С твоей точки зрения

Эррор был зол. Ужасно зол на каждую мелочь, что составляли ту ситуацию, в которой он оказался. Хотя вообще-то, ничего непривычного в этом не было. Глюк был известен агрессивным и вспыльчивым характером, и как бы парадоксально это ни звучало, прекрасно контролировал свои выходы из-под контроля. Да, в таком состоянии он рвал и метал, и мог сделать много того, чего сам не хотел, но в то же время не терял голову до бессознательного состояния. Инк опасался красной краски, потому что под ней легко мог стать чуть ли не буквальной машиной для убийств, но Эррор? Для него это был обычный срыв, которые случались с ним чуть ли не каждую среду по времени любого рандомного мира. Да, магия сошла с ума. Да, его распирало от злости. Да, он хотел уничтожить все на своем пути, но каким бы он был разрушителем Мультивселенной, если бы не хотел? Это было подобно стихийному бедствию, однако это была целиком и полностью его стихия. Так что как и с недавними цветами, Эррор не стал противиться этой краске, напротив, позволив ей одержать верх и направить его действия. Разум заволокло дымкой ярости, сквозь которую редкими проблесками пробивались другие чувства, и это была довольно странная смесь, но у глюка едва ли хватало внимания, чтобы отдать этому отчет. Сознание просто цеплялось за обрывки информации и тут же делало вывод. Хотя одного красного явно было недостаточно, чтобы толкнуть его на то, что он позволил себе сделать. Разрушитель даже не понял, в какой именно момент это произошло. Когда он заметил Блу? Когда помог ему в его плане? Когда увидел, что тот ранен? Эррор не знал и не хотел знать. Просто в один миг в его руке был «ключ» от самого оберегаемого им пространства, а в следующую секунду он отдал его тому, кого в первую очередь не хотел там видеть. И теперь Антипустота явно отвечала своему названию, потому что пусто в ней как раз-таки не было. Эррор оглядел их невольную компанию и внутренне содрогнулся — еще никогда у него дома не было столько народу одновременно. И он уж точно не думал, что приведет их сюда сам, не говоря уже о том, что как минимум половина из них были его врагами. Дожили, называется. Но что-то внутри буквально кричало, что он поступил правильно, отдаваясь нежным переливом цветов, умудряющихся пробиваться даже сквозь преобладающий красный. Ничего общего с ощущением души, но его сущность все равно ликовала, пусть вместе с тем и утопала в злости на самого себя. Разрушитель взглянул на Блу и выругался. — И вот опять ты находишь лазейки в моих принципах… Ты чертовски проблемное исключение, знаешь? — вполголоса пробормотал он со странной улыбкой, которая вышла больше похожей на легкий оскал. Окружающее пространство потянулось к маленькому защитнику, и Блуберри слегка дернулся на гамаке, наконец приоткрыв глаза. Все мельтешило. Он ощутил знакомое жжение и как мог расслабился — разбирание на код не самое приятное, что ему приходилось испытывать, но он не жаловался. Эррор так и вообще живет с таким все время, и они оба к этому уже давно привыкли. Глюки набежали на тело хищной стайкой, накинувшись на рану как на жертву. Собрались вокруг трещин и замелькали чаще, буквально раздирая на кусочки, которые отделялись от костей, а через мгновение вновь становились с ними единым целым, чтобы то же самое произошло в другом месте. Надписи ошибок завершали картину, знакомую присутствующим как ничто другое. Вот только они привыкли видеть ее на другом скелете. Дрим перевел взгляд на Инка, но тот выглядел таким же удивленным, из-за чего глюки слегка взбесились и вокруг него тоже. Лишь Эррор и Даст никак не реагировали на происходящее, как будто это было в порядке вещей, и лишь небольшая тень напряженности выдавала их волнение. Чего абсолютно нельзя было сказать о Папирусе. Открывшаяся картина вызвала новый приступ паники, и вновь позабыв обо всем, он хотел рывком броситься к брату, когда массивное красное лезвие быстрым взмахом преградило путь. Стретч метнул на Кросса изничтожающий взгляд, и все бурлящие внутри беспорядочные чувства вмиг сосредоточились на нем, словно это Крест был виноват во всех недавних бедах. Но прежде, чем он успел сорваться на очередное возмущение, тот опустил нож и пояснил свои действия: — Он лечится. Лечится через код. Как я, — уверенным и твердым тоном отчеканил мечник, даже в такой ситуации сумевший сохранить маску хмурой невозмутимости. Хотя мечтатель явно чувствовал, что в том сейчас бушует не меньший ураган растерянности и непонимания, чем в половине их компании. И в его же эмоциях читалось, что утверждением это заявление не было — лишь предположением, вслед за которым Кросс быстро посмотрел на Эррора в немом вопросе. Причем не перепутал их. Глючный ухмыльнулся и едва заметно кивнул, но тут же потерял к монохромному интерес, когда Блу наконец нашел в себе силы слегка приподняться, болезненно простонав, что не осталось без внимания. — Блу! — Ягодка! — Живой? — кратко поинтересовался разрушитель, одним простым словом заменив весь рой вопросов, который грозился вот-вот обрушиться на него. — Уж ты-то должен знать, что да, — на автомате отозвался Блуберри, поморщившись и задрав край брони. Ребра за ней были не в лучшем состоянии, все еще исчерченные темными линиями трещин, но с каждым наплывом бушующих вокруг тела лагов они восстанавливали свою форму и целостность, как будто картинку собирали по пикселям. — Просто давно не использовал этот способ. Уже и забыл, как эти штуки жгутся. Мьех-хех-хех… — Он невесело усмехнулся, зажмурившись от новой волны боли и глюков из-за неосторожного движения, но не впадая в панику. — Тебя только это волнует? Чем ты, черт побери, думал?! — вспылил Даст, и стоило ему убедиться, что опасность отступила, как он в один миг перескочил от заботы к ярости. Или скорее к какой-то странной смеси и того и другого. — О вас, вообще-то, думал. Вы же видели, что там творилось! — нахмурился Блу, впрочем, прекрасно понимая, почему тот так разозлился. — Видели. Но когда ты сказал, что тебе интересно узнать, способно ли что-нибудь тебя убить, я не думал, что ты полезешь проверять это на практике, — съязвил Эррор, но даже его интонация оттаяла. Хотя он с самого начала знал, что ничего особенного тому не грозит. — Да, слегка переоценил… Но не умер же. — А между прочим, должен был, — раздался в пространстве еще один голос, отстраненный и прохладный, однако с явной усмешкой. В Антипустоте не было и не могло быть ветра, но все присутствующие разом ощутили, как по позвоночнику прошелся замогильный холодок, за которым последовала волна легкой дрожи. Черный балахон тоже колыхался и развевался, в то время как его обладатель завис на небольшом расстоянии над «полом». — Ну надо же, а я думал, что у меня из-за этих аномалий уже и часы сломались. А это всего лишь ты, — расплылся в улыбке новый гость, перепутать которого с кем-либо было просто невозможно. Он скептично оглядел часы и даже постучал по треснутому стеклу. — Уже второй ложный вызов от тебя, — с притворным упреком пожурил он Голубичку, подлетев ближе, отчего у всех, у кого была душа, она незамедлительно ушла в пятки. Но жнец не спешил пускать в ход косу, небрежно вогрузив ту на плечо и расслабленно постукивая пальцами по рукоятке. — Прости. Ты же знаешь, от меня это не зависит. — Блуберри осторожно призвал душу и хмыкнул, осмотрев рассыпающийся сгусток магии, вызвав со стороны друзей судорожный вздох. Тот мельтешил подозрительно знакомой стайкой глюков, из-за чего Инк невольно коснулся груди в инстинктивном жесте, поняв, что уже видел такое. — Это они не хотели, чтобы я умер. Что ж, они своего добились. — О, я не злюсь, — усмехнулся Рипер, откинувшись в воздухе и пожав плечами. — Какой Санс будет возмущаться из-за того, что ему не нужно делать свою работу? К тому же моя смертельно скучна. Но иногда бывают и интересные случаи. Что ты сделал с ней на этот раз? — Он тоже глянул на душу и тихо присвистнул. — Энергия эмоций? Я думал, раньше ты без проблем мог справиться с ней. — Раньше я не пытался перенаправлять ее напрямую. Да еще и в таком объеме и одновременно, — покачал головой Блу, вернув сердечко на место и пытаясь отрешиться от буквально разрывающего на части воспоминания. Он глубоко вдохнул, уже готовый к тому, что произойдет дальше, однако в последний момент осекся и кинул взгляд на брата. — Эм… Папи, тебе лучше отвернуться, — с легким беспокойством попросил он, но тот как будто не услышал, замерев в прострации и уставившись в одну точку — прямо на него. Блуберри от этого нервно поежился, но у него сейчас не было сил, чтобы пытаться настаивать на своем. — Как знаешь. Но я предупредил. — Он закрыл глаза, концентрируясь на вмешательстве в его код, и почти сразу глюки вокруг костей замелькали быстрее, а их количество резко возросло, проходясь волнами и погребая его образ под собой. Лаги завились вокруг подобно рою беспокойных пчел, и казалось, что если коснуться их сейчас — те по-настоящему ужалят. Но так же, как рассыпались, они медленно начали собираться обратно. Само пространство ухватилось за эти разрозненные кусочки и принялось выстраивать все заново. Иногда срываясь и руша свое же творение на середине, но не сдаваясь и лишь с большим упорством вцепляясь в оберегаемую им жизнь, что прочно вплелась в это измерение, как это однажды уже случилось с одной заплутавшей тут частичкой души. Остальные смотрели на эти метаморфозы с ошеломлением, но не Рипер, демонстрируя чудеса спокойствия, как будто видел такое каждый день. Впрочем, он и правда уже был свидетелем подобного раньше, как и Эррор, который тоже не реагировал, вместо этого отвернувшись и принявшись осматривать на предмет ран уже себя. Он успел заработать в этой потасовке несколько весьма внушающих царапин, хотя ничего особенно серьезного не было. Плюс, боль от них все еще успешно глушилась последней выпитой краской. Но оставлять все как есть он не собирался, а потому быстро отыскал Инка, который, как и остальные, был сосредоточен на Блу. Для хранителя эта картина была шокирующей вдвойне, ведь остальные не видели всего. А вот он видел. Строчки кода, с которыми он уже успел смириться достаточно, чтобы почти не обращать внимания, буквально взбесились и вновь приковали его взгляд к себе. Надписи, что составляли саму ткань пространства этого измерения, сновали меж скопления лагов и будто пронизывали те насквозь. Как нити, стягивали кусочки вместе. Разрушитель проследил за этим взглядом и понятливо хмыкнул. В первый раз это выбило его из колеи не меньше. Он подошел ближе и немного грубо одернул художника, вырывая того из оцепенения. — Да успокойся ты. Он будет в порядке. С тобой сейчас происходит почти то же самое. Инк на автомате приподнял руки и только сейчас заметил, что глюки на них примерно так же мелькают, а царапины едко щиплются, как будто их обильно смазали йодом. Но главное — они постепенно исчезали. Не без помощи того же кода, что впивался в черные кости, оплетал их и словно делал те еще чернее. Но что удивило его больше всего — все это было абсолютно новыми ощущениями, однако он мог поклясться, что это чувство было как никогда знакомо. Да что там, память об этом преследовала его чуть ли не каждую ночь. Хранитель словно в забытье поднял взгляд на Эррора, не зная, что сказать или как вообще реагировать. Он всегда считал, что их связи с их пространствами похожи, даже подозрительно похожи, но и подумать не мог, что настолько. Сам же разрушитель, приняв его растерянность за не убежденность, скрипнул зубами и продолжил: — Сам виноват, полез в самое пекло, герой недоделанный… Но я гарантировал, что он не пострадает, и это так. Пока Блу в Антипустоте, она просто не позволит ему умереть. Она как Загрузочный Экран для Гено. Так что хватит разводить панику! — Он чуть оглянулся и повысил голос, обращаясь на этот раз не только к Инку: — Это вас всех касается! — Он прав, — не меняя той же улыбки, отозвался Рипер, растворив свою косу и сосредоточив взгляд на часах, время в которых скакало туда-сюда, не в силах определиться, в какую сторону ему идти. — Я здесь за ним, но я не смогу его забрать. Не пока это измерение вцепилось в него намертво. В конце концов, он такой же глюк как Эррор. Или мой любимый~ — Последние слова он произнес нараспев, чуть прищурив глазницы, а в голос затесались игривые нотки, что было обычной интонацией для жнеца, стоило ему вспомнить о Гено. А вспоминать о нем он любил по поводу и без, вне зависимости от того, насколько это уместно. Впрочем, сейчас потеплевшее настроение было только на пользу, хотя бы немного рассеивая тот страх, что принесло само появление Смерти в этом месте. Эррор, правда, этого тона не оценил, резко передернувшись и пройдясь дрожью от не самых приятных воспоминаний об этой крайне приставучей личности. Но глючному пришлось спешно задавить все возрастающую агрессию — Рипер, несмотря на всю свою нахальность, лжецом не был и особенно не шутил ни с чем, что касалось его работы. Так что здесь и сейчас его слово было самой убедительной вещью из всех возможных. Но даже так, любые мысли о жнеце вызывали лишь желание оборвать ему же перья, а уж под краской тем более, так что Эррор как мог переключил внимание и снова одернул хранителя, указав на одно из самых заметных последствий недавней схватки. — Лучше сделай что-нибудь с этим, — раздраженно процедил он, сосредоточившись на подавленной, но все же не исчезнувшей боли, как единственном действенном отвлекающем факторе. Инк среагировал не сразу, борясь с объявшим душу беспокойством, но затем будто в один миг переключился и уверенно кивнул, указав на маленькую кисть. — Ты уже знаешь, как это работает. Просто представь нужный образ и закрась. — Так просто? — вскинул бровь разрушитель, смутно припоминая, что для лечения Инку и правда было достаточно собственной краски, но в это все равно было сложно вот так поверить. Художник лишь пожал плечами, и теперь настала его очередь убеждать, что это в порядке вещей. — Это просто физические раны. Я могу восстановить их как что угодно другое. Хотя я уже говорил, это единственное, что действует на мне. Глючный что-то недовольно пробормотал, но в итоге пересилил себя и сдался, усевшись прямо на «полу» Антипустоты и с небольшой брезгливостью выудив инструмент, понимая, что в таком деликатном деле обойтись без него вряд ли получится. Раздражительность слабо помогала концентрации, но что-то удерживало Эррора от смены цветовой комбинации. Так что он просто сорвался еще на пару ругательств и приспустил перчатку, взглянув на кости и пытаясь представить нужный оттенок. Краска защипала и слегка обожгла на месте ранения, все же лечение на живую это такое себе удовольствие, но разрушитель знал, что так будет. Инк и раньше оказывал ему первую и в основном насильную помощь, так что у глюка было достаточно времени привыкнуть. К тому же его лечение через код ничуть не лучше. И Эррор даже не удивился, когда обнаружил за одеждой татуировки. Он уже замечал эти черные линии краем глаза, да и во время битв припоминал что-то такое, когда одежда рвалась, но они впервые всерьез зацепили его внимание. В основном потому, что светлая краска, пройдясь по кости, восстановила ту, но не перекрыла узор. Он провел пальцем по одной из линий и хмыкнул, уже прекрасно зная, что это такое. — Надо же, так не на мне одном видны коды, — усмехнулся он. Инк от этого слегка смутился. Хотя любопытство перевесило — впервые кто-то распознал их истинную суть. — Ты можешь их понять? — Может, и смогу, если прочту их полностью, — неопределенно пожал плечами Эррор, окончательно погрузившись в то, что он делал, и старательно игнорируя как свою неутихающую агрессию, так и остальных присутствующих. Те, впрочем, кажется, до сих пор были захвачены происходящим с Блу, чтобы обратить внимание еще и на этот странный разговор. — О, так ты все же хочешь посмотреть на меня без одежды? — не удержался от колкости художник, слегка напряженно улыбнувшись. Это было абсолютно неуместно в этой ситуации, но странным способом отвлекало и успокаивало его. Подначивания разрушителя были чем-то привычным, чем-то, что он знал, и что могло удержать его на земле. Не то что бы он ждал какого-то ответа на эту глупость, но… — У тебя ее слишком много. От парочки можно и избавиться, — не подумав, ляпнул глюк, и лишь через секунду осознал полный смысл этой фразы. Он резко передернулся, из-за чего очередной и без того неуверенный и неловкий мазок смазался, а сам Эррор поднял на хранителя ошалелый взгляд, уже даже не пытаясь понять, как тот додумался до чего-то вроде этого сейчас. — Эй, эй, не злись! — Инк улыбнулся чуть шире, и хотя в нем все еще виднелась нервность, это выражение вышло более искренним. — Мне напомнить, кто напоил меня красным?! — прошипел разрушитель, с трудом усмирив уже собравшуюся для атаки краску и вернувшись к работе, откровенно наплевав, как это выглядит со стороны. А для остальных это, наверное, выглядело еще страннее. Но на фоне всего недавно случившегося его это волновало в последнюю очередь. Блуберри тем временем снова напоминал самого себя, а глюки вокруг него частично рассеялись, унеся последние следы недавнего ранения вместе с собой. Ошибки утихли, и только две надписи «Error» в глубине левой глазницы периодически помаргивали, не спеша исчезать. Маленький защитник соскользнул с гамака, твердо встав на ноги, но тут же слегка пошатнулся, схватившись за гудящую голову и потерев ноющие виски. — Вот же… В этот раз хуже, чем в прошлый. Наверное, моя связь тоже ослабла, — пожаловался он в пространство, потратив еще минуту, чтобы окончательно вернуться к реальности. После чего осторожно осмотрел себя, убеждаясь, что все кости на месте. Иногда это пространство было себе на уме и могло забыть, что у скелетов должно быть, а что нет. Но настолько сильно оно дестабилизировалось редко, и в основном Антипустота делала свою работу исправно. У Голубики было несколько насыщенных боями лет, чтобы убедиться в этом. Наконец зрение прояснилось, перестроившись, и Блу первым делом подбежал к Мечте, вспомнив, что он сделал до этого. Тот выглядел почти таким же истощенным, как когда они вытащили его из рассыпающегося Оутертейла, и не спешил как-то влезать в происходящее, пока что просто наблюдая со стороны. Как будто подсознательно чувствовал, что тратить силы на удивление просто бессмысленно. К тому же он и так ощущал достаточно ошеломления и шока со стороны всех остальных, чтобы добавлять к этому еще и свои эмоции. — Дрим! Прости! Я не должен был делать это так неожиданно. Как ты? — Жить буду. Просто немного обессилен… опять. Я опять не смог ничего сделать. — Мечтатель сжал руки в кулаки, и будь в этом месте трава или земля, он бы вцепился в них до побледневших костяшек. Но ничего такого не было и, процарапав невидимый «пол» Антипустоты, он в поисках опоры неосознанно схватился за одежду Кросса, не отходящего от него ни на шаг. Мечник не стал противиться и лишь прижался ближе, но твердо возразил: — Но ты сделал. Твоя сила спасла нас. Эти штуки могли стереть нас всех. — Да, но Найт… — Он не погиб, и ты это знаешь, — прервал его Блу. — Мы бы оба это почувствовали. Хранитель снов слабо кивнул, глубоко вздохнув и подняв взгляд, сфокусировав его на друге. Разум все еще тщетно пытался разобраться в ситуации, и на самом деле глюки были не единственным, что беспокоило его. Глаза Блу все еще отливали золотистой магией. Его собственной магией. Хотя в центре зрачков затесался ярко-фиолетовый, почему-то напоминая Дриму глаза его брата, когда тот еще был собой. Внимание вновь зацепилось за небольшие обрывки текстур, что редкими одиночными пикселями все еще витали вокруг, и мечтатель наполовину инстинктивно протянул руку, не уверенный, что конкретно он хотел сделать. Блуберри проследил за этим жестом и слабо улыбнулся, зная, что тот все равно не сможет их коснуться. Эти лаги воспринимались скорее как небольшая вибрация, сопровождающаяся тихим статичным шумом. От прикосновения они вновь всполошились, и хранитель позитива поспешно отдернул руку, вспомнив, что разрушителю от этого было больно. Но Голубика лишь усмехнулся на эту попытку осторожности и пояснил, отвечая сразу на несколько незаданных вопросов: — Они пропадут, когда тело полностью стабилизируется. Так что не обращай внимания. У Эррора оно нестабильно всегда, но мне в этом плане повезло чуть больше. И у меня они не так сильно жгутся. — А звезды? — с едва заметным любопытством поинтересовался Кросс. — Обычно это ваши глаза, но… — Он указал на желтые отметки на кости. — Что? Погоди, они появились? — Блу потер щеки, где рядом с левым глазом был небольшой символ звезды, а над правым целых три. Он приподнял руки и придирчиво осмотрел их, невольно вздрогнув, когда понял, что кости начали менять цвет. — Не думал, что дойдет до этого, — с каким-то смирением протянул он, но заметив вновь напрягшегося друга, замахал руками и поспешно заверил: — Это не плохо! Просто когда это место восстанавливает меня, оно перебирает мой код, но не может определиться, к какому миру обратиться за исходниками. И в итоге смешивает все три. Но это все еще я, правда! — как можно убедительней заявил Блуберри, но тут же осекся и подался чуть назад, понимая, что это неправильная формулировка. Должен ли он?.. Нет, это было неизбежно. И он не знал, что ждет его после, но отступать было некуда, и маленький защитник вдруг понял, что не хочет этого делать. Он боялся и в то же время ждал этого слишком долго. С такими мыслями Блу в последний раз перевел дыхание и откинул ярко-красный платок в сторону в отработанном и привычном жесте, надеясь прибавить себе уверенности. — Нет, правильнее было бы сказать, это настоящий я. Еще несколько минут, и цветовая гамма полностью изменилась, явив взору все еще узнаваемый, но в то же время совершенно новый образ. Дрим приподнялся, с новой волной недоумения оглядывая Голубику и несколько раз оглянувшись на Инка и Эррора, не уверенный, на кого из них смотреть, но в конце его взгляд вернулся к другу. И в нем не было неприязни ни к кому из них. Конечно, в случае мечтателя это было неудивительно, но даже он был способен на недовольство и осуждение. И хранитель эмоций всегда довольно скептично относился к глюку, так что Блуберри испытал странное облегчение, когда почувствовал, как метающиеся отголоски сомнений утихают. Непонимание, удивление, может, даже немного опаски, но там не было ничего, что могло бы оттолкнуть его. И даже больше — Дрим все еще не мог этого объяснить, но то странное ощущение единства и незримая поддержка, что он чувствовал от Блу всегда, сколько вообще знал его, не пропали, а напротив — как будто разгорелись ярче, чем когда-либо. Словно их души все еще были в контакте, резонируя друг против друга, и мечтатель был готов поклясться, что это было совершенно иначе, чем чувствовать просто чужой позитив. Это была связь, настолько глубокая, настолько тонкая, но в то же время настолько мощная, что в памяти всплывало имя лишь одного монстра, с которым он мог быть связан подобным образом. И все же прямо сейчас перед ним стоял еще один. Тот, кому он доверил всего себя, и кто не подвел это доверие. Так разве мог он подвести его в ответ?.. Игнорируя свою слабость, хранитель снов уверенно шагнул вперед, изо всех сил надеясь, что хоть в этот раз сделает все правильно. Объятия были теплыми. Нежная и почти ненавязчивая дымка светлой ауры смешалась с легким жаром от объявших тело глюков, и Блуберри вновь вздрогнул, до последнего не осознавая, как же много это для него значило. — Это все еще ты. Настоящий ты, — повторил Дрим, вдруг почувствовав, что это были важные слова, хоть и не знал, кому из них нужно было услышать их больше. Но он был точно уверен, что ни за что не отпустит. Ни сейчас, никогда. Он больше не отвернется от близкого ему существа, даже если весь мир будет против. И он не один думал так. Инк наблюдал за этой сценой, и внутри скреблось страстное желание присоединиться. Хранитель наконец воссоединился со своими друзьями, и он по-разному представлял эту встречу, начиная от относительно мирного разговора и заканчивая прямым нападением, но подобного он никак не мог предсказать. И он с удивлением отметил, как же сильно это его волновало. Обычно художник просто не хотел, чтобы с ними что-то случилось, но это всегда было довольно поверхностным желанием, становящимся чем-то более серьезным лишь после голубой краски. Но сейчас от самой мысли, что его близкие пострадали, внутри все сворачивалось и отзывалось чем-то похожим на тянущую боль, и он едва мог оставаться в стороне. Не когда они оба были ранены — один физически, а другой эмоционально. Хотелось подойти, утешить, успокоить, не ради себя, но ради них, быть рядом с теми, кто так долго был рядом с ним. И даже то, что любое прикосновение обожжет его, не могло перебороть тот пожар, что и так сжигал его изнутри. Внутренний взор на чистых инстинктах нащупал струну, и та затянулась вокруг чужой руки чуть сильнее, а сам Инк ощутил фантомное прикосновение. Это отчасти ободрило его, но не удовлетворило полностью. И разве хранитель когда-нибудь отказывал себе в сиюминутных желаниях? О, нет, он слишком хорошо себя знал. А потому оставил все прочие мысли позади и в несколько шагов приблизился, в последний момент бросив опасливый взгляд на Кросса. Но к его удивлению, тот не встал на пути, лишь слегка прищурившись и крепче перехватив нож, молча напоминая, что от глупостей лучше воздержаться. Хотя то, что художник собирался сделать, было как раз самой настоящей глупостью. — Что ж, это будет странно. Но не страннее, чем все остальное, — неловко усмехнулся он, положив руку Блу на плечо и, не давая себе передумать, быстро потянул друзей на себя, уже внутренне приготовившись к тому, чего это ему будет стоить. Треск помех смешался, став в разы громче, а тело окатило волной жара и дрожи, но на самом деле это было не так плохо, как Инк мог ожидать. Скорее крайне сумбурно, но почему-то это казалось правильным, так что он мог немного потерпеть. Разве что Дрим выглядел окончательно дезориентированным, но его чувствительность не улавливала враждебных порывов, так что он не вырывался. К тому же на задворках сознания уже успело зародиться достаточно подозрений, что тут происходит, и от подтверждения его отделял всего один простой вопрос, но тот временно потерялся в общей неразберихе, и сейчас было просто не до того. Но кто действительно наслаждался этим, так это Блу, крепче прижавшись к ним обоим, однако долго это все же не продлилось — и ему с Инком пришлось отступить, пока все не вышло из-под контроля. Не хотелось портить момент внезапной перезагрузкой. Да и хранитель был более чем уверен, что Эррор не будет рад такому обращению с его телом. Хотя беспокоиться об этом было самую малость поздно. — Вы меня напугали. Но я рад вас видеть, — честно выдохнул Инк, как только ошибки перестали застилать зрение после такого тесного контакта. Но пусть тело все еще противилось подобной близости, на душе, наоборот, полегчало, продолжая подталкивать и давить изнутри, и хранитель просто должен был это сказать. Впрочем, следующие слова были не столько эмоциональным, сколько просто личным порывом: — И Блу, серьезно? Ты вообще в курсе, насколько идеально сочетаются эти цвета? Маленький защитник замер, пытаясь обработать эту фразу, а затем фыркнул и почти рассмеялся, когда понял, что совершенно не удивлен такой реакции. Это было настолько неуместно и ровно настолько же в духе художника, что Блуберри растерялся, искренне недоумевая, почему не предвидел этого. Он ведь отлично знал, что Инк считал цветовую гамму разрушителя если не привлекательной, то как минимум эстетичной. Уникальной, заметной, контрастной и в то же время поразительно гармоничной — хранитель мог разглагольствовать об этом часами. И все же… Должно быть, он воспринял это слишком серьезно. — Я же сказал, — ухмыльнулся жнец, с неподдельным интересом наблюдая за этим воссоединением и даже успев под шумок сделать пару фотографий — едва ли ему удастся застать такое зрелище снова. — Он тоже глюк. И абсолютно вне моей власти! Ну, по крайней мере, пока не вернется в Андерсвап, и его душа не окажется скована его рамками снова. Родной мир делает его прежним, или что-то в этом роде. — А не много ли ты болтаешь?! — резко встрял Эррор, в последний раз пройдясь по себе взглядом в поисках повреждений и решив, что с одеждой мучиться не будет. Вновь возиться с кисточкой жутко выводило его из себя, так что закрасив вроде бы последнюю трещину, он тут же убрал бесящий инструмент с глаз долой и позволил своей злости вернуться к Риперу. — Я думал, у нас была сделка! — с низким рычанием напомнил он. Чернильная магия вновь забурлила, крупными каплями стекая с ладоней и неосознанно формируясь в струны. — Или слово Смерти уже ничего не стоит? — Да, да… Никому не говорить о ваших маленьких играх, пока вы не выдадите себя сами. И даже ты должен признать, что это, — жнец подлетел ближе и безо всякой опаски потрепал Блу по черному черепу, вызвав небольшую рябь глюков, — выдает вас с головой. — Единственный зрачок потух, а опустевший взгляд враз похолодел, теперь, казалось, смотря в самую душу, если бы не ее временное отсутствие. Рипер улыбнулся шире, щелчком пальцев призвав еще пару часов и более чем уверенный в своих следующих словах: — Так что поосторожнее с такими обвинениями, разрушитель. Эррор весь напрягся и хотел расщедриться еще на несколько не самых вежливых претензий, но в этом деле его опередили. — А ну убери руки! — внезапно взбесился Даст, резко шагнув вперед и как будто враз растеряв любой страх Смерти. Костяшки пальцев заискрили сдерживаемой магией, на что бог немного удивленно склонил голову набок, не сразу поняв, что он сделал не так, или что вообще обращаются к нему, пока не вспомнил, что все еще касается маленького защитника. Блу от этого немного морщился, но не сопротивлялся, помня, что это было частью сделки. — Ты не хуже меня знаешь, что в такой форме это для него безопасно, — протянул жнец, наслаждаясь немного нечетким, но живым прикосновением, которые перепадали ему гораздо реже, чем ему бы хотелось. — Или ты ревнуешь? — Рипер заговорщицки подмигнул, однако этот намек на веселье быстро померк, стоило заметить во взгляде маньяка куда более серьезное беспокойство, чем он ожидал вызвать своим поведением. — Да я не про это! — огрызнулся пыльный, мотнув головой в сторону окончательно побледневшего и почти посеревшего Папируса. — Продолжишь в том же духе, и тебе все же придется забрать отсюда душу. Как будто ему и без этого потрясений недостаточно. Тебя это, кстати, тоже касается! — Он так же обвинительно указал на Инка, и тот спешно отступил на пару шагов, заодно отметив, что похоже, Даста действительно заботило чужое состояние. Впрочем, дальнейшая пара предложений выдала, что жнец был не настолько неправ в своем последнем заявлении: — Вы его так окончательно с ума сведете. И я уверен, что Блу одного психа более чем достаточно. Рипер вздохнул в разочаровании, но в итоге неохотно, но тоже подался назад. Он мог быть абсолютно безжалостен к уже мертвым душам, но вот сам загонять кого-то на тот свет и прибавлять себе работы не собирался. И у него были свои причины радоваться, что он смог пробиться сюда, так что он забыл, как на него реагирует большинство смертных, не зарекомендовавших себя как путешественники по мирам. Стретч и правда выглядел… Плохо. Хуже, чем плохо. Блу обернулся, откликнувшись на свое имя, но до этого избегая смотреть на брата, и тут же невольно сглотнул. По телу прошла волна дрожи, смешиваясь с помехами, а до этого немного отступившее напряжение обрушилось с новой силой, почти полностью топя в себе. Он знал, что так будет. Был готов к осуждению, страху, может, даже к ненависти… Хотя больше всего Голубика боялся, что все это будет направлено не на него. И все же то, что встретило его в конце, оказалось ужаснее любых его предположений. Душа болезненно сжалась, казалось, готовая рассыпаться на кусочки снова, а любые заготовленные слова, которые он много раз перебирал в голове, вмиг разлетелись, оставляя его в беспомощности смотреть и боясь пошевелиться. — Папи… — единственное, что он смог выдавить из себя, но даже этот зов вышел слишком тихим. Звуки словно тонули в окружающей пустоте, вызывая ощущение, что даже знай он, что сказать — то не смог бы докричаться. Между ними было всего несколько шагов, но в то же время бездонная пропасть, что с каждой секундой грозила разделить их навсегда. Дрим покачнулся на месте под грузом этих смешанных эмоций, поняв, что ему лучше вмешаться, однако едва попытавшись сконцентрировать и усилить свою ауру, ему пришлось срочно снова хвататься за Кросса. Энергия почти не чувствовалась, и если обычно он ассоциировал ее с неугасающим солнцем, то теперь от него остались лишь слабо теплящиеся угольки. Результат использования его самого последнего резерва на полную мощность, и если честно, мечтатель не привык не получать вообще никакой поддержки. Как он хранил в себе все эмоции Мультивселенной, так и эти эмоции постоянно хранили его, не покидая даже в самом темном из миров. Этот поток мог ослабнуть, мог заглушиться, но полностью остановиться — никогда. Однако сейчас Дрим почувствовал, что максимально близок именно к последнему. Будто бы в издевке раны неприятно заныли, напоминая о себе, что не укрылось от внимания его телохранителя. Крест тщательнее осмотрел мечтателя и нахмурился, подмечая потемневшие от негатива отметины на костях и внутренне упрекая себя, что не смог этого предотвратить. — Тебе здесь не от чего подпитаться. Блу лечит это место, но тебе не станет лучше без позитива, — озвучил он то, что Дрим знал и так. Мысли невольно вернулись к Кошмару, как виновнику этих травм, оживляя в памяти образ того, что с ним случилось, и Кросс еще раз огляделся, пытаясь сообразить, что им делать. В воздухе повисло слишком много вопросов, слишком много потрясений, слишком много… всего! И ни на что из этого у них не было времени. Время?.. Ну конечно! Мечник выцепил краем глаза часы Рипера, внезапно получив до ужаса простой, хоть и не самый очевидный для тех, кто не смыслит в устройстве Мультивселенной, ответ. Время очень относительно! А раз так… — Нам нужна другая вселенная. Светлая, но желательно незаметная. И в которой время идет очень быстро, — твердо заявил он, привлекая внимание и немного повысив голос, чтобы его могли услышать и четко понять все. Даст и Блу мгновенно переглянулись. А затем так же синхронно уставились на Эррора, отчего тот тут же помрачнел. Он знал, о чем речь. И прекрасно знал, что это значит для каждого из них. Если они пойдут туда, то самым буквальным из возможных способов впустят их в мир всех их секретов. Но так же ясно он понимал, что пытаться выкрутиться слишком поздно. А потому дерганно кивнул, хотя больше спрятал лицо в шарфе. Но Даст заметил этот жест и спустя еще секунду подал голос. — Есть одна. Правда, в последний раз «ключ» едва работал, — выдохнул он, все еще слегка напряженно наблюдая за разрушителем, но когда тот не попытался его остановить, заглянул внутрь своей магии и призвал комбинацию. Но прежде, чем открыть разрыв, он кинул взгляд на Киллера, что все это время оставался в стороне и не подавал признаков жизни. На какой-то момент маньяк даже забыл о его присутствии и приглушенно ругнулся, когда вспомнил, что скрытность была одной из его сильных сторон. Убийца расселся прямо на Хорроре и наблюдал за происходящим со взглядом фаната, что застал выход новой серии увлекательнейшей драмы. В руках только попкорна не хватало. Вместо этого в них поблескивало лезвие ножа, которым он играючи крутил в воздухе, и неизменный телефон, давая понять, что жнец был не единственным, кто запечатлел недавнюю сцену. — Ты с нами не идешь, — внезапно требовательно отрезал пыльный, отведя руку с «ключом» в сторону и слегка сжав ее как будто в защитном жесте. Тот лишь сухо рассмеялся. — Боишься, что я разрушу ваше любовное гнездышко? Ну, не велика потеря. Мне есть, куда податься, — безразлично хмыкнул Киллер, поднявшись со своей импровизированной сидушки и призвав один из собственных «ключей». Что слегка удивило Даста, потому что хранителю негатива он не принадлежал — это было заметно с первого взгляда. — Да и должен же кто-то поставить Хорька на ноги, после того как кто-то его так сильно приложил. — Несмотря на такие слова, он едва ли удостоил ужастика взглядом, вместо этого сосредоточившись на другом сокоманднике, но тот лишь слегка скривился. — Не прикончи его в процессе, — кратко отозвался маньяк, зная, что реагировать на его провокации в высшей мере бесполезно. — Издеваешься? В нашей команде я больше всех знаю о ранах. Как и о том, как их лечить. Найт не позволил бы своей пешке сдохнуть из-за парочки мазохистских наклонностей, — ничуть не смутившись, отмахнулся убийца, открыв портал, но затем вновь обернулся, и что-то в его настрое изменилось. Не то что бы по его выражению это было легко прочитать, но Даст жил с ним под одной крышей достаточно долго, чтобы знать, когда тот серьезен. — Кстати о боссе. Когда закончите с разбором всех подробностей твоей пододеяльной жизни, я жду, что ты вернешься и поможешь его найти. — Само собой. Я беспокоюсь о нем точно побольше тебя. Киллер еще минуту сверлил его пустым взглядом, как будто надеялся поймать на лжи, но затем удовлетворенно кивнул и, не церемонясь, схватил Хоррора за воротник, прямо так потащив по «полу» к разрыву. Но когда убийца уже почти исчез в нем, пыльный не сдержался и снова окликнул его, наблюдая из-под края капюшона: — Эй. Ни за что не поверю, что ты не знал. А отслеживать предателей твоя работа. И ты вернее Найтмеру, чем любой из нас, — стараясь говорить спокойно, перечислил он, однако опасно вспыхивающая и потрескивающая на кончиках пальцев магия придерживалась несколько иного настроения. — Спрашиваешь, почему ты до сих пор жив, а не лежишь кучкой пыли где-нибудь на окраине Мультивселенной? — вскинул бровь Киллер, казалось, улыбнувшись еще шире, если такое в принципе было возможно. Он выдержал не иначе как издевательскую паузу, явно играя на нервах, а затем качнул головой, из-за чего черные подтеки ненависти сместились. — Ну, вообще-то, вы и правда совсем неплохо скрывались. Но как думаешь, в чем преимущество быть главным шпионом и информатором банды? Только ты решаешь, что остальным стоит знать, а что нет. — Будто в подтверждение он подбросил мобильник в руке, кинув красноречивый взгляд на Инка, и у того возникло внезапно четкое подозрение, что о его маленькой краже убийца более чем в курсе. — И поверь, оступись ты хоть на шаг, босс был бы первым, кто узнал об этом. Но вы двое добились довольно интересного баланса… Слишком интересного. А мне было скучно, — пожав плечами, просто признался он, враз обрушив все напряжение, которое он же и нагнал. — Проще говоря, ты ждал, пока мы облажаемся? — подытожил Даст, и его поза едва заметно расслабилась, выдавая облегчение, которое не особо вязалось с услышанным, но у маньяка видимо было свое мнение на этот счет. — Или пока это не начнет мешать его планам. Но похоже, утечка информации в ваши отношения не входит. Как и шпионаж, пощада на поле боя или помощь вражеской стороне. Я следил за этим, — на этот раз стерев даже намек на усмешку, заметил убийца. Он вновь направился к разрыву, прищурившись и кинув напоследок лишь одну фразу: — Просто не забывай, на чьей ты стороне. Пыльный не ответил, хмуро наблюдая, пока тот не скрылся, а от портала не осталось ни следа — и только после этого открыл свой. Художник от этого чуть вздрогнул — магия была даже слишком знакомой. Это был «ключ» Эррора, он был уверен. Даст шагнул на ту сторону первым, а Блу быстро проскочил за ним, показывая, что все в порядке. Остальные же куда неуверенней прошли следом, недоверчиво осматриваясь. Дрим ожидал от вселенной, предложенной маньяком, чего угодно, но не такого… приятного мира. Похоже, это была нейтральная АУ, но очень близко к положительной. Причем, как он почти сразу отметил — за очень сильной блокировкой. И после столь мощного негатива от его брата, тут мечтатель почувствовал себя действительно хорошо, наслаждаясь живительными потоками энергии и позволяя им смыть хотя бы часть его переживаний. Даст, однако, настолько рад не был, недовольно оглядев их компашку и не иначе как угрожающим тоном прорычав: — Так и быть, вы можете здесь остаться, но предупреждаю сразу — никто не смеет отнимать мой LV! — Перефразирую, — вздохнул Блуберри, и его тон был настолько же твердым, хотя в нем все еще проскальзывали нервные нотки. — Попробуете навредить тут кому-нибудь — он вас убьет. А я добавлю. — На этом моменте его глаза сверкнули холодным фиолетовым, но Блу почти сразу отвернулся и как мог подавил этот краткий всплеск темных эмоций. Однако его хватило, чтобы Дрим вынырнул из поглотивших его ощущений и не сдержал очевидного вопроса: — Никто никому не собирается вредить. Но… Где мы? Что это за вселенная? На это пыльный ухмыльнулся, в один миг вернув на лицо свой неизменный полубезумный оскал, в котором так и читалось явное самодовольство: — Ха, а от какого по-вашему мира у меня может быть «ключ»? Это Дасттейл!