Катя
«Любовь – самое главное чувство из всех. Любовь к Богу или к другому человеку – это всегда самый мощный, невероятный, гигантский опыт. Момент, когда вы осознаете, что способны любить кого-то больше, чем себя, возможно, самый важный в вашей жизни. Во всяком случае, так было со мной. Я люблю Катю больше, чем себя, больше всего в этом мире». На журнальном столике уже в пятый раз за последние две минуты вибрирует телефон. Наконец решаю ответить, чтобы только она отвязалась. – Какого хрена тебе надо? – кричу я в трубку. – Это… – Отстань, Молли, у меня нет времени на твое дерьмо. – Речь идет о Тане. — Я вскакиваю, тетрадка валится на пол. Кровь холодеет. – О чем ты? – Она… короче, без шуток, Маша что-то ей дала, и Дэн… – Где ты? – В братстве. — На этих словах отключаю телефон, хватаю ключи и выбегаю из квартиры. Всю дорогу сердце колотится так, что чуть не выскакивает из груди. Какого черта я сняла квартиру так далеко от кампуса? Это самые долгие двадцать миль в моей жизни. Маша что-то подсунула Тане? Какого хрена, она что, с катушек съехала? И Дэн, этот гаденыш – труп, если он к ней хоть пальцем прикоснулся. Я несусь на красный свет, игнорируя сигналы, показывающие, что я получу как минимум четыре штрафа по почте. «Речь идет о Тане…» – снова звучит в голове, когда я добираюсь до знакомого дома. Не трачу время на выключение зажигания и закрывание дверей; машина сейчас – меньшая из проблем. Ищу Таню, прокладывая путь сквозь толпы пьяных идиотов, которые шатаются по гостиной и коридору. Вижу Нэта и, не тратя времени, хватаю его за воротник и прижимаю к стене. – Где она? – Не знаю, я ее не видел! – орет он, и я его отпускаю. – Где эта долбаная Маша? – Кажется, во дворе, была там, по крайней мере. — Отталкиваю его, а он, спотыкаясь, таращится на меня. В ужасе пробираюсь на задний двор… Если Таня там, на холоде, с Машей и Дэном… Рыжие волосы Маши хорошо заметны в темноте. Без колебаний хватаю ее сзади за воротник кожаной куртки и поднимаю над землей. Она начинает махать руками за спину. – Что за хрень! – Где она? – рычу я, не отпуская. – Не понимаю, о чем ты! – выплевывает она, и я разворачиваю ее к себе лицом. – Где она, мать твою? – Ты мне ничего не сделаешь. – На твоем месте я бы не была такой самоуверенной. Говори быстро, где Таня! – бросаю я ей прямо в лицо. Маша вздрагивает, и на мгновение ее напускная смелость спадает, но затем она снова качает головой. – Не знаю я, где она сейчас, но, вероятно, она без сознания. – Ты мерзкая отвратительная сука. Будь я на твоем месте, я бы исчезла отсюда прежде, чем я найду Таню. Потому что, как только я узнаю, что с ней все в порядке, ничто не остановит меня от того, чтобы вернуться за тобой! — На мгновение мне хочется врезать Маше, но я понимаю, что на самом деле я не смогу этого сделать. Не могу представить себе реакцию Тани, если она узнает, что я подняла руку на женщину, даже такую лживую, как Маша. Разворачиваюсь и захожу в дом. У меня нет времени на игры. – Не в курсе, где Дэн Хирт? – спрашиваю я какую-то блондинку, сидящую возле лестницы. – Этот? – интересуется она, указывая крашеным ногтем вверх. Не отвечая, в два прыжка взбегаю по лестнице. Дэн не знает, что я здесь, до тех пор, пока я не хватаю его и не опрокидываю на землю, случайно уронив при этом еще двоих парней. Я бью его и подминаю под себя, обхватывая шею руками. Дежавю, твою мать! – Где Таня, гад? – Я усиливаю захват. Его лицо уже сильно краснеет, и вместо ответа он жалко сипит. Сжимаю пальцы еще крепче. – Если ты хоть немного сделал ей больно, я вытрясу всю душу из твоего поганого тела. – с угрозой говорю я. Он дрыгает ногами, и я поднимаю взгляд на парня, с которым он стоял. – Где Таня Бурая? – спрашиваю я его, когда парень в знак капитуляции поднимает руки. – Я не… я ее не знаю, чувиха. Клянусь! – кричит этот сопляк и пятится при виде того, как я душу его друга. Лицо Дэна меняет цвет с розового на фиолетовый. – Готов ли ты мне ответить? – кричу я. Он отчаянно кивает. – Так говори, твою мать! – Я отпускаю его. – Она… с Заком. – бормочет он сквозь глухой кашель, напавший на него, как только мои руки отпустили его шею. – С Заком? – Перед глазами опускается черная пелена, и все мои кошмары материализуются. – Он с тобой заодно, да? – Нет. Зак не имеет с ним ничего общего. – говорит Молли, выходя из одной из комнат дальше по коридору. – Он ни при чем. Я имею в виду, он слышал, что Маша что-то затевает, но не думал, что она всерьез. — Смотрю на Молли дикими глазами. – Где она? Где Таня? – в сотый раз спрашиваю я. Каждая секунда, в которую я не вижу ее, каждый момент, пока я не уверена в ее безопасности, наносит удар по моему резко изчезающему здравомыслию. – Не знаю. Думаю, она осталась с Заком. – Что они с ней сделали? Расскажи мне все сейчас же! — Я встаю, оставляя Дэна валяться на полу. Он трет шею и пытается отдышаться. Молли качает головой. – Ничего не сделали; он остановил их раньше, чем они успели. – Кто? – Зак. Я пошла и позвала их с Тристаном до того, как они успели. Маша оказалась настолько ненормальной, что решила устроить так, чтобы Дэн изнасиловал Таню. Она сказала, что только хотела инсценировать изнасилование, чтобы на видео это так смотрелось, но я не знаю; вела она себя, как настоящий псих. – Изнасиловать Таню? – хриплю я. Нет! – Он… прикасался к ней? – Немного. – виновато говорит она, глядя в пол. Смотрю на Дэна, который сидит рядом. Мой ботинок врезается в его щеку, и он мгновенно растягивается во весь рост. – Обалдела? Ты же его убьешь! – кричит Молли. – Ты на очереди. – огрызаюсь я, пытаясь оценить, как сильно надо ударить его, чтобы раскроить череп. Кровь течет по щеке Дэна и из уголка рта. Ладно. – Я не… Я заодно не с ними, поверь мне. – Тогда зачем ты мне позвонила? Я думала, ты ненавидишь Таню. – Ненавижу, верно. Но не могу же я сидеть и смотреть, как кто-то ее насилует. – Ну… — Я почти благодарю ее, но вспоминаю, что она тоже та еще сука, поэтому лишь киваю и ухожу на поиски Тани. Как здесь оказался Зед? Этот ублюдок всегда подворачивается в нужный момент, обычно когда я выгляжу полным кретином, и теперь опять – он ее спасает. Несмотря на всю ревность, вздыхаю с облегчением, узнав, что ей удалось избежать отвратительного плана мести. Это испытание – еще одно доказательство, что все беды в жизни Тани происходят из-за меня. Если бы я не трахалась с сестрой Дэна, ничего бы не произошло. Теперь Таня под наркотой, и она вместе с Заком. Кто знает, что, мать его, он с ней сделает? Вот оно – это чувство. Знать, что она попала в беду из-за меня. Ее могли изнасиловать, и виновата была бы я сама. Так же, как в моем сне… и меня не было рядом, чтобы это остановить. Так же, как я был не в состоянии ничего поделать, когда это произошло с мамой. Ненавижу. Я так сильно ненавижу себя. Я порчу жизнь всем, кто мне близок. Я яд, а она ангел, медленно разрушаемый мной, сохраняющий от уничтожения остатки себя. – Катя! – Внизу меня встречает Логан. – Не знаешь, где Таня с Заком? – спрашиваю я скривившись. – Они уехали минут пятнадцать назад, я думал, они поехали к тебе. – отвечает он. Значит, она никому не рассказывала, что мы расстались.– Она была… в порядке? – спрашиваю я, затаив дыхание. – Не знаю, она была довольно-таки не в себе. Ей дали какую-то синтетику. – Черт! – Я тяну себя за волосы и иду к выходу. – Если ты узнаешь что-нибудь от Зака прежде, чем я найду их, дай мне знать. — Логан кивает, и я бегу к машине. К счастью, ее никто не угнал. Тем не менее кто-то не упустил возможности показать свою дурь и залить лобовое стекло пивом, оставив пустую кружку на капоте. Чертовы пьянчуги! Звоню Тане, потом отправляю голосовое сообщение. – Ответь мне, пожалуйста… Перезвони сразу же. — Я понимаю, что, скорее всего, прямо сейчас она ответить не в состоянии, но Зак мог бы ответить за нее на этот чертов звонок. От мысли, что она была так беззащитна, когда меня не было рядом, меня начинает подташнивать. Я бью руками по рулю и выставляю ладони за окно. Просто напасть какая-то, Таня с Заком, все эти люди. Я доверяю ему не больше, чем Дэну или Маше. Не совсем так, но все же я ему не доверяю. К моменту, как я подъезжаю к дому Зака, я вся в слезах, щеки мои мокры, и это лишний раз напоминает мне, какой я на самом деле неудачница. Я позволила этому случиться; я позволила, чтобы ей подсунули наркотики, унизили, почти изнасиловали. Я должна была быть там. Никто не посмел бы и пикнуть, будь я рядом с ней. Наверное, ей было так страшно… Я поднимаю край футболки, чтобы вытереть предательские слезы с глаз, и захожу в подъезд Зака. Его тачки нет на стоянке… Что за черт, где он? Где она? Пытаюсь дозвониться то до Тани, то до Зака, потом опять до Тани – но никто не берет трубку. Если он сделает с ней что-нибудь, пока она без сознания, для него это кончится гораздо хуже, чем он может себе представить. Куда еще он мог повезти ее? К Лэндону? – Катя? – слышу я сонный голос Ромы в трубке и нажимаю кнопку громкой связи. – Таня у тебя? — Он зевает. – Нет… а должна быть? – Нет, я не могу ее найти. – Ты… – Он замолкает. – Ты в порядке? – Да… нет. Неважно. Я не могу найти Таню и не знаю, где еще искать. – А она хочет, чтобы ты ее нашла? – тихо спрашивает он. Хочет ли она? Наверное, нет. Но опять же, сейчас она, скорее всего, не может сама это сказать. Обстоятельства слишком необычны, мягко говоря. – Я расцениваю твое молчание как «нет», Катя. Думаю, если она не хочет, чтобы ты ее нашла, то может быть только в одном месте, куда, как ей известно, ты не пойдешь. – К ее матери! – догадываюсь я, ударяя себя по бедру – как я до этого не додумалась! – Ну, значит, я тебе помог… Ты собираешься туда? – Да. – Но действительно ли Зак будет везти ее два часа к маме? – Ты знаешь, где это? – Не совсем, но я могу вернуться в квартиру и найти адрес. – Думаю, адрес где-то записан… Она недавно оставляла тут какие-то документы. Я посмотрю и перезвоню тебе. – Спасибо. — Я нетерпеливо жду, развернув машину на ближайшей пустой стоянке. Глядя в окно, в темноту, я борюсь с внезапно навалившейся усталостью. Я должна сосредоточиться на Тане, выяснить, что сейчас она в порядке. – Расскажешь, что произошло? – спрашивает Рома через минуту, перезвонив мне. – Маша… Знаешь ее, рыжая? Она подсунула Тане наркотики. — Рома охает. – Что-что? – Да, это дебильная история, а меня не было рядом, чтобы помочь ей, так что сейчас она с Заком. – Она в порядке? – Кажется, он серьезно встревожился. – Понятия не имею. — Я вытираюсь футболкой, и Рома дает мне указания, как ехать к родительскому дому Тани. Когда я там окажусь, ее мать почернеет от злости, но, учитывая обстоятельства, сейчас это меня не волнует. И я понятия не имею, что, блин, собираюсь делать, когда приеду, но мне нужно только увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке.Таня
– Что случилось? Скажи мне! – кричит моя мать, помогая Заку доставать меня из джипа. Он обхватил меня руками, я смущена, и мне от этого неловко. – Бывшая соседка Тани по комнате что-то подсыпала в ее стакан, и Таня попросила меня привезти ее сюда. – рассказывает Зак, утаивая половину. Я рада, что некоторые детали он опустил. – Боже мой! Зачем этой девчонке так поступать? – Не знаю, миссис Бурая… Таня объяснит вам, когда проснется. — Я проснулась! Я хочу закричать, но не могу. Очень странное чувство, когда ты слышишь все, что вокруг происходит, но не в состоянии участвовать в разговоре. Я не могу ни шевелиться, ни говорить, в голове туман, мысли путаются, но я все осознаю. Через некоторое время все меняется: иногда голос Зака меняется на тембр Кати, и я могу поклясться, что слышу смех Кати, вижу ее лицо, когда пытаюсь открыть глаза. Потом это пропадает. Этот наркотик сводит меня с ума, мне хочется, чтобы все наконец закончилось. Зак отпускает меня. – Спасибо, что привезли ее сюда. – говорит мама. – Это просто ужасно. Когда она проснется? – напряженно спрашивает она. Голова у меня слегка кружится. – Не знаю. Думаю, последствия приема длятся максимум двенадцать часов. Сейчас прошло уже три. – Как она могла быть такой дурой? — Мать смотрит на Зака, а «дурой» эхом отдается в моей голове и замирает. – Кто, Маша? – переспрашивает он. – Нет, Татьяна. Как она могла оказаться такой дурой, чтобы связываться с подобными людьми? – Это была не ее вина. – защищает меня Зак. – Это должна была быть прощальная вечеринка перед ее отъездом. Таня думала, что это ее подруга. – Подруга? Боже! Тане нужно было десять раз подумать, прежде чем дружить с ней или с кем-либо другим из вас. – Не сочтите за грубость, но вы меня не знаете. И я проделал долгий путь, чтобы привезти сюда вашу дочь. – вежливо отвечает Зед. Мать вздыхает, и я слышу, как ее каблуки стучат по кафельной плитке на кухне. – Вам еще потребуется моя помощь? – спрашивает ее Зак. Диван, на котором я лежу, гораздо мягче, чем руки Зака. Руки Кати мягче, но и сильнее одновременно; я люблю смотреть, как под ее кожей перекатываются мускулы. Мысли снова расплываются. Ненавижу эти постоянные скачки между сознанием и забытьем! Откуда-то издалека я слышу, как голос моей матери произносит. – Нет, спасибо, больше ничего. Я нагрубила вам и прошу за это прощения. – Тогда я принесу ее одежду и вещи из машины и поеду обратно. – Хорошо. — Из соседней комнаты доносится стук ее каблуков. Я ожидаю услышать рев мотора его машины, но его нет, или, может быть, я его пропустила. В голове – хаос и тяжесть. Не знаю, сколько я пролежала, но мне хочется пить. Зак уже уехал? – Что, черт возьми, ты тут делаешь? – кричит мать, и от этого сознание мое на время становится очень четким, хотя я и не понимаю, что происходит. – Она в порядке? – спрашивает задыхающийся, хриплый голос Кати. Она здесь, Катя! Если, конечно, это не голос Зака. Нет, это точно Катя. Я чувствую, что это она. – Ты не войдешь в этот дом! Слышишь меня! Не делай вид, что ты меня не слышишь! — Наружная дверь хлопает, а мать все еще продолжает кричать. И тогда мне кажется, что я чувствую ее руку на своей щеке.