После падения.

– Ты в порядке? – Да, я просто… Нет, не в порядке. – Я отрываю голову от его груди, не желая размазывать тушь по его светлому кардигану. – Твоя мама сказала, что ты в городе. – Он все еще держит меня в объятиях, и я радуюсь его близости. – Так что я решил смыться, пока служба не закончилась, чтобы встретиться с тобой, пока никого нет. Что случилось? – Много чего, слишком много, чтобы объяснять. Я так расчувствовалась. — Со стоном отступаю от Димы. – Колледж по-прежнему не такой, как ты представляла? – спрашивает он с сочувственной улыбкой. Я качаю головой и жестом приглашаю его за собой на кухню, где варю ему кружку кофе. – Нет, не совсем. Я переезжаю в Сиэтл. – Твоя мама говорила мне. – отвечает он, садясь за стол. – Ты все еще думаешь поступать в CWU? – со смехом восклицаю я. – Я бы не рекомендовала тебе этот вуз. — Но моя попытка пошутить не удается, и на глазах опять выступают слезы. – Да, так планировалось. Хотя… девушка, с которой я встречаюсь… мы подумывали о Сан-Франциско. Ты знаешь, как я люблю Калифорнию. — Я не была к этому готова – Дима с кем-то встречается. Полагаю, я должна была это предвидеть, но это так неожиданно, что все, что я могу сказать ему в ответ. – Правда? — Голубые глаза Димы сверкают в свете люминесцентных кухонных ламп. – Да, все очень хорошо складывается. Я пытался настроиться на это, ты понимаешь… из-за всего. — Не желая заставлять его заканчивать мысль, чтобы не чувствовать себя еще более виноватой оттого, что мы расстались, я спрашиваю. – Э-э, так как вы познакомились? – Ну, она работает в Zooms, в торговом центре рядом с кампусом, и… – Ты бывал в городе? – перебиваю я. Так странно, что он не рассказал мне об этом, не заехал… я сама в этом виновата. – Да, встречался с Беккой. Видимо, стоило тебе позвонить, но у нас все так странно сложилось… – Знаю, все нормально. – уверяю я. Это имя, Бекка… я его где-то слышала… но смутное воспоминание рассеивается, когда Дима продолжает. – Ну, в конце концов мы стали довольно близки. У нас есть еще некоторые проблемы, я думал, что не мог ей доверять, но сейчас все очень хорошо. — Рассказ о его проблемах возвращает меня к собственным, и я вздыхаю. – Я чувствую, что никому больше не могу доверять. – Когда Дима хмурится, я торопливо добавляю. – Кроме тебя. Ты – исключение. Каждый человек, которого я встречала в этом университете, хоть раз мне лгал. Даже Катя. Особенно она. – Что-то типа этого и произошло прошлой ночью? – Вроде того… – Интересно, что моя мать ему рассказала? – Я знал, что только что-то серьезное может вынудить тебя приехать домой. — Я киваю, Дима наклоняется через стол и берет мои ладони в свои. – Я скучал по тебе. – грустно бормочет он. Я смотрю на него, широко раскрыв глаза. Снова наворачиваются слезы. – Извини, что я не позвонила, когда умерла твоя бабушка. – Все нормально, я знаю, что ты очень занята. — Он откидывается назад и смотрит на меня добрым взглядом. – Это не оправдание, чтобы быть такой к тебе жестокой. – Ты не жестока. – врет он, медленно качая головой. – Ты знаешь, что это так. Я плохо обращаюсь с тобой с тех пор, как уехала из дома, и мне очень жаль. Ты этого не заслужил. – Перестань винить себя; сейчас у меня все нормально. – уверяет он с легкой улыбкой, но мое чувство вины не утихает. – Я до сих пор не могу простить себе. Вдруг, к моему удивлению, Дима задает самый неожиданный вопрос. – Если бы ты могла все вернуть, что бы ты изменила? – То, как я поступала. Я не должна была обманывать тебя и действовать у тебя за спиной. Я знаю тебя половину своей жизни и так внезапно бросила тебя… это просто ужасно. – Ну, сейчас все в порядке. Мы не очень-то подходили друг другу… Ну, нам вместе было отлично. – замечает он со смехом, – и в этом-то и была настоящая проблема. Маленькая кухня внезапно становится такой просторной – моя вина исчезает. – Ты так думаешь? – Да, конечно. Я люблю тебя и всегда буду любить. Просто я не любил тебя так, как я себе это представлял, а ты не любила меня так, как ее. — У меня перехватывает дыхание, когда он упоминает Катю. Он прав, и он очень мил, но я не могу говорить с Димой о Кате. Не сейчас. Нужно сменить тему. – Значит, Бекка сделала тебя счастливым? – Да, она наверняка не такая, как ты себе представляешь, но и Катя не похожа на ту, кого я представлял себе как человека, ради которого ты можешь меня бросить. – тихо смеется он. – Я думаю, нам обоим нужно что-то другое. Он прав, снова прав. – Думаю, да. — Я смеюсь вместе с ним, и мы продолжаем болтать, пока нас не прерывает стук в дверь. – Я открою. – говорит он, встает и выходит с кухни раньше, чем я могу его остановить.

Катя

Смотреть, как медленно тянутся минуты, просто невыносимо. Я предпочла бы вырывать себе волосы один за другим, чем сидеть и ждать тут пять часов. Я не вижу машины ее мамы. На дороге вообще нет машин, кроме машины Тани, в которой я и сижу. Рома припарковался чуть дальше по улице; он приехал сюда, чтобы я могла вернуться обратно. К счастью, он заботится о Тане больше, чем кто-либо, не считая меня, поэтому упрашивать его не пришлось. – Иди и постучи в дверь, или это сделаю я. – предупреждает он меня по телефону. – Я собираюсь! Дай мне секунду, твою мать. Я не знаю, вдруг там кто-то есть. – Ну, если не хочешь, брось ключи от машины в почтовый ящик и поехали обратно. — Единственная причина, почему я до сих пор так не поступила – беспокойство о самочувствии Тани. Я должна знать, что с ней все в порядке. – Я пошла. – говорю я и отключаюсь от своего несносного сводного брата. Семнадцать шагов до входной двери – самые тяжелые в моей жизни. Стучу в дверь, но не уверна, что делаю это достаточно громко. Черт с ним. Я стучу еще раз, на этот раз сильнее. Чересчур сильно. Я опускаю руку, только когда от двери отлетает несколько алюминиевых заклепок. Блин. Дверь со скрипом открывается, но вместо Тани, ее мамы или кого-либо еще с этой чертовой планеты, кого я предпочел бы встретить, вижу Димы. – Ты что, издеваешься? – спрашиваю я. Когда он пытается захлопнуть передо мной дверь, зажимаю дверь собой. – Даже не думай. – Я толкаю дверь, и он отступает. – Зачем ты пришла? – спрашивает он, хмурясь. Мне нужно спросить, какого хрена здесь он. Мы с Таней только три дня как расстались, а этот козел уже к ней подползает. – Я пригнала ее машину. – Пытаюсь заглянуть за него, но ни черта не могу рассмотреть. – Она здесь? — Всю дорогу сюда я говорила себе, что не хочу, чтобы она меня видела или вспоминала, что я был тут прошлой ночью, но сейчас понимаю, что это полная чушь. – Возможно. Она знает, что ты приехала? — Он загораживает мне путь руками, и я всеми силами пытаюсь не сбить его на пол, не перешагнуть через него или даже не наступить и найти ее. – Нет. Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. Что она тебе сказала? – спрашиваю я, делая шаг от крыльца. – Ничего. Она ни о чем не говорила. Но я знаю, что она не приехала бы сюда, если бы ты не натворила что-то серьезное. — Я хмурюсь. – Ты ошибаешься, на этот раз… это была не я. — Он явно удивлен моей неагрессивностью, и я остаюсь спокойным. – Я знаю, ты меня ненавидишь, и у тебя есть для этого все основания, но я все равно ее увижу, так что либо ты уйдешь с моей дороги, либо я… – Катя? — Таня за спиной Димы шепчет так тихо, что я еле улавливаю ее голос. – Привет… —— Ноги сами несут меня вперед, и Дима благоразумно отходит с дороги. – Ты в порядке? – спрашиваю я, касаясь ее щек холодными руками. Она рывком отдергивает голову назад – от холода, как мне хочется думать, и делает шаг назад. – Да, я в порядке. – ненатурально отвечает она. Вопросы вырываются сами собой. – Ты уверена? Как ты себя чувствуешь? Ты спала? Голова болит? – Да, немного. – кивает она, но я уже забыла, что я спрашивал. – Кто тебе рассказал? – спрашивает она, и щеки ее покрываются румянцем. – Молли. – Молли? – Да, она позвонила, когда ты была… гм, в моей старой комнате. – говорю я, волнуясь. – О… – Она смотрит мимо меня, куда-то вдаль, сдвинув брови. Помнит ли она, что я тут была? И хочу ли я этого? Да, конечно, хочу. – Значит, все нормально? – Да. — Дима подходит к нам и с тревогой спрашивает. – Таня, что случилось? — Судя по ее лицу, она не хочет, чтобы он знал о происшедшем. Мне это приятно. – Ничего, не беспокойся. – отвечаю я ему за нее. – Что-то серьезное? – настаивает он. – Я же сказала, не парься! – рычу я, и он замолкает. Я снова поворачиваюсь к Тане. – Я пригнала твою машину. – Правда? – говорит она. – Спасибо, я думала, Маша разобьет мне лобовое стекло или еще что-то вроде того. — Она вздыхает, и плечи ее опускаются с каждым словом. Шутка не веселит никого, включая ее саму. – Почему ты все-таки поехала к ней? Из всех людей почему именно к ней? – спрашиваю я. Она смотрит на Диму, потом снова на меня. – Дим, можно мы несколько минут побудем наедине? – ласково просит она. Он кивает и прежде, чем оставить нас в покое, бросает взгляд, который я должна расценивать как предупреждающий. – Почему к ней? Объясни мне, пожалуйста. – повторяю я. – Не знаю. Мне некуда было идти, Катя. – Ты могла бы поехать к Роме; у тебя же фактически собственная спальня в нашем доме. – Я не хотела втягивать в это твою семью. Я и так достаточно пользуюсь их гостеприимством, это было бы несправедливо. – И ты знала, что я туда поеду? – Когда она смотрит на свои руки, я продолжаю. – Я не поехала. – Хорошо, – извиняясь, отвечает она. Черт, я же не то имела в виду! – Я не то имела в виду. Я хотела сказать, что я собираюсь дать тебе свободное пространство. – А… – шепчет она, разглядывая ногти. – Ты стала такой тихой. – Ну, я… не знаю. У меня были тяжелая ночь и утро. — Она хмурится, и мне хочется подойти и разгладить морщинку на ее лбу, поцелуем развеять ее страдания. «Не к Кате, Зак», – стонала она в полубреду. – Ты помнишь, что было? – спрашиваю я, не уверенная, что выдержу ее ответ. Я ожидала, что она велит мне убираться или начнет кричать, но ничего подобного. Вместо этого она кивает и садится на диван и знаком просит присесть напротив. Я хочу приблизиться, протянуть дрожащую руку и найти способ стереть ужасные воспоминания. Я в отчаянии, что ей пришлось пройти через такое испытание, и снова поражаюсь ее стойкости. Она сидит, выпрямившись, и готова со мной разговаривать. – Зачем ты пришла? – тихо спрашивает она. Вместо ответа я говорю. – А зачем он здесь? – и киваю головой в сторону кухни. Уверена, Дима сидит возле стены и подслушивает. Чертовски трудно это терпеть, но, учитывая обстоятельства, мне лучше заткнуться. Ломая пальцы, она говорит. – Он тут, чтобы узнать, как я. – Ему это не нужно. – Для этого здесь я. – Катя.. – вздыхает она. – Не сегодня. Пожалуйста. – Извини… – Я смущаюсь, чувствуя себя еще большим ослом, чем секунду назад. – Так зачем ты пришла? – снова спрашивает Таня. – Я пригнала твою машину. Ты не хочешь меня видеть, да? — До сих пор я даже не рассматривала такую возможность. И это жжет меня изнутри, как кислота. Мое присутствие ее только тяготит. Дни, когда я успокаивала ее, прошли. – Я не о том… просто запуталась. – В чем? – Ее глаза сияют при тусклом свете в гостиной. – В тебе, во вчерашнем вечере, Маша еще и все такое. Знаешь, все это было притворством, она действительно меня ненавидит. – Нет, конечно, я этого не знала. – отвечаю я. – И ты понятия не имела, что она на самом деле ко мне испытывает? — Черт! Но я должна быть честной с ней, поэтому отвечаю. – Ну, может, немного. Молли пару раз говорила между делом, но я не уточняла. И вообще не думала, что она в такой степени тебя ненавидит, да и Молли об этом не догадывалась. – Молли? С каких это пор Молли обо мне беспокоится? — Биполярность. Таня видит вещи либо черными, либо белыми; от этого я морщусь и встряхиваю головой. Жаль, что все не так просто. – Она и не беспокоится и все еще тебя ненавидит. – говорю я, уставившись в пол. – Но она позвонила мне после той истории в Applbee, и я пришла в бешенство. Я не хочу, чтобы она или Маша разрушили наши отношения. Я думала, что Маша вмешивается только потому, что она чересчур любопытная сучка. У меня и мысли не было, что она такая ненормальная. — Поднимаю глаза на Таню. Она вытирает слезы. Придвигаюсь к ней, но она отползает к краю дивана. – Эй, все нормально. – уверяю я, хватаю ее за руку и прижимаю к своей груди. – Тише… – Я глажу ее по волосам, и через несколько секунд она перестает вырываться и сдается. – Я только хочу начать все сначала. Я хочу забыть последние полгода. – рыдает она. Сердце сжимается, но я согласно киваю, хотя и не хочу этого. Я не хочу, чтобы она меня забывала. – Я ненавижу колледж. Я так ждала его, но в нем были одни ошибки. — Она хватается за мою футболку и прижимается ко мне. Я молчу, не желая еще больше усугубить ее состояние. Когда я сюда ехала, я не представляла себе, что будет. Когда стучал в дверь, уж точно не думала, что Таня будет рыдать у меня в объятиях. – Я веду себя так глупо. – Она быстро отстраняется, но я тяну ее обратно. – Нет-нет. Ты успокоишься, когда полностью осознаешь происшедшее. Расскажи, что ты помнишь, не заставляй меня спрашивать снова. Пожалуйста. – Это все было так спутанно, так… дико. Я понимала, что происходит, но ничего не могла поделать. Не знаю, как объяснить. Я не могла двигаться, но все чувствовала. – Она вздрагивает. – Что ты чувствовала? Он прикасался к тебе? – Я не хочу этого знать. – Он касался моих ног… Они раздели меня. – Только до ног? – Пожалуйста, скажи «да». – Да, кажется. Было бы гораздо хуже, если бы не Зак. – Она останавливается. Вздыхает. – Короче, от таблеток тело стало таким тяжелым… Не знаю, как рассказать. — Я киваю. – Я знаю, что ты имеешь в виду. – Что? — Проносятся смутные воспоминания о попойках в барах и шатания по улицам Лондона. Тогда понятие «веселье» сильно отличалось от нынешнего понятия. – Я пробовала это. Баловалась. – Ты пробовала? – Она изумленно открывает рот, и мне не нравится то, что я замечаю в ее взгляде. – Наверное, «баловалась» – не совсем то слово. – поясняю я. – Но больше я этим не увлекаюсь. — Она кивает мне, и я облегченно улыбаюсь. Таня оттягивает воротник свитера, который ей, как я заметила, маловат. – Откуда это у тебя? – спрашиваю я. – Свитер? – Она криво улыбается. – Это мамин… А почему ты спрашиваешь? – Ее пальцы оправляют плотную ткань. – Не знаю. В доме Дима, и ты одета, как… Мне показалось, я вернулась в прошлое на машине времени. – шучу я. В ее глазах вспыхивает смех, и все печали мгновенно тают, когда она пытается не расхохотаться. Она прыскает, подходит к маленькому столику и достает из цветной коробки салфетку. – Нет. Тут нет машины времени. – Таня трясет головой и вытирает нос. Блин, даже заплаканная, она такая красивая! – Я беспокоилась за тебя. — Она перестает улыбаться. Черт. – Это-то меня и смущает. – говорит она. – Ты сказала тогда, что тебе все равно и ты не хочешь больше делать попыток, а сейчас говоришь, что беспокоилась. — Она смотрит на меня равнодушно, но губы ее дрожат. Она права. Тяжело признавать, но это правда. Я часами могу думать о ней. Эмоции – вот что я от нее получаю. Мне нужна уверенность. Но она понимает мое молчание по-своему. – Все нормально, я не сержусь, что ты тут. Спасибо, что приехала и пригнала машину. Для меня это много значит. — Я по-прежнему молча сижу на диване и не могу ничего ответить. – Пустяки. – говорю я наконец и пожимаю плечами. Но мне нужно сказать что-то важное. Выждав еще какое-то время в моем тягостном молчании, Таня переходит в режим вежливой хозяйки. – Как ты вернешься домой? Нет, погоди… как ты вообще узнала, куда ехать? — Блин. – Мне Рома сказал. — Ее глаза загораются. – Ой, он здесь? – Да, снаружи. — Она вскакивает, поправляя свитер. – О! Я тебя задерживаю, извини. – Нет. Он прекрасно может подождать. – заикаясь, говорю я. Не хочу уезжать. Если только ты не поедешь со мной. – Ему надо зайти сюда. – Она быстро переводит взгляд на дверь. – С ним все в порядке. – слишком резко произношу я. – Еще раз спасибо за машину… — Она пытается вежливо меня выпроводить. Я ее знаю. – Хочешь, я принесу из машины твои вещи? – предлагаю я. – Нет, я уезжаю утром, так что пускай остаются там. — Почему меня каждый раз так удивляет, когда она заикается о своем отъезде в Сиэтл? Я все время ожидаю, что она сменит решение, но этого не происходит.