В один день они сломаются.

09:05. Начало второго урока. Физкультура.

      Все ребята дружно разминают свои напряжённые мышцы, так как через несколько минут должна начаться «самая великая битва» старших классов.       Наш любимый одиннадцатый «Б», - и самые прилежные ученики школы, самые спортивные мальчики, самые милые или шлюховатые девочки.       Одиннадцатый «А». Там есть все. Прямо как витрина магазина, или даже сам магазин. Хочешь милую, скромную девушку, но чтобы в постели она была богиня. Чтобы доводила тебя до оргазма одним своим видом в миленьком розовом платье, предназначенном явно не для повседневной носки. Там ты спокойно можешь подобрать себе такую.       Хочешь сильного, накаченного парня, чтобы он умел делать сальто. Но, в то же время, его трогали стихи великого суицидника — Сергея Александровича Есенина и он знал их. От зубов у него отскакивали строчки из «Черного Человека». Там такие есть.       Просто класс для идеальных детей. Все уважающие себя родители мечтали, чтобы их любимое чадо обучалось именно там. Им достались самые лучшие учителя. Им была выделена не маленькая часть школы. В столовой им выделили перемену. В общем, самый элитный класс.       И одиннадцатый «В». Самый ущербный класс. Казалось, есть классы и похуже, тот же одиннадцатый «Г».       В этом классе тоже собраны все. Самые разные, самые непредсказуемые, самые отвратительные. От бедных до состоятельных. Все шлюхи, все наркоманы. Все самые ущербные. И все моральные уроды. Игорь Синяк со своей ВПШ-тусой. Что в переводе «Все Пидоры и Шлюхи».       В школе даже хотят слухи, что именно «В», изначально должен был быть идеальным примером для других учеников. Что-то явно пошло не по плану. Теперь они изгои. Но, не все попали под удары общественного мнения. Даня, Руслан, Юлик — самые популярные мальчики школы. Несмотря на то, что в «А», есть «идеальные» парни. Как так получилось? До сих пор, никому не известно. Этакая загадка…       Вот и старый физрук подул в свой свисток, дабы оповестить учеников, что разминка закончена, и пришло время для построения.       — Простите за опоздание, — немного скрипнула дверь в небольшой спортивный зал, и все ученики устремили взгляд на опоздавшего. — Простите, я недавно сюда перевелась, — уже тихо закрыв за собой скрипучую дверь, аккуратно, словно маленький, невинный зайчик, к физруку подошла миниатюрная девушка с коричневыми волосами у корней и розовыми, начиная с середины.       — Так, — видно, что учитель немного замялся. Но, задумчиво почесав затылок, он спросил: — Ты Лера? Мидлер?       — Да, — слегка смутившись от непривычно большого количества взглядов, Лера ответила на поставленный вопрос и по приказу мужчины двинулась к середине строя, где, как ему показалось, ей самое место.       В это время все ребята стали переглядываться, шептаться. Лишь Сережа Адамсон стоял с широкой, довольной ухмылкой, которая явно ни к чему хорошему не приведёт.       Юлик с Русланом хоть и стояли не совсем близко, но всё же могли переговариваться. Они переживали за Даню. Уже давно все прекрасно знали о его не очень хороших отношениях с Мидлер. Да и остальным она не нравилась, но Лизе больше всего. Ну, да, тогда она узнала всё первая. Поэтому вопросов ни у кого не было.       Елизавета, тихонько посапывая в своей серой комнатке, услышала звук разрывающегося от звонков телефона. Конечно, она не проигнорировала это. Нехотя встав с кровати, она подошла ближе к столу, где лежал сам мобильник. Девушка увидела на экране незамысловатое «Даниссимо». Она сразу же начала волноваться, ведь не каждый день в два часа ночи тебе звонит твой друг.       — Алло, Лиз, прошу, пусти меня в дом, — в некоторых местах заикаясь, с трудом закончил предложение Кашин, — пожалуйста, — еле успел дополнить друг, прежде чем перед ним распахнулась дверь.       Для него на эту долю секунды, время замерло. В дверях стояла сонная, домашняя Лайзка. В её глазах читалось волнение и переживание. Только парень сделал шаг, чтобы кинуться к ней в объятия, как она сама повисла на его шее. Повисла, словно маленький ребёнок. Возможно, в это время она успела проронить несколько маленьких слезинок. Но этого уже никто не узнает. Кашин через минуту опомнился, обхватил талию Лизы и сам поддерживал её над воздухом. Он чувствовал напряжение в её руках. Она не отличалась силой и висеть на двух метровом рыжем парне было достаточно сложно. Да, она чувствовала облегчение, что если начнёт падать, то её сразу поймают. Но отпускать его Неред не собиралась. Они не собирались отпускать друг друга. Сейчас он забыл, из-за чего вообще пришёл к ней. Она забыла, что сейчас два часа ночи. Они забыли, что стоял буквально в коридоре. Но им всё равно. Они… счастливы.       — Ладно, давай зайдём в дом, — нежно прошептал подруге Даня. Простояв так минут пятнадцать, только сейчас он решил зайти. — Лиз? — но ответа не последовало, он, громко выдохнув, кое-как аккуратно снял с себя кеды с маленькой девчушкой на руках.       Лиза и Даня переглянулись, по телу у обоих прошлись мурашки. Синхронно кивнув друг другу, усмехнулись. Друзья поняли, что после школы им явно предстоит тяжелый разговор. А пока нужно выиграть у соперников. Все так же кивнув, они рванули по разные стороны перехватывать мяч у другого класса.       — Лиз, я, я... — пьяно заикаясь, явно виня себя в содеянном, пытался выговорить Кашин. Но ей не понадобилось много времени, чтобы разобрать, о чем он говорит и что вообще хочет донести до своей подруги. Не давая ему продолжить, Неред снова крепко обняла друга в надежде успокоить его. — Лиз, она была так невинна, я испортил её! А если она что-нибудь с собой сделает? Она думает, что я люблю её. Я ушёл, ничего не объяснив. Просто, блять, взял, сука, и ушёл! — уже срываясь на крик, но стараясь не сильно напугать Лайзку. Он чувствовал её дрожь то ли от холода в квартире, то ли от страха…