Катя
У меня чуть не останавливается сердце, когда Таня спотыкается и начинает падать, но она быстро выравнивается и бросается в мои объятия. Черт возьми, такой реакции я точно не ожидала. Я думала, меня встретят неловким «привет» и улыбкой, которая не отражается в ее взгляде. Но, боже, как я ошибалась! Ужасно ошибалась. Таня крепко обнимает меня за шею, и я зарываюсь лицом в ее волосы. Чувствую сладкий запах ее шампуня, и от осознания ее близости, ее тепла и счастья меня переполняет радость. – Привет. – наконец говорю я, и она поднимает на меня взгляд. – Ты вся замерзла. – Она касается руками моих щек, и те сразу согреваются. – Идет ледяной дождь, а дома еще хуже… в смысле, у нас там. – поправляюсь я. Она быстро опускает глаза в пол, а потом снова смотрит на меня. – Что ты здесь делаешь? – почти шепотом спрашивает она, чтобы ее никто больше не услышал. – Я позвонила Кристиану по дороге. – сообщаю я Кимберли. Она продолжает смотреть на меня с напускным негодованием, и на ее накрашенных губах играет ухмылка. «Не могла удержаться, да?» – одними губами произносит она, стоя у Тани за спиной. Эта женщина – настоящая стерва. Не представляю, как Кристиан ее терпит – причем по собственной воле. – Можешь расположиться в комнате напротив спальни Тани, она покажет. – заявляет Кимберли и уходит. Отрываюсь от Тани и коротко улыбаюсь. – Про… прости! – запинается Таня, она принимается оглядываться и краснеет. – Не знаю, почему я это сделала. Я п-просто рада увидеть знакомое лицо. – Я тоже рада тебя видеть. – отвечаю я, стараясь избавить ее от смущения. Я отпустила ее не потому, что не хотела обнимать. Из-за своей неуверенности она всегда все не так понимает. – Я поскользнулась. – выпаливает она, потом опять краснеет, а я прикусываю щеку изнутри, чтобы не засмеяться. – Да, я видела. — Я уже не сдерживаюсь и тихо смеюсь, и она качает головой и тоже смеется. – Ты правда останешься? – спрашивает она. – Если ты не против. — Ее серо-голубые глаза кажутся яркими и более светлыми, чем обычно. Распущенные волосы не уложены, лишь слегка вьются. На лице – ни следа косметики, и выглядит она просто обалденно. Несмотря на долгие часы, что я провела, представляя перед собой ее лицо, я оказалась не готова увидеть ее на самом деле. Не могу охватить взглядом ее целиком, все эти детали… Веснушка на груди, линия ее губ, блеск в глазах – это просто невероятно, черт возьми. На ней эти отвратительные пижамные штаны и просторная футболка, которую она все время поправляет, тянет вниз, дергает за ворот. Только ей удается выглядеть в такой безобразной одежде чертовски сексуальной. Сквозь белую ткань просвечивает черный бюстгальтер… тот самый черный кружевной бюстгальтер, который мне так нравится. Интересно, в курсе ли она, что мне видно ее белье… – Почему ты передумала? И где остальные твои вещи? – спрашивает Таня, ведя меня через холл. – Остальные спят наверху. – сообщает она, не задумываясь о моих извращенных мыслях. Или задумываясь… – Взяла только это. Я ведь всего на одну ночь. – говорю я, и она останавливается прямо передо мной. – Ты останешься только на одну ночь? – переспрашивает она, глядя мне в глаза. – Да, а ты что думала? Что я переезжаю сюда? — Конечно, она так и подумала. Ее вера в меня чересчур сильна. – Нет. – Она отворачивается. – Не знаю, просто я думала, что немного дольше. Вот теперь нам становится неловко. Я так и знала. – Вот твоя комната. – Она открывает дверь, но я не захожу внутрь. – Твоя спальня прямо напротив? – Мой голос срывается – говорю, как чертова идиотка. – Ага. – бормочет она, опустив взгляд. – Круто. – по-идиотски отвечаю я. – Ты точно не против, что я приехала? – Конечно, нет. Ты же знаешь, я скучала. Похоже, ее радость исчезает, когда мы оба вспоминаем о недавнем прошлом: что я в общем и целом была засранкой и в частности отказалась поехать в Сиэтл. Никогда не забуду, как она побежала ко мне, увидев у двери: на ее лице было столько эмоций, столько тоски, и я тоже почувствовала это, даже сильнее, чем она. Без нее я сходила с ума. – Да, но когда мы виделись в последний раз, я практически выставила тебя из квартиры. Когда я напоминаю об этом, я вижу, как ее лицо на глазах меняется. Она слабо улыбается, и я почти вижу, как между нами вырастает чертова стена. – Не знаю, зачем я про это сказала. – добавляю я и потираю лоб рукой. Она переводит взгляд на другую комнату – ее спальню. Затем, повернувшись к двери, у которой мы стоим, говорит. – Можешь сложить свои вещи здесь. Она берет мою сумку, заходит в комнату и расстегивает ее, положив на кровать. Смотрю, как она, сморщив нос, достает мои сложенные футболки и трусы. – Они хоть чистые? – спрашивает она. Я качаю головой. – Трусы – да. — Она держит сумку на расстоянии вытянутой руки. – Даже не хочу знать, что творится в квартире. — Она самодовольно улыбается одними уголками губ. – Тогда хорошо, что ты ее больше не увидишь. – шучу я. Ее улыбка исчезает. Что за дерьмовая шутка – да что со мной такое, черт возьми? – Я ничего такого не имела в виду. – быстро добавляю я, стараясь исправиться. – Ничего страшного. Не переживай, хорошо? – Ее голос звучит мягко. – Это же я, Катя. – Знаю. – Я делаю глубокий вдох и продолжаю. – Просто такое чувство, будто мы не виделись черт знает сколько и сейчас находимся в такой странной стадии недоотношений, а с этим у нас всегда было хреново. Мы не видели друг друга, я скучала по тебе и надеюсь, что ты тоже. — Ого, я и правда протараторила это слишком быстро! Она улыбается. – Я тоже. – Что тоже? – Я настаиваю, чтобы услышать эти слова. – Скучала по тебе. Я говорила тебе это по телефону каждый день. – Знаю. – Я подхожу к ней ближе. – Просто хотела услышать это еще раз. Я протягиваю руки и убираю ее волосы за уши, а она прижимается ко мне. – А ты-то когда успела приехать? – неожиданно раздается чей-то голос, и Таня отскакивает в сторону. Превосходно. Черт возьми, просто замечательно. Перед нами в дверях новой спальни Тани стоит Смит. – Только что. – отвечаю ему я, надеясь, что он уйдет и я смогу продолжить начатое пару мгновений назад. – Зачем ты здесь? – спрашивает он, входя в комнату. Я показываю на Таню, которая стоит в паре метров от меня. Она достает из сумки мои вещи и держит их в руках. – Я приехала к ней. – Понятно. – тихо говорит он, опустив взгляд. – Ты не хочешь, чтобы я была тут? – интересуюсь я. – Я не против. – Он пожимает плечами, и я улыбаюсь ему. – Хорошо, потому что я все равно бы никуда не ушла. – Знаю. — Смит улыбается в ответ и оставляет нас с Таней одних. Наконец-то, черт возьми. – Ты ему нравишься. – говорит Таня. – Он ничего так. – Я пожимаю плечами, и она смеется. – Он тебе тоже нравится. – заявляет она. – Нет, не нравится. Я просто сказала, что он ничего. — Она закатывает глаза. – Коне-е-ечно. — Она права, в каком-то смысле он мне нравится. По крайней мере, больше остальных пятилетних детей. – Я буду сегодня за ним присматривать, Ким с Кристианом пойдут на открытие клуба. – сообщает она. – А ты почему не идешь? – Не знаю, просто не хочется. – Хм-м. Я сжимаю губы пальцами, чтобы скрыть от нее свою улыбку. Я безумно рада, что она не захотела идти с ними, и ловлю себя на мысли, что она собиралась провести этот вечер, болтая со мной по телефону, то есть надеюсь на это. Тесса бросает на меня странный взгляд. – Если хочешь, то можешь пойти – тебе необязательно оставаться дома со мной. — Я возмущенно смотрю на нее. – Что? Я проделал весь этот путь не для того, чтобы пойти без тебя в какой-то дурацкий клуб. Ты что, не хочешь, чтобы я осталась с тобой? — Она ловит мой взгляд и прижимает к груди мою одежду. – Конечно, я хочу, чтобы ты осталась. – Хорошо, потому что я все равно бы никуда не ушла. – шучу я. Она не улыбается в ответ так, как Смит, но закатывает глаза, что тоже очень мило. – Куда ты? – спрашиваю я, когда вижу, что она направляется к двери с моими вещами. Она бросает на меня одновременно веселый и чувственный взгляд. – Займусь стиркой. – говорит она и выходит из комнаты.Таня
Я включаю стиральную машину; в голове все путается. Катя приехала в Сиэтл, и мне не пришлось просить ее или умолять. Она приехала по собственной воле. Пусть всего на одну ночь – это все равно много для меня значит, и я надеюсь, что это шаг в нужном направлении. Мои мысли о наших отношениях все еще противоречивы… У нас всегда так много проблем, так много бессмысленных ссор. Мы очень разные, и сейчас я не уверена, что у нас вообще что-нибудь получится. Но сейчас – сейчас, когда она здесь со мной, я не желаю ничего другого, кроме как дать шанс этим то ли отношениям, то ли дружбе на расстоянии и посмотреть, что получится. – Я знала, что она объявится. – слышу за своей спиной голос Кимберли. Поворачиваюсь и вижу, что она стоит, опираясь о притолоку. – А я нет. — Она бросает на меня взгляд, будто говорит «Да ладно тебе». – Ты должна была догадываться. Такой парочки, как вы, я никогда не встречала. Я вздыхаю. – Мы не совсем пара… – Ты бросилась в ее объятия прямо как в кино. Она не пробыла здесь и пятнадцати минут, а ты уже стираешь ей вещи. – Она кивает в сторону стиральной машины. – Ну, они же грязные. – говорю я, игнорируя то, что она сказала вначале. – Вы оба не можете друг без друга – это то еще зрелище. Жаль только, что вы не пойдете сегодня с нами: ты могла бы нарядиться и показать, что она упускает, находясь вдалеке от Сиэтла. — Кимберли подмигивает и выходит из прачечной. Она права: мы с Катей не можем друг без друга. Это всегда было так, с первого дня знакомства. Даже когда я пыталась убедить себя в том, что она мне не нужна, я не могла не замечать трепет, возникавший внутри при каждой нашей встрече. Тогда мне казалось, что Катя все время возникала у меня на пути… Конечно, я ведь при любой возможности ходила на вечеринки в ее братство. Мне там ужасно не нравилось, но что-то притягивало меня к этому месту – я знала, что встречу ее, если туда пойду. В тот момент я не могла признаться в этом даже себе, но я жаждала общения с ней, пусть она и была ко мне жестока. Кажется, что это было так давно, будто во сне; вспоминаю, как она пристально смотрела на меня на занятиях, а потом закатывал глаза, как только я с ней здоровалась. Внезапно, возвращая меня к реальности, пищит стиралка, и я спешно направляюсь через холл к комнате, которую на сегодня выделили Кате. Там никого нет, на кровати по-прежнему лежит пустая сумка Кати, но ее саму не вижу. Я иду через холл и замечаю, что она стоит над столом в моей комнате и проводит рукой по одной из записных книжек. – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Просто хотела посмотреть, где ты… теперь живешь. Хотела увидеть твою комнату. – Понятно. – Я вижу, как она хмурится, называя эту спальню «моей». – Это по учебе? – спрашивает она, поднимая со стола тетрадь в черном кожаном переплете. – По письменной речи. Ты прочитала? – киваю на тетрадку. Мысль, что он мог это прочитать, меня немного тревожит. Я пока подготовила лишь одно эссе, но, как и все остальное в моей жизни, оно оказалось связано с ней. – Чуть-чуть. – Это всего лишь задание. – бормочу я, пытаясь объясниться. – В качестве первой работы нас попросили написать эссе в свободном стиле и… – Мне понравилось, очень понравилос. – хвалит она и кладет тетрадь обратно на стол, а потом снова берет и открывает на первой странице. – «Кто я такая». – зачитывает она заголовок. – Не надо, прошу тебя! — Она с удивлением ухмыляется. – С каких пор ты стесняешься показывать свою домашнюю работу? – Я не стесняюсь. Просто… это очень личное. Я даже не уверена, что решусь сдать его. – Я читала твои записи по религиоведению. – говорит она, и у меня замирает сердце. – Что? – Я отчаянно надеюсь, что неправильно ее расслышала. Она не стала бы. Она не могла его прочитать… – Я читала. Ты оставила дневник в квартире, а я его нашла. Это унизительно. Я стою молча, а Катя смотрит на меня с другого конца комнаты. Это были личные заметки, которые никто не должен был прочитать, разве что кроме преподавателя. Я в ужасе от того, что Катя копалась в моих самых сокровенных мыслях. – Ты не должна была читать. Зачем ты это сделала? – спрашиваю я, стараясь не смотреть на нее. – Все записи были про меня. – отвечает она, будто защищаясь. – Дело не в этом, Катя. – У меня в горле стоит ком, трудно дышать. – Это был нелегкий для меня период, и записи предназначались только для моего личного дневника. Ты не должна была… – Они замечательные, Тань. Замечательные. Мне было больно читать о том, как ты себя чувствовала, но твои слова, то, что ты хотела выразить – это было прекрасно. — Я понимаю, что она пытается меня похвалить, но это лишь еще больше меня смущает. – Каково было бы тебе, прочитай я твои записи, в которых ты выразила что-то сугубо личное? Я не обращаю внимания на ее комплименты по поводу моего творчества. В ее взгляде вдруг появляется тревога, и я озадаченно спрашиваю, наклонив голову. – Что? – Ничего. – коротко отвечает она и качает головой.Катя
Поймав ее взгляд, думаю, что лучше замолчать, но я должна быть честной с ней и хочу, чтобы она знала, насколько интересными мне показались ее записи. – Я прочитала их минимум десять раз. – признаюсь я. Ее глаза округляются, но она не поднимает взгляд, а рот приоткрывается. Она спрашивает. – Правда? – Тебе нечего стыдиться. Это же я, не забывай. — Я улыбаюсь ей, и она подходит ко мне. – Знаю, но мои слова, наверное, показались тебе такими жалкими. Когда я писала этот дневник, я плохо соображала. — Я прикладываю пальцы к ее губам, чтобы она замолчала. – Вовсе не жалкими. Они прекрасны. – Я… – Она пытается заговорить, но я прижимаю пальцы еще сильнее. – Ты все сказала? – улыбаюсь я, и она кивает. Я медленно убираю руку от ее губ, и она их облизывает. Я не могу отвести взгляд. – Я должна тебя поцеловать. – шепчу я. Нас разделяют всего несколько сантиметров. Она смотрит мне в глаза и шумно сглатывает, а потом снова проводит языком по губам. – Хорошо. – тихо отвечает Таня. Она с жадностью хватает меня за футболку и, тяжело дыша, тянет к себе. Я почти касаюсь ее губ, и тут раздается стук в дверь. – Таня? – визгливо зовет Кимберли сквозь приоткрытую дверь. – Избавься от нее. – шепотом говорю я, и Таня отходит от меня. Сначала ребенок, теперь его мамаша. Давайте позовем и самого Вэнса. – Мы уходим через пару минут. – говорит Кимберли, не заходя в комнату. Вот и хорошо. А теперь убирайся отсюда к черту… – Ладно, я сейчас буду. – отвечает Таня, и это раздражает меня еще больше. – Спасибо, милая. – благодарит ее Кимберли и уходит, напевая какую-то попсовую песенку. – Черт, лучше бы я даже не… – начинаю я. Тесса бросает на меня взгляд, и я решаю опустить продолжение. Это все равно не так… Ничто не изменит мое желание быть сейчас здесь. – Мне надо идти присматривать за Смитом. Если хочешь, можешь остаться тут. – Нет, я хочу быть там, где ты. – заявляю я, и она улыбается. Черт, я хочу поцеловать ее! Я так скучала по ней, и она говорит, что тоже скучала… Почему же она не… Она хватает меня за ворот моей черной футболки и прижимается ко мне губами. Все мое тело загорается, будто меня подключили к розетке. Она проникает языком внутрь, нежно водит им, и я подхватываю ее за бедра. Я несу ее через комнату, пока не упираюсь в основание кровати. Я ложусь, и она осторожно опускается на меня. Прижимая к себе, я переворачиваюсь, и она оказывается подо мной. Провожу губами над ее грудью, затем снова возвращаюсь к приятной точке под ухом, чувствуя, как учащается ее пульс. В награду получаю ее стоны и вздохи. Я начинаю медленно – мучительно медленно – прижиматься своими бедрами к ее, придавливая к кровати. Таня касается моей разгоряченной кожи под футболкой и проводит ногтями по моей спине. Я обхватываю губами мочку ее уха и… Перед глазами у меня вдруг появляется образ из сна – Зак толчками входит в Таню и я тут же вскакиваю. – В чем дело? – спрашивает она. От моей нежной атаки ее губы стали ярко-розовыми и припухлыми. – Ни… ни в чем. Нам надо… ну… идти туда. Присматривать за этим мелким засранцем. – нервно отвечаю я. – Катя. – настаивает она. – Таня, забудь. Все в порядке. Ну, знаешь, мне просто снилось, что Зак практически затрахал тебя на нашей кровати, и теперь я не могу выкинуть это из головы. – Ладно. — Она поднимается и вытирает руки о свою мягкую пижаму. На мгновение я закрываю глаза, стараясь избавиться от своих отвратительных мыслей. Если этот чертов выпендрежник отнимет у меня еще хоть секунду времени с Таней, я переломаю ему на хрен все кости.Таня
Расцеловав Смита, по его мнению слишком усердно, Кимберли и Вэнс в конце концов уходят. Они трижды напомнили, чтобы в случае чего мы звонили им, и каждый раз Катя и Смит театрально закатывали глаза. Когда Кимберли показала на список номеров экстренных служб, лежащий на кухонном столе, они мило переглянулись, будто оба не могли поверить в происходящее. – Что хочешь посмотреть? – спрашиваю я Смита, как только их машина скрывается из вида. Сидя на диване, он пожимает плечами и смотрит на Катю, который глядит на малыша сверху вниз так, словно он маленький забавный хорек или кто-то вроде этого. – Ладно… А как насчет игры, хочешь поиграть во что-нибудь? – предлагаю я, не дождавшись от них ответа. – Нет. – говорит Смит. – Думаю, он просто хочет пойти в свою комнату и заняться той фигней, которой был занят до того, как Ким его оттуда вытащила. – говорит Катя, и Смит согласно кивает. – Ну… что ж, хорошо. Можешь пойти в свою комнату, Смит. Мы с Катей будем здесь, если тебе что-то понадобится. Я скоро закажу нам ужин. – Ты можешь пойти со мной, Катя? – как можно осторожнее спрашивает Смит. – К тебе в комнату? Нет, я побуду здесь. — Смит молча слезает с дивана и идет к лестнице. Я бросаю на Катю сердитый взгляд, а она пожимает плечами. – Что? – Иди с ним в его комнату. – шепчу я. – Я не хочу к нему в комнату. Я хочу быть здесь с тобой. – как ни в чем не бывало говорит она. Я, конечно, хочу, чтобы Катя осталась, но мне все равно жалко Смита. – Ну, давай же! – Я киваю на светловолосого мальчика, который медленно поднимается по ступенькам. – Ему одиноко. – Ладно, черт возьми. – бормочет Катя и, надувшись, идет через гостиную к лестнице за Смитом. Меня все еще тревожит, что она так странно отреагировала на наш поцелуй в спальне. Я думала, что все идет замечательно, даже лучше, чем замечательно, но она так резко вскочила, будто от удара. Может, после такой долгой разлуки ее чувства изменились? Может, я уже не привлекаю ее так, как раньше… в сексуальном плане? Да, на мне мешковатая пижама, но раньше ее это не волновало. Не найдя никакого разумного объяснения, не позволяю воображению разыграться, а вместо этого беру стопку брошюр, которую нам оставила Кимберли, – надо выбрать, что заказать на ужин. Останавливаюсь на пицце и беру телефон, а потом иду в прачечную. Перекладываю вещи Кати в сушилку и сажусь на скамейку посреди комнаты. Затем звоню в пиццерию и жду, глядя, как безостановочно крутится сушильная машинка.