Любой выбор мы делаем сами. Да, он зависит от обстоятельств, знания, возможностей. Но на что бы мы ни опирались, совершая этот выбор, — жить с результатами потом нам. Большой скандал превращай в маленький, маленький — в ничто.
В комнате стояла гробовая тишина, нарушаемая только тиканьем часов в коридоре и скрипом подошвы Аверина, что расхаживал туда-сюда по комнате, засунув руки в карманы брюк. — Я не знаю, что теперь делать — выдает Михаил Андреевич, бросив взгляд на Есеню, что поджав ноги к груди, сидела на диване, гипнотизируя взглядом стену. — Было очень умно с твоей стороны, Есеня, взять и сбежать из больницы, даже не посоветовавшись с нами. — Как и с вашей скрывать от меня то, что я беременна — тихо проговорила Сеня, опустив голову на колени. — Усыпив, как собачку какую-то, сделать аборт. — Я думаю о твоём будущем, в отличии от тебя — погрозив пальцем, сказал Аверин, с нескрываемым недовольством смотря на дочь. — Хочешь рожать? А как же учёба? Хочешь убить молодость, воспитывая ребёнка от насильника? Я-то думал, ты уже взрослая девочка и можешь принимать взрослые, разумные решения, а ты самый настоящий ребёнок, хоть и замуж успела выскочить. — Но то, что ты предлагаешь, Миш, тоже не выход — вступилась за дочь Екатерина Игоревна. — Ну сделает она аборт, избавиться от одной проблемы, а через несколько лет, когда захочет детей, могут возникнуть другие, более страшные. Хочешь, чтобы она тебя потом всю жизнь проклинала за подорванное здоровье? Хочешь вообще без внуков остаться? — Вот с чего ты взяла, что потом у нее с этим будут проблемы? — воскликнул Михаил Андреевич, бросив гневный взгляд на свою бывшую супругу, что сидела рядом с Сеней, успокаивающе поглаживая её по спине. — Я не последнего человека попросил сделать ей эту операцию. Возможность негативных последствий минимальна. — Риск всегда есть — также повысив голос, сказала Екатерина, не желая принимать позицию Аверина, ведь была в корне с ней не согласна и намеревалась до последнего поддерживать дочь. — Это её первая беременность, Миш. Ты статистику посмотри! Сколько девочек потом забеременеть не могут. Говоришь, что думаешь о её будущем, а у самого все мысли только о том, чтобы она стала таким же крутым адвокатом, как и ты. Она женщина, и в первую очередь, должна стать женой и матерью. Думаешь, она будет счастлива, сидя когда-нибудь на твоем месте, в твоём офисе, зная, что дома её никто не ждёт? — То есть по-твоему, она в восемнадцать должна стать затюканной домохозяйкой без образования и работы? — рявкнул Аверин. — Конечно, вот это же самое настоящее счастье! Хочешь в себя её превратить? Последние слова сильно задели Екатерину Игоревну, но она изо всех сил старалась держать лицо, чтобы не показать, как ей обидно слышать такое от человека, которого она когда-то любила и боготворила. — Она не я — уже спокойно сказала женщина. — У меня не было людей, которые могли мне помочь, а у неё есть мы. — Я не собираюсь принимать участие в воспитании этого недоразумения — сказал Михаил Андреевич, приоткрывая окно и закуривая. — Как бы я не любил Есеню, для меня этот ребёнок такое же ничтожество, как и его папаша. — Это, между прочим, твой внук — заметила Екатерина Игоревна. — Но раз ты не хочешь брать на себя ответственность за его воспитание, то её возьму я. — Что ты этим хочешь сказать? — снова пренебрежение на лице Аверина. — Я его сама воспитаю — произносит Екатерина Игоревна, сразу же натыкаясь на удивленный взгляд дочери. — Сеня родит и я увезу ребёнка с собой в Испанию. Молчание, а затем комнату наполняет громкий смех Михаила Андреевича. — Попахивает идиотизмом, тебе так не кажется? — едва поборов приступ смеха, спрашивает Аверин. — Что за бред? Какая Испания? Ты вообще серьёзно сейчас? — А что тебя не устраивает? — щурясь, спросила Екатерина Игоревна. — Тебя задевает то, что в кои-то веке кто-то осмелился взять ответственность на себя? Боишься в глазах дочки стать трусом? — Рот закрой, ясно? — крикнул Михаил Андреевич. — Со своим испанцем будешь так разговаривать, а в мою сторону чтобы слова с твоей стороны не было. — Мне плевать, как ты ко мне относишься — сказала Екатерина, вставая с кровати дочери, подходя к бывшему мужу. — Я предлагаю решение: Сеня рожает этого ребёнка, его воспитанием занимаюсь, а она продолжает устраивать свою жизнь. — Слушайте, а чего мы вообще спорим? — встряла в разговор Вита, до этого тихо сидевшая напротив Есени. — Хочет рожать — пусть рожает. Потом отдадим бабуле, пусть воспитывает мелкого своего сыночка. Будет меньше нам мозг выносить и по судам времени не будет бегать, а то от неё сколько жалоб поступает. Вскорется ещё лишнее — следом за Филатовым за решетку пойдем. Всем семейством. Есеня поднимает на Виолетту глаза, похлопав в ладоши. — Браво, Вит — Есеня была мрачнее тучи. — Гениальное решение. Ты, как всегда, смогла отличиться своим интеллектом. — А что? Чем мой вариант хуже того, что предлагает Екатерина Игоревна? — всплеснув руками, спросила Виолетта. — Никому этот ребёнок не нужен, так? У нее все равно никого нет, кроме сына, который ближайшие девять лет проведет в местах не столь отдаленных. Так что внук будет ей утешением, а мы избавимся от этой обузы. — Она вообще ничего знать не должна — проговорила Сеня, пристально смотря на Виту. — Ни она, ни Егор. Я о них больше слышать не хочу. — Есень, ты сама что думаешь? — немного успокоившись, задал вопрос Михаил Андреевич, присаживаясь напротив дочери, внимательно смотря на неё. — Что думаешь по поводу предложения мамы? — Я не знаю — отчаяние читалось даже в голосе девушки. — Как это, забрать и воспитывать? Да ещё и за границей? Разве так можно? — Сень, если ты решишься, то мы придумаем, как всё это можно провернуть — сказала Екатерина Игоревна, взяв дочь за руки. — Пусть у нас с Мишей много разногласий, но в одном я с ним, так и быть, соглашусь — тебе нужно учиться, нужно получить хоть какое-то образование. Есеня встаёт с кровати и выходит из комнаты, направляясь в ванную. Холодная вода, которой она несколько раз ополоснула лицо, помогает ей немного собраться и оценить все предложения здраво, без лишних эмоций, что только мешали. Она не хотела этого ребёнка, но и убить его не могла. Боялась последствий и того, что жить с таким грузом она не сможет. Предложение мамы хоть и казалось Сене полным бредом, но, наверное, это её единственный выход. Она сможет нормально жить и ребёнок будет в надёжных и главное, любящих руках. Минут двадцать девушка провела в одиночестве в ванной комнате, а затем, все же решилась вернуться к родным, что терпеливо ждали её саму и её решения. — Я не знаю, что это будет и к чему приведёт — начала Есеня, входя в комнату. — Но мам, я обещаю, что подумаю над тем, что ты предложила. Аверин громко вздыхает, отворачиваясь от дочери, упираясь руками в подоконник, а Екатерина Игоревна, поднявшись на ноги, подходит к Есени, заключая в крепкие объятия. Девушке сейчас нужна была ее поддержка. — Дурдом какой-то — выдыхает Михаил Андреевич, мотая головой.***
— Тош, прости — сказала Сеня, обхватывая руками торс молодого человека, прижимаясь щекой к его спине. — Я знаю, что невыносима… Очередной скандал и снова на пустом месте. В последнее время Есеня мучилась от ужасного токсикоза, слабости и постоянных головных болей, отсюда раздражительность и усталость, порой даже неконтролируемая злость. Девушка пыталась бороться с этим, сдерживаться, но выходило далеко не всегда. Нервные срывы учащались и жертвами их, чаще всего, становился Антон. Из-за недомогания Сеню раздражало в нем всё: то, как он ходит, как разговаривает, как дышит, а то, как он звенит ложкой, когда пьёт чай, приводило девушку в бешенство. Вот и в очередной очередной раз она позволила себе устроить истерику по поводу зубной щетки, что молодой человек, опаздывая на тренировку, оставил на раковине, забыв поставить на место. Антон, первое время, стойко терпел все выпады жены, но с каждым днём и его нервы начали сдавать, ведь каждый день Сеня высказывала ему свои претензии, порой глупые до абсурда, но стоило девушке об этом сказать, как она заводилась ещё больше и вот тогда начинался грандиозный скандал, в котором страдали не только нервные клетки обоих, но и вещи, мебель в их квартире, даже соседи устали от постоянных стычек молодой пары, неоднократно высказывая своё недовольство как Есене, так и Антону. — Надо что-то делать, Сень — опустив голову, опираясь руками о подоконник, тихо проговорил Антон. — Я понимаю, что ты такая из-за беременности. Гормоны там и все дела, но я так больше не могу… — Я знаю — шепчет Есеня, сжимая пальчиками футболку на молодом человеке, сильнее прижимаясь к нему. — Мне тоже тяжело, но я ничего с собой поделать не могу. Я стараюсь, честно, но вся эта атмосфера давит на меня. Я постоянно сижу дома, потому что никуда выйти не могу из-за постоянной слабости. Мне постоянно хочется то спать, то есть, а потом меня тошнит, а ещё постоянно ноет грудь. Ещё немного и я свихнусь из-за всего этого. — Мне дали неделю на отдых — сказал Антон, поворачиваясь к Есени, расположив руки на её талии. — Нам следует сменить обстановку и немного побыть вдвоём. Давай куда-нибудь поедем? — Мама давно звала нас к ней в Испанию — поговорила Сеня, прижав голову к груди молодого человека. — Надеюсь, ты не имеешь ничего против, если мы её навестим? Возможно, она мне подскажет, как справляться с этими истериками, раз уж врачи ничего дельного подсказать не могут. — Думаешь, она скажет тебе что-то новое, что ты ещё от врача не слышала? — усмехнулся Миранчук, чмокнув девушку в губы. — Очень в этом сомневаюсь. — Конечно, она ведь моя мама и выносила меня — сказала Есеня, чувствуя, как снова начинает заводиться из-за того, что Антон высказал ей свои сомнения. — И чего ты вообще улыбаешься? Знаешь, как мне сейчас хреново? Да я с ума схожу из-за того, что в моем организме творится! — Так, моя маленькая снова злится — улыбаясь, сказал Антон, ещё раз нежно касаясь губами губ девушки. — Я хоть и не врач, не мама, которая тебя выносила и родила, но могу с уверенностью на все сто процентов заявить, что тебе нужно как-то сбрасывать напряжение, тогда и истерить по поводу и без не будешь. — А я не сбрасываю? — говорит Есеня, бросив взгляд на пол, где возле плиты валялись осколки разбитой вазы. — У нас посуды в доме скоро не останется. Я всю расколотила. — Ну, я немного о другом… — поиграв бровями, сказал Миранчук, опуская руки на попу Сени, несильно сжимая её ягодицы. — Пойдем в спальню и я покажу, как это делать правильно. — В духовке курица, может пригореть — густо покраснев, сказала Есеня и выпутавшись из объятий мужа, вернулась к приготовлению ужина. Антон закатив глаза и сжав руки в кулаки, несколько раз несильно ударил ими о дверь холодильника, в затем снова повернулся к Есене, пристально наблюдая за тем, как она старательно изображает увлеченность готовкой. — Сень, ты мне можешь объяснить, почему ты так себя ведёшь? — задал вопрос Антон, сложив руки на груди. — Почему ты меня к себе не подпускаешь? Боишься за ребёнка или боишься меня? — Ты курицу с чем будешь? — словно не услышав вопроса, спросила Сеня. — Могу нарезать салат. — Не делай вид, будто меня не слышишь — процедил Антон, буравя взглядом девушку. — Сень, я ужасно долго терплю полное отсутствие секса, но это же вечно продолжаться не может. Ты мне нужна как женщина, ты это понимаешь? — Понимаю, конечно же я понимаю — поворачиваясь к мужу, крикнула Есеня. — Но что я могу сделать, если от одной мысли об этом, у меня все внутри от страха сжимается? Меня изнасиловали, если ты помнишь и это просто так не забывается. Мне нужно время. Но, если у тебя сил нет больше терпеть, то давай, бери меня. У Сени вновь начиналась истерика. Она подлетела к Антону, попутно стягивая с себя домашнее платье, оставаясь в одном белье. — Давай, чего ты стоишь? — кричала Сеня, заливаясь слезами. — Мне же не в первых раз придётся это терпеть, так что переживу как-нибудь. Ну чего ты стоишь, Миранчук? Раздевайся. Девушка вцепилась пальцами в пояс спортивных брюк парня, намереваясь развязать шнурок, но Антон перехватывает руки Есени, прижимая девушку к своей груди. — Ты дура — шепчет Миранчук, покрывая поцелуями заплаканное лицо Есени. — Самая настоящая дура, раз решила, что я смогу так с тобой поступить. — Тош, ещё немножко — шептала девушка, вцепившись ноготками в футболку она плечах мужа. — Ещё немножко и всё у нас наладиться. — Вернёмся из Испании, потом поговорим — спокойно проговорил Антон, поцеловав Сеню в лоб. — Кажется, курица действительно начинает пригорать. — Чёрт — выругалась Есеня и набросив на себя платье, побежала у духовке.***
— Я так рада, что вы приехали — широко улыбаясь, сказала Екатерина, расцеловав в обе щеки дочь, а затем и Антона. — Конечно же, надеялась, что вы погостите у меня хотя бы месяц, а не неделю, но лучше так, чем вообще ничего. — Мы бы с радостью, но у Антона тренировки и игры, а я на работу выхожу — виновато улыбаясь, сказала Есеня, проходя в дом, следом за матерью. — В другой раз останемся на дольше. — На работу? Ты серьёзно? — удивлённо спросила Екатерина Игоревна. — Я сам не в восторге — сказал Миранчук, затаскивая в дом чемодан Есени. — Но она мне уже весь мозг вынесла тем, что устала сидеть в четырех стенах. Но вы не беспокойтесь, там же и моя мама работает, она присмотрит за тем, чтобы с Сеней было всё нормально. — Говоришь так, будто бы я больная, а не беременная — раздражённо проговорила Есеня. — Так, я лучше промолчу — усмехнувшись, сказал Антон, подняв руки вверх. — Иначе и здесь вся посуда будет разбита. — Ты сейчас намекнул на то, что я больная? — воскликнула Сеня, делая шаг в сторону Антона. — Это ты хотел сказать, да? Я, по-твоему, истеричка? — Так, молодые люди — вмешалась Екатерина Игоревна, понимая, что начало попахивать ссорой. — Вы сюда зачем приехали? Отдыхать или ссориться? Полагаю, что первое, так что никаких скандалов. Ясно? Молодые люди синхронно качнули головой, чувствуя стыд перед Екатериной за свою несдержанность. — Идёмте — улыбнувшись, сказала женщина, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж. — Покажу вам комнату. Я все приготовила к вашему приезду. Вид просто шикарный, вам понравится. — Мам, мы только переночуем у тебя — нерешительно начала Есеня, боясь обидеть мать своими словами. — А завтра поедем в отель и снимем номер. — Так, это ещё почему? — остановившись у самой двери, ведущей в одну из спален, спросила Екатерина Игоревна. — Вы же видите, что у нас в последнее время не все так гладко — сказал Антон, положив руку на плечо жены. — Будем пытаться склеить трещины, что возникли в нашем браке. — Да, а то браку без году неделя, а он уже трещит по швам — поддержала Есеня. — Как и наши нервы. — Ладно, мы позже это обсудим — сказала Екатерина Игоревна, открывая дверь в комнату, пропуская вперёд Сеню и Антона. — А вот и ваша спальня. Надеюсь, будет удобно. Ванная комната рядом. — Нифига себе — восторженно сказала Есеня, подходя к окну, откуда открывался потрясающий вид на ночной город. — Тох, ты только посмотри на эту красоту. — Как будто на картинку смотрю — улыбнулся молодой человек, обнимая девушку со спины, целуя в макушку. — Очень красиво. — Всё, оставлю вас — сказала Екатерина Игоревна, выходя из комнаты, понимая, что она здесь сейчас явно лишняя. — Отдыхайте, не буду мешать. Как только дверь за женщиной закрылась, Антон с разбега плюхается на кровать, издавая стон, полный наслаждения. — Как же хорошо — довольно улыбаясь, говорит молодой человек, подложив под голову одну из подушек. — После трёх часов в неудобных сидениях, эта кровать самое охрененное место на земле. Всё, Сень, я не встану с неё до конца отдыха. — А как же планы посмотреть город? — усмехается Есеня, распуская волосы, массируя голову руками, чуть ли не мурлыча от приятных ощущений. — Ты же говорил, что хочешь здесь все объездить. — Не, ты не так поняла меня — пошло усмехаясь, сказал Миранчук, окинув девушку пожирающим взглядом. — Объездить здесь я хочу только тебя. — Ужасно звучит, Миранчук — скривившись, сказала Есеня, стягивая с себя сарафан, отбрасывая его на кресло в углу комнаты. — Не сегодня, ясно? — Блин, когда ты злишься, ты такая стерва — не переставая улыбаться, говорит Антон, подложив руки под голову. — Но это так заводит, ты бы знала. — Так, я в душ — сказала Сеня, открывая дверь в ванную комнату. — С тобой можно? — приподнявшись на локтях, спрашивает молодой человек, с надеждой смотря на Есеню. — Тох, я не буду заниматься сексом в доме мамы — закатив глаза, ответила девушка, скрываясь за дверью, на всякий случай закрываясь на замок. — Ты им вообще нигде не согласна заниматься — обиженно пробурчал Антон, стягивая с себя толстовку. — Я всё слышу — голос Сени из ванной, а затем шум воды в душе. Через минут тридцать девушка вышла из комнаты, укутавшись в полотенце, ведь чемоданы они оставили внизу и переодеться после душа ей было не во что. Антон, не дождавшись Сеню, уже сладко посапывал во сне, обнимая одной рукой подушку. Набросив на себя футболку молодого человека, которую он бросил возле кровати, Есеня задернула шторы и выключив свет, удобно устроилась под одеялом рядом с Антоном. — Я тебя люблю — шепот и осторожный поцелуй за ушком заставляет Сеню растянуть губы в довольной улыбке. — Моя маленькая стервочка.***
— Вот эту комнату мы переоборудуем в детскую — сказала Екатерина Игоревна, проходя в одну из жилых комнат, из которой уже были вынесена вся мебель и загружены материалы для ремонта. — Малышу здесь будет хорошо. Много места, много света. Есть, где разгуляться. — Зелёная краска? — спросила Сеня, склоняясь к одному из ещё вёдер. — Почему именно зелёная? — Пол же пока неизвестен, да и ты сказала, что не хочешь его знать до родов — сказала женщина, приоткрывая окно в комнате, чтобы немного её проветрить. — А к переезду ребёнка все должно быть готово и чтобы даже запаха не было. Зелёный — универсальный. И мальчику, и девочке понравится. Когда ты была маленькой, это был твой любимый цвет. Все стены в квартире были в зелёном фломастере, твоими стараниями. — Я ещё, я однажды специально вылила себе на волосы зелёнку — улыбнувшись, сказала Сеня, смотря в окно, откуда открывался потрясающий вид на побережье. — Мне ужасно понравился результат, а вот ты была в шоке. Я несколько дней не ходила в садик, пока цвет не стал тускнее. — Цвет долго держался, и ты постоянно жаловалась, что тебя дети называют Фионой — обняв дочку, сказала Екатерина Игоревна. — А потом в группу вернулся переболевший ветрянкой Егор и мы правда были как Фиона и Шрек — смеётся девушка, но в следующую секунду смех превращается и в комнате вновь воцарилась тишина. — Знаю, забыть такое невозможно — тихо говорит Екатерина, гладя дочь по спине, целуя в макушку. — Но ты постарайся меньше думать и вспоминать. У тебя началась совсем другая жизнь: замужество, учёба работа. Думай об этом, а не о нём. — Мам, я правильно поступаю с ребёнком? — спрашивает Есеня, поднимая на мать глаза. — Правильно, что отказываюсь от него? Не пожалею потом? — Я не знаю, Сень — честно отвечает Екатерина Игоревна. — Я правда не знаю. Ты должна учиться, развиваться. Ты знаешь, как хорошо я отношусь к Антону и надеюсь, что вы проведете друг с другом всю жизнь, но горький опыт показывает, что брак — вещь не надёжная и нельзя полностью полагаться на мужчину, надеясь, что он всю жизнь будет тебя обеспечивать. Сень, ты должна встать на ноги, чтобы в случае чего, суметь обеспечить детям достойную жизнь. Этот ребенок будет сейчас тебе мешать. — Я согласна с тобой мам, но знаешь, я даже не представляю, что это будет — горько усмехаясь, сказала Сеня, отстраняясь от матери, вновь подходя к окну. — Ты будешь его здесь воспитывать, он или она будет называть тебя «мамой», а меня считать противной старшей сестрой, которая приезжает раз в год на его день рождение. Блин, все это выглядит, как низкопробная российская мелодрама… — Малыш, порой жизнь действительно похожа на идиотскую мелодраму — сказала Екатерина Игоревна. — И надо как-то справляться с этим. Сене ещё раз обошла комнату, внимательно её осмотрела и остановилась у самой двери. Не хотелось ей здесь больше находится. — Думаю, ребенку здесь действительно будет хорошо — сказала Есеня, прежде чем выйти. — Я росла в малюсенькой комнате на окраине Москвы, а он — в настоящем дворце в Испании на берегу моря. — Сень, если ты сомневаешься… — начала Екатерина Игоревна, но Сеня сразу же ее перебила. — Нет, я не сомневаюсь — отрицательно покачав головой, сказала девушка. — Для ребёнка так будет лучше, так для всех будет лучше. Мам, только об одном попрошу — он никогда не должен узнать обо мне, как о своей матери. Я для него никогда ей не стану, а вот ты сможешь. — Как скажешь, малыш — сказала Екатерина Игоревна. Сеня, улыбнувшись одними уголками губ, покинула комнату, спускаясь на первый этаж, где уже ждал её Антон, чтобы ехать в отель, номер в котором они забронировали ещё утром.***
— Сень, может всё-таки у меня поживете? — спрашивает Екатерина Игоревна, поправляя лямку платья дочери. — Зачем вам ютиться в отеле, когда у меня такой большой дом. В твоём положении тебе было бы в нем комфортнее. Выдумали какую-то ерунду, честное слово. — Мам, это хороший отель и у нас один из самых лучших номеров — в который раз повторила Есеня, бросив взгляд на Антона, что регистрировал их двоих на ресепшене. — Он даже больше, чем наша квартира в Москве, так что можешь не беспокойся — мне будет здесь удобно. — Всё равно не понимаю, чем вас не устроил дом — вздохнув, сказала женщина, смотря на дочь. — Мам, у нас, вроде как, медовый месяц — девушке было неловко говорить такое матери, но она была вынуждена сказать, чтобы та не обиделась. — Мы хотим побыть вдвоем, понимаешь? Только вдвоём. — Малыш, прошу тебя, будьте осторожнее — обеспокоенно смотря на Сеню, проговорила Екатерина Игоревна. — Во время беременности эксперименты в постели небезопасны. — Мам! — воскликнула Есеня, чувствуя, как лицо начало заливаться краской от смущения. — Ну что «мам»? Я же советую — чуть тише проговорила Екатерина. — Вам пока нельзя ничего экстраординарного, придерживайтесь классики. — Знала бы я, что это значит — выдохнув, сказала Сеня, потирая ладошкой вспотевший лоб. — Знаешь ли, похвастаться опытом в таких вещах я не могу. — Хочешь, я поговорю с Антоном и всё ему объясню? — предложила женщина, взяв Есению за руки. — Нет, ты что! Не надо — сразу же запротестовала девушка. — Я же со стыда сгорю. Мам, пожалуйста, мы сами разберемся в этом вопросе. Думаю, Антон и без советов знает, что можно, а что нельзя. — Всё, нас зарегистрировали — подлетая к женщинам, сказал Антон, подхватывая с пола свой рюкзак, в котором хранилось все самое ценное, что они с Сеней взяли с собой на отдых. — Чемоданы в номере, так что и мы можем подниматься. — Завтра жду вас на ужин — сказала Екатерина Игоревна, чмокнув дочь в щеку, а затем и Антона. — Так что только попробуйте забыть и не приехать — обижусь. Мне вас с Виктором нужно познакомить. Он как раз завтра из командировки возвращается. — Мы будем, мам, не переживай — заверила мать Есеня. — Как штык у тебя в семь. — Тош, проследи за тем, чтобы она не забыла — дала последние наставления Екатерина Игоревна. — А то знаю я её. И вот ещё — аккуратнее. Только классика, ладно? — Всё мам, нам пора — закатив глаза, сказала Сеня, взяв под руку Антона, утягивая его в сторону лифта. — Увидимся завтра вечером. Подходя к номеру, Антон все же не сдержался и решил уточнить, что значили последние слова женщины. — Что она имела ввиду под «классикой»? — спрашивает Миранчук, открывая дверь в номер, пропуская вперёд Есеню. — Чтобы мы с тобой оставили изучение Камасутры на более благоприятное для этого время — выдохнув, ответила Есеня, снимая с уставших за день ног босоножки. — Об этом я уже и не мечтаю — наигранно расстроенно вздохнул Антон, следуя вглубь номера следом за Есеней. — Нам бы хоть что-то попробовать… — Тош, может по пляжу прогуляемся — предложила Сеня, выходя на террасу. — Посмотри, какая красота. Никогда на закате не гуляла. — Ты ещё не устала? — обнимая девушку со спины, спрашивает Антон, положив подбородок на её плечо. — Мы же полдня сегодня гуляли. — Мы гуляли по городу, а я хочу на пляж — надув губки, проговорила Есеня, положив руки поверх рук Миранчука, что покоились на её животе. — Там так хорошо сейчас. — Спорить с тобой себе дороже — рассмеялся Антон, чмокнув девушку в щёчку. — Так что пошли гулять на пляж. Только возьми с собой толстовку какую-нибудь, а то даже здесь вечером прохладно. — Какой заботливый — усмехнулась Сеня и поспешила вернуться обратно в номер. — Тош, слушай, я тут подумала, может ну ее, эту Москву. Давай ты поедешь домой, а я ещё на недельку здесь задержусь. — Ага, а потом найдешь себе какого-нибудь испанца, ищи тебя потом — усмехнулся Миранчук, вновь надевая кроссовки. — Нет уж, домой едем вместе. Как-нибудь ещё приедем, когда будет перерыв между сезонами. — Когда я буду размером с дирижабль — пробурчала Сеня, набрасывая на плечи джинсовую куртку. — Тогда я буду переживать, чтобы ты никакую стройную испаночку не подцепил. — Аверина, я ради тебя в монахи записался, терплю твои истерики и скверный характер — смеясь, сказал Антон, смотря на то, как недовольно хмурится Есения. — И знаешь, на удивление, мне все это в тебе нравится, так что даже не думай о том, что я могу найти кого-то, кроме тебя. — У меня скверный характер? — руки в бока и крайнее возмущение на лице девушки. — Да у меня потрясающий характер, ясно? Это я терплю постоянный бардак дома, твои вечные тренировки и друзей, после которых квартира больше похожа на бомжатник. — Блин, да это было всего раз и ты преувеличиваешь — возражал Антон, смотря на то, как сильнее заводиться Сеня. — Мы всего-то чипсы рассыпали. — И растоптали — добавила Сеня, собирая волосы в высокий хвост, снова направляясь в спальню. — А кто потом все это убирал? Я! Ты же друзей пошел провожать. — Ну и куда ты? — рассмеявшись, спросил Антон, смотря в след жене. — Как же прогулка на закате по пляжу? — Гуляй один — отозвалась Есеня, закрывая дверь. — У меня что-то резко пропало настроение и желание. — Сень, ну что ты опять начинаешь? — устало простонал Антон. — Сама не устала от этих ссор? Я, например, очень. — Так иди и отдохни — выкрикнула Сеня, вставляя в уши наушники, включая музыку на всю громкость. — Устал он! Подняв руки вверх, Антон закатил глаза, громко вздохнув. — Господи, да что ж это такое? — тихо проговорил Миранчук, покидая номер. Сене нужно было успокоиться, поэтому Антон решил дать возможность ей побыть одной. Девушка же пришла в бешенство, когда услышала, как за Миранчуком захлопнулась дверь. Ей просто необходимо было кому-то выговориться, но, поскольку, маму тревожить по этому поводу не хотелось, не долго думая, Сеня набрала Соне. — Вот, представляешь — возмущалась Сеня, разговаривая с Алендер по видеосвязи. — Бросил меня в номере, а сам куда-то смылся. — Сень, мне кажется, ты сама сейчас не подарок — осторожно заметила Соня. — Я понимаю, у тебя сложно протекает беременность: гормоны бушуют, организм перестраивается, но постарайся поменьше на него срываться. Может быть тебе по приезду у врача попросить выписать тебе какое успокоительное? — Да мне выписали — сказала Соня, переворачиваясь на кровати на живот. — Не помогает. Меня все равно все раздражает. — Зайк, если бы я знала, как тебе помочь — вздохнув, сказала Соня. — Слушай, может быть я Лёше скажу, чтобы он с Тохой поговорил? А то уже совсем обалдел, сваливать куда-то. — Не, ещё Лёшу напрягать — подперев голову рукой, сказала Сеня. — Сама с ним разберусь, пусть только вернётся. Только Сеня это сказала, как дверь в номер снова открылась и в спальне появился Антон с двумя пакетами. — Сонь, я тебе потом наберу — быстро проговорила Сеня, подозрительно смотря на молодого человека. Широко улыбаясь, Антон подошёл к кровати и высыпал на нее содержимое пакетов, которым оказалось куча различных сладостей: шоколадки, конфеты, желатинки, жвачки. — Ну и зачем ты это купил? — вопросительно изогнув бровь, спросила Сеня, взяв в руки одну из шоколадок, снимая обёртку. — Сладкое улучшает настроение — ответил Миранчук, забросив в рот конфетку, падая на кровать рядом с Есенией. — Вот ты сейчас скушаешь шоколадку, перестанешь злиться и всем будет хорошо: ребёнку, тебе и мне. — У меня и ребёнка и так все хорошо — пробурчала Сеня, положив руку на живот. — Это ты нам настроение портишь своими претензиями. — Я? Претензии? — удивлённо смотря на жену, спросил Антон. — Да я вообще молчу, это ты постоянно начинаешь. — То есть я всегда виновата, а ты у нас белый и пушистый? — воскликнула Сеня, доедая шоколадку. — Сень, блин, давай не будем снова устраивать скандал — спокойно проговорил молодой человек, проводя ладонью по руке Сени. — Мы же не для этого сюда приехали. Так? Есеня несколько секунд не моргая смотрит на Антона, а затем выдыхает, опустив глаза. — Да, ты прав — тихо говорит Сеня, упираясь лбом в плечо молодого человека. — Давай постараемся поменьше ссориться, а то такими темпами, по возвращению домой ты первым делом побежишь в ЗАГС заявление на развод подавать. — Дурочка — тихо рассмеявшись, сказал Миранчук, чмокнув девушку в измазанные шоколадом губы. — Я ж люблю тебя, истеричка. — Давай фильм какой-нибудь качнем — говорит Сеня, придвигаясь ближе к сладостям. — А на пляж уже завтра сходим. — Давай, только я душ сначала сгоняю — сказал Антон, вставая с кровати. — Вспотел, пока магазин нашёл. А ты пока найти что-нибудь интересное. — Ок — смотря вслед молодому человеку, сказала Сеня, отодвигая в сторону ноутбук, ведь на эту ночь у нее были совершенно другие планы. Как только Антон скрылся в ванной комнате, девушка вскочила с кровати и подлетев к чемодану, быстренько достала из-под кучи шорт нарядное кружевное белье, что купила за несколько дней до их поездки. Бросив его на кровать, девушка нервно покусывая губы, смотрит на него, пару минут борясь с внутренними сомнениями, а затем, наплевав на все, стягивает с себя платье.***
— Душ у них не очень — сказал Антон, выходя из ванной комнаты, придерживая полотенце на бёдрах. — За те деньги, что мы платим, условия могли быть и получше. На пороге в спальню молодой человек замирает, увидев у окна Есеню, что стояла к нему спиной в полупрозрачном кружевном белье ослепительного белого цвета, что так гармонично сочеталось с загорелой кожей девушки. Антон нервно сглатывает, чувствуя волну возбуждения, ведь за все то время, что они живут с Сеней вместе, она никогда не появлялась на его глазах в таком виде. Не хотела провоцировать, ведь сама была морально не готова к близости. — Здесь очень красиво — тихий голос Сени наполняет спальню, вызывая у молодого человека дрожь по всему телу. — Особенно ночью — говорит Антон, медленно сокращая расстояние между ними. — Невероятно красивое и спокойное место. — Так непривычно тихо — сказала с лёгкой улыбкой на губах Сеня, смотря на побережье. — В Москве такое спокойствие может только снится. Между молодыми людьми снова повисло молчание. Антон несколько секунд буравит взглядом Есеню, пытаясь понять, чего она хочет в данный момент, но в следующее мгновение не сдерживается, касаясь губами задней части ее шеи. Сеня вздрагивает, закрывая глаза, но не отстраняется, позволяя молодому человеку оставлять россыпь поцелуев на своих плечах. — Не бойся — шепчет Антон, целуя девушку за ушком, руками скользя по животику, медленно поднимаясь к груди. — Я не боюсь — тихо отвечает Сеня, откидывая голову на плечо молодого человека, подставляя шею под поцелуи. — Ты же знаешь, что с тобой я ничего не боюсь. — Однако продолжала меня динамить — ухмыльнулся Миранчук, посасывая кожу на шее девушки, оставляя алые отметины. — У меня были причины и ты о них знаешь — охает Сеня, чувствуя лёгкий укус в районе ключицы. — Сейчас всё нормально? — голос Антона предательски дрожит от возбуждения, он не в силах и шагу сделать от Есени. — Ты точно этого хочешь? Девушка, соблазнительно закусив губу, поворачивается лицом к молодому человеку, заводя руки за спину, одним ловким движением расстегивая лифчик, отбрасывая его на пол. — Хочу — произносит Есеня, проводя ладонью по груди Антона, спускаясь ниже, цепляясь за край полотенца. — И не меньше тебя, поверь. Миранчук ухмыляется, наблюдая за тем, как решительно девушка стягивает с него полотенце, оставляя полностью обнаженным, а спустя мгновение щёчки Есении покрываются лёгким румянцем, стоило ей опустить взгляд вниз. — А покраснела-то как — тихонько рассмеявшись, говорит Антон, убирая волосы девушки ей за спину. — Ну знаешь, как бы глупо не звучало, но ведь это у меня в первых раз — заикаясь от волнения, проговорила Сеня, стыдливо отводя взгляд в сторону. — То есть, полноценно в первый раз, блин, лучше заткни меня, а то я ерунду какую-то несу… Два раза просить не нужно было. Антон, запустив одну руку в волосы Сени, притягивает её к себе, вовлекая в жаркий и такой желанный поцелуй. — Фильм, так понимаю, в другой раз посмотрим — сквозь поцелуй усмехается Антон, опуская руки на ягодицы девушки, подхватывая её на руки. — Ты много говоришь, Миранчук — отвечает Есеня, обхватывая талию молодого человека ногами, нетерпеливо покусывая его губы. Антон делает несколько шагов в сторону кровати, осторожно опуская на нее Сеню, накрывая хрупкое тело своим, вжимая в матрац. Оглаживая ладонями сильную спину, девушка позволяет себя целовать так, как хочет этого Антон, она ведь ему доверяет. Молодой человек чувствует, как внизу живота затягивается тугой узел, причиняя лёгкую боль. Ему хочется приступить к самому приятному как можно скорее, организм, после длительного воздержания требовал этого, но Антон прекрасно видел, что Сеня не готова. Как бы она не пыталась показать, что не стесняется и не боится, не волнуется — всё её тело было напряжено, каждая мышца натянута, словно струна. Она была все ещё зажата и действовать резко, значит испугать ее ещё больше, поэтому молодой человек старался изо всех сил себя сдерживать и постепенно подводить Сеню к близости. Поцелуи опускались все ниже, а дыхание девушки становилось все тяжелее. Осторожно касаясь губами груди девушки, Антон старался не причинить ей лишнего дискомфорта, ведь Сеня, в последнее время, часто жаловалась на тянущуюся боль в груди. Оно и понятно — из-за беременности, грудь начала увеличиваться, доставляя девушки много проблем, в том числе и болезненные ощущения при малейшей прикосновении. Поднимая на Сеню глаза, Антон видит, что она хмурится — значит он точно что-то сделал не так. — Сень, все нормально? — хриплым голосом произносит Миранчук, скользя губами по ложбинке, опускаясь на живот. — Грудь — отвечает девушка, прикрывая глаза, откидывая голову назад. — Немного неприятно. — Больше не трогаю — обжигая горячим дыханием них живота девушки, говорит Антон, подцепив пальцами тонкое кружево, стягивая его вниз, не забывая оставлять нежные поцелуи на стройных ножках, которые сводили его с ума. Сеня вздрагивает и ужасно краснеет, когда чувствует губы Антона на самом чувствительном месте. Вцепившись пальчиками в простынь, девушка до крови закусывает губу, даже не решаясь посмотреть на молодого человека. Ей стыдно. Стыдно признавать, что ей так хорошо. — Антон — срывается первый стон с губ Сени, когда к губам присоединяется язык и пальцы. Миранчук довольно ухмыляется, продолжая активно двигать пальцами внутри тела девушки, заставляя её нетерпеливо заерзать и начать двигать бедрами на встречу его движениям. — Я был прав, когда мы в первый раз встретились — говорит Антон, снова нависая над Сеней, целуя в припухшие губы, не думая убирать руку. — Ты далеко не скромница. Есеня выгибается в спине, а с губ срывается протяжный стон удовольствия. Оргазм настиг девушку быстро, что стало полной неожиданностью как для неё, так и для Антона, ведь он ещё ничего особенного не сделал. — Ну и что это было? — спрашивает молодой человек, смотря на широко улыбающуюся Сеню, что часто дышала, не сводила с него своих сияющих глаз. — Кончила — промурлыкала Сеня, чувствуя, как по телу растекается тепло. — Это было шикарно. — Рановато что-то — говорит Антон, удобно устраиваясь между широко разведенных бёдер. — Я даже не начал, а ты тут уже вся такая довольная и расслабленная. — Гормоны — хихикнула Есения, обхватывая шею молодого человека, притягивая его к себе для поцелуя. — Ну всё, я свое получила, так что можем и фильм посмотреть. А ты в душе уединись и закончи свои дела. — Сучка — усмехается Антон, прикусив нижнюю губу Сени, оттягивая её. — Ну уж нет, свои дела я закончу только в тебе и прямо сейчас. Антон немного приподнимается, чтобы заглянуть в глаза Есени, зрачки которой были максимально расширены из-за сильного возбуждения. Девушка тяжело дышала, бегая глазами по лицу молодого человека, находясь в предвкушении его дальнейших действий. Антон проводит большим пальцем по скуле любимой, нежно касаясь её губ, дабы отвлечь от тех неприятных ощущений, что, вероятно, доставит ей в следующее мгновение. — Люблю тебя — шепчет молодой человек, медленно входя в такое желанное тело. Сеня тихо вскрикивает, крепко зажмуривая глаза, сжимая пальчиками подушки по обе стороны от головы. С губ Антона срывается низкий, протяженный стон. Он не двигается, позволяя девушке придти в себя и привыкнуть к необычным для неё ощущениям. Сеня приоткрывает рот, рвано выдыхая, а глаза по-прежнему плотно закрыты. Неприятные ощущения заставляют её вновь вернуться в ту страшную ночь, о которой она так усердно пытается забыть, лишь осторожные поцелуи и нежный шёпот Антона позволяют ей немного расслабиться и понять, что все хорошо, она в руках любимого человека, а не насильника. — Посмотри на меня — сбившимся голосом шепчет молодой человек, оставляя смазанный поцелуй на губах Есени. — Малыш, открой глаза. Знал бы Антон, каких трудов стоило девушке сделать это, но она смогла перебороть себя и взглянуть в такие любимые карие глаза, отгоняя куда подальше неприятные воспоминания из недавнего прошлого. — Всё хорошо? — спрашивает Антон, чтобы убедиться, не причиняет ли он ей боль. Сеня неуверенно кивает, вцепившись ноготками в плечи молодого человека, делая плавное движение бедрами, давая разрешение на продолжение. Антон ещё раз целует Есеню, начиная осторожно и медленно двигаться в ней, стараясь контролировать себя и не навредить девушке слишком резким движением. Спустя некоторое время, Сеня полностью расслабляется, начиная подстраиваться под темп молодого человека, уже не чувствуя никакой боли, лишь странное ощущение наполненности, медленно перетекающие в то самое удовольствие, что она испытывала несколькими минутами ранее. Толчки становятся более уверенными и частыми. Дыхание молодого человека сбитое и тяжёлое, а кожа покрывается испариной, также, как и тело Сени, которая места себе найти не может, извиваясь под Антоном, как змея. Ей настолько хорошо и приятно, что она совершенно перестала чувствовать смущение и какую-то зажатость, что была в первые минуты из близости. Сейчас же девушка буквально потерялась в ощущениях. Каждое движение, каждый поцелуй вызывал по ее телу табун мурашек. Антон уже не сдерживается и вколачивается в тело Сени так, как хотел: часто, глубоко, жёстко, но при этом стараясь думать, в первую очередь, о комфорте извивающейся под ним девушке. Первой волна удовольствия накрывает Сеню, которая, выгибаясь до хруста позвоночника, громко простонала, крепко зажимая ногами бедра молодого человека. Ещё пара глубоких толчков и Антон получает такую долгожданную и необходимую разрядку. Простонав что-то нечленораздельное, молодой человек освобождается из плена ножек жены, перекатываясь на другую половину кровати, тяжело дыша. — Это было охуенно — на выдохе произносит Антон, поворачивая голову в сторону Есени, довольно улыбаясь. — Настолько охуенно, что я не жалею, что так долго воздерживался. Знаешь, есть в этом что-то. — А у меня все с точностью да наоборот — пытаясь восстановить сбившееся дыхание, говорит Есеня. — Если бы я знала, что будет так хорошо — с тебя бы не слезала. Антон громко смеётся, после чего смачно целует Сеню в губы, притягивая ближе к себе. — Ну так чего ждёшь? — поиграв бровями, говорит Антон, хлопнув девушку по попе. — Залезай. Пойдем на второй круг. — Я пошевелиться не могу — смеётся Сеня, чувствуя ужасную усталость и такую приятную расслабленность во всем теле. — Так что придется отложить этот второй круг на завтра. — Походу, тут ты права — усмехается Антон, укрывая тело девушки одеялом. — Меня что-то тоже разморило. Глаза слипаются просто. — Ты тоже прав в одном моменте — хихикая, говорит Сеня, удобно устраиваясь на груди молодого человека. — После такой разрядки, на истерики действительно не остаётся ни сил, ни желания. — Значит можно покупать новую посуду и не беспокоиться, что и она будет разбита — смеётся Антон, целуя девушку в макушку. — Теперь ты знаешь более действенный и безопасный способ снимать напряжение. — Я люблю тебя — уже без смеха и шуток произносит Сеня, подняв глаза на Антона. — И я тебя, маленькая — счастливо улыбаясь, отвечает Миранчук, убирая влажные пряди волос с лица девушки. — Ты даже представить не можешь, настолько сильно. — Почему же? Могу — говорит Сеня, сладко зевая. — Раз до сих пор рядом, значит действительно любишь. Спокойной ночи? — Спокойной, малыш — шепчет Антон, поглаживая Есеню по плечу.