел в себя, молча, но настойчиво протянул ему красную оправу. Художник удивленно похлопал рукой по куртке там, где был внутренний карман, не понимая, когда разрушитель умудрился достать их, но очки все еще были на месте. Тогда он еще более удивленно принял странный подарок, который Эррор, похоже, сделал не столько ему, сколько самому себе, и послушно нацепил их на переносицу. И тут же был вынужден слегка проморгаться. Он, конечно, уже видел собственное лицо со стороны, но за последнее время окружение впервые было таким четким. А еще что-то было не так, и он задумчиво склонил голову, пытаясь понять, в чем дело, когда его осенило. Пятно было не на той щеке, что он привык видеть. Отражения в зеркалах всегда разворачивали картинку, однако сейчас Инк действительно видел себя, именно так, как его видели другие. Хотя некоторые еле заметные черты выбивались из привычного образа, благодаря чему он даже сейчас мог узнать в столь родном облике разрушителя. Это было странно, но это не было чем-то плохим. — Оно… Нормально? — неуверенно поинтересовался глючный, действительно не представляя, что именно он хотел услышать, или зачем он вообще это сделал. — Да, более чем! — восторженно отозвался хранитель. — Но откуда… Погоди, ты сделал их сам?! — От такого предположения он чуть ли не подскочил на месте, в то время как голос звонко отдал металлом. Но не дребезжащим, а напротив, почти мелодичным. — Ты был прав, мои старые уже ни к черту. А так хоть какая-то польза от твоих почеркушек, — неразборчиво пробормотал Эррор, не сильно желая это как-то комментировать. Хотя тот факт, что у него получилось не облажаться с этим, был до странного приятным. Как и мысль, что он сможет видеть лучше. Да, он стеснялся носить очки на публике, но сейчас он уже успел достаточно привыкнуть к нормальному зрению, чтобы не хотеть прощаться и с этим. Инк в очередной раз расплылся в улыбке, но заметив со стороны разрушителя скованность, с усилием подавил в себе порыв углубляться в эту тему. Ему было достаточно просто знать, что Эррор позволил себе это сделать. А если он сейчас сорвется в похвалы или в очередные заявления, что тот тоже может творить, это лишь испортит момент и заставит его удариться в отрицания. А этого он не хотел. Художник уже твердо решил, что не будет давить на него своей точкой зрения, и надеялся хоть раз сделать все правильно. Кстати об этом… Хранитель встрепенулся и взглянул на глюка неожиданно серьезно, все же вскочив на ноги и заставив того отшатнуться. — Точно, чуть не забыл! Я должен кое-что тебе сказать! Насчет… нашей сделки. Эррор от внезапного упоминания этой темы явно напрягся, не понимая, причем тут это и чего ему ожидать, а Инк выдержал паузу, пытаясь усмирить взбушевавшиеся мысли. Он собирался сделать нечто очень важное и крайне непривычное для себя. Нет, извинялся он часто. Это был один из первых уроков взаимодействия с другими, что он усвоил в тот период, когда только учился понимать чувства. Остальным нужны извинения, даже если для него самого они почти ничего не значат. И гораздо легче расщедриться на простое слово, чем потом разбираться с чужими обидами. Но сейчас это было не привычкой и не формальностью. Он собирался извиниться по-настоящему. И хотел, чтобы это звучало правильно. Настолько искренне, насколько он вообще мог сделать это искренним. А потому опять попытался успокоиться — помехи могли все испортить. Наконец глюки вокруг частично утихомирились. А вот позаимствованная душа, напротив — забилась чуть чаще. Художник шумно выдохнул и вновь сосредоточил взгляд на разрушителе, собрав все свои силы, чтобы вложить и, главное, донести все те противоречивые чувства, что не давали ему покоя, до, пожалуй, самого важного и значимого для него монстра. — Я… сожалею. Я думаю, что совершил ошибку, предложив тебе это. Не в том, что согласился разрушать. Хотя и в этом тоже. Нет, я хочу извиниться за… свое условие. — Хранитель с трудом подавлял желание смущенно отвернуться, но он больше не хотел убегать. Так что вместо этого, наоборот, смотрел прямо в глаза, как будто надеясь прочитать по ним настроение собеседника. Какая бы ни была реакция глючного, он хотел ее видеть, хотел принять целиком и полностью. Даже если это значит, что тот никогда не захочет с ним больше общаться. В конце концов, это должен быть его и только его выбор. И его право. — Прости. Я не должен был ставить на кон твою свободу. — Инк немного нервно замер в ожидании, уже готовый к возможной гневной тираде, но разозленным Эррор не выглядел. В основном удивленным и дезориентированным. Но не успел художник продолжить и объяснить, что он имел в виду, как их обоих резко свалило с ног волной мощнейшей энергии. Само пространство надломилось, источаясь негативом, и хранитель инстинктивно сосредоточился на магии в поисках угрозы. Струны гудели в напряжении, посылая импульс за импульсом и сигнализируя об опасности, и все это исходило из самого эпицентра битвы, где должны были быть и его друзья и враги. Едва начатая мысль мгновенно выветрилась, и он уже собрался стремглав помчаться выяснять, в чем дело, когда его остановил громкий крик. Разрушитель не поднялся с земли. Наоборот, он сжался на ней, дрожа всем телом и цепляясь рукой за ребра. Болезненно стиснул зубы, но даже так звук почти не приглушился. Инку потребовалось лишь мгновение, чтобы переключиться вновь и тут же оказаться рядом. Его друзья подождут. — Эррор! Что случилось?! — На самом деле в мыслях всплыл один вариант, но он надеялся, что ошибается. — Я… Я уже чувствовал что-то похожее там, когда… Когда уничтожил тот листок, — задыхаясь, выдавил из себя глючный, кое-как пытаясь приподняться. В этот раз приступ не вырубил его полностью, но разрушитель все равно едва держался на ногах. Еще раз осмотрев его, Инк быстро сориентировался и достал из органайзера красный флакон. — Отпей еще. Будешь немного нервным, но она заглушает боль, — потребовал он, а затем, убедившись, что тот его точно слушает, так же твердо спросил: — Ты же почувствовал боль одновременно с этим взрывом, да? Координаты, Эррор, они этой вселенной? Ну же, соберись, это важно! — Д-да, — с трудом кивнул глюк, приложившись к цвету и ощутив одновременно и облегчение, и напротив, нарастающее волнение. — Ох, черт, это плохо, это очень, очень плохо… — Хватит скакать вокруг да около! Просто объясни, что это за фигня! — огрызнулся Эррор, которому все эти потрясения ни капельки не нравились. Красный цвет делал его раздражительным, но он и правда почувствовал себя самую малость лучше. Во всяком случае достаточно, чтобы не корчиться на земле в муках. Хотя боль все еще отдавалась в костях и покидать его не спешила. Но хранитель не ответил. Он сорвался с места, в то время как в мыслях снова забилась ужасающая догадка. Инк знал, что происходит, слишком хорошо знал. И если он сам был не причем, то оставался лишь один вариант. Художник натянул струны и ловко забрался повыше, вглядевшись в расстилающуюся над деревьями черноту, подтверждая худшие из его опасений. Полупрозрачные тени заполняли пространство, буквально разрывая его на кусочки. Напоминающие детей, не перестающие тихо смеяться, эти сущности были одними из самых главных проблем Инка. Вот только даже с поправкой на мечущийся в непонимании разум, хранитель не мог отыскать ни одной хоть немного логичной причины, откуда они могли взяться здесь, в таком количестве, да еще и в настолько неподходящий момент. Глючный, догнав и даже обогнав его под действием хлещущей энергии, уже собрался выбить из художника ответы, когда заметил происходящее и в тот же миг резко помрачнел. — А эти что тут забыли?! Инк сглотнул. Все определенно шло не по плану.