Любить

Пережить зиму оказалось слишком сложной задачей, с которой невозможно управиться. Слишком короткий световой день на экране, слишком длинная ночь и слишком темно где-то в груди. Вону правда пытается спасти себя от апатии и какой-то непонятной грусти, но чем дольше длится зима, тем хуже ему становится. Он теряется в лицах одних и тех же людей, растворяется в одних и тех же действиях, и совсем перестает различать что-либо. Он не видел Мингю уже целую зиму и не слышал его голоса целый январь. Февраль оказывается самым длинным и невыносимым месяцем, отчего он почти в отчаянии кидается в тренажёрный зал на нижнем ярусе бункера, доводя себя до изнеможения тренировками. Джихун на его очередное появление реагирует неоднозначно: позволяет заниматься дозабытия ещё неделю, а после закрывает ему доступ на свой этаж. - Не хватало мне тут ещё одного суицидника-спортсмена. Как будто одного Сунена мало. Он делает для Вону допуск по определённым дням, и Чон благодарен хотя бы за это. Про Сунена он тактично молчит, потому что Квон ходит в тренажерку только ради Джихуна. (И все знают, что Джихун на самом деле не против). Свободные дни Вону заполняет работой. Или просто ходит по хенам, которые на его стабильное появление по графику только закатывают глаза. Джонхан уже пару раз шутит об этом, но Вону лишь пожимает плечами. Джихун вынудил его жить по расписанию. Энергии Сынгвана хватает, чтобы носится по бункеру и пытаться заражать всех весенним настроением. Он яро убеждает каждого, что через две недели весна и что пора бы уже готовиться к первым вылазкам на поверхность. В Штабе на это молчат, и Сынчоль в один день случайно роняет, что бункер откроют только к середине марта, если не к концу. Сынгван гаснет как спичка, и Вону не знает как его утешить. Мингю и Хансоль на поверхности уже третий месяц. Вону ненавидит зиму. Бункер открывают неожиданно в первый день марта, и никто ничего не успевает понять. Вот Сынчоль сидит с ними в столовой, слушая тщетные попытки Сунёна их всех приободрить, и вот он уже несётся вверх, под ярко-красным освещением. Почему Сынчоль не знал про открытие ворот, Вону не понимает, но спешно бросается за всеми остальными на верхний уровень. Боги, ему бы увидеть только одного человека. Наверху Донхо пытается остановить хаос, но тонет в нём, потому что у ворот кто-то кричит. Люди выстраиваются у входа на верхний уровень, Вону хватается за Сынчоля, который пробивается вперёд, и крепко держит руку Сынгвана. У него почти останавливается сердце и перестаёт функционировать организм. Они вырываются на этаж, где инженеры уже заканчивают открытие люка. Сверху скатывается снег, тут же заполняя собой пространство вокруг спуска. Сынчоль уходит куда-то к инженерам, а Сынгван сильнее сжимает его ладонь. - Они же знают, что мы открыли люк? Вону не знает. Он не шевелится до тех пор, пока ещё холодные лучи солнца не касаются его лица, а морозный воздух не проходится по коже. Снег останавливается у его ног. Он хочет сорваться вперёд, подняться по этому заснеженному входу наверх, на солнечный свет, но понимает, что наверху слишком холодно. - Хён, рация...- шепчет почему-то Сынгван. Сынчоль уже помогает расчищать уровень от снега, Донхо с инженерами проверяют исправность механизмов, и Вону хочет сорваться к старшему, чтобы узнать хоть что-то об отряде, ушедшем в конце осени. - Что рация? - Мы можем использовать её, Хансоль говорил о какой-то частоте, ты помнишь? - Если вы откроете люк раньше, или у вас вдруг улучшится оборудование, выйди на волну C9EF (27.065 МГц),- говорит Вернон, проверяя крепления на рюкзаке. - А что на частоте?- не понимает Чон. - Это гражданский диапазон, но сейчас его никто не использует. Вону подрывается с места к одной из панелей на стене. - Оно должно быть тут... Маленькое, почти незаметное углубление, предназначенное для радиовещателей старого поколения. В нём он находит маленькое устройство, размером чуть больше своей ладони. При включении экран приветливо мигает. - Как хорошо, что раньше батарейки были мощнее,- шепчет он, настраивая нужную частоту. - Говорит база, кто-нибудь нас слышит? Говорит база, кто-нибудь нас слышит? К нему кто-то подходит, но Сынгван просит всех молчать, пока Вону пытается выйти на связь хоть с кем-то. Ему кажется, что это единственная надежда связаться с Мингю и Хансолем. - Что он делает?- к ним подходит Джонхён, но все кидают на него свирепый взгляд, и он смиренно замолкает. Вону пробует ещё пару раз, но в ответ только тишина и сердце его все чаще пропускает удар. Сынгван крепче сжимает его плечо и лицо его с каждой минутой мрачнеет. - Не думаю, что они ответят,- доносится сзади, и Вону оборачивается, чтобы узнать чьи это слова. - Вернуться, - строго говорит Сынгван.- Он обещал,- уже тише. Вону непослушными пальцами сжимает микрофон рации. В тот день им никто не отвечает. Следующую неделю он помнит как в бреду. Обрывки воспоминаний снятся ему во снах: Джихун уводит его от выхода из бункера, Сунен ведет его на ужин, Джонхан заставляет думать о работе. Скоро снег оттает, и до тех пор пока солнце вновь не стало жечь, нужно успеть подготовить как можно больше групп к вылазкам на поверхность. Вону помогает инженерам, помогает медикам, и решает, что тоже пойдет наверх. Джихун меняет ему курс тренировок, и на второй неделе Вону сознательно записывается в добровольцы на вылазку. Вону сосредотачивается на тренировках настолько, что замечает Сынгвана только через две недели. Младший тоже стал добровольцем, и как Вону узнал, записался в его группу медиком. Они ничего друг другу не говорят, потому что теперь их мир сузился до двух людей. Ещё через неделю Сынчоль сообщает о том, что первые вылазки начнутся в конце апреля, и что солнце в этом году разгорится к июлю. За три месяца они должны будут найти других выживших, связаться с бункерами, а может наткнуться на уцелевший город. Вону и Сынгван решают, что искать они будут только двоих, для них ещё, выживших. Но на поверхность они так и не выходят. Ни в апреле, ни в мае. Бури рушат их планы, а потом уже слишком поздно что-то делать: солнце начинает сжигать поверхность земли. Сынгван перестаёт разговаривать со всеми, иногда он приходит к Вону, чтобы молча смотреть ему в глаза, и молча уйти к себе. Вону же берёт больше рабочих смен. В его голове механика, недостающие запчасти и поломки в бункере. Сунён исправно приходит за ним уже по два раза в день, чтобы увести на обед и на ужин. Еды с каждым днём меньше, лекарств почти нет. Вону находит на станции биолога, и заставляет его посадить клубни картофеля. А ещё клубнику. Мингю всегда мечтал попробовать её. Вону собирает небольшую оранжерею, искусственный свет для растений тратит слишком много электричества, но уже через две недели появляются ростки. Сынчоль заставляет его встать на место главного и организовать свой мини-огород. На самом дне бункера они начинают выращивать растения. Клубнику Вону выращивает отдельно, и когда на них появляются цветы, мир вновь переворачивается. К нему бежит Джихун и кричит, что они вернулись. Как они потом оказываются на самом верху, он не помнит. Но помнит его, с отросшими волосами, с рубцами на лице, оставшимися как дар от льдов зимы, но улыбающегося. А рядом с ним Хансоль, тоже улыбается, щеки покрыты мелкими рубцами. Мингю за пару шагов оказывается рядом с ним. - Привет. - Я больше не поверю в твою весну,- шепчет Вону, прежде чем чужие руки обнимают его.