С твоей точки зрения

Блу всегда любил сражения. Он не был поклонником жестокости, но уважал и ценил честную схватку. Конечно, столкновения с бандой Плохих Парней едва ли когда-нибудь были честными, но до откровенных низостей Кошмар, как правило, не опускался. У него было достаточно гордости и самоуважения, и он не позволял своим подчиненным позорить его. К тому же гораздо приятнее одолеть противника своими силами, доказать ему эту силу, чем прибегать к дешевым трюкам. С этим Блуберри был согласен в особенности. Победа была важна, и порой она была важна любой ценой, но именно битвы, в которых получалось выложиться на полную и показать все, на что ты способен, были такими захватывающими. В них он чувствовал себя свободным, сильным и, что не менее важно — равным со своими противниками. Даже если те были старше, выше или высокомернее, все эти условности и рамки стирались в бою. Ох, точно, рост. Серьезно, как будто это была его вина, что со времени похищения он ни капли не изменился. Он мог бы обвинить в этом Эррора, но вряд ли даже глюк знал, что сделав Блу своей частью, Антипустота остановит его время. Нет, часы его жизни продолжали идти как обычно. Но вот внешность отныне подчинялась лишь коду, что лишний раз усугубило эту маленькую проблему. Как он должен был доказать брату, что уже взрослый, если даже другие Свап!Сансы были выше него? Да что там, он был ниже Инка, а это было, считай, приговором. Но их врагов это не волновало. И сколько бы банда кошмариков ни потешалась над «командой коротышек», они все поголовно знали, что те носят звания хранителей не просто так, и недооценивать их не стоит. Издевок от этого меньше не становилось, но для Блу они не имели значения. А вот то, что им не пренебрегают, сражаются с ним в полную силу и воспринимают всерьез — имело. Хотя это было лишь верхушкой айсберга. Битвы монстров всегда были чем-то большим, чем просто дракой. Это было совершенно уникальным способом общения. Ведь в большинстве своем магия это почти прямое продолжение души, ее воплощение, а контакт душ всегда был одним из самых тонких и интимных. И Голубика искренне любил это чувство — ощущение собственной магии, что реагирует на чужую энергию, как они сталкиваются и отвечают друг другу. И в дружеских спаррингах, и в настоящих сражениях, явное или едва уловимое, это ощущение отзывалось где-то в глубине, и если правильно в нем разобраться, можно было узнать о другом монстре куда больше, чем через разговор, и порой понять то, что никак не выразить словами. А в случае с отдельными личностями это был и вовсе чуть ли не единственный способ наладить отношения, потому что от каких-то других они отвыкли и больше не воспринимали. Даст и Хоррор были хорошим примером. Два ужастика попали в банду почти одновременно, и первое, что они сделали, это сцепились. И снова. А потом еще раз. Сначала Кошмар пытался растаскивать их по разным углам с надеждой вбить им понятия хоть какой-то дисциплины, но затем уловил эмоциональный фон и оставил двух придурков в покое. Верно, эти двое могли бесконечно пересчитывать кости в потасовках, но именно это стало причиной, почему теперь они так хорошо знали друг друга. А уж когда дело доходило до командной работы, мало кто мог с ними сравниться. И прямо сейчас Блу этому жутко завидовал. Да, он любил бои, но все же был один противник, сражаться с которым не принесло ему никакого удовольствия, а лишь страх. И дело было не в силе, которую его ленивый брат прятал под своим неизменным худи. Нет, проблема была даже не в самих битвах, но в том, что их заставили сделать это. Там не было желания, не было воли, они не вкладывали в эти сражения душу — и в прямом и в переносном смысле, и остались лишь жестокость, безжалостность и страх — не за себя, а что ты можешь навредить самому близкому и любимому существу в твоей жизни. И может, один подобный раз, с трудом, но забылся бы, но когда это повторилось дважды, на душе неизбежно остался прочный отпечаток, стираться который не спешил. Теперь даже мысли о том, чтобы сойтись с братом в схватке, воспринимались как нечто ужасное и неправильное. Испорченное чужим вмешательством и совершенно неестественное. Блу честно считал, что биться против Стретча было одним из самых худших его воспоминаний. Он ошибался. Потому что сражаться с ним на одной стороне оказалось еще хуже. Блуберри был хорошим командным игроком и в этой самой команде занимал роль поддержки. Закрывал прорехи в защите, прибавлял огневой мощи, при необходимости отвлекал внимание на себя, а еще не имел ничего против побыть приманкой. Игнорировать гиперактивную ярко-голубую ягоду, которая со своим извечным дружелюбием и улыбкой так и нарывается, чтобы эту улыбку стерли, было почти невозможно. Блу хотел быть в самом центре событий, быть полезным для остальных, делать что-то значимое, а не просто болтаться в стороне — и друзья позволяли ему все это в полной мере. Папирус был одиночкой. Единственным местом, где он когда-либо позволял себе вспомнить о своей силе, был Зал Правосудия, и эти сражения никогда не были чем-то большим, чем просто бойней с единственным возможным и известным концом. Смертью. Сначала бесчисленными — человека, а затем, рано или поздно, и его. И как результат это сложило у Стретча совершенно иное мировоззрение и отношение касательно битв, вне зависимости от их масштаба и серьезности. Это закрепилось в самой глубине подсознания — не важно, от скольких ударов ты увернешься или как долго сможешь продержаться, когда враг тебя настигнет, ты потеряешь все. А раз так, то лучше не допустить самой возможности даже малейшего столкновения. И именно это так сильно выводило Блу из себя. То, как его оттесняют, оставляют позади и не дают ровным счетом ничего сделать. То есть вообще ничего — с самых первых минут Папирус взял обоих противников на себя, и каждый раз, как маленький защитник пытался хоть как-то вмешаться, атаки перехватывались, а сам бой превращался в какую-то неразбериху, в которой от него уже ничего не зависело. Это было то самое ужасное ощущение из его воспоминаний. Чувство, что ты вынужден лишь беспомощно наблюдать, как тем, кого ты любишь всем сердцем, причиняют боль, и никак не можешь это остановить. Оно обволакивало душу липким и противным страхом, и хотя Блуберри изо всех сил старался сохранить себя на позитивной стороне, он чувствовал, с каким трудом это ему на этот раз дается. Но он не мог позволить себе сорваться. Изначально Блу подался в гвардию из-за детской мечты о крутости и известности, но позже понял, что за этими словами всегда скрывалось более глубокое желание. Он не просто хотел защищать других, он хотел быть способным защитить других. Быть достаточно сильным, чтобы на него могли положиться, довериться. Так что поддерживать Дрима было для него одной из негласных обязанностей, которые он сам на себя возложил, и терять последние крохи полезности в происходящем он не собирался. Но этого было мало! Просто катастрофически мало и недостаточно! Маленький защитник не хотел злиться на брата, но с каждой минутой чувствовал, как растет его раздражение. Хотелось просто грубо встрять в поединок и сорвать уже эту глупую ширму, за которой они прятались так долго, прояснить все раз и навсегда! Но ему вновь и вновь приходилось напоминать себе, что это могло испортить все еще больше. Как и о том, что так он подставит под удар не только себя, а это будет уже не просто риском, но еще и самым настоящим предательством. Нет, он был готов пойти на многое, но только не на это. И все, что оставалось, это стискивать зубы и в очередной раз смиряться, отгоняя негативные мысли и пытаясь отыскать хоть какие-нибудь безопасные лазейки. Впрочем, с одной такой лазейкой Голубике повезло, ибо вся эта ситуация не устраивала не его одного. И как бы Стретч ни старался захватить контроль над полем боя, к битве сразу с двумя противниками он не привык, да и вообще подобным баловался не часто. Так что пусть ему пока удавалось держать оборону, было очевидно, что на нескольких врагов его внимания и верткости просто не хватает. И противники не собирались оставлять этот факт без внимания. Даст ухмыльнулся и, улучив момент, шепнул что-то на ухо напарнику, после чего хитрых оскалов стало двое. Каннибал крепче перехватил топор и разошелся окончательно, за считанные секунды устроив в джунглях тотальную лесорубку. Кому нужна магия, когда крепкий удар легко срубает целые стволы на корню? Под таким напором Папирусу срочно пришлось отступить и сосредоточиться на защите, и он на мгновение упустил пыльного из вида. Мгновения хватило. — Я думал, что голубика должна быть сладкой, а не кислой, — кратко прокомментировал Даст витающее в воздухе настроение, оказавшись у Блу за спиной и заставляя его резко укрепить свою стойку, которая до этого была почти бесполезна — ни один из ударов до него просто не долетал. Но вместо того, чтобы напрячься от появления врага так близко, маленький защитник, наоборот, расслабился, а затем оживился. — Я надеялся, что это произойдет иначе, — честно признался он, раздраженно передернув плечами, а затем резко и без предупреждения бросаясь вперед, не собираясь упускать столь долгожданный шанс. Столкновение костей отозвалось гулом магии где-то в глубине, и душа на мгновение замерла, но почти сразу забилась чаще. Как будто до этого ей перекрывали доступ к кислороду, но тут позволили сделать глубокий и жадный глоток воздуха, и теперь вся его сущность стремительно пыталась отдышаться. Все накопленное напряжение наконец отступило, и Блуберри ощутил, как его медленно вытягивает из водоворота столь тревожных мыслей. А их было немало. Все внутри свернулось в тугой комок, подобно пружине на взводе, и оказалось достаточно одного простого движения, чтобы вся эта тщательно удерживаемая энергия вырвалась на свободу. Но к счастью, ее вовремя направили в куда более приятное русло. О, да, это было приятно. Защита быстро переросла в нападение, причем весьма напористое, а на лицо впервые вернулась слабая улыбка. Хотя даже она вышла чуть агрессивнее, чем обычно. Самодовольной, требовательной, нуждающейся. В принципе, подобное настроение, не было для него чем-то необычным, Блу никогда не стеснялся быть настойчивым. Правда, обычно он старался держать эту настойчивость в рамках чужого комфорта, больше не перегибая с этим палку и не бросаясь сразу в лобовую. Но в оправдание, ему срочно нужно было отвлечься. Стоило лишь слегка отдалиться и сосредоточить свое внимание на другом монстре, и стало действительно легче. Лес был густым, и несмотря на прямо сейчас прореживающего его Хоррора, листвы было достаточно, чтобы на секунду представить, что они тут наедине. До этого накаленная до предела атмосфера слегка успокоилась, хотя прежнего пыла на самом деле не потеряла. Маленький защитник быстро вошел в раж, устремившись вслед за противником, который пока что вертко петлял между еще уцелевших деревьев. Но наконец Даст слегка затормозил, резко развернувшись и тут же отшатнувшись, чтобы избежать целой серии атак. Впрочем, ничего такого, с чем он не мог бы справиться. — Оу, да ты настроен серьезно, — усмехнулся пыльный, придирчиво осмотрев чужую магию. Кости вонзились в дерево почти наполовину, заставляя задуматься, сколько же силы в них было вложено. — Хотя это я уже и так понял. Знакомство с родственниками это большой шаг. Решил перейти на новый уровень? Что, моего тебе уже недостаточно? Блу поморщился, это было как раз тем, о чем он сейчас хотел бы забыть. Но сам комментарий явно был направлен несколько на иное. Щеки загорелись, и он вспыхнул в возмущении. — Эй! Я тут не причем! Даст задумчиво кивнул, на ходу избежав еще нескольких ударов, а затем ухмыльнулся и в один миг изменил направление, пользуясь заминкой после атаки. — Точно, ты всегда любил встречать опасность лицом к лицу. — Молниеносный рывок, и он оказался близко, почти вплотную. Еще немного, и можно будет ощутить чужое дыхание. Хитрый оскал сверкнул на мгновение, когда взгляд так же быстро метнулся в сторону, а сам маньяк отскочил, чтобы избежать залпа. Заряд гастербластера ярким лучом прожег воздух между ними, почти опалив Дасту края капюшона и разрывая только-только сокращенную дистанцию. Блу тоже был вынужден отступить, хоть и знал, что целились не в него, почти обиженно выдохнув. Его вновь лишали всего удовольствия. Хотя это было меньшей из проблем. Куда важнее, что такими темпами они никуда не продвинутся. Пока его брат не перестанет строить из себя героя-одиночку, о победе над дуэтом кошмариков, которые даже в такой неразберихе умудрялись вовремя сменять позиции и прикрывать друг друга, можно было забыть. Позволить ему сражаться до изнеможения, а потом пытаться разрулить все самому? Как будто это сработает. Но прежде, чем он успел достаточно задуматься об этом, дилемма разрешилась сама собой. Вот только явно не так, как любой из них мог бы ожидать. Еще один неудачный маневр снова отрезал его от остальных, когда будто бы в издевке в пространстве прогремел взрыв, откинув маленького защитника еще дальше ударной волной. Оставшуюся троицу тоже прилично разметало, застав врасплох, но зато положив конец этому хаосу. Хоррор пришел в себя быстрее всех, первым делом схватившись за черепушку и надеясь, что в дыру при таком резком падении ничего не попало. Приятного в этом не было от слова совсем, и он всегда был крайне осторожен на этот счет. Блу вернулся к реальности следующим, тут же вздрогнув и рывком вскочив на ноги. Баланс был сдвинут. Сама его сущность буквально кричала об этом, заставив нервно сглотнуть. У него было крайне плохое предчувствие. Стретч приподнялся последним, с трудом пытаясь вернуть концентрацию и запоздало задумавшись, что кажется, переоценил свои силы. В одном Блуберри был прав — он сражался регулярно и знал, с чем имеет дело. А вот Папирус не встревал в столь напряженную схватку аккурат с тех пор, как Чара перестала баловаться сбросами, и явно потерял хватку. Тело ломило с непривычки, душа пульсировала под всплеском адреналина, и он на самом деле с трудом представлял, как смог так долго продержаться в таком диком темпе, да еще и все время метаясь между целями. А соваться во все это еще и на нетрезвую голову было вообще самым лучшим решением за сегодняшний день. И теперь Стретч в полной мере понимал всю глубину ямы, в которую прыгнул с разбега и не глядя. Той ямы, в которой его брат уже давно обосновал личный бункер и чувствовал себя в нем как рыба в воде. Единственное, что радовало — инстинкт уклонения от всего и вся, включая обязанности, все еще работал исправно, и пусть Папирус не остался невредим, но честно мог сказать, что пострадала больше одежда. Но это никогда не работало вечно. Чувство опасности, преследующее его все это время, внезапно обострилось, когда на периферийном зрении мелькнула тень, заставив резко обернуться. Взгляд зацепился за темный силуэт, и магия инстинктивно отозвалась в обороне, но стоило чуть тщательней рассмотреть его, и душу как будто сковало. Грудь вспыхнула фантомной болью, смешиваясь с настоящей, а в голове отозвались почти забытые образы, которые ему на самом деле никогда не стереть из памяти. Человек, ребенок, монстр, но это существо никогда не было ни одним из них. Блу слишком поздно заметил, что происходит. Но едва заметив — тут же бросился на перехват, понимая, что ничего не успеет сделать. Беспомощность, вина, страх, все смешалось в едином порыве. Это было уже просто абсурдно! И зачем Стретчу было нужно так его оттеснять?! И теперь его же стараниями он ничем не мог помочь. Он был быстр, но он был слишком далеко! Но кое-кто был к ним ближе. Едва заметная тень промелькнула позади на момент отвлекшегося Хоррора и нависла над ним в замахе. Удар был мощным, быстрым и точным. Но не смертельным. Все тело резко напряглось от неожиданной атаки, в черепе отдался глухой звук, а огонек в единственной глазнице попытался метнуться к источнику опасности, но поплыл и потух, когда каннибал рухнул в листву без сознания. Топор выскользнул из ослабевшей хватки, но тут же оказался подхвачен чужой рукой, а спустя еще мгновение просвистел в воздухе, запущенный в полет. Может, это не было его привычным оружием, но он узнал, как с ним обращаться, из первых рук. В основном, когда вырывал его из них и потом долго бегал от разъяренного ужастика, не желая возвращать. Но как минимум он примерно представлял, как заставить этот тесак разрубить то, что ты хочешь, и обойтись без лишних жертв. Лезвие прошлось в каком-то сантиметре от скулы Стретча, но пролетело мимо, прорубив Артблок насквозь и оставив на тени длинный порез. Не похоже, чтобы это как-то серьезно навредило ей, но заставило на лишнюю секунду замешкаться. Сознание на такой же краткий миг прояснилось, и Папирус понял, что это его шанс уйти, но ему не дали сделать этого. Самостоятельно. Капюшон оранжевой худи грубо схватили и тут же потянули на себя, едва не разрывая ткань и бесцеремонно отбрасывая Стретча на несколько метров назад. Воздух наэлектризовался гулом концентрируемой магии, что было специфическим звуком для разряда гастербластера, но едва попытавшись открыть глаза после приземления на пятую точку, Папирус был вынужден зажмуриться от яркого света. Рев магии смешался с шипением и треском, но тень не спешила исчезать, лишь слегка потеряв целостность и от этого, казалось, став лишь злее, если такое понятие вообще было применимо к ним. Даст раздраженно цыкнул. Он вложил в этот залп почти все свои силы, но даже этого оказалось слишком мало для этой сущности. Видимо у него не было выбора. Что ж, одним рисковым поступком меньше, одним больше. Ему уже было нечего терять. Пыльный чуть оглянулся, заметив краем глаза движение, и улыбнулся, когда в поле зрения мелькнул знакомый голубой цвет. — Эй, ягодка! Как там дела у нашей чертовки? Жива еще? Я бы спросил ее лично, да только никак не соберусь позвонить ей! Фраза настигла Блуберри на бегу, заставив враз растеряться. Но вместе с тем мгновенно отключила все лишние мысли. Они оба знали, что это значило. Маленький защитник пропустил момент, когда оказался рядом. На чистых инстинктах протянул руку и слегка вздрогнул, когда ту приняли. Пальцы переплелись и сжались. Крепко, почти до хруста, как будто если отпустить, то эта рука просто исчезнет в небытье, снова оставив его одного. Душа послала импульс, словно желая убедиться в обратном, и тут же получила ответ, но на этот раз это было не столкновение. Магия выплеснулась в чистом виде и смешалась с еще одной, завихряясь в едином гармоничном потоке. Свет стал гораздо ярче, выжигая все на своем пути, и тень завилась под шквалом объединенной энергии, мучительно медленно растворившись в дымке. Залп угас, и на несколько минут повисла звенящая тишина, прерываемая лишь шумным дыханием и отчетливым биением душ. Две из них бились в унисон. Ощущения обострились в поисках любой другой угрозы, но больше рядом никого не было. Где-то в глубине зарослей промелькнули еще несколько теней, но внезапно они потеряли к ним интерес, все разом устремившись куда-то еще. Блу не сразу понял, что все еще сжимает руку противника — все так же сильно, почти отчаянно. А поняв — недолго думая, накинулся на того. Не с атакой, с объятиями. Вцепился чуть ли не до треска ребер и лишь минуту спустя оторвался, запоздало осознав, что должно быть, переборщил с хваткой. Руки едва дрожали. Маньяк смутился и замер на месте, не ожидая подобного, а отведя взгляд, наткнулся на еще более растерянного свидетеля этой сцены. Но едва Папируса хватило на осознанную мысль, как еще одни объятия, адресованные на этот раз ему, напрочь выбили их из головы и заставили вникать в происходящее по новой. Пользуясь этой заминкой, Блуберри быстро ощупал худи и все, что под ним, на предмет ранений, но ничего критичного не оказалось, и он наконец-то позволил себе облегченно выдохнуть. Они были в порядке. Они оба были в порядке. С души от такой простой мысли как будто камень свалился. Причем резко и с грохотом сошедшей с гор лавины. Стретч, однако, не отдавал действиям брата отчета, уставившись в одну конкретную точку, а если точнее — полыхающую магией глазницу. Даст все еще был во всеоружии и удерживал вокруг ореол из пары десятков костей. И хотя те не были направлены на них, разум находил лишь один вариант действия в такой ситуации, и инстинкты были с ним заодно. Однако в этот раз маленький защитник среагировал вовремя, тут же перехватив руки и прижав те к земле, прервав едва начатую атаку. — Папи, стой! Что ты делаешь? — Это ты что делаешь?! — приглушенно прошипел тот, сузив глазницы. Это была уже вторая простая фраза, которая поставила Голубику в тупик. Но мимолетного взгляда на их положение оказалось достаточно, чтобы понять, что или сейчас, или никогда. Точка невозврата была уже пройдена. — Убери оружие, — необычно тяжелым тоном отчеканил Блу, не разрывая визуального контакта и больше не сдерживая ни одну из своих эмоций. Он выдержал еще одну паузу, но поняв, что брат смотрит не на него, обернулся и добавил: — Даст, тебя это тоже касается. Знаю, ты просто осторожен, но ты его пугаешь. Маньяк еще раз придирчиво огляделся, но убедившись, что единственный возможный свидетель в отключке, прищурился и неохотно убрал кости. Фиолетовая дымка, впрочем, не рассеялась, напоминая, что он все еще настороже и вернет их при малейшем признаке опасности. — Расслабься. Уж поверь, я спас его не для того, чтобы прикончить самому. — Он оценивающе скользнул взглядом по все еще серьезному и хмурому Стретчу и скептично хмыкнул. — Ты мне не доверяешь, — констатировал Даст очевидный факт и тут же самую малость ухмыльнулся: — И правильно делаешь. Но есть одна вещь, которую тебе стоит уяснить здесь и сейчас. — Взгляд стал пристальней, и помимо магии в нем загорелось что-то совершенно иное. — Я скорее стану пылью, чем наврежу моей ягодке. Так что сделай одолжение, не усложняй ситуацию еще больше. Тишина вернулась, и казалось, прошла вечность, прежде чем Папирус мучительно медленно кивнул, и только тогда Блуберри осторожно отпустил его, оставив потирать ноющие запястья. Его хватка всегда была такой крепкой?.. Споткнувшись о такую мысль, Стретч наконец оторвал взгляд от врага и обратился к брату. Ему срочно нужно было прояснить пару вещей. — И с каких это пор он на вашей стороне?! — Голос был даже более хриплым, чем обычно, и в этом тоне было все что угодно, кроме доверия. — Не на нашей, — пожал плечами Блу. — Только на моей. — Глаза хищно блеснули, а лицо озарила хитрая улыбка, в которую затесалось что-то наполовину нежное, а наполовину собственническое. Папирус честно не знал, что его брат способен на такое выражение или интонацию, но не успел он задуматься об этом, как и то и другое быстро померкло, а сам Блуберри тяжело вздохнул и покачал головой. — Мда, не так я хотел вас познакомить… — Ты хотел нас познакомить и правда думал, что мы не попытаемся убить друг друга? — не сдержал смешка Даст, меж тем все еще сохраняя защитную позу и не собираясь расслабляться в такой компании и ситуации. Блу лишь фыркнул. — Конечно нет. Я знал, что вы попытаетесь убить друг друга. Но я надеялся, что это случится, когда нас не будет пытаться убить что-то еще, — с еще одним вздохом пояснил он. — Да, я этого тоже не ожидал. Поверь, в плане босса таких тварей не было, — мгновенно посерьезнел пыльный, задвигая все насмешки куда подальше и вместо этого сосредоточившись на Голубике с несвойственным и странным настроением, описать которое Стретчу пока никак не удавалось. — Знаешь, что это была за хрень? Мы испепелили одну, но такое ощущение, что я им не ровня. А ты видел мой LV… — Потому что так и есть, — нахмурился тот. — Артблоки, если я ничего не путаю. Инк рассказывал о них, но мне никогда не давали с ними сражаться. Единственное, что я знаю, это что они появляются от разрушения миров и на уровень выше любого жителя Альтернатив. — Хочешь сказать, что помимо этих, — Даст старательно проигнорировал еще один уничтожающий взгляд в свою сторону, — тут есть еще что-то невероятно опасное? — уцепился за эти слова Папирус, стоило ему обработать последнее предложение. Странное поведение маньяка слегка отступило на второй план, но душа не успокоилась, а лишь больше забила тревогу. — Да, и причем намного, — спустя секундную паузу с неохотой кивнул Блу. Его брат мог бесконечно преувеличивать угрозу всего и вся, но прямо сейчас он, наверное впервые, был прав в этих опасениях, и маленький защитник не мог игнорировать это только потому, что ему не нравилось признавать эту правоту. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль здесь и сейчас отправить брата в безопасное место, а затем найти его друзей, но он быстро отбросил этот вариант. Стретч был не идеальным бойцом, но все еще мог помочь. И не позволить ему этого означало поступить с ним так же, как он поступал с ним. Но оставалось лишь надеяться, что Папирус придержит большинство животрепещущих вопросов до лучших времен, потому что у Блуберри точно не было времени или нервов отвечать на любой из них. Впрочем, второй пункт все еще был актуален, так что он закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь ощутить нужное ему присутствие. Эта магия давалась ему сложно, и было всего два существа, которых Блу мог отследить подобным образом, но прямо сейчас он смог почувствовать только одного из них. Маленький защитник тут же передернулся и даже отступил на шаг, уставившись в пространство почти что в шоке. — Ты чего? — слегка беспокойно спросил Даст, спустя пару секунд поняв, что тот пытался сделать, и предположив: — У вашей звездочки проблемы? — Нет, Дрим в порядке. Относительно. Я настроен на него все время, помнишь? — помотал головой Блуберри, пытаясь прийти в себя, но тут же сказал то, что заставило душу психа пропустить удар: — Это Найт. Я его не чувствую! — Что?! Эй, какого черта это должно значить?! — Пыльный буквально подскочил на месте, и магия в его глазнице опасно полыхнула, из-за чего Стретч в очередной раз дернулся в ответ на резкое движение. — Только не говори, что… — Он еще жив, — успокоил его Блу, хотя сам спокойнее становиться не собирался, наоборот, помрачнев еще больше и тщетно пытаясь вслушаться в беспорядочные и будто сошедшие с ума потоки магии. — Но эта энергия… Прости, я не понимаю, просто не могу понять, даже со связью моя чувствительность им не ровня, и ты это знаешь! — Из-за замешательства он невольно повысил голос, с трудом продравшись сквозь ворох мыслей, но в итоге озвучив простой, но определенно важный сейчас вывод: — Но там что-то случилось, что-то плохое! — Если босс в беде, то я иду туда, — безапелляционно заявил Даст, мгновенно сменив интонацию на чуть рычащую, как будто собирался пойти не спасать, а убивать кого-то. — Ты еще можешь сказать, где он? — требовательно спросил он, не сводя с Голубики напряженного взгляда, на что тот поспешно кивнул. — Да. Они оба в одном месте. — Это было твердым утверждением, но интонация вышла слегка отстраненной, ибо его внимание было сосредоточено несколько на ином. В основном на попытках понять, что еще он может сейчас сделать. К счастью, на задворках разума еще завалялась парочка дельных мыслей, и наткнувшись на одну такую, Блуберри на автомате оттянул свой голубой платок в сторону, скользнув рукой вдоль шеи к ключице, когда вспомнил, что Эррор запретил призывы. А потому он временно избавился от нити, что до этого была обвязана вокруг кости. Маленький защитник бросил взгляд на Даста, и тот инстинктивно повторил жест, коснувшись того же места рядом с воротником своего свитера. Но замешательство было недолгим — одна простая догадка, и он отступил к зарослям, быстрым движением выцепив струну, притаившуюся среди листьев. — Если тебе нужно это, то их тут вокруг полным полно. Ваш художничек без дела не сидел. Блу просиял, а Стретч, напротив, вновь нахмурился, как будто до этого его выражение было недостаточно мрачным. Эти нити занимали в его памяти особое место вещей, о которых он предпочел бы никогда не вспоминать, не говоря уже о том, чтобы видеть, как брат касается их снова. Но он все еще с трудом воспринимал происходящее, чтобы по-настоящему вмешаться, вместо этого настороженно и со все нарастающим недоумением наблюдая за этим диалогом. Он был неправильным. Неправильным как раз потому, что он был до ужаса естественным. То, как легко и непринужденно они обсуждали такую серьезную тему, понимая друг друга с полуслова и чуть ли не читая чужие мысли, все это было так… Так общаются с теми, кого хорошо и очень давно знают. Может, Папирус был не самым проницательным монстром, окей, он был откровенно плох в этом, как и в том, чтобы давать кому-то шанс, но даже он мог узнать привязанность и доверие, когда видел их. Уже успевшая пошатнуться картина мира покрылась еще одной сетью крупных трещин. Даст тем временем склонился над напарником и осторожным импульсом прочувствовал его магию. Она всегда была слабой, учитывая, что само ядро его магии когда-то буквально вырвали, но жизни ничего не угрожало. Он умел очень точно рассчитывать силу, чтобы не убить, пришлось научиться в свое время. Но в себя Хоррор не приходил, и похоже, в ближайшее время и не собирался. Маньяк поморщился. Ему не нравилось то, что он собирался сделать, но едва ли у них было много вариантов. К тому же кое-кому не помешает вернуть должок. С такими мыслями он шагнул в сторону и с небольшим усилием вытащил из ствола застрявший в нем после удара топор. После чего направился к Папирусу, не обратив на очередную волну опаски никакого внимания и вместо этого буквально впихнув оружие напарника ему в руки. Но не успел Стретч растеряться, как вслед за топором его нагрузили и его владельцем, что все еще был без сознания. — Раз уж ты влез не в свои дела, побудь полезным, — бросил ему Даст, решив не удостаивать такой роскоши как просьба. — Я не собираюсь оставлять его здесь на растерзание непонятно чему. — Ты правда думаешь, что я буду слушаться тебя? — вскинул бровь Папирус, поражаясь такой наглости, но тут пыльный откровенно разозлился. — Да, ты будешь! И послушай еще кое-что. Я не нравлюсь тебе, а ты не нравишься мне. Но я только что раскрыл наш секрет, пошел против приказов босса, рискнул своей чертовой жизнью и вырубил своего лучшего друга только из-за того, что по какому-то нелепому стечению обстоятельств ты приходишься братом моей ягодке. Так что прямо сейчас ты заткнешься, возьмешь Хорька и проследишь, чтобы пока мы не выберемся отсюда, с него не упало ни Одной. Жалкой. Пылинки. Возражения есть? Отлично, засунь их куда подальше, потому что мне на них глубоко плевать! — прорычал он, а блеск в глазах стал откровенно безумным. Красный и синий ярко загорелись, смешиваясь в фиолетовой дымке и посылая по костям еще одну волну дрожи. — Вау. Грубо, — хмыкнул Блуберри, на этот раз удержав почти сорвавшийся с языка упрек. У него и самого в мыслях крутилось что-то похожее. — Зато эффективно, — пожал плечами Даст, когда каннибал был перехвачен и с горем пополам расположился в чужой не слишком аккуратной хватке. — Ну все, хватит тут распыляться. Веди. Я прикрою. Блу кивнул, напоследок резким движением оборвав одну из струн и намотав ее на руку, надеясь, что этого хватит. Следующие несколько минут прошли в дикой спешке, пока знакомый огонек позитивной энергии не вывел к ее источнику. Правда, представшая перед глазами картина была далека от позитивной. Тьма была повсюду. Тени метались и множились, но больше не казались разрозненной толпой, скорее как единая цельная сущность. Она заполоняла все, бурлила и въедалась в сам мир, искажая его на каком-то совершенно ином уровне, и теперь это даже не походило на разрушение, больше напоминая какое-то неконтролируемое поглощение. Лишь мимолетного взгляда хватило, чтобы вселить ужас. Силы были не равны. Нет, были ли у них хоть какие-то шансы?.. Это было даже не страхом, скорее как мгновенное осознание четкого факта. А уж хранителю снов такой негатив был точно противопоказан, и маленький защитник выскочил на поляну, как раз чтобы стать свидетелем, как его друга грубо отшвырнули в их сторону, мощным ударом отправив в полет. Но когда тот уже приготовился к столкновению с землей, что-то подхватило его в воздухе и опутало, удерживая от падения и оттащив подальше от эпицентра разрушающей тьмы, но зато ближе к друзьям. Обрывок струны слегка запульсировал, крепче обвившись вокруг кости, а Дрим, с трудом приоткрыв глаза, обнаружил себя в прочной хватке синих нитей. Но как они натянулись, так и ослабли, буквально уронив мечтателя в руки быстро сориентировавшегося Блу, не собираясь вредить, но на излишнюю аккуратность времени не было. — Все целы?! — раздался рядом заглюченный голос, утопая в помехах и немного сливаясь с треском разъедаемого пространства, из-за чего хранителю эмоций потребовалась лишняя минута, чтобы осознать вопрос. Хотя тот, кто его задал, едва ли вязался с такими словами. Получив вместо ответа рассеянный кивок и убедившись, что из Блу хорошая поддержка, художник мимолетно улыбнулся, но тут же переключил внимание, натянув струны в обороне и предоставив атаку другому. Чернильная магия забурлила, подпитываясь бушующим внутри красным цветом и воплощаясь в мире сокрушающей волной. Разрушитель оскалился. Он прекрасно знал, на что способен его враг под этой краской, а теперь еще и чувствовал это в полной мере. Разум отошел на второй план, уступив место инстинктам, и контролировать себя было сложно, но сейчас ему и не нужен был этот контроль. Лишь чистая сила. Тень от столкновения с магией творения зашипела и отпрянула, будто встретившись с кислотой, но сдаваться так просто не собиралась. — Я думал, эта дурацкая краска должна действовать на них сильнее. Вот ведь живучая тварина, — ощетинился глюк, полыхая алыми зрачками, тогда как внутри все кипело в довольно знакомом для него уничтожительном желании. — Да, босс совсем слетел с катушек, — отозвался Киллер, успев проскользнуть чуть позади них. Выражение оставалось безучастным, но хотя обычно убийца был не прочь подставиться под удар, тут даже он внезапно вспомнил, что его жизнь тоже чего-то да стоит, и лучше ее поберечь. — Стой, это Найтмер? — резко передернулся Даст, впившись в сокомандника нечитаемым взглядом, как будто хотел услышать, что это лишь его очередная крайне неудачная шутка. И лучше бы это было шуткой. — Он поглотил Артблоки, — пояснил мечтатель, немного придя в себя и, не теряя времени, сконцентрировав магию в щит, на этот раз не разделяя друзей или врагов. — Или они его… Не спрашивайте, как это вышло, или как это, черт возьми, возможно, я не знаю! — Несмотря на внешнюю сосредоточенность, интонация была крайне нервной, а на глаза наворачивались слезы — не самая частая эмоция для хранителя позитива, но прямо сейчас он ничего не мог с собой поделать. Его энергия из-за этого слегка рябила, не в силах подпитаться светлыми чувствами и вынужденная обратиться напрямую к куда более глубокому источнику магии. Дрим знал, что без поддержки это быстро истощит его, но он предпочел бы потратить все силы, защищая остальных, чем не делать ничего. И пусть это было не самым продуманным решением, но внезапно действенным — тьма наткнулась на барьер и отшатнулась как ошпаренная, будто обгорая и рассеиваясь по краям. — Похоже, твоя сила эффективна против них, — отметил Блу, поняв, что это навредило тени сильнее, чем любая другая магия, а ведь это даже не было атакой. Потоки негатива норовили подобраться к ним, но барьера избегали, силясь сломить его, но пока что терпя неудачу. Дрим потратил пару минут, чтобы обработать эти слова, а затем осторожно кивнул. — Принадлежит он Создателям или нет, это все еще негатив. И сейчас этот негатив смешался с энергией моего брата. А я всегда ранил его сильнее всех. — Руки невольно сжались, а в голосе отозвалась явная горечь, буквально пропитав последнюю фразу насквозь. Давить на него в таком состоянии не хотелось, но они были не в том положении. — А нельзя сделать атаку мощнее? Если ты высвободишь всю свою магию за раз? — подхватил мысль Блуберри, связав ее с тем, что произошло у них чуть раньше, и где-то в глубине начала зарождаться одна крайне рискованная идея. А следующие слова мечтателя лишь укрепили ее. — Это сработало бы, если ударить вплотную. Но этот негатив слишком сильный для меня. Я туда даже близко подобраться не смогу! — быстро помотал головой Дрим, вспоминая недавний опыт. Он уже попытался сунуться в эти тени, и ощущения его не порадовали. Даже если сознанием он все еще хотел прямо сейчас ворваться туда и вытащить брата из всей этой тьмы, инстинкт самосохранения подсказывал, что с таким же успехом он может хоть сейчас подписать завещание. — Ты не сможешь, — как мантру повторил Блу, и глаза блеснули искрой принятого решения. Он слишком долго оставался в стороне. Но сейчас он наконец-то мог что-то сделать, мог помочь всем! Границы уже были обрушены, и если он использует все, на что способен... — Эй, Блу, что ты задумал?! — напрягся Стретч, заметив эту перемену настроения и неосознанно усилив хватку. Он уже сто раз пожалел обо всем, во что он ввязался, но конкретно этот тон брата ему не понравился в особенности. Хотя причина от него ускользала. — Глупость, — честно признался тот. — Прикройте нас! И Даст, если что, ты знаешь, что делать! — отдал он краткие указания, прежде чем крепче сжать руку мечтателя и рывком оттащить его в сторону, из-за чего тот лишь чудом не потерял контроль над своей магией. После чего резко развернул друга к себе, полностью занимая его внимание и задав вопрос прямо в лоб. — Дрим, ты мне доверяешь? — выпалил Блуберри с самым серьезным выражением, на которое только был способен. — Ха?.. — Солнечный хранитель мог ожидать от друга многого, но явно не этого, и такой вопрос откровенно сбил его с толку. — Конечно, я… — Достаточно, чтобы доверить мне свою жизнь? — с тем же настойчивым тоном уточнил Блу, пристально смотря на него и пытаясь уловить малейшие колебания в чужом настрое. — Нет, саму свою сущность? Каждую крупицу позитивных эмоций Мультивселенной, что ты хранишь в себе? — Ч-что за вопросы такие? — неуверенно отпрянул мечтатель. Он инстинктивно попытался вникнуть в чувства маленького защитника, надеясь понять, что у того на уме, но его эмоции странно метались, не давая ничего разобрать и оставляя хранителя снов во все большем недоумении. — И сейчас уж точно не время… — Дрим! — Блуберри повысил голос в нетерпении, почти сорвавшись на крик. Если на что-то времени не было, то это на объяснения. — Да или нет?! Тот на краткое мгновение вздрогнул. Но спустя еще секунду в голове как будто разом опустело, а все мысли улеглись, поставленные перед четким и однозначным выбором. И мечтатель уже прекрасно знал ответ. Он не мог быть никаким другим. — Звезды! ДА! Блу улыбнулся. В этих словах не было ни капли сомнений. И это единственное, что ему было нужно. В следующий момент он быстро приложил руку к груди хранителя эмоций, фокусируясь для того, что он хотел сделать. А вот дальше… Дальше Дрим не смог сказать, что произошло. Он почувствовал краткий импульс энергии, что взывал к его сущности, и это ощущение было знакомо почти любому монстру как ничто другое. Так вызывают свою душу. Материализуют ее в мире, позволяя ей покинуть тело. Вот только этот зов был не его, он исходил извне, и он даже знал, от кого. Но чего мечтатель действительно не мог понять… Душа откликнулась. Потянулась к Блу так же спокойно и покладисто, как если бы он сам отдал ее, чего, он был абсолютно уверен, он не делал. Яблоко эмоций зависло между ними, отливаясь и светясь золотистой энергией чистого позитива, прежде чем маленький защитник осторожно коснулся его и взял в руки. Глубоко вздохнул и позволил мощнейшему потоку энергии просочиться через него. Языками пламени облизать ребра изнутри и найти путь к его собственной душе — наполнить ту без остатка, сколько та вообще могла принять. Ох, черт, это было много. Слишком, слишком много, магия буквально выжигала изнутри, но Блуберри не отступил. Глубоко шокированный, Дрим замер на месте и просто наблюдал, хотя его сознание разрывалось от вопросов, ни один из которых не мог обрести форму, чтобы быть озвученным. Это определенно было неправильно, такого просто не должно было происходить, но инстинкты молчали, не чувствуя ни грамма опасности. Ему показалось, что энергию забирают, но он не ощущал, чтобы силы покидали его — эта магия все еще была тут, она все еще принадлежала и подчинялась ему, и в то же время находилась в совершенно другом монстре. Как будто они являлись единым сосудом, или скорее двумя сообщающимися, чтобы вместить и разделить ее между собой. И не для него одного подобное было в новинку. Блу едва справлялся. Ощущения нахлынули неостановимой волной, а звезды в глазах отразились как никогда ярко, когда обычно голубое обрамление отступило, сливаясь с центром, пока зрачки полностью не стали золотисто-желтыми. Точь в точь как у Дрима. Энергия в последний раз полыхнула в них кратким сигналом, и лишь после этого он наконец отпустил душу, резко отпрянув и едва не задыхаясь. Маленького скелета откровенно трясло, но взгляд не растерял ни толики уверенности. Он поймал растерянное выражение мечтателя и попытался неловко улыбнуться. — Ох… Прости, я бы сказал, что это нормально, но я впервые делаю это… Вернее, я впервые делаю это так. — Блу сжал руку на груди, пытаясь отдышаться, но с каждым судорожным вдохом все больше теряя связь с реальностью. — Но если это не сработает, то наверное, ничто не сработает. — Он с усилием заставил себя перестать дрожать и сконцентрировался на переполняющей его энергии, надеясь удержать ее в узде, а затем быстрым рывком выскочил за барьер. На грани слуха раздались беспокойные возгласы, но Блу их уже не слушал. Он не мог позволить себе отвлечься ни на секунду, боясь потерять контроль. А потому сосредоточил каждую крупицу своего сознания лишь на поставленной цели. В последний миг позади мелькнули взвившиеся нити, что были готовы ринуться за ним, но резкий удар громоздкой кисти быстро оборвал их. — Тебе лучше знать, что ты делаешь, — было последним, что зафиксировало его сознание, прежде чем все вокруг поглотил бесконечный черный. Тьма. Давящие страдания. Ноги тут же подкосились, и Голубике стоило всех сил, чтобы не упасть. К горлу подобралась неприятная тошнота, а перед глазами все помутнилось. Слишком много. И если постоянно находясь рядом с Дримом, он привык перенаправлять позитив, то с негативом не имел дел уже очень давно. А уж с таким негативом — и вовсе столкнулся впервые. Пусть сила Создателей была безопасна для него сама по себе, спасибо им же, но сосредоточие их чистой тьмы в подобной концентрации, когда он уже вместил в себя свет… Но он не мог отступить, только не сейчас. Блу сделал медленный глубокий вдох, позволив своей сущности вновь стать сосудом и впустить в себя еще один поток энергии. На этот раз — темной. Но стоило ему открыть крошечную лазейку в своей душе, как вся его концентрация вмиг рухнула. Голоса. Сотни, тысячи голосов одним разъяренным роем отозвались в сознании. Блу инстинктивно схватился руками за голову, хоть и знал, что это бесполезно — они звучали не извне, они всегда говорили напрямую. Блуберри как мог сосредоточился, пытаясь поставить отработанный за годы мысленный блок, когда понял, что это не сработало. Потребовалось несколько секунд на осознание. Ну конечно он не мог их заблокировать. Они не говорили с ним как обычно, наблюдая из-за грани Мультивселенной — сами проявления их мыслей были тут, почти материальные, и он сам впустил их в себя. Маленький защитник стиснул зубы, пытаясь собрать остатки его самосознания и сделать задуманное, и к счастью, голоса слегка утихли. Хотя нет, скорее они стали более согласованными, больше не крича вразнобой, и теперь каждое чужое слово отпечатывалось в разуме непривычно четко. И ладно бы Блу просто разобрал, что они говорили, но когда он понял, о чем они говорили… Вся концентрация вмиг слетела снова. Энергия опять болезненно опалила ребра. Тьма и свет в одном флаконе, эта ядерная смесь бурлила внутри и пыталась вытеснить и выжечь друг друга, но в итоге разъедала не противоположную магию, но кости того, кто все еще тщетно пытался удержать их вместе. Блу еле слышно заскулил, но боль подействовала отрезвляюще, возвращая все его мысли к одной единственной. Ему просто нужно сделать все как всегда. Просто указать энергии новый путь и подтолкнуть в нужном направлении. Как каждый раз, когда он чувствовал… Сомнения? Настрой уже в третий раз сбился, но на этот раз Блуберри не потерял сосредоточенность, напротив — сфокусировавшись еще сильнее. Он был уверен, что ощутил крошечный отголосок, то, за что он мог зацепиться. Но чьи это могли быть чувства? Точно не Артблоков. Эти слишком несознательные для подобного. Он вновь вникнул в поглощаемую тьму, когда из общего роя голосов выделился один. Нет, два, но до боли похожих, лишь с самую малость разными интонациями. Один резкий и холодный, он слышал его множество раз. Другой чуть мягче, хоть и кажется таким же колючим, но за ним явно проглядывает… смущение? Страх? Блу не мог сказать точно, он никогда не умел ощущать чужие эмоции как братья. Но одно он мог понять кристально четко. Это был он! Голос, полный сомнений! Тех самых сомнений, что маяком сияли в этой беспроглядной тьме. Такая жуткая озлобленность в смеси с таким сильным желанием любви… Это было идеально! Это то, что он мог использовать! А значит, он сможет сделать это. Маленький защитник позволил себе слабо улыбнуться, когда душа отозвалась на эту уверенность и послала импульс, фокусируясь на светлой энергии. Это был зов. Сигнал для единственного, кто мог склонить все в сторону позитива. И Дрим ощутил это. Он не мог дать объяснения ни крупице происходящего, но что-то в самой его сущности отозвалось, и он в один миг понял, чего от него требуют. Магия сформировалась сама собой, но на этот раз он не призывал ни посох, ни лук. Просто подсознанием ощутил, что ему это не нужно — у его силы уже был проводник. Магический свет окружил маленького скелета и вырвался на волю, выжигая окружающую тьму и распространяясь все дальше. Вся поляна утонула в нем, разом даря ощущения мира и безмятежности всем, кто оказался рядом. Кроме теней. С протяжным шипением те испарялись под напором позитивной энергии, что пронизала их насквозь и рассеяла изнутри. Но когда свет почти достиг эпицентра их скопления, тьма яростно заклубилась, полагаясь на чужое захваченное сознание и собравшись вокруг хранителя негатива, как будто ища у того защиты. Тени завились, в надежде избежать своей участи, и пространство вновь пошатнулось, создавая в уже стертой части разрыв и позволяя негативной энергии провалиться сквозь истощенные границы измерений, оставляя эту вселенную во власти света. Теплая магия осталась плескаться, но импульс быстро утих, потеряв свою цель. Опасность отступила. Блу пошатнулся, полностью истощенный, но Даст тут же ринулся на перехват, в то время как Кросс почти привычно поймал Дрима. Тот тоже чувствовал сильную усталость от разового высвобождения такого количества энергии, и находящийся на грани мир едва ли мог восстановить ее без связи с остальными. К тому же мечтатель все еще тщетно пытался переварить произошедшее. Он никогда не использовал свою силу… вот так, через кого-то. Он вообще не знал, что такое возможно. А это и не должно было быть возможно. Их тела были созданы специально, чтобы вмещать ее, но обычные монстры не смогли бы выдержать такое. Резкая мысль заставила его разом отбросить свою усталость на второй план и чуть ли не подскочить на месте, вырвавшись из объятий своего рыцаря и сосредоточившись на Блу. Обычные монстры не могли выдержать такого! Никак! Но это значило… Самое худшее из его предположений подтвердилось, когда маленький защитник обмяк в чужих руках и болезненно сжался, казалось, став еще меньше, чем обычно. В воздухе раздался тихий треск, и будто по сигналу Даст резко вздрогнул и, не церемонясь, задрал край брони и футболку. Обычно белоснежные кости, на которых за все время сражений никогда не оставалось ни единого шрама, теперь покрывала сеть извилистых трещин, начинающихся от души и простираясь дальше. Блу зажег почти потухшие зрачки, тут же скривившись от острой пульсирующей боли, но заметив в чужих глазах беспокойство, выдавил слабую тень улыбки. — Не смотри на меня так. Я же сказал, что защищу тебя… И неважно, кто это будет… — Он попытался усмехнуться, но в результате лишь закашлялся, зажмурившись. Хоррор уже дважды за день рухнул на землю. Тишина грозила стать удушающей, резко контрастируя со все еще витающей в пространстве дымкой позитива, но тут ее вновь нарушили. — Ему нужно в Антипустоту, — спустя короткую паузу отозвался пыльный, не смотря ни на кого из присутствующих. Слова прозвучали на удивление четко и уверенно, но при этом абсолютно отрешенно, почти безжизненно. — Что во имя всего это должно?!.. — взвился Стретч, будто очнувшись от наваждения и едва сдерживаясь, чтобы не вырвать брата из его рук, однако стоило встретиться с чужим затравленным взглядом, и все нравоучения буквально застряли в горле. А еще один не менее твердый, хотя скорее озлобленный голос задавил этот порыв окончательно. — Ему. Нужно. В Антипустоту, — по словам повторил Эррор, с трудом сдерживая рычащий тон. Вот только перемещение через краску в таком состоянии едва ли было безопасным. Глючный чертыхнулся и быстро шагнул к хранителю, протянув тому «ключ». — СЕЙЧАС ЖЕ! — раздраженно рявкнул он. Инк думал всего секунду. Ему уже было откровенно плевать и на прикрытие, и на все остальное. Хотя еще удивительнее было то, что Эррору тоже было плевать. Внутри билась безумная мысль, которую он едва ли позволил бы себе оформить в слова, но в этот момент она была яснее и четче всего. И почему-то здесь и сейчас требовательному голосу разрушителя хотелось довериться. Под оторопелые взгляды остальных Инк в мгновение перехватил комбинацию и так же быстро открыл разрыв, в который Даст не иначе как ломанулся, подхватив Голубику на руки и уложив его на первый попавшийся гамак. — А вы чего стоите? Ждете особого приглашения? — шикнул Эррор, на ходу формируя краску в нити и просто сгребая всех без разбора, буквально затаскивая в портал. Последним подхватил Хоррора, оставляя лишь пустую поляну. Разрыва там уже не было. Полуразрушенный мир остался совершенно пуст.