Таня
Кимберли на кухне ждет моего возвращения из университета. Перед ней стоят два бокала, один с вином, другой пустой. Мое молчание она принимает за подтверждение того, что я не знала о планах Кати лететь в Англию. Роняю сумку и опускаюсь на стул рядом с ней. Она сочувственно улыбается. – Эй, девочка? — Я резко поднимаю голову и смотрю на нее. – Эй? Ты что, не знала? Ее светлые волосы умело уложены и безупречными волнами спадают на ее плечи. На ярком свету поблескивают черные серьги. – Неа. Она не говорила. – Я тянусь за полным бокалом. Она смеется и берет бутылку, чтобы наполнить бокал, который изначально предназначался мне. – Кристиан сказал, что Катя еще не дала Триш окончательного ответа. Наверное, мне не надо было пока тебе говорить, но мне показалось маловероятным, что она сама расскажет тебе о свадьбе. — От неожиданности едва не выплевываю белое вино, но в последний момент мне удается его проглотить. – О свадьбе? Поспешно делаю еще один глоток. Мне приходит в голову дикая мысль… что Катя возвращается в Англию, чтобы жениться. Типа брака по расчету. Они же вроде так делают в Англии, разве нет? Да нет же, так не бывает. Но эта ужасная мысль меня терзает, пока я не дожидаюсь ответа Кимберли. – Ее мать выходит замуж. Сегодня утром она звонила Кристиану, чтобы пригласить нас. — Быстро опускаю взгляд и принимаюсь рассматривать темную столешницу. – Я этого не знала. Через две недели мама Кати выходит замуж, а она и словом не обмолвилась. А затем я вспоминаю… как странно она себя вела некоторое время назад. – Так вот почему она все время звонила! Кимберли делает глоток вина и вопросительно смотрит на меня. – Что мне делать? – спрашиваю я. – Притвориться, что я ничего не знаю? Мы только начали нормально общаться… Это длится всего неделю, но наша последняя неделя была просто восхитительной. За последние семь дней нам удалось больше, чем за все предыдущие семь месяцев. Мы научились спокойно обсуждать темы, которые раньше приводили к ужасным ссорам. И все же сейчас меня отбрасывает к периоду, когда она многое от меня скрывала. Я все равно всегда обо всем узнаю. Неужели она еще этого не поняла? – Ты хотела бы полететь туда? – спрашивает Ким. – Я бы не смогла. Даже если бы меня пригласили. – Я опираюсь щекой на руку. Кимберли отодвигает свой стул и поворачивает меня лицом к себе. – Я спрашиваю, хочешь ли ты туда полететь? – поправляет она меня. В ее дыхании чувствуется запах вина. – Было бы здорово, но я… – Тогда ты должна полететь! В крайнем случае отправишься туда в качестве нашей гостьи. Я уверена, что мать Кати будет рада. Кристиан говорит, она без ума от тебя. — Несмотря на то что мое настроение испорчено скрытностью Кати, ее слова меня трогают. Обожаю Триш. – Я не могу полететь. У меня нет паспорта. – говорю я. К тому же не могу позволить себе купить билет на самолет, тем более за такой короткий срок. Она отвергает мои возражения. – Это можно ускорить. – Я не знаю… От восторга хочу вскочить со стула и нестись к компьютеру, чтобы посмотреть, как оформляется паспорт, но понимание того, что Катя сознательно скрыла от меня информацию о свадьбе, заставляет сидеть. – Не сомневайся, если ты прилетишь, Триш будет счастлива. И, бог свидетель, Катю надо немного подтолкнуть. Ким потягивает вино, и ее полные губы оставляют красные следы на ободке бокала. Уверена, что у нее есть причины не говорить мне. Если она летит туда одна, значит, не хочет, чтобы я всю дорогу путалась под ногами. Я знаю, прошлое ее все еще тяготит. И, как бы безумно это ни звучало, на улицах Лондона ее демоны могут настичь нас обоих. – С Катей это не сработает. – отвечаю я. – Чем сильнее я давлю, тем яростнее она сопротивляется. – Ну тогда… – Она вытягивает ногу в красной туфле на высоком каблуке и постукивает носком рядом с моим. – Ты должна занять чертовски твердую позицию и подавить ее сопротивление. Я запоминаю ее слова, чтобы проанализировать их позже, вдали от посторонних глаз. – Катя не любит свадьбы. – Все любят свадьбы. – Только не она. Она ненавидит и церемонии, и саму идею брака. – объясняю я и вовсю развлекаюсь, глядя, как она выкатывает на меня глаза и ставит бокал на стол. – Как… что, тогда… в смысле… – Она изумленно моргает. – В общем, мне нечего сказать, а это уже о многом говорит. – смеется она. Я смеюсь вместе с ней. – Да, и не говори. Смех Ким всегда заразителен, в каком бы настроении я ни находилась. И мне это очень нравится. Конечно, иногда она бывает слишком любопытной, и мне не всегда нравится, как она говорит о Кате, но прямота и честность – это то, что я ценю больше всего. Она говорит как есть и не скрывает эмоций. В отличие от многих людей, которых я встречала в последнее время, она не прячется за маской. – И что тогда? Вы будете встречаться вечно? – спрашивает она. – Я сказала ей то же самое. – хихикаю я. Не знаю, что меня так веселит – то ли выпитое вино, то ли тот факт, что в последнюю неделю я абсолютно забыла про неприятие Кати любых обязательств… Но смеяться вместе с Кимберли просто здорово. – А как насчет детей? Ты готова родить детей не в браке? – Дети! – Я снова смеюсь. – Детей она тоже не хочет. – Чем дальше, тем страшнее. – закатывает Ким глаза и поднимает свой бокал, чтобы допить. – Сейчас она так говорит, но я надеюсь… – Я не решаюсь закончить. Если сказать это вслух, прозвучит слишком безнадежно. Кимберли подмигивает. – Угу, ясно. – понимающе говорит она. И я очень благодарна ей за то, что она мгновенно меняет тему разговора: вспоминает нашу рыжую сотрудницу Кэрин, которая втрескалась в Тревора. Кимберли замечает, что секс между ними будет похож на встречу двух красных омаров, которые неловко натыкаются друг на друга, и я безудержно смеюсь. Когда я возвращаюсь к себе, на часах уже больше девяти. Я нарочно отключила телефон, чтобы провести несколько безмятежных часов с Кимберли. Рассказала ей, что Катя собирается приехать в Сиэтл в среду вместо пятницы. Она засмеялась и заявила, будто была уверена, что долго она не выдержит. После душа у меня еще мокрая голова. Решаю посвятить несколько минут сборам на работу, чтобы заранее подготовить все на завтра. Я тяну время и сама это хорошо понимаю. Я знаю, что когда включу телефон, мне придется иметь дело с Катей и спорить – а может, и нет – о свадьбе. В идеальном мире я бы просто подняла трубку, и Катя сразу пригласила бы меня и объяснила, что не сделала этого сразу, подыскивая аргументы, чтобы убедить меня полететь. Но мы не в идеальном мире, и с каждой секундой я волнуюсь все сильнее. Мне больно, когда я думаю о том, что Маша сказала ей что-то такое, что задело ее настолько, что она снова стала скрытной. Я ее ненавижу. Я так сильно люблю Катю и хочу, чтобы никакие ее или еще чьи-то слова не могли ничего изменить. Неуверенно достаю телефон из сумки и включаю. Мне нужно перезвонить маме и ответить на сообщение Зака, но сначала я хочу поговорить с Катей. На маленьком экранчике вспыхивают уведомления и значки в виде конвертов. Это одно за другим приходят сообщения, все от Кати. Вместо того чтобы читать, просто набираю ее номер. Она отвечает сразу же. – Таня! Какого черта! – Ты звонила? – робко спрашиваю я, изо всех сил изображая невинность и пытаясь направить разговор в спокойное русло. – Звонила ли я? Смеешься, что ли! Я без конца набирала тебя последние три часа. – фыркает она. – Я даже звонила Кристиану. – Что? – переспрашиваю я, но, не желая накалять атмосферу, тут же быстро добавляю. – Просто немного посидела с Ким. – Где? – немедленно уточняет она. – Здесь, дома. – отвечаю я, складывая грязную одежду в корзину для белья. Кажется, перед сном предстоит большая стирка. – Тогда в следующий раз будь добра… – Она раздосадованно рычит в трубку и начинает заново, намного мягче. – Может быть, в следующий раз ты могла бы отправить мне сообщение, что собираешься выключить телефон. – Она делает глубокий вдох и продолжает. – Ты же знаешь, как я на это реагирую. Я ценю усилие, которое она сделала над собой, чтобы изменить тон и сказать совсем не то, что планировала. К несчастью, недавняя легкость мыслей, вызванная вином, исчезает, и на ее место приходит осознание того, что Катя собирается в Англию. – Как прошел твой день? – спрашиваю я в надежде, что, если предоставлю ей шанс самому рассказать о свадьбе, она им воспользуется. Катя вздыхает. – День был… долгим. – Мой тоже. – Не знаю, что сказать ей, кроме как прямо спросить. – Зак написал мне сообщение. – В самом деле? – Голос Кати звучит спокойно, но я все же улавливаю резкие нотки, которые, как обычно, пугают. – Да, сегодня днем. Он написал, что приезжает в Сиэтл в четверг. – И что ты ему ответила? – Пока ничего. – А зачем ты мне рассказываешь об этом? – спрашивает Катя. – Потому что я хочу, чтобы мы были честны друг с другом. Больше никаких секретов. Давай не будем ничего скрывать друг от друга. Я особенно выделяю последнее предложение, надеясь, что это заставит ей сказать мне правду. – Ну… спасибо, что рассказала мне. Я ценю это. – отвечает она. И больше ничего. Черт! Серьезно? – Ну, может… есть что-нибудь, что ты хотел бы мне рассказать? – спрашиваю я, не теряя надежды, что на мою откровенность он ответит своей. – Ммм, я сегодня говорила с отцом. – Правда? О чем? – Слава богу! Я знала, что мы придем к этой теме. – В самом деле? – визжу я в трубку и слышу на другом конце глубокий смех Кати. – Да, но он сказал, что тогда я не смогу получить диплом после этого семестра, поэтому переводиться уже поздно, не имеет смысла. – А. – Я чувствую себя обманутой, но после секундного колебания решаюсь задать вопрос. – А после выпускного? – Да, конечно. – Да, конечно? Что это? Так просто? — Радость вытесняет во мне все остальные эмоции. Жаль, что она не рядом. Я бы схватила ее за футболку и поцеловала. Крепко-крепко. – Я просто подумал, зачем откладывать неизбежное? – добавляет она. Моя улыбка исчезает. – Ты говоришь о переезде в Сиэтл как о приговоре. — Она молчит. – Катя? – Я так не думаю. Меня просто злит, что потеряно столько времени, поэтому я немного расстроена, вот и все. – Понимаю. – отвечаю я. Может, ответу не хватает изящества, но смысл я улавливаю. Она скучает по мне. У меня все еще кружится голова из-за того, что она согласился переехать в Сиэтл и быть со мной. Мы месяцами ссорились из-за этого, а теперь она просто взяла и согласилась. – Итак, ты уверена? Насчет Сиэтла? – снова спрашиваю я. – Да, я готова попробовать что-то новое. Почему бы и не в Сиэтле? — Обнимаю себя руками от радости. – Тогда никакой Англии? – Я даю ей последний шанс признаться. – Нет, никакой Англии. Я выиграла Большую Сиэтлскую Битву и не позволю своему раздражению из-за свадьбы все испортить. Сегодня мы не будем это обсуждать. Как бы то ни было, я получу, что хочу: Катя в Сиэтле, со мной.***
Наутро просыпаюсь от звонка будильника совершенно разбитая. Я почти не спала. Несколько часов ворочалась, пытаясь уснуть, но так и не смогла. Не знаю, в чем дело. То ли от радости из-за неожиданного согласия Кати переехать в Сиэтл, то ли в ожидании неизбежного разговора о поездке в Англию, но я так и не уснула и теперь выгляжу отвратительно. Оказывается, скрыть консилером темные круги под глазами совсем не так легко, как пытаются убедить нас косметические компании. А волосы выглядят так, будто меня ударило током. Выходит, радости от переезда недостаточно, чтобы полностью вытеснить тревогу из-за того, что Катя снова начала мне лгать. Принимаю приглашение Ким вместе поехать на работу, и пока она без конца перестраивается, выкраиваю несколько минут, чтобы наложить еще один слой туши. Манера вождения Кимберли напоминает мне Катю: она тоже костерит всех вокруг и сигналит как ненормальный. Катя вчера так и не сказала мне, собирается ли приехать сегодня в Сиэтл. Когда я спросила у нее об этом на прощание, она ответила, что даст мне знать о своем решении утром. Сейчас почти девять, а она еще не объявлялся. Я не могу избавиться от чувства, что с ней что-то происходит. И если не разобраться с этим как следует, нас ждет очередной кризис. Я знаю, что Маша ее задела. Это понятно по тому, как она стала сомневаться во всех моих словах. Она снова стала скрытной, и меня пугают возможные последствия. – Может, тебе следует самой вернуться на эти выходные, вместо того чтобы ей приезжать сюда? – предлагает Кимберли, на мгновение переставшая осыпать проклятиями фуру и мини-вэн. – По мне заметно, да? – спрашиваю я, отрывая щеку от холодного стекла. – Да, очень заметно. – Извини, я сегодня в депрессии. Отправиться домой на выходные – это неплохая мысль. Я ужасно скучаю по Роме, и было бы здорово снова увидеться с отцом. – Вижу. – говорит Ким. – Но с этим без труда справится кофе и красная помада. Я киваю в знак согласия, а она разворачивается на оживленном перекрестке и заявляет: – Я знаю неподалеку отличную маленькую кофейню. К обеду утренняя грусть рассеивается, хотя Катя мне так и не позвонила. Я написала ей два эсэмэс и с трудом удержалась от звонка. Тревор ждет меня в комнате отдыха за пустым столиком, перед ним – две тарелки с пастой. – Они случайно удвоили мой заказ, и я решил, что смогу хоть один день спасти тебя от обеда, разогретого в микроволновке. Он улыбается и пододвигает ко мне упаковку с пластиковыми приборами. Паста прекрасна и на запах, и на вкус. Восхитительный соус альфредо напоминает мне, что я пропустила завтрак. Подношу ко рту вилку, у меня невольно вырывается стон, и я вспыхиваю. – Вкусно, да? – Тревор вытирает сливочный соус, оставшийся у него на губах, большим пальцем. Он сует палец в рот, и я не могу не думать о том, что для человека, одетого в деловой костюм, это странно. – У-гу. – Я не могу ответить как следует. Я слишком занята тем, что запихиваю в рот макаронины. – Я рад… – Тревор отводит свои голубые глаза и ерзает в кресле. – Все в порядке? – спрашиваю я. – Да… я… ну… хотел с тобой кое о чем поговорить. И в этот момент я начинаю понимать, что двойной заказ, скорее всего, появился не случайно. – Ладно… – соглашаюсь я в надежде, что мне не будет слишком неловко. – Наверное, будет немного неловко. Супер. – Продолжай. – говорю я с ободряющей улыбкой. – Хорошо… ладно. – Тревор делает небольшую паузу и теребит пальцами серебристую запонку. – Кэрин попросила меня пойти с ней на свадьбу к Кристал. Я запихиваю в рот очередную порцию пасты, поэтому могу пока помолчать. На самом деле я не очень понимаю, зачем он мне это рассказывает и что я должна ответить. Кивком прошу его продолжать и с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, вспомнив вчерашние фантазии Ким насчет этой Кэрин. – И я хочу понять, есть ли у меня причины, чтобы ей отказать? – договаривает Тревор. Затем он замолкает и смотрит на меня в ожидании ответа. Едва не давлюсь пастой, и он бросает на меня обеспокоенный взгляд, но я поднимаю палец и продолжаю долго и тщательно жевать, а проглотив, отвечаю: – Не вижу никаких причин. Я думаю, что этого достаточно. Но когда он произносит «На самом деле я имею в виду, что…», мне остается только надеяться, что он неожиданным и чудесным образом догадается, что я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, и воздержится от дальнейших объяснений. Да ничего подобного. – Я знаю, что ваши отношения с Катей нестабильны, и сейчас как раз один из таких периодов. Прежде чем принять ее предложение, я лишь хочу быть уверен, что смогу посвятить ей все свое время, не отвлекаясь. Не знаю, что сказать, поэтому быстро уточняю. – Ты отвлекаешься на меня? Мне ужасно неловко, но Тревор такой милый и так покраснел, что чувствую непреодолимую потребность его поддержать. – Да, с тех самых пор, как ты пришла в «Вэнс». – быстро отвечает он. – Не в плохом смысле, конечно. Просто я все это время оставался на заднем плане, и теперь я хочу прояснить свои намерения, прежде чем стану рассматривать возможность отношений с кем-то другим. Передо мной сидит собственный мистер Коллинз – хотя все же намного более симпатичная версия, – и я чувствую себя не менее неловко и смущенно, чем Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения». – Тревор, мне жаль, но… – Все нормально, правда. – Искренность в его взгляде в каком-то смысле меня подавляет. – Я это понимал, просто хотел убедиться в последний раз. – Он тычет вилкой в свою тарелку и добавляет. – Видимо, предыдущие последние разы меня не убедили. Он тихо и нервно смеется, и я из жалости поддерживаю его. – Ей повезло, что она пойдет с тобой на свадьбу. – говорю я, чтобы немного смягчить неловкость, которую, я знаю, он чувствует. Не надо было сравнивать его с мистером Коллинзом. Он вовсе не такой неприятный или агрессивный. Медленно пью воду, надеясь, что разговор окончен. – Спасибо. – говорит он и добавляет. – Может, теперь Катя перестанет называть меня «долбаным Тревором». Прикрываю рот ладонью и быстро глотаю воду, чтобы не выплюнуть. – Я не думала, что ты знаешь об этом. – В комнате раздается мой испуганный смех. – Да, я заметил. Глаза Тревора сияют весельем, и я чувствую облегчение от того, что мы можем смеяться вместе, как друзья, не чувствуя при этом никакого смущения. Но мое мимолетное успокоение испаряется, когда улыбка внезапно исчезает с лица Тревора и, проследив за его взглядом, я оборачиваюсь к двери. – Здесь так хорошо пахнет. – замечает одна из сплетниц своей подруге. Жаль, что я чувствую к ним такую неприязнь, но ничего не могу с этим поделать. – Нам нужно уйти. – шепчет Тревор, указывая на женщину поменьше. Бросаю на него непонимающий взгляд, но поднимаюсь из-за стола и выбрасываю пустой контейнер в мусорный бак. – Ты сегодня выглядишь сногсшибательно, Таня. – говорит та, что повыше. Не знаю, что она имеет в виду, но, наверное, она издевается. Я знаю, что отвратительно выгляжу. – Ммм, спасибо. – Знаешь, мир так тесен. Катя все еще работает на «Болтхаус»? С моего плеча слетает сумка, но я подхватываю ее до того, как она успевает шлепнуться на пол. Она знает Катю? – Да, как и прежде. – отвечаю я и поворачиваюсь к ней спиной, пытаясь выглядеть абсолютно равнодушной. – Передай ей привет, ладно? – ухмыляется она, а затем разворачивается и уходит вместе со своей злобной подружкой. – Что это было? – спрашиваю я Тревора, предварительно убедившись, что никого из этих двоих нет поблизости. – Ты знал, что они что-то собирались мне сказать? – Я не был уверен, но предполагал. Я слышал, как они о тебе говорили. – Что говорили? Они меня даже не знают. — Ему снова неловко. Тревора можно читать как открытую книгу. – То есть это было не о тебе… – Они говорили о Кате, да? – спрашиваю я, и он кивает, подтверждая мои подозрения. – Что именно они говорили? Тревор прячет свой красный галстук под пиджак. – Я… не хотел бы это повторять. Лучше спроси его самого. Учитывая нежелание Тревора говорить, с ужасом предполагаю, что Катя могла спать с одной из них или даже с обеими. Они ненамного старше меня, максимум по двадцать пять, и, надо признать, обе красивые. Немного вульгарные и злоупотребляющие автозагаром, но все равно привлекательные. Дорога до кабинета кажется мне бесконечной, во мне закипает ревность. Если я не спрошу Катю об этих женщинах, то сойду с ума. Как только я добираюсь до кабинета, хватаю телефон, чтобы ему позвонить. Мне нужно знать, приедет ли она сегодня. Мне нужна уверенность. Прежде чем я успеваю найти имя Хардина в списке контактов, на дисплее загорается «Зак». После секундного колебания решаю, что теперь точно имею право с ним поговорить. – Привет. – говорю я, но получается слишком радостно и слишком фальшиво. – Привет, Таня. Как дела? – спрашивает Зак. Кажется, что с тех пор, как я в последний раз слышала его вкрадчивый голос, прошло очень много времени, хотя на самом деле это не так. – Ну… так себе. – Я прислоняюсь лбом к прохладной поверхности стола. – Звучит не очень. – Все в порядке, просто… много событий. – Ну, именно поэтому я тебе и позвонил. Я говорил, что приеду в четверг, но у меня изменились планы. – Да? – Я вздыхаю с облегчением. – Ну, ничего страшного. В следующий раз… – Нет, на самом деле я хотел сказать, что я сейчас в Сиэтле. – говорит он, и мой пульс мгновенно учащается. – Я приехал прошлым вечером и чертовски устал. А сейчас я всего в паре кварталов от твоего офиса. Я не собираюсь тебя отвлекать, но, может, мы сможем поужинать после работы? – Ммм… – Смотрю на часы. Четверть третьего, а Катю так и не ответила на мое сообщение. – Даже не знаю, смогу ли я. Я думаю, вечером приедет Катя. – признаюсь я. Сначала Тревор, теперь Зак. Это что, дополнительный слой туши так действует? – Ты уверена? Просто я вчера видел ее кое-где… Довольно поздно. Что? Мы с Катя вчера разговаривали около одиннадцати. Неужели она могла пойти куда-то после нашего разговора? Неужели она снова проводит время со своими так называемыми друзьями? – Не знаю. – отвечаю я и бьюсь лбом о стол, слишком легко, чтобы причинить себе какой-то вред, но достаточно сильно, чтобы понимать, что Зак слышит. – Это всего лишь ужин. А потом делай то, что запланировала. – уговаривает он. – Приятно же увидеть знакомое лицо, разве нет? Чувствую, как он улыбается одной из тех улыбок, от которых я без ума. И я соглашаюсь. – Меня сегодня подвезли на работу, поэтому не на машине. Сможешь забрать меня в пять? Он с радостью соглашается, а я чувствую, что волнуюсь и немножко боюсь.