Чонгук зачёсывает мокрые волосы назад обеими руками, проводя по голове своими длинными пальцами. Он поднимает голову вверх, смотря на ночное небо, усыпанное галактикой звёзд. Луна светит достаточно ярко, чтобы видеть стоящего рядом Чимина, что прижал тонкие запястья к своим плечам, скрещивая руки на груди. Парень немного дрожит от прохладной ночной воды, но тоже смотрит на небо,
наслаждаясь.
Чон вздыхает судорожно, облизывая нижнюю губу, больше не сводя взгляд с парня. Он такой маленький и миниатюрный. Его плечи в несколько раз меньше, чем у самого Чонгука. Они отличаются в росте, Чимин едва ли достаёт до плеча Чона, но смело дышит ему в грудь.
Что они делают в воде ночью? Вообще-то, у них полуночное
свидание, которое проводят они недалеко от квартиры Чонгука. Хосок спит у себя дома, видя, наверное, десятый сон, пока его старший брат не может решиться выровнять сбитое дыхание. Чонгук не может даже спокойно вздохнуть — так сильно щемит в его груди, пока он пытается насмотреться на Чимина. Его мокрые голубые волосы в беспорядке лежат на лбу, а в глазах отражается луна. Щёки немного краснеют, а пухлые губы растягиваются в нежной улыбке.
Пак переводит взгляд на парня и улыбается чуть шире, смотря в его глаза в ответ. На языке снова тысяча слов, которые он собирается сказать, но пока что не решается. У них романтический момент, который не стоит портить просто так. Чимин молчит ещё некоторое время, а после делает несколько шагов вперёд, утыкаясь холодным носиком в грудь Чонгука и обнимая его. Они оба голые, стоят по пояс в воде, слушая шум редких волн.
Чонгук облизывает губы и наклоняется, подхватывая Чимина под коленками, чтобы поднять его и прижать к себе. Так и происходит: Чимин теперь обнимает за шею, а его колени, за которые держит Чон, свисают по бокам от сильного и крепкого тела парня. Чонгук улыбается, ловит прохладные губы парня и заходит дальше в воду, лаская своими губами, родные напротив. Чимин протягивает влажную ладонь и запускает в волосы на затылке Чона, сжимая их в кулак.
Их накрывает такая мимолётная страсть, что сил сдерживаться, попросту нет. У них после восстановления отношений времени побыть вдвоём, было катастрофически мало, но сейчас они пытаются наверстать упущенное.
— Я люблю тебя, Чонгук, — шепчет Чимин, как только Чон отрывается от его губ и переходит лёгкими поцелуями к розовым от смущения щекам.
— Я тоже люблю тебя,
милый, — трогательно шепчет Чон, удерживая Чимина одной рукой уже за талию, пока вторая пробирается к промежности, поглаживая.
Пака ломает. Его голова откидывается назад и он еле удерживается, чтобы не упасть в воду. Чонгук крепко держит, надавливая на внутреннюю часть бёдер, срывая с губ лёгкие вздохи и даря поглаживания. Они продолжают дарить друг другу нежность и страсть в одном флаконе.
Чимин оглаживает тату на теле Чонгука пальцами, а после впивается в кожу ногтями, когда ощущает кольцо из пальцев на своём члене. Пак мычит и обхватывает обеими ладонями лицо Чонгука, склоняясь и целуя, кусая его губы и лаская его язык своим языком. Чимину жарко и прохладно от воды, он прогибается в спине, ногой задевая стояк Чонгука. Парень руку не убирает с члена, сдавливает у основания снова, а после гладит с твёрдым нажимом головку и сам не сдерживает стона — Чимин кусает его за шею.
— Дикий котёнок, — усмехается Чон, разворачиваясь и с ношей любимой, самой родной и желанной, направляется к берегу. Чимин хихикает в самое ухо и жмётся близко, так, что можно отчётливо почувствовать твёрдые бусинки сосков.
— Только не на песок! — Просит Чимин, когда уже у самого берега Чонгук наклоняется, укладывая парня на песок и чувствуя, как вода пробегает по стопам. Холодные волны лижут неприятно и заставляют кожу покрыться мурашками, а вместе с этим ещё дует лёгкий ветерок.
Чимин снизу выглядит крайне возбуждённым и весёлым, улыбка с его губ практически не сходит. Он проводит рукой по плечам Чонгука и немного царапая, спускается к талии, обнимая. Пак шире разводит ноги, сгибая их в коленях и позволяя Чонгуку прижаться ближе к своему телу. Это так необходимо им двоим сейчас.
— Ты самое лучшее, что было в моей жизни, — шепчет Чонгук, прижимаясь пахом к стояку Чимина и видя, как тот прикрывает глаза, покрытые поволокой наслаждения. Ему
нравится это. И томный шепот в самое ушко тоже нравится.
— У нас, к сожалению, не так много времени. Я хочу тебя, — проговаривает несвязно Чимин, кусая собственные губы и морщась оттого, что становится прохладно. Но внизу у него пожар, Чонгук буквально горит, прижимаясь надёжно и так
нужно. От этого не скрыться и не убежать.
— Я тоже хочу тебя, — шепчет Чонгук,
боже, наконец-то, склоняясь над шеей Чимина и прихватывая кожу зубами, легко кусая, но так, чтобы не оставить следов.
На самом деле ему хочется пометить парня, как леопарда, чтобы все видели, что он занят им. Что сердце его, Чонгук хранит в своей груди глубоко-глубоко, пряча ото всех. Чону хочется выжать из Чимина сейчас как можно больше касаний, вздохов, стонов, поэтому он
старается, плавно двигая бёдрами.
Сдавливая под пальцами песок, Чонгук чувствует неожиданную силу от Чимина, а после и не понимает, как оказывается лежащим на песке, пока Чимин восседает сверху и зачёсывает волосы назад, ухмыляясь так победно, что эту ухмылку хочется присвоить себе. Каждый жест и взгляд Чимина Чонгук хочет присвоить себе, чтобы никто больше и видеть, не смел. Он чувствует себя сумасшедшим, но ухмыляется в ответ.
Чон кладёт руку на шею парня, надавливая и заставляя прижаться грудью к себе. Чимин плавно прогибается в спине, наклоняясь низко и запуская пальцы, мокрые и все в песке, в волосы Чонгука, сжимая тёмные локоны, пока парень под ним в свою очередь оттягивает ягодицу Чимина, сжимая и царапая ноготками. Пак шумно выдыхает в губы Чона, прогибаясь сильнее, навстречу ловким пальцам.
— У меня смазка в штанах, достанешь? — Спрашивает Чонгук, оставляя парочку поцелуев на шее Чимина.
Пак кивает, ловко соскальзывает с бёдер парня и на четвереньках быстро ползёт до комка одежды. Они ведь, как сумасшедшие, только воду увидев, принялись стягивать с себя одежду, а после забегать до середины, чтобы там уже, под водой, крепко прижаться обнажёнными телами и подарить горячительные поцелуи друг другу.
Чимин выдыхает, когда принимается копаться в карманах Чонгука. Он вздрагивает, чувствуя ощутимый щипок за бедро с внутренней стороны, и теряется на минуту, поворачивая голову, чтобы осмотреться через плечо и увидеть Чонгука во всей красе, стоящего на коленях позади него. Чон одним ловким движением раздвигает колени Чимина шире, втискиваясь между ними. Он ухмыляется, его член уже давно стоит. Сейчас остаётся лишь взяться у основания и прижать головку к копчику Пака. Чимин вздрагивает куда более ощутимо и ярко стонет, дрожащими пальцами находя одноразовый тюбик смазки и два презерватива.
Откидывая всё Чонгуку, Чимин только хочет сказать, что растягивался дома, но не успевает, потому что большой палец холодный, мокрый от
слюны, проникает в него на пробу — медленно и протяжно. Точно также Чимин и стонет, когда ощущает это давящее чувство внутри. Как же ему
хорошо сейчас, он буквально купается в этом наслаждении, которое дарит ему Чонгук. Он готов оставаться в этом ещё долгое время, но Чон прерывается.
Парень смазывает пальцы, откидывая пробник рядом с коленкой Чимина. Прохладная вода всё ещё лижет голые ступни, но пара не обращает на неё внимания. Чимин выгибается и прикладывает ладонь к губам, чтобы скрыть громкий стон, пока Чонгук с чувством вводит два пальца внутрь него. Пак опирается в песок уже локтями, прогибаясь и подставляя свою попу. Чонгук мягко склоняется и целует в правую ягодицу, разминая её.
Он действительно быстро находит простату, а после давит, двигает пальцами резче, прокручивает их и разводит, как ножницы, наслаждаясь чувством влажной бархатной кожи. Чимина сейчас хочется целовать до посинения, до изнеможения. Его хочется обнимать так, чтобы ломать кости и оставлять синяки. Чимин хочет того же, но в данный момент ему остаётся лишь прогибаться и цеплять пальцами песок, насаживаясь на пальцы и вздрагивая, всхлипывая от наслаждения, когда длинными умелыми пальцами Чонгук проводит по комку удовольствия внутри него.
— Ну же, трахни меня, — просит Чимин, приподнимаясь и поворачивая голову, пронзая Чонгука абсолютно пошлым взглядом, светя горящими глазами и красными щеками. Его губы опухли от покусываний, а ресницы дрожали. Кажется, Чонгук влюбился ещё сильнее, чем нужно было.
— Я хочу заняться с тобой любовью, — поправляет Пака парень, вынимая пальцы из его горячего ануса и нащупывая презерватив. Разрывая упаковку, Чон ловко раскатывает его по члену и ищет остатки смазки, чтобы смазать свой колом стоящий член, требующий к себе огромного внимания. Но, кто и требует сейчас огромного внимания, это Чимин. Чонгук знает это и собирается своему парню помочь взлететь в небеса.
Чон ловко переворачивает Чимина, укладывая на песок, разводит его колени в стороны и склоняется, удерживая свой вес на руках. Чимин вздрагивает от пронзительного взгляда и поднимает руки, немедленно впиваясь пальцами в тёмные волосы и зачёсывая их назад, обнажая лоб, задыхаясь от такого
прекрасного вида, который ему, безусловно, нравится.
Чонгук целует Чимина в уголок губ и снова поднимает взгляд, засматриваясь на глаза, покрытые толикой наслаждения, желания и страсти, а ещё — безграничной любви. Неужели он чем-то заслужил это? Такую большую любовь от такого замечательного парня? Чем же? Чонгук не знает, и что ответить на это — тоже не знает.
Он лишь обхватывает член, проводя по нему пару раз кулаком, и приставляет к дырочке Чимина, вздыхая. Пак готов, раскрывается, предлагая себя. Входя в желанное и любимое тело, Чонгук не сдерживает стон, пока Чимин также стонет под ним, прогибаясь в пояснице и прижимаясь плотно к его животу. Член Пака передавлен телами, но Чонгук не обращает на это внимания, лишь дразнится. Чимин выдыхает, царапая шею и лопатки Чонгука. У него ещё более прекрасный вид — затуманенные от любви и похоти глаза, тёмные волосы и звёздное небо, а ещё прекрасно толстый член в заднице, что распирает его и давит на простату.
Глаза Чимина закатываются сами по себе, потому что сдерживаться невозможно. Чонгук двигается плавно и нежно, постоянно оставляя поцелуи на шее и губах Чимина, пока Пак в свою очередь обхватывает ногами бёдра Чонгука и давит ему на поясницу, прижимая к себе
ближе, чтобы чувствовать
глубже и наслаждаться
ярче.
— Так… прекрасно, — говорит Чимин, приподнимая голову и ловя покусанную нижнюю губу Чонгука, нежно целуя её и лаская языком, — мне так хорошо.
— Мне тоже, — хрипло шепчет Чонгук, соглашаясь со словами Чимина. Он готов подарить ему как можно больше наслаждения и довести до оргазма. Не спеша, они будут растягивать это удовольствие.
Два тела на песке сплетены в страстной позе. Чимин выгибается, плавно подставляясь под каждые толчки, пока Чонгук двигается медленно и неспешно, сменяя каждый толчок на горячий поцелуй в самые губы, но также Чон склоняется к шее, чтобы оставить влажные поцелуи и на ней тоже. Им горячо, дыхание сбитое, а под веками буквально выбито все то наслаждение, которое они испытывают сейчас.
Чонгук запускает пальцы в волосы Чимина, зачесывая влажные пряди назад и смотря на парня. Голубые волосы легко путаются в пальцах Чона, но парень не хочет причинять много боли своему любимому. Он прижимается к нему своим лбом, и тяжело выдыхая, чувствуя, как близок он к оргазму. Ещё никогда Чонгук не испытывал такое наслаждение от занятия любовью, а не сексом. Его буквально распирало от взрывающихся чувств в самой груди.
Чимин мог сказать то же самое. Ему ещё никогда не было так хорошо в объятиях, даже с Чихеном он не получал и той доли наслаждения, которое испытывает сейчас. Он счастлив, безумно сильно счастлив. Его чувства окрыляют, заставляя дышать в унисон с парнем,
своим парнем. Невыносимо хорошо.
Когда дело подходит к разрядке, Чонгук приподнимается, подхватывает бедра Чимина, давая своему любимому отдохнуть, а после сам ускоряет толчки. Ему хватает совсем немного, учитывая, как сильно его сжимает Чимин внутри себя.
— Давай, хороший мой, кончи для меня, — проговаривает Чон, заглядывая в глаза Пака и ухмыляясь, видя затуманенный в наслаждении взгляд.
Чимин откидывает голову, ударяясь о землю и буквально чувствуя, как позже ему придётся долго бороться с песком, доставая из волос. Сейчас это не так важно, как завершение их любовной ночи. Чимин кончает с громким протяжным стоном, подгибая пальчики на ногах и напрягая живот. Он отчетливо чувствует, как Чонгук кончает в него, а после медленно выходит, чтобы не причинить лишней боли. Волнуется, переживает, а ещё безгранично любит. Пак и сам испытывает все эти чувства, а потому тоже хочет дарить. Свою любовь, заботу, поддержку.
— Нужно одеваться, иначе заболеем, — проговаривает Чимин, прикрыв глаза. Ему абсолютно не хочется вставать, так лениво он себя чувствует.
Он лежит на прохладном песке, чувствуя, как его придавливает горячее тело Чонгука, а сам парень перебирает в пальцах его волосы. Наслаждение льётся как патока. Чимин чувствует, что ещё немного, и он просто уснёт и не выдержит такого. Чон усмехается и склоняет голову, продолжая наблюдать за своим парнем. Не хочется отводить взгляд в сторону, не хочется думать о том, что время поджимает и нужно возвращаться к Хосоку, который может проснуться в любой момент и испугаться, если брата не окажется дома. Приходится. Нужно скрести своё тело, и встать, одеться.
— Как насчёт курочки из kfс? — Спрашивает Чонгук, заглядывая в темные глаза Чимина. Пак приподнимает одну бровь, закатывает глаза, выглядя кокетливо и Чон просто смеётся, наклоняясь, чтобы поцеловать родные губы.
Его-то губы жжёт от недостатка поцелуев, а Чимин подставляет лицо под удобным углом, позволяя себя целовать, и делает это в ответ. Чонгук вскоре перекатывается с тела парня, и они оба поднимаются, одеваясь. Пак дрожит от прохладного воздуха и отряхивается от песка, быстро натягивая трусы, а после и штаны. В футболке чертовски холодно и на помощь приходит Чонгук, благородно отдавая свою толстовку, сам же оставаясь в майке. Чимин отводит взгляд от сильных рук и татуировок, в который раз попадаясь в эту проклятую ловушку, наблюдая за парнем.
Толстовка Чонгука полностью им же и пропахла, так что Чимин приподнимает рукав, вдыхая приятный запах. Рукава оказываются длиннее, да и в плечах она великовата и не сидит так хорошо, как на её обладателе, но Чон смотрит с такой любовью, что все минутные сомнения просто отходят на дальний план.
— За курочкой? — Спрашивает Чимин, приподнимая брови и немного задирая рукав на запястье, чтобы обхватить приятно тёплую ладошку Чонгука. Тот переплетает пальцы со своим мальчиком, и они шлепают по песку, уходя с песка на дорожку, поглядывая друг на друга.
Оба окрылённые счастьем делают напоследок несколько фоток на фоне ночного моря и звездного неба, прищуриваясь и улыбаясь такими искренними улыбками, что глаза прикрываются сами собой. Чонгук обнимает Чимина позади, улыбаясь широко и выставляя на передний план свою кроличью улыбку, что выглядит не так смешно вкупе с накачанными татуированными руками, обнимающими тонкую талию Чимина. Пак же усмехается и старается улыбнуться красиво, но все время улыбка ползёт широкая и поэтому щеки закрывают глаза и он даже пару раз промахивается, не попадая по кнопке, потому что попросту не видит её. Чонгук честно обещает над этим не смеяться, но улыбается весь дальнейший путь.
В кафешке оказывается пусто и тепло. Чимин улыбается, стоя чуть в стороне, пока Чонгук покупает две порции курочки и ожидает, пока ему упакуют с собой. Оплатив покупку, Чон прямо в кафе хватается за руку Чимина, вытягивая того на улицу. Прохладно на самом деле, в одной то футболке, но кто жаловаться станет на такое, когда рядом Пак с широкой искренней и главное —
влюблённой улыбкой. У Чона на сердце становится так горячо, что он даже не замечает холода. Они прогуливаются по улочкам, останавливаясь в самых темных, чтобы украсть друг у друга поцелуи. А после, со смехом, поднимаются на нужный этаж. Дверь открывают тихо, проверяя время, которое показывает всего лишь половину четвёртого утра. Хихикая, Чонгук пропускает в дом Чимина.
— Не шуми, — проговаривает шепотом Пак, доставая из кармана толстовки Чона свой телефон и мониторя время. Не страшно. Главное, что дома тишина и Хосок спит.
Чонгук скидывает обувь, наступая на пятки, а после проходит на кухню, ставя пакет с едой на стол. Чимин хмурится и ставит обувь Чона ровно, а после рядом пристраивает и свою, морщась и понимая, что у них даже размер ноги разный. Это полная несправедливость — так считает Пак. И ему необходимо убедиться в том, насколько же размер Чонгука больше, чем у него самого. Присаживаясь на корточки, Чимин достаёт телефон из кармана и включает фонарик, приподнимая обувь Чонгука и стараясь найти размер.
— Что ты творишь? — Громким шепотом возмущается Чонгук, выглядя удивленным. Спустя секунду он начинает смеяться, прикрывая рот рукой, а Чимин приподнимается, хмуря брови и проходя мимо парня, отвешивает сильный удар ладошкой по лопатке. Чонгук в долгу не остаётся, разворачивается и шлепает по бедру.
— Придурок, — проговаривает Чимин, доходя до спальни Чона и открывая шкаф, чтобы покопаться и стащить себе одежду.
— Бери штаны, нужно согреться. Иди в душ, а я пока погрею курочку, — снова шепчет Чонгук, доставая из шкафа чёрные спортивные штаны, отдавая их Чимину. И самое любимое и дорогое совсем не жалко отдать самому любимому и дорогому. Чимин трогательно приподнимается на носочки и звонко целует в щеку, а после ищет футболку в шкафу и уходит в сторону душа.
Чонгук давит улыбку и идёт на кухню, по пути заглядывая к младшему брату. Хосок спит крепко, его футболка задралась до самой шеи и одеяло находится между ног. Ночник горит тускло, отображая к потолку звезды. Чон усмехается и также тихо выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. На кухне он включает свет и прикрывает дверь, доставая из пакета упакованную еду, кладя часть на тарелку, а другую часть, укладывая в контейнер, который ставит в холодильник. Ставя одну часть греться, Чон шарит в поисках различных соусов на выбор, а после достаёт из нижнего ящика пару бутылок пива, размещая их на столе. Думает минутку, а после идёт в сторону душа, чтобы спросить у Чимина, не хочет ли он полноценно пообедать.
К счастью дверь оказывается, открыта и Чонгук входит, замирая. Во рту сразу пересыхает, а внизу живота спираль скручивается и отдаёт импульсом в пах, пока глаза неотрывно смотрят лишь на Чимина. Пак натирается гелем, его волосы уже пропахли шампунем. Чонгук вспоминает все слова о любви на разных языках, поднимает голову к потолку и шепчет банальное «спасибо», а после щёлкает замком, запирая дверь. Сам же быстро сбрасывает с себя одежду и поверить не может, что именно такой парень — восхитительный, добрый, заботливый, умный и самый красивый, достался именно ему.
Чонгук только хотел назвать его ангелом, но вместо этого уложил ладонь на свой член, сжимая у основания и надрачивая быстро. Чимин наклоняется, намыливая ноги и ступни, отмывая от песка и даже не представляя, какой красивый вид открывает Чону. А Чонгук, словно зверь изголодавшийся, делает короткий шаг и залезает в ванную. У него колом стоит уже, а вид оттопыренной попки, дырочки и пены по ногам дополняют всю картину, пуская по телу Чона контрольный яд. Он не сдержится,
нет, не в этот раз.
Уложив ладонь мокрую на поясницу парня, Чонгук пугает Чимина. Пак уже хочет развернуться и выпрямиться, чтобы отлупить Чона, но вместо этого чувствует в себе два скользких и мокрых длинных пальца. Когда он вообще успел? Чимин прищуривается, кусает губы, потому что Чон находит простату и ловко поглаживает её, надавливая. Пак выдыхает судорожно и немного шире расставляет ноги, а руками упирается в дно ванной, готовый на все.
— Дикий, — шепчет Чимин достаточно громко, а после слышит, как щёлкает колпачок от геля и капает на его анус, — сумасшедший.
— Не скули —
рано, — хрипло выдыхает Чон, приставляя головку к сжимающейся дырочке и плавно проталкивая ствол до середины. Он бы и резко вошёл, но у Чимина задрожали ноги и он чуть не упал. Приходится придерживать за талию и крепко стоять на своих ногах.
Внутри Пака узко, тесно и невероятно горячо. По груди скатываются капли от воды, смывая песок и грязь, пот, пока Чонгук прикусывает нижнюю губу и плавно толкается до самого конца, входя до упора. Чимин стонет совсем тихо, жалобно и пронзительно, пока Чонгук поглаживает его ладонями по талии, зажимая руками бока.
— Не больно? — Спрашивает участливо Чон, прищуриваясь.
— Все хорошо. Двигайся, давай, — просит нетерпеливо Чимин, вильнув бёдрами.
Чонгук поощряет и награждает, удерживая упрямо за бока, насаживая парня на свой ствол, толкаясь каждый раз до упора и трахая со вкусом, смачно, слушая пошлые шлепки. Чимин кусает губы, чтобы не издавать лишних звуков, его тело приятно прогибается от возбуждения, а член трется о живот. Чонгук выдыхает и продолжает двигаться, пощипывая за бедра и усмехаясь, пошло проводя языком по нижней губе каждый раз, когда головка члена утыкается в простату, а Пак ощутимо вздрагивает.
—
Нет, — зло шепчет Чимин, когда Чон утыкается в простату и не двигается, плотно прижимая к себе парня, удерживая за талию. Пак покрывается потом, хоть вода и смывает все, но он чувствует этот жар, дрожь по телу и то, как краснеют щеки и шея, а глаза увлажняются. Если Чон не остановится прямо сейчас, то Чимин понимает, что начнёт умоляюще просить и даже поскуливать, лишь бы его просьбу выполнили. Пак негодует, неужели Чон не понимает, что он сейчас так просто кончит? Смазка и без того испачкала живот и тянется длинной тонкой ниточкой вниз.
Чимин прищуривается и кусает губы, сжимаясь внутри, чувствуя шлепок после по ягодице. Чон точно издевается и хочет довести его до слез. Чимин не сдаётся — снова сжимается изнутри и вот уже Чонгук не выдерживает, покидая тело парня с шипением — почти кончил. Чимин только хочет посмеяться издевательски, но не успевает и понять, что происходит, когда Чонгук устало опускается на задницу, прямо в ванной, а после и укладывается. Чимин поворачивает голову, ведь сидит спиной к парню, приподнимая вопросительно брови.
— Присаживайся, — с вызовом говорит Чонгук, обхватывая свой потяжелевший член и двигая им вверх-вниз, предлагая.
Пак так и остаётся сидеть спиной к Чону, но приподнимает бедра и чувствует, с какой легкостью в него проникает ствол. Младший усмехается и обхватывает за тонкие плечи, массируя и надавливая в необходимых местах, чтобы после не сильно ухватиться за шею Пака и приподняв бедра, быстро входить в ослабшее тело. Чимин кусает губы в кровь и протягивает пальцы к своему члену, надрачивая в такт быстрым размашистым толчкам парня.
Когда дыхания уже не хватает, а оргазм подступает вновь, Чонгук притормаживает, тянет Чимина на себя, заставляя улечься спиной на свою грудь. Пак облизывает пересохшие губы и морщится, выпрямляя ноги, чтобы после одной упереться в стену, а другую свесить с края ванной. Чонгук поднимает колени и наклоняется к шее Чимина, проводя языком по коже, зацеловывая.
— Погладь себя, — шепчет Чонгук, прикусывая хрящик парня и чувствуя, как тот на секунду сжимается.
— Ты дьявол, ты в курсе? — Спрашивает Чимин, укладывая голову на плечо парня и прищуриваясь, после сразу же прикрывая глаза, потому что видеть подобное — просто грех. Чонгук лишь усмехается и целует мягко в плечо, нежно и смотрит так любовно, во взгляде можно сердечки увидеть.
— В курсе, — кивает парень спустя мгновение и присасывается нежным поцелуем к шее, заставляя Чимина шумно вдохнуть. Грудь судорожно вздрагивает, а поясница прогибается, как по щелчку пальцев.
Чимин давит стон, кусая губы, пока поглаживает пальчиками головку, Чонгук двигает немного бёдрами и как только слышит всхлип Пака, то замирает на месте. Наслаждение любимого —
на первом месте. А сам Чон и от одного вида пошлого парня сможет кончить, уж в этом он точно не сомневается. Пак трогательно хмурит бровки, а Чонгук задыхается, поднимает руки, поглаживая чувствительные соски парня. Младший никак не реагирует на чиминовы
«прекрати, пожалуйста, не надо, остановись». Хоть старший и скулит так трогательно, и просит так тяжело, задыхаясь и заламывая брови, выгибаясь до хруста в позвонках — Чонгук не останавливается ни на секунду. И спустя мгновение Чимин сжимается, кончая на свою грудь, мгновенно расслабляясь и падая на грудь Чонгука. Чон чуть приподнимает Чимина за попу и достаёт свой член, слушая влажный чавкающий звук, а после с наслаждением отмечая, как сперма вытекает из его тела.
— Я так устал, — прошептал Чимин, повернув голову в бок, чтобы с покрасневшими щеками и смущённо посмотреть на Чона. Младший приглаживает влажные волосы Пака назад и мягко целует в щёку. — Но я хочу кушать.
— Курочка снова остыла, — вздыхает Чонгук.
Спустя ещё десять минут, пока они успевают быстро вымыться и облапать друг друга, усталые вываливаются из ванной. Чонгук в одних серых спортивках, облегающих бёдра, с полотенцем на голове, пока Чимин в его чёрных мягких штанах и большой чёрной футболке, прихрамывает до кухни. Там они уже рассаживаются по своим местам. Чонгук включает фоном телевизор, делая звук на самый минимум, чтобы не дай бог не разбудить брата. По телевизору крутят какую-то ванильную музыку, но она лишь придаёт уюта сейчас. Чимин включает на кнопку микроволновки, разогревая курочку, пока младший открывает по бутылке пива. Спустя несколько минут Чонгук, выглядя крайне задумчивым, прищуривается и осматривает Чимина.
— Как насчёт того, чтобы продолжить наше свидание на балконе? Скоро рассвет, — пожимает плечами Чонгук. Чимин заинтересовывается — это отчётливо видно. Его глаза загораются, а на лицо лезет широкая улыбка.
— Давай. С пивом и курочкой рассвет? Вообще-то правильнее было бы встретить его с чашкой кофе или чая, — шепчет Чимин, склонив голову набок.
— Когда мы с тобой вообще поступали правильно? — Вопрос риторический и даже не заставляет задуматься, но принуждает просто посмеяться тихо в кулак.
Чонгук вылетает с кухни, передвигаясь по залу на носочках. Он находит два пледа и один набрасывает на свои плечи, заглядывая на балкон. Его старое кресло-качалка всё ещё стоит на месте, а под ним валяется скетчбук. Чонгук раньше, когда одолевала бессонница, выходил на балкон порисовать. Ночью у него всегда было вдохновение. А сейчас ночь он тратит не на создание эскизов или каких-либо рисунков, а на своего любимого. Чон усмехается, чувствует, что ведёт себя как самец перед брачным периодом, обустраивая лежбище. Чимин же на кухне выключает телевизор, находит свой телефон, чтобы следить за временем, укладывает его в карман. В руках оказывается тарелка с курочкой, политая различными соусами и бутылки с пивом.
Когда Пак заходит на балкон, то тут же вытягивает плечи, прохладный ветерок обдаёт по голым рукам, заставляя мурашки табуном пробежать по спине.
— Закрывай дверь и иди сюда, — говорит Чонгук, следя за парнем. Чимин всё ещё держит еду, а вот бутылки ставит на пол, около кресла.
— Оно одно? — Вздыхает немного разочарованно старший.
— У тебя будет самое мягкое место. Обещаю. — Чонгук набрасывает второй плед на плечи Чимину, но вдруг затормаживает и щурится, приподнимая ткань и набрасывая на мокрые волосы, укутывая с головой, — так теплее?
— Теплее, — отвечает Чимин, улыбаясь.
Чонгук усаживается в кресло, поправляя свой плед, а после хлопает по своим коленям, приглашая присесть. Чимин и не спорит, с улыбкой садится боком, удерживая тёплую тарелку в руках, пока Чон снова поправляет съехавший с головы плед. Обнимая парня одной рукой, второй Чон немного раскачивается и берёт в руки пиво, делая большой глоток. Он улыбается, когда замечает, с каким голодом Пак жует вкусный кусок курицы, политый соусом. Чимин протягивает второй кусочек Чонгуку, пачкая его губы в соусе, но Чон лишь облизывает губы и ест почти также жадно и голодно. Они действительно проголодались, потому сейчас не тратят время на разговоры, лишь поедают целую тарелку, запивая пивом.
На улице прекрасно. Город в основном ещё спит — никаких звуков от машин, никаких сигнальных тревог от скорой помощи, полиции или пожарных. Тишина, лёгкий ветерок, колышущий листья на редких деревьях, а ещё только-только начинающийся рассвет. Небо ещё тёмное, но вдали видно восходящее солнце. Вокруг него всё розовое, манящее, приятный взгляду цвет. Чонгук убирает бутылку и тарелку на пол, чувствуя, как цепкие пальцы Чимина обнимают его за талию, пробираясь под плед. Сам Чимин разморённый теплом Чонгука, прижимается к его груди и лениво моргает, смотря вдаль. Его ноги свешены с подлокотника кресла. Младший немного покачивается, поправляя плед на голове Чимина, подтягивая его на плечи старшего и обнимая, прижимая ближе к себе.
— Твоё сердце так спокойно стучит, — шепчет Чимин, чуть слышно зевая и притираясь щекой к груди Чонгука.
— Потому что мне спокойно с тобой, — проговаривает Чонгук, посматривая на небо, не отводя взгляд, продолжая покачиваться и поглаживать парня по плечу.
— Мне к десяти на работу, — снова шепчет Чимин, на этот раз куда более разочарованно и грустно.
— Давай поставим будильник, — говорит Чон, пожав плечом и поцеловав своего парня в скулу, нагнувшись.
Пак достаёт телефон из кармана, лениво тыкая пальцем по экрану и ставя время. Спать осталось всего ничего, но они ведь должны дойти до спальни ещё. Чимин не уверен, что дойдёт, у него слипаются глаза, да и устал он очень сильно, эмоционально, а ещё физически. Наконец, поставив будильник, старший кладёт телефон на колено и снова обнимает Чонгука, прижимаясь к нему. Чон усмехается, улыбается мягко и почти невесомо.
Его уже не разрывает так сильно от всех чувств, которые он испытывает к Чимину, сердце бьётся гораздо спокойнее, когда он находится рядом со старшим. Единственное, что не меняется — его взгляды. Такие же нежные, влюблённые, подаренные только своему дорогому человеку. Чонгук чувствует безграничную привязанность и любовь, даже если просто видит его маленького хёна, что уж говорить о поцелуях, когда Пак приподнимается на носочки, стараясь поцеловать неожиданно, но обязательно заваливаясь на Чона. Младший находит это безумно милым, искренним и трогательным. Хочется подхватить Чимина на руки и целовать до беспамятства.
— Ты уснул? — Тихо спрашивает Чонгук, опуская голову и заглядывая в лицо любимого.
Уснул. Ресницы Чимина подрагивают, губы плотно сжаты, слышится от него лишь сопение. Чон усмехается, поднимает одну руку, тыкая на нос-кнопку. И не дай бог сказать об этом самому Чимину, обидится ещё, что Чон считает его восхитительно-маленьким. Он весь — как фетиш для Чонгука. Любоваться можно чем угодно — родными глазами, одним припухшим веком, родинкой на лбу, аккуратным маленьким носиком, щеками и пухлыми губами. Не сказать, что о скулы Пака можно порезаться, но они также сильно привлекают Чонгука.
— Сладких снов, родной, — шепчет Чонгук, легко целуя в лоб и зарываясь носом в приятно пахнущие волосы парня. Самому сон почему-то не идёт, хотя приятная тяжесть от тела Пака и его тепло давно должны были убаюкать Чона. Не в этот раз. — Рассвет ты пропустил.
Улыбаясь, Чонгук поднимается, удерживая на своих руках драгоценную ношу и несёт в спальню, укладывая на свою сторону на кровати, убирая плед и накрывая одеялом, замечая то, что Чимин даже и не подал признаков бодрствования. Неужели так сильно устал?
Младший усмехается и бросает взгляд на вибрирующий телефон — пришло новое сообщение. Телефон то не его, но вот сообщение прекрасно видно. Номер не записан никак, а текст… Пугает? Заставляет вздрогнуть?
Чон прикусывает нижнюю губу и прищуривается — он не тот человек, который будет копаться в чужом телефоне, читать личные переписки, ведь на то они и личные. Но… Чимин же родной человек, верно? Самый любимый и драгоценный. А текст, пугающий для Чонгука, вдруг кто-то ошибся отправителем?
Все сомнения прерываются, когда высвечивается звонок от этого же номера. Чонгук корит себя за все совершённые ошибки заранее и понимает, что прямо сейчас поступает неправильно, но что сделать, если сердце разбивается на кровавые ошмётки от такого? Подхватывая телефон с тумбы, Чонгук выходит на балкон, доставая пачку сигарет из заначки и сбрасывая звонок. Телефон оказывается без пароля, поэтому Чон с лёгкостью открывает переписку. У него нет желания видеть другие сообщения, которые вообще ничтожно малы. Там вроде от Тэхёна, от коллеги по работе, а в остальном — доставка еды или скидки в магазинах.
Неизвестный номер
любимый, не хочешь встретиться сегодня? никак не могу забыть тебя, твоё тело и твои сладкие губки. я просто хочу поговорить с тобой и попытаться вернуть наши отношения. ты дашь нам шанс?
Чонгук затягивается никотином и блокирует телефон, его охватывает жгучая ревность и злость. Невероятно. Просто невероятные эмоции, которые душат, еле сдерживают от желания разъебать всё вокруг и всех. Прибить обладателя этого неизвестного номера. Кулаки чешутся от непонимания. Неужели Чимин врал ему всё это время? Смотрел так любовно и заботливо? Чонгук не может поверить в это, ведь глаза Чимина были искренни.
На ум вдруг приходит тот бывший Чимина, имени которого Чонгук не запомнил. Они же сцепились некоторое время назад, разбивая друг другу лица. Настойчивый и невероятно противный. И что вообще Чимин нашёл в нём? Чонгук морщится и видит новый входящий звонок. Усмехается, а после затягивается новой порцией никотина и проводит пальцем по экрану, принимая звонок и прикладывая телефон к уху.
— Слушаю. — Голос отдаёт сталью, злостью и сочится ядом. Стоящий бы близ Чонгука давно был уложен на лопатки. Любой человек.
— Кто это?
— Парень Чимина, — отвечает самодовольно и уверенно, докуривая сигарету. Приходится подкурить новую, потому что пальцы от нервов дрожат.
— А. Хах, я понял. Это ты подобрал мою суку, — голос этого парня желчный и такой отвратительный, что тянет блевать. Чонгук держится. Хоть и не думал, что в их отношения будет лезть бывший Чимина.
— Что тебе нужно? — Чонгук выдыхает, покуривая сигарету до половины и посматривая на дым, а ещё на солнце, которое слепит его глаза, но неимоверно ползёт вверх по небу. Улицы постепенно оживают, и скоро нужно будет будить Хосока, чтобы собрать в садик.
— Вернуть своего парня домой. Он заигрался. Забегался. Пора и под бочок, — усмехается ядовито парень.
— Ещё раз увижу тебя около него, раскрашу не только твоё личико, понял? — Выдыхает Чонгук, сжимая сигарету и видя, как пепел падает вниз на улицу, едва уносимый ветром.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
Чонгук смотрит на вкладку меню, потому что неизвестный номер скинул звонок. Не испугался, не принял предупреждение, но, возможно, Чонгук надеется на то, что принял к сведению и уяснил, что Чон стоять в стороне не будет. И не даст в обиду своего мальчика, чтобы ни случилось. У Чонгука любовь уже безграничная, Чимин — его кислород. И им только дышать нужно, восхищаться и оберегать, а не отпускать чёрт знает к каким сумасшедшим бывшим.
С неприятным осадком на душе, Чонгук закрывает все вкладки, которые успел нажать в порыве злости, а после относит телефон, кладя на тумбу. Склоняется к спящему Чимину, проводит пальцами по его волосам, зачёсывая за ушко и шепчет так серьёзно, словно отчитывается родной матери.
— Ты мой ангел и я тебя никому не отдам. Я люблю тебя. Всем сердцем и всей душой.
Чонгук выходит из спальни, прислоняется к двери спиной и запрокидывает голову, прикрывая глаза. Он верит Чимину, чтобы ни случилось — всегда будет верить. А слова бывшего парня лишь больше добавляют веры в Чимина. Осталось с Паком поговорить на эту тему, а после постараться избавиться от этого назойливого парня. Лучше пусть не смотрит на чужое, на драгоценное Чонгуку. Чон в стороне стоять не будет. И сдерживаться не станет. Если надо будет снова разбить кулаки в кровь, то ему и не жалко даже. Ради любимого — ничего не жалко.
Все раздумья прерывает тонкий голос Хосока. Младший Чон стоит в коридоре, потирая глаза и шумно зевая. Он одёргивает футболку с изображением железного человека и смотрит на брата, а после, буквально на ментальном уровне, чувствуя всё, подходит ближе и обнимает за пояс, прикрывая глаза. Чон опускает руки на плечи брата, зарывается пальцами в растрёпанные волосы и чешет макушку. Постричь бы его, оброс весь. Хосок молчит некоторое время, а после поднимает взгляд на брата.
— Завтракать? — Спрашивает мальчик, на что Чонгук коротко кивает.
Он подгоняет брата, на кухне разогревает кусок курочки и быстро делает омлет, себе же наводит кофе. Хосок всё ещё сонный, со следом от подушки на щеке, чешет лоб и накалывает вилкой омлет, жуя со вкусом.
— Когда пойдём к Чимин-хёну? — Спрашивает мальчик, посматривая на старшего брата.
— Он у меня в спальне спит, если ты по нему соскучился, — проговаривает Чонгук, выглядя раздавлено и забито. Ни намёка на улыбку. Если Чимин увидит его состояние — пойдут вопросы. А потому нужно уйти до его пробуждения, чтобы не дай бог не ссориться. Чону нужно привести мысли в порядок, направить их в правильное русло и приобрести внутреннее спокойствие. Ему нужно знать, что Чимин верен лишь ему одному.
— Правда? Когда он к нам пришёл? — Возмутился Хосок, отодвигая от себя тарелку и болтая ногами в воздухе.
— Когда ты уснул, тогда и пришёл, — пожал плечами Чон, — иди, чисти зубы и умывайся, скоро выходить будем.
Хосок кивнул и слез со стула, задвигая его к столу, а после ушёл. Чонгук поставил тарелки в раковину, а после и сам ушёл собираться. Он тихонько прокрался в спальню, взял свою одежду, переоделся и вышел, закрывая дверь. Ключи он положил на тумбу, а дверь решил захлопнуть. Хосок стоял в коридоре уже собранный. Он был в джинсовом комбинезоне, зелёной водолазке и белых кроссовках. На спине у него был портфель коричневого цвета, в котором лежали раскраска, фломастеры, пара маленьких машинок, а ещё игрушка с динозавром.
— Готов? — Спрашивает Чонгук, влезая в свою обувь и шлёпая по карманам, проверяя наличие телефона, кошелька, ключей от машины. Немного подумав, Чонгук достаёт запасной шнур для зарядки, а после они выходят из квартиры, закрывая дверь.
— А хён останется у нас? — С улыбкой спрашивает Хосок, сидя в машине и самостоятельно пристёгиваясь к креслу, положив портфель рядом. Чонгук пожимает плечами, а после выезжает с парковки, следя за дорогой. По радио ничего примечательного, скучные новости, нудная музыка.
А в саду ещё не так шумно, как бывает обычно, когда приходит Чонгук. Он привёл Хосока на полчаса пораньше, так как дома оставаться он не мог. Не сейчас, когда не знает, о чём думать и что можно предполагать. Как разговаривать с Чимином и смотреть ему в глаза? Что нужно думать? Что это был единичный случай и больше такого не будет? Чонгук лишь ждёт объяснений от Чимина, большего ему и не нужно. Пак должен успокоить внутреннего зверя Чона, пока тот не пошёл вершить правосудие и разбивать кулаки об лица грешных.
Хосок отвлекает от раздумий, потянув за штанину, пока воспитательница что-то говорит о представлении в театре.
— Ты хочешь? — Спрашивает Чонгук, присаживаясь к брату и помогая развязать шнурки — вечная с ними проблема.
— Да, — честно говорит Хосок, стягивая одновременно с плеч портфель.
— Ну, всё, значит пойдёшь. Я вам заплачу сейчас за его билет. Во сколько мне тогда его забрать? — Спрашивает Чонгук, поднимая взгляд к воспитательнице. Новенькая, молоденькая совсем и до ужаса улыбчивая. Или она просто купилась на красивое тело и внешность, на татуировки, которые другие порицали. Неужели видит в нём бэд боя? Но Чонгук и не стремится получить такой титул.
— Около половины восьмого, представление закончится именно в это время, — пожимает плечами девушка, — Хосок-а, попрощайся с братом и иди в группу.
Хосок улыбается и шустро обнимает старшего за пояс, пока Чонгук склоняется для короткого поцелуя в макушку. И не успевает даже сказать, чтобы брат был послушным, как Хосок подрывается с места и убегает. Чонгук машет головой и усмехается, закрывая его шкафчик. Мальчик завёл себе здесь друзей, что не может не радовать. Чон искренне надеется, что брат не будет одиноким, что у него будут друзья. Если счастлив будет Хосок — он сам также будет чувствовать себя счастливым.
— Он хороший мальчик, — хвалит девушка, складывая руки в замок за спиной, кокетливо улыбаясь.
— Прошлая воспитательница о нём так не отзывалась. Поэтому, мне стоит поблагодарить вас, — говорит Чонгук, между делом доставая деньги, чтобы заплатить за билет для брата.
— Не стоит благодарить, — проговаривает девушка, забирая деньги и отмечая в блокноте имя и фамилию мальчика. — Удачного вам дня.
— Спасибо. И вам.
Чонгук выходит из сада, здороваясь в ответ с охраной, которая осматривает также придирчиво. Уже сидя в машине, парень достаёт телефон и открывает переписку с Чимином, набирая короткое сообщение. Проснётся и увидит. Может, увидит сообщение от бывшего. А ещё Чимин обязательно точно поймёт, что сообщение от бывшего прочитано, да и есть входящий звонок. Чона это практически не волнует сейчас.
Родной Чони
Ангел мой, проснёшься и покушай. А ещё перевози вещи ко мне. Я хочу прийти домой и видеть тебя там.
🐬🐬🐬
Тэхён покрывает синяк под глазом крепким слоем тоналки и морщится от едва сильной боли. Опухлость хоть и спала, но синяк виднелся оттенком синего и фиолетового, совсем не приукрашивая лицо Тэхёна. Он-то показывает в аквариуме не только тело.
— Придурок, ты в курсе, что тоналка под водой смоется? — Спрашивает Юнги, продолжая печатать какой-то документ в ноутбуке. Он взял работу на дом, чтобы сидеть с Тэхёном. И не сказать, кому из них больше нужна помощь — у Кима только глаз был подкрашен, а у Юнги еле-еле заживали раны от зубов.
— Я умный гений, — бубнит себе под нос Тэхён, прикусывая губы и растушевывая тенями вокруг, прищуриваясь и оценивая своё состояние. Не самое красочное и здоровое. Ах нет, как раз таки
красочное.
— Что ты там бубнишь себе под нос? — Спрашивает Юнги. Он был в халате, на носу очки в тонкой чёрной оправе, а взгляд так и не отводит от яркого монитора, практически не смотря на клавиатуру, потому что за годы работы уже всё выучил. Иногда, конечно, взгляд падает на спину Тэхёна и его отражение лица в зеркале, но после снова возвращается к работе.
— Говорю, я красавчик.
— Смешно шутишь, — Мин даже не улыбнулся, продолжая печатать. Он знает, что Тэхёна давно уже не задевают такие ответы. Поначалу да, он возмущался и подолгу обижался, но как только Юнги объяснил, что он так проявляет всю свою любовь и вуалирует слова, то стало намного легче. — Раз ты там готовишься, как Золушка на бал, то сходи в магазин. У меня сигареты кончились.
— Да, а ещё молоко, — Тэхён оказывается за спиной парня и, уложив руки на его плечи, массирует пару минут, после склоняется и легонько прикусывает щёку, слюнявя языком.
— Фу, ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты так делаешь, — морщится Мин, поднимая локоть вверх и вытирая щёку о ткань халата. О ткань халата Тэхёна — надо было бы сказать.
— И я тебя люблю, — улыбается Тэхён, а после спешит в коридор, чтобы покинуть дом.
Он начинает грустить, когда понимает, что Чимин не вернулся домой ночевать. Не то, чтобы он должен был относиться к нему, как к двенадцатилетке, чтобы следить за ним. Но вот Ким готов оберегать и защищать своего друга до последнего вздоха, потому он очень волнуется, когда звонит коллегам на работу и спрашивает, с кем ушёл Чимин вечером. Когда ему отвечают, что с высоким брюнетом, то сердце Тэхёна пропускает пару ударов, потому что под это описание сейчас подходят как Чихён, так и Чонгук. Тэхён искренне надеется, что Чимин ушёл с Чонгуком.
Смотря на их отношения со стороны — такие нежные, воздушные, возможно даже, слишком приторные, Тэхён задумывается о том, что у них с Юнги. У них ведь тоже любовь, но своя, необычная. Не говорят они нежные прозвища, потому что не привыкли такое говорить. У Юнги «обмудок» означает «родной». У Тэхёна — «придурок» означает как «самый любимый». И нет каких-то обид, которые и были в начале отношений. Они открыты друг другу, души сплетены в страстном танце любви.
Ким понимает, что у друга то же самое, что и у него самого, но всё равно как-то выглядит это по-другому, словно из другого мира взяты отношения. Словно у них какой-то эталон, под который нужно подстраиваться. На самом деле это немного угнетает Тэхёна, который вроде, как и старается Юнги почаще называть ласковыми словами, заодно и приобщать парня к этому, но вроде и не хочется. Да и какой смысл делать что-то через силу. Единственное, что нужно — переступать через себя для родного и любимого человека. Такой Тэхён. Отдаёт всего себя, всё своё тело, всю душу и все мысли в руки тому человеку, которому безгранично доверяет. И это не относится только к Юнги.
Ким Тэхён на самом деле тот тип людей, который может приветливо всем улыбаться, но на деле у него будет либо один человек, которому он готов открыть свою душу, либо вообще не будет. Внутри он закрытый, словно под стальной стеной, даже не каменной. А Юнги вроде бы и простой, но в тот же момент сложный, словно адский лабиринт. Тэхён петляет по лабиринтам души Юнги, находит то одну личность, то другую. Привыкает, примеряет на своих масках многое.
Тэхён уверен,
искренности не хватает в людях.
Человечности. Сострадания.
Юнги говорит, что в людях одно
лицемерие. Гниль.
Они оба, прожившие немало, вроде и понимают то, как устроен мир и люди, но боятся допустить ошибки. Оба хотят любить друг друга искренне, трепетно, и открыто, а не скрываться по домам, выходить и на улице вести себя просто как друзья, в то время как хочется сильно обнять, либо прижаться самому. Это чертовски тяжело, но парни стараются не окунаться в это, хоть и трепетно относятся к каждому негативному взгляду, направленному в их сторону.
Тэхён вздыхает и понимает, что его разум просто отключился, пока он стоял и выбирал молоко. Ах, ещё нужно купить Юнги сигареты. Его любимые, но по мнению Кима, очень вонючие. Неприятный запах порой отталкивает, да и терпеть бывает сложно, хочется накричать, кинуть пачку жевательной резинки, но после поцелуя всё проходит. Мысли в голове лишь о желанных губах, едких, но манящих. Горьких, но любимых, самых красивых и лучших.
Ким качает головой и, выходя из магазина, набирает номер своего парня. Тот молчит, не игнорирует, просто слишком сильно занят работой. Тэхён дует губы, словно ребёнок и хочет уже замедлить шаг, задержаться, чтобы волновался, чтобы перезвонил и спрашивал, где он, как скоро придёт, долго ли ещё будет ошиваться где-то по углам, когда мог быть давно дома.
Этого не происходит, потому что трубку снимают, а голос Юнги звучит как спасательная вакцина от инфекционной болезни.
— Уже соскучился?
— Даже не представляешь, — немного улыбается Тэхён, прибавляя шаг и спеша быстрее дойти до дома, до своей квартиры и завалиться в объятия Юнги, мешая тому работать.
— Сигареты купил? — Спрашивает с нажимом, потому что нервы сдают, не к чёрту они, а покурить хочется — пальцы горят.
— Неа, — улыбается Тэхён квадратной улыбкой, пытаясь не засмеяться громко и на всю улицу.
— Врёшь же,
идиотина, — усмехается Юнги.
— Жди дома,
придурок, скоро приду.
Тэхён отключается и чувствует то самое, манящее, прямо в сердце. Чувства приятные покалывают, затапливают сознание, позволяя лишь глупо улыбаться и смотреть на мир в розовых красках, почти как в тумане. Приятно, легко.
Остальное сейчас просто неважно.
🐬🐬🐬
Чимин лениво открывает глаза и тянет руку к оглушающему будильнику, выключая его. В комнате сумерки из-за зашторенных окон, а сам он заботливо укрыт. Это вызывает сплошную улыбку и нежность. Чонгук ведь не мог просто так уйти — позаботился.
Пак потягивается и зевает, около двух минут продирая глаза, а после снова тянется к телефону, видя значок около сообщений. Новое. От Чона. В глазах разве что не сердечки появляются от такой заботы, а текст заставляет Чимина поражённо прижать ладонь к губам, а также глубоко вдохнуть несколько раз, чтобы привести свои мысли в чувства. Прекрасно. Невообразимо. До боли приятно.
Чимин откидывается затылком на подушку позади себя и поднимает телефон, держа его над лицом, перечитывая строчки вновь и вновь, запоминая каждое слово. Противная улыбка счастья так и не слезает с лица, пока Пак не открывает меню сообщений.
— Что?..
Сердце замирает. Страх поднимается к самому горлу, а осознание мутнеет от неожиданной боли, появившейся в затылке, ровно, как и подарок Чихёна. А номер-то именно его, Чимин же наизусть знает. Колени отчего-то начинают дрожать, а во рту пересыхает. Чимин открывает сообщения с ним, резко садится и прижимает пальцы к виску, массируя, чтобы избавиться от лёгкой боли, которая появилась только сейчас.
— Чонгук читал это?
Чимин задаёт вопрос в пустоту, заранее
зная и чувствуя, каков будет ответ. В голове одно лишь напоминание. Чонгук написал смс, но не упомянул ни слова о входящем от неизвестного номера. Что он чувствует сейчас?
Пак прищуривается и лезет проверять пропущенные звонки, если таковые имеются, вдруг, пока он спал, Чонгук ему звонил. Нет. Не звонил. Зато есть один отклонённый от Чихёна и один исходящий. Чимин судорожно вздыхает и буквально крошится на части, умирая. О чём, чёрт возьми, они вообще разговаривали? Что Чихён хотел? Узнать что-то? Узнал ли?
Дрожь теперь распространяется по всему телу, а руки потряхивает. В горле застывает противный удушающий ком паники, начинает подташнивать. Чимин кладёт телефон на тумбу, стараясь собраться с мыслями и понять, что произошло и что ему теперь делать. Наверное, сначала нужно поговорить с Чонгуком? Что ему сказать? Спросить, о чём он разговаривал с бывшим? Глупо.
Чимин зажмуривается, впиваясь пальцами в волосы и оттягивая их с силой, шлёпает со всей силы себя по щеке, пытаясь войти в нужное русло, чтобы додуматься до главного, до истины. Чонгук наверняка ушёл, но написал такое смс. Не подозрительно, вовсе нет. Но страшно и звучит пугающе, словно это — последняя попытка на что-то. Чтобы оставить важное, то родное, что связывает их вдвоём. Пак не осознает даже, что находится на грани истерики.
Парень остервенело подскакивает, путаясь в тёплой ткани и едва ли не падает, но несётся в ванную, яростно и быстро чистит зубы своей щёткой, которую принёс ещё давно, а после срывается одеваться, короткими пальцами приглаживает растрёпанные волосы, подхватывает телефон с тумбы и бежит к выходу, подальше, чтобы не чувствовать это удушье, пока он находится здесь и чувствует себя каким-то чёртовым предателем. Это ведь не так? Не так же? Хочется верить в это, но не выходит, не получается. Не сейчас, не после того, что было между ними ночью и ранним утром. Не тогда, когда любовь затапливает всё сознание, обволакивает душу и выворачивает наизнанку.
Чимин быстро находит связку ключей и закрывает дверь, думает немного, прислонившись лбом к двери, а после бегом бежит вниз по ступенькам, желая быстрее выйти на улицу и вдохнуть свежий воздух, выдохнуть все негативные мысли из головы.
Чон не должен в нём сомневаться — ни на минуту. Чимин уверен, что добиться доверия — не так то просто, но Чонгук ведь ему верит. Сейчас лишь одно желание — разобраться с Чихёном раз и навсегда.
— Просто дождись меня, Гукки.
Чимин шепчет самому себе это под нос, почти бежит до остановки и едет до своей работы. Отмечается, что прибыл. И нет сил, улыбаться коллегам, другим людям или Дельте. Особенно Дельте. Не хочется показывать себя с такой стороны. Той, которая верит в него. Той, которая любит и, казалось бы, не сможет разочароваться. Пак не хочет, чтобы в нём разочаровывались, чтобы его переставали любить и самое главное, верить. Веры в самого себя не хватит. Ему нужна подпитка от людей, дорогих и важных.
Рабочий день не может проходить спокойно, потому что Чимин практически не заходит в бассейн. Он кормит Дельту, старается не обращать внимания на её недовольные визгливые пищания, на то, как резво она носится и крутится около края, хочет ведь поплавать с Чимином. Но Пак не может — нет, не сейчас. Иначе расклеится, потеряет всю уверенность, которую судорожно собирает в кулаки.
На перерыве заглядывает Тэхён, но понять, что происходит с Чимином, не может — закрылся, хмурится и дрожит. Расстроен чем-то и злится. Тэхён легко считывает эти эмоции с лица Чимина и сам вдруг переживать начинает сильно. Передаётся ему, словно на ментальном уровне. Но Киму нужно убедиться, что ничего плохого не произойдёт, что всё будет хорошо, как и всегда. Никаких убийств и серьёзных проблем. Поэтому он ловит друга за локти и крепко держит, заглядывая в глаза.
— Скажи мне, что ты в порядке, и никто не пострадает сегодня, — шепчет Тэхён, пытаясь уловить ложь. Вместо этого видит страх на дне зрачков, видит сжатые в кровь губы и несмелый кивок.
Чимин отходит за своей толстовкой и достаёт оттуда связку ключей, вкладывая в руку Тэхёна, видя вопросительный взгляд.
— Что за ключи? Ты нашёл квартиру?
— Когда Чонгук приедет, отдай ему. Отдай и ничего не говори. Мне нужно разобраться с раздражающим прошлым, — просто говорит Чимин и молчит до конца рабочего дня.
Дельта оказывается без должного внимания, но отчётливо чувствует настрой своего хозяина, потому перед его уходом она жалобно пищит и заставляет морщиться. Чимин держится, не закрывает уши руками. Он только закрывает дверь и уверенным шагом направляется к Чихёну.
Прошлое должно оставаться в прошлом.
🐬🐬🐬
Чихён, на самом деле ждал, но не ожидал. Он так удивлён, увидев своего вечернего гостя на пороге своей квартиры, что даже теряет на мгновение дар речи. Но что видит перед собой, то понимает сразу — это его рук дело. Чимин перед ним открытый, эмоциональный и униженный, раздавленный настолько, что вся жизнь выходит в виде выдохов.
— Какие люди. Проходи, — делает шаг в сторону, тянет на лицо улыбку и видит сжатые кулачки, крошечные, как и сам Пак. — Чего встал на пороге?
— Что тебе от меня нужно? — Спрашивает в лоб, напрямую. Чего тянуть? Кого ждать? Чудо с неба? Падающей звезды? А смысл?
Чимин почти бежал, потому сейчас он запыхавшийся, снова дрожащий от количества эмоций, которые затапливают всё его нутро, поглощают и еле удерживают на месте. Он должен бежать домой к Чонгуку и приготовить ему и Хосоку вкусный ужин, потому что Чон ждёт его.
Чон ждёт его у себя дома. Целого, невредимого, без всяких причин на переживания. С улыбкой на лице, а не этим злым оскалом.
— Ещё раз спрашиваю, зачем ты пишешь и звонишь? Всё кончено, Чихён, пора было уже это понять. Нечего названивать мне, — снова злится Чимин, сжимая руки в кулаки и удерживая себя от самого главного — от желания ударить, разбить лицо, задохнуться от боли в запястьях и бежать домой, туда, где ждут и любят. Где о нём переживают и беспокоятся.
— Я понял, твой сосунок явно дал понять то, что ты теперь занят, — Чихён усмехается, когда видит загоревшийся огонёк злости в глазах Чимина. Его бывшего. А слова, словно яд, впиваются в самый кончик языка, придавая отвратный вкус. — Его член больше что ли?
Чимин каменеет — эмоции почти отпадают.
Чихён мразь. Эгоист, который хочет сделать только себе хорошее, полезное и извлечь из всего выгоду. Так всегда было, но ещё никогда не проявлялось так ярко, как сейчас, после их расставания. Чимин забрал все вещи, все чувства, а Чихён, словно дикий зверь — наоборот тянет всё обратно, хочет снова завладеть телом, разумом и душой. Он давит на все больные точки, не понимания, что так лишь отталкивает, а не подгоняет ближе к себе. Паку чертовски отвратительно находиться рядом с ним сейчас. Желание ударить — такое яркое и бурное.
— Ладно, извини, я виноват, — Чихён почти что лжёт, но вдруг его взгляд становится пронзительным и серьёзным, ровно, как и раньше, когда они поднимали серьёзные темы насчёт жилья и тому подобное. Чимин поджимает губы и вздёргивает бровь. — У меня будет к тебе последняя просьба.
— С чего вдруг я должен буду её выполнять? — Удивляется Чимин, чувствуя, как в кармане вибрирует телефон. Ему срочно нужно торопиться, а не стоять тут и распинаться, выслушивая просьбы.
— Ты же… Ты хочешь, чтобы я ушёл и оставил тебя в покое, да? — Спрашивает Чихён, больше не позволяя себе улыбаться. Он кладёт руку на шею, чешет и выглядит домашним, но не родным больше, не любимым. Чимин прикусывает нижнюю губу.
Чёрт возьми, конечно, он хочет! Он очень хочет, чтобы Чихён перестал ходить за ним попятам, названивать, лезть к нему самому или Чонгуку. Он хочет окончательно избавиться от этой боли, от прожитых старых отношений, которые не приводят к чему-то хорошему сейчас. Вздыхая, Чимин трёт виски и жмурится — его голова нещадно болит. Он устал и хочет домой — к Чонгуку. Вместо этого стоит в прохладном подъезде, смотрит на серьёзного Чихёна, собирающегося сказать очередную ерунду, которая на самом деле вызовет лишь отвратительные эмоции, разочарует ещё больше.
Чимин понимает также одну вещь — он не сможет полностью быть счастливым с Чонгуком, если Чихён и дальше продолжит вот так вот врываться в их жизнь, нарушая покой, уют и мир. По крайней мере, не выдержит тогда либо Чонгук, либо Чимин. Поэтому, предотвращая все последующие ссоры, Чимин берёт всё на себя. Он уверен, что сможет справиться с этим в одиночку.
— Хорошо.
Чихён делает шаг назад, выглядит всё ещё серьёзным до ужаса, но не притворяется. Чимин отчего-то верит парню, шагает в квартиру, разувается и по-хозяйски идёт на кухню, кладёт руки в карманы толстовки и поднимает взгляд на парня, выжидая, высматривая.
— Я тебя слушаю.
Чимин поджимает губы и видит, как Чихён проходит вглубь кухни, подходит к тайному шкафчику и достаёт бутылку с алкоголем. Бутылка ставится перед Паком, на край стола. Там же оказываются два бокала, а Чимин вопросительно приподнимает бровь.
— Ты с ума сошёл? Решил, что я буду пить с тобой? — Чимин всё такой же — закрытый перед ним. Держится особняком, не даёт в душу заглянуть, хоть сам не понимает, что всё по глазам прочитать можно. Главное не рассказывать об этом Чонгуку, он не поймёт. Нет, вернее, конечно же, он поймёт, но совсем не так, как надо.
А что Чимин ему скажет? Был у бывшего. Что делали? Бухали.
Звучит просто
отвратительно.
— То, что я расскажу, нужно воспринимать лишь с алкоголем. — Чихён пожимает плечами и садится напротив Чимина, прожигая его взглядом и укладывая локти на стол.
🐬🐬🐬
Чонгук уже чувствует неприятные чувства, оседающие в его груди, на самом дне. Там какой-то липкий осадок разочарования, лжи и предательства. Чувства такие, которые заставляют лишь крепко сжимать зубы, едва ли не кроша их в порошок. Чон поднимается по лестнице и подходит к своей двери, задыхаясь от плохого предчувствия, бухающего в желудке, отдающего тошнотой.
За дверью сплошь тишина.
Чонгук прикрывает глаза и уже буквально готовится дать Чимину тысячу отговорок за эту тишину, поэтому парень устало прижимается лбом к двери, а после давит на кнопку звонка, слыша трель. Снова тишина. Оглушающая, давящая. Чон почти усмехается, а после зло бьёт кулаком по двери. Психованно выдыхая, он бежит по ступеням вниз, надеясь, что ещё не всё потеряно. Чимин ведь мог задержаться на работе, да? Он же давно не играл с Дельтой, да и наверняка Тэхён своими разговорами заставил его задержаться.
Уже в машине Чонгук понимает, что Чимин мог задержаться на двадцать минут, на сорок. Но не на два с половиной часа. Либо что-то случилось, либо он просто ушёл. Неужели Чон виноват? Был таким напористым с этой просьбой переезжать? Чонгук думал, что Чимин и сам будет рад такому.
Всё оказалось не так просто, как ему думалось изначально. И корень всех проблем, где же он скрывается? В ком? В чём?
— То есть? — Уточняет Чонгук, держа в руках связку ключей и смотря на растерянного Тэхёна. — Он ничего не сказал? Просто отдал ключи тебе?
— Чонгук, он сегодня сам не свой был, пойми. Нервничал весь день, переживал о чём-то. Потом отдал ключи и убежал, сказал передать тебе и упомянул что-то про прошлое, вот и всё. Я звонил ему и писал сообщения, но он не отвечает. Думаешь, у него что-то случилось? — Тэхён пугается ещё больше за своего друга.
— Плевать.
Чонгук разворачивается на пятках и уходит прочь, слыша, как его зовёт парень. Чимин говорил что-то про прошлое? Решил туда вернуться? Чонгук выдыхает и чувствует острое желание пробить головы проходящим мимо людям. Он разочарован, но предан. Сердце всё ещё тянется к самому родному мальчику на свете, к самому любимому и нежному, но разум отвергает. Чонгук в голове прокручивает слова последние снова и снова, как на заевшей пластине.
Поверить в это невозможно. Неужели он и правда поехал к бывшему? Вернуть их отношения?
Чонгук устало садится в машину и ничего, кроме разочарования, больше не может чувствовать. Утыкаясь лбом в руль, парень жмурится. Его сердце так болит и ноет, а глаза предательски щипает. Он же живой человек и он тоже переживает такие эмоции.
Что делать в такой ситуации — Чонгук попросту не знает.
