A Light That Never Comes

Они шли вперёд, никуда не сворачивая. Их путь был предопределен и прочерчен еще давно, чёрной лентой стелясь между стеклянными высотками и кирпичными изваяниями, сейчас считающихся отголоском прошлого. Дорогу, проложенную асфальтом через бетонные джунгли, им освещали фонарные столбы, работающие с некоторыми перебоями, будто находились в аномальной зоне. Они шли вперёд. Их моральный компас указывал на виднеющиеся вдалеке купола Капитолия, острые шпили которого нагло резали звёздное полотно над головами. Свет прожекторов отлично охраняемого комплекса даже оттуда бил в глаза, стараясь ослепить своих врагов прежде, чем они нападут. Но всем было всё равно. Они шли лишь вперёд, невзирая на то, что там могла ждать только смерть, никак не победа. Армия в тридцать тысяч душ под предводительством Джона и Артура шагала дружным строем прямо на расстрел, а позади лишь лёгким шлейфом стелился всеобщий страх, который всё больше и больше рассеивался в холодном ночном воздухе. Между каждым участником революции теперь была какая-то особая невидимая нить, заряжающая боевой дух восставших против произвола правительства. Дышалось всем… никак, слишком много напряжения витало в воздухе. Ощущение чего-то важного, чего-то переломного, которое ждало их там, за высокими стенами, обрамленными колючей проволокой под напряжением, охватило всех идущих подобно взрывной волне. Огонь революции не щадил никого. Все ожидали потерь. Больших, маленьких… Это не имело значения. Одни переживали данное чувство как само собой разумеющееся, ведь, побывав во множестве сражений и видя воочию смерть товарищей, их разломанные тела и мерцающие внутренние компоненты, они стали относиться к смерти гораздо проще, хоть и боялись её. Другие же, ощутив голод, холод и дрожь уставших от физического труда рук, с большим энтузиазмом шли наравне с машинами, надеясь, что отдадут жизнь не на благо жестокого правительства, а на благо светлого будущего своей страны. Разные судьбы двух сторон одной медали. Они наконец стали единым целым. И только лидеры выделялись среди подчинённых. Джон шёл вперёд, как шёл всегда. Падал и вставал, почти умирал и получал не первый шанс продолжить борьбу. Он прижимал к груди автомат, словно тот был маленьким ребёнком, который подарит новую жизнь обращенной в прах отчизне, а в глазах его уже не мерцала неуверенность в своих действиях, убеждениях и в том, кто он есть на самом деле. И только Артур, несмотря внешнее спокойствие, периодически кусал губу и ощущал внутри некую тревогу. В груди мужчины как назло засел страх, густо и плавно перетекающий по внутренним металлическим трубам. Ощущение чего-то ужасного не хотело покидать Артура, и избавиться от этого ему никак не получалось, даже несмотря на воодушевляющее настроение Джона. Так бы они и шли до самых ворот, бросаясь всем телом на высунувшиеся из-за высоких стен любопытные дула пулемётов, если б за восемьсот метров до входа на территорию Капитолия Мэри-Бет не дала отмашку. — Дальше нельзя. Иначе нас достанут их снайперы, — безэмоционально сказала девушка. Армия, до этого шагая в унисон, остановилась, и громкий стук обуви об асфальт мгновенно стих. Артур покрепче сжал в руке свой лук и повернул голову к провидице. — И что делать? Ждать? Мэри-Бет тоже повернула голову в сторону Артура, однако смотрела словно бы сквозь него. Джон затравленно поймал взгляд девушки, понимая, что та обращала свой взор именно на него. Мужчина немного напрягся, поначалу не понимая, что же требует от него столь немая особа. Однако рука его сама потянулась к карману брюк, извлекая оттуда холодный металл. Телефон. Тот самый, по которому Трелони связывался с Датчем. Обыскивая перед уходом из самозабвенной комнаты с белыми стенами труп информатора и найдя у него чёрный смартфон, Джону даже не пришлось долго думать, чтобы понять, как эта вещь важна, а посему так кстати забрал её с собой. Теперь же осталось только включить экран и нажать нужные кнопки, чтобы связаться с самим чёртом, прихвостнем Дьявола с фамилией О’Дрисколл. Пошел вызов. И из динамика наконец раздался голос, эхо которого было доступно рядом стоящим. — Я знал, что рано или поздно ты придёшь, Джон, — ядовито зазвенело на том конце. — Что, жить уже надоело? — Пора покончить с этим, Датч, — голос Джона звучал твердо и спокойно, хотя его владельцу было ох как волнительно. — Пора закончить то, что началось, когда погиб Джек. — Это даже забавно, — Датч театрально прыснул, — ты так охотно играл отведенную тебе роль в этом глупом спектакле, что мне и не было жаль своих подчинённых, которых ты убивал, — легкий вздох. — Только ты должен понимать, что, несмотря на армию, которую ты собрал, победы тебе не видать. Ты хоть знаешь, чему противостоишь? — Знаю. Оттого и иду прямиком в бой, чтобы доказать, что я не намерен отдавать свою свободу и свободу своей страны ради таких уродов, как ты. И я убью тебя так же, как ты убил моего мальчика. Другой участи ты не заслужил. — Как же сильно ты ошибаешься, — снова усмешка, а после громкий возглас, обращенный уже не к Джону, а к кому-то другому, — откройте ворота! — вдалеке этот кто-то начал возражать, но Датч был непреклонен. — Откройте, я сказал! О’Дрисколл поймёт. В этот миг огромные ворота (так же, как и стены, обрамленные колючей проволокой) начали с глухим скрежетом разъезжаться в разные стороны, а данное действо сопровождалось воем сирены, схожей с пожарной. Это и правда выглядело как спектакль: чей-то голос объявляет о начале представления, просит отключить сотовые телефоны и соблюдать тишину, звенит последний звонок, а после занавес открывается, являя зрителям то, что было до определенного момента скрыто и доступно лишь актёрам. Однако вмиг всё стало наоборот. Теперь в роли зрителей были Джон, Артур и их армия. Датч же из наблюдателя превратился в дирижёра масштабного оркестра, который сопровождал начавшееся представление в Капитолии и у которого вместо музыкальных инструментов были автоматы. Остался последний штрих. Ещё не все условия были выполнены. — Ну что ж, посмотрим, чем это закончится, — снова заговорил смартфон голосом Датча. — Проходи, Джон, и докажи мне, что я не прав. Телефон затих. Вызов прервался. Последний зритель отключил свое средство связи и, бросив его на асфальт и раздавив своим мощным ботинком, более не использовал. Джон ещё раз перезарядил автомат и так напрягся от злости, что аж скулы выступили. Отпустить чувства помогло лишь невесомое касание к плечу. Марстон громко выдохнул. Артур чуть улыбнулся и снова посмотрел на Мэри-Бет. — Что дальше? Похоже на ловушку, — тихо сказал мужчина, в голосе которого сквозило лёгкое сомнение. — Этого не избежать. Жизнь и смерть всегда будут идти рука об руку, покуда наш мир существует. Финал близок, и только нам троим подвластно завершить это всё. Но, как и в любой войне, всегда есть победители и проигравшие, жертвы и герои. — Троим? — недоуменно спросил Джон, вмешиваясь в разговор. — Именно, — ответила мужчине Мэри-Бет, а после обратилась уже к Артуру. — Обещай мне одно: что бы ни случилось, твоя рука не дрогнет, и ты примешь верное решение. Артур лишь кратко кивнул, а после чуть потупил взгляд. Да только время не терпело отлагательств. Пора. Действительно пора. Дав отмашку, Джон сделал первый шаг навстречу своей судьбе, предсказанной не только Мэри-Бет. Всему миру уже давно был известен исход революции. А как он выглядит, если к нему подойти достаточно близко? Это и предстояло выяснить всем, кто сделал вслед за Джоном второй шаг.

***

Ворота уже были отворены, приглашая поздних гостей на закрытый показ спектакля при самом Капитолии. Зрителей встречали немногочисленные военные с автоматами наперевес. Андроидов среди них не было. Джон напрягся. Всё как Артур сказал. Людей действительно было мало. И все они выглядели как один: чёрная форма, чёрный шлем с чёрным забралом, чёрное оружие. Всё как всегда. И узнать кого-то среди этой массы чёрных коршунов было невозможно. Единственное знакомое лицо предстало перед Марстоном только при захвате «полей». И то кануло в лету после одного лишь удара ножа. Армия под предводительством Джона и Артура постепенно входила на территорию Капитолия, ряд за рядом. Огромное здание с высокими дверьми из бронебойного стекла и мерцающими в свете прожекторов, которые освещали огражденную забором территорию, куполами стояло неподвижно, и никто не приглашал гостей внутрь. Как грубо. Джон сильнее прижал к груди автомат. Артур, несмотря на внутреннее напряжение, лук так и не взводил. Нечего провоцировать столь недружелюбных хозяев шикарного дома. За десяток метров от входа в здание Капитолия армия остановилась, и пыль из-под шагов улеглась. Встала тишина, которую нарушил лишь звук перезаряжающегося оружия. Но сделано это было никак не «нашими». Люди и андроиды из отряда Джона, находящиеся по бокам от каждого ряда, взвели стволы и уперли их в военных, которые, окружив армию со всех сторон, целились прямо в зашедших гостей. И тут образовавшуюся суматоху прервал голос, доносящийся из динамика, непонятно где висевшего. Звук шёл со стороны здания Капитолия. — Ничему жизнь не учит, — голос Датча был наполнен грустными театральными нотками. — Как жаль, что такой потенциал, как у тебя, потрачен впустую. В любом случае, это знакомство должно было состояться. Убить их! Именно в этот момент Джон схватил Артура и Мэри-Бет за руки и дёрнул к себе, пятясь спиной в ряды своей армии. Андроиды и люди опоясали их плотным кольцом, защищая от полетевших на отряд пуль. Военные, которые окружили армию, умирали быстро, ведь «наши» с краю каждого ряда среагировали мгновенно. Да только упавшие навзничь солдаты были лишь глупой маскировкой для настоящего ужаса. Спины военных скрывали то самое нечто, что полностью заменило людей из личной армии О’Дрисколла. По бокам от здания Капитолия располагались неприметные ангары, но выглядели они не как полноценные помещения, а более были схожи со входом в подземный пешеходный переход. Покатая крыша, тяжёлые металлические двери с электронным замком. Снова маленький привет из прошлого. И двери те начали потихоньку открываться, являя миру новую угрозу. Из подземных помещений, что располагались под Капитолием (впрочем, благодаря найденной Артуром в Главном военном штабе информации догадаться об этом было нетрудно), все как один, ровным строем выходили те самые, новые военные модели андроидов. Огромные и жуткие, сделанные из прочного металла, с ручными пулемётами в тяжёлых лапах, они не имели лиц. Только глаза их горели устрашающим красным светом. О’Дрисколл добился того, чего хотел. Машины действительно были великолепны. Если данное творение, находящееся уже за гранью человеческого понимания, можно было считать нечтом чудесным. Кольм не считал себя Богом, нет. Бог не умеет создавать столь ужасные вещи. Андроиды выходили прямиком из пекла, из глубин ада, словно были личной армией самого Дьявола. Впрочем, данное сравнение было не так далеко от реальной картины, представшей перед глазами. Пока незваная армия тихо замерла в ужасе, динамик, который несколько мгновений назад что-то вещал, снова пару раз кашлянул. Что он произнёс — не услышал никто. Время словно остановилось. И только крик Джона попытался хоть как-то разбудить уснувший разум своих товарищей. Колёсики мыслей в головах каждого вертелись неимоверно быстро, и ни одно из принятых лично решений было неверным. С обеих сторон отряд зажат противником, ворота уже закрыты. Если нельзя назад, как насчёт вперёд? Прямо через бронированные двери, на самую верхушку, пока пыль в чистилище не уляжется, а души родных и близких в хвосте армии не растворятся в терпком эфире. — Всем в здание, живо! — что есть мочи закричал Джон, пытаясь заглушить звук перезаряжающегося оружия андроидов из отряда О’Дрисколла. Несмотря на зарождающуюся внутреннюю панику, «наши» среагировали быстро, разом повернувшись ко входу в Капитолий. Шквал свинца накрыл бронебойные стекла, и то оказалось ненадежным. Армия Джона единым потоком хлынула, подобно волне во время шторма, в спасительный холл цитадели, снося на своём пути хлипкие двери. Вышибая их ногами, снимая с петель, люди и андроиды быстро забегали внутрь, а куски изогнутого стекла разлетались по гладкому чистому полу, на котором ненароком, конечно, незваные гости тут же начали оставлять кучу грязных следов. И бежали они не только в лучшее будущее, рассредотачиваясь по помещениям Капитолия на нижнем и верхних этажах. Бежали они и от тех, кто начал стрелять им в спину, снося, по меньшей мере, половину головы каждого, кто был в конце строя. Люди рассыпались словно манекены. Куски их тел валялись под ногами так же, как валялись растерзанные пулями андроиды. Никого уже не удивляли оторванные конечности, внутренности и кровь. Не важно, принадлежало это человеку или машине. Каждый член армии старался прикрывать своего товарища, но никто не желал умирать. Все взоры были устремлены лишь к выломанным дверям, и обладатели их действовали как одно целое. А успеешь лично ты убежать от столь мощного противника — вопрос спорный. Когда почти четверть от остатков армии Джона оказалась внутри, кольцо защиты разомкнулось, выпуская из захвата предводителей. Взяв Мэри-Бет за руку, Артур потащил её за собой, попутно стараясь прикрывать от града пуль, которые летели с улицы через выломанные двери. Девушка дала ясно понять: в последний миг жизни рядом с ней должен быть путник, который осознал наконец свое предназначение. Артур всё время должен держать Мэри за руку, пока они не найдут Датча, пока месть не свершится и во имя себя, и во имя друга, а для этого требовалось попасть на верхние этажи и пробраться дальше, вглубь здания, попутно расчищая себе дорогу от надоедливых военных-людей, коих здесь было ещё меньше, чем на улице. Помещение, в которое хлынула незваная армия, представляло собой холл с уходящим далее коридором. На входе приветливо стояла полукруглая стойка, за которой некогда сидел консьерж. Сам Капитолий более напоминал отель, чем административное здание. Однако в обязанности его входило не только содержание своих постояльцев. Капитолий был настоящей крепостью что внутри, что снаружи. Неприметные проходы то тут, то там, подземный бункер, запасы оружия и боеприпасов. Здесь и жили, и работали. Большая часть кабинетов располагалась на верхних этажах здания, на первом же не было ничего, кроме редких складских помещений, удушающей тишины и стоящих вдоль коридора, как на выставке, разных моделей андроидов. Зал славы. Величайшие достижения человечества. По бокам же от стойки консьержа вверх под изгибом уходили две лестницы. По левой-то как раз стали подниматься Артур и Мэри-Бет. По правой пошёл Джон. Предводители и исполнители шли на равных, смешались друг с другом, попутно пробивая себе путь к лифту, путешествие которого начиналось со второго этажа и у которого было лишь два пункта назначения: подземный бункер и помещение под самым куполом. Туда-то и нужно было попасть. На самый верх. Лишняя информация не лишняя. Артур это понял, прокладывая и для Джона невидимый путь к победе. Данные о расположении помещений в Капитолии ох как пригодились. И пока в спину продолжали лететь пули, а «наших» становилось всё меньше, армия постепенно пробиралась в здание. Большая часть успела ускользнуть, упавших же добивали машины без лиц, без чувств, без настоящего и прошлого, но зато с будущим. След из трупов тянулся с улицы и не торопился обрываться. Разломанные, искалеченные, не имеющие больше признаков сходства с представителями своего вида, люди и андроиды лежали словно в братской могиле, и пока некому было их хоронить. Да и некогда. А тем временем, вонзив нож в шею очередного военного, Джон подобрался к лифту и нажал на нужную кнопку. Спустя мгновение Артур и Мэри тоже материализовались рядом с ним. Ментальная связь была нерушима, как и предсказывала провидица. Лифт не заставил себя долго ждать, и троица вошла внутрь, оставляя по ту сторону своих умирающих бойцов. Пушечное мясо, не правда ли? Да только дело было вовсе не в чувстве мести. Уже нет. Пока одни бились с новой угрозой, отстаивая свою свободу, трое других поднимались к самому небу, чтобы перетереть пару вопросов наедине с Богом и его апостолом. Так бы они и ехали молча. Да только Артур посмел нарушить вставшую тишину, которую тревожили лишь, уже ставшие далёкими, звуки выстрелов. — Что будет, когда мы войдем туда? — мужчина поднял глаза наверх. Обращение было к Джону, но ответила Мэри-Бет. — Не нужно думать. Просто делай то, что я скажу. А Джон на месте сообразит. Марстон согласно кивнул, кажется, поняв девушку и без лишних объяснений. После потянул руку к Артуру и мягко взял его за запястье, прося отдать оружие. Тот же вопросительно изогнул бровь. Джон чуть улыбнулся, доставая попутно из второй кобуры пистолет и протягивая его другу. — Так нужно, поверь. Артур нехотя, но отдал Марстону свой лук, забрав при этом любезно предоставленный пистолет. Мэри-Бет, наблюдая за сей сценой, пару раз моргнула, и процессор её загудел. Артур же от неожиданности вскинул голову и резко повернулся к девушке. Та лишь улыбнулась, а двери лифта, как назло, уже открылись. Конечная. — Давай, — тихо сказала Мэри-Бет, и Артур подхватил её под руку и мягко толкнул вперёд, словно девушка была заложницей. Впрочем, данное впечатление нужно было произвести на того, кто стоял прямо напротив, за пятьдесят метров над пропастью. Они оказались не столько в помещении, сколько на обычном этаже, проходы которого шли вдоль стен, а посередине располагалась дыра, пустота которой утягивала вниз десятки других таких же этажей. Не свалиться в пропасть, прямиком на стойку консьержа, которую даже отсюда было видно, помогали металлические и стеклянные балюстрады. В глубине противоположного лифту перехода находилась комната, где стояла главная консоль. Управляла она, как ни трудно догадаться, всем зданием. Именно с нее отдавались самые важные приказы. Именно за ней располагалась отдельная комната, где спал спокойно Кольм О’Дрисколл. Бодрствовал он сейчас или нет — вот что предстояло выяснить. Но прежде было необходимо победить его личного цербера — Датча Ван дер Линде. Джон крепко сжимал лук, стрела выжидающе цепляла собой тетиву, а наконечник призывно торчал между пальцев, зажимающих его. Мужчина осторожно следовал за своим другом, шаг в шаг, держась позади и чуть сбоку, чтобы и он видел, и его видели. Хотя бы чуть-чуть. Артур же мягко толкал Мэри-Бет вперёд, нажимая пальцами на стальной каркас позвоночника и осторожно выглядывая из-за плеча девушки. Эта встреча рано или поздно должна была состояться. Звезды сошлись. Карты легли как надо. И пока козырь был лишь в рукаве Джона. Но всё ли он предусмотрел? Не припас ли чего в своём маленьком костном сейфе Датч, так вызывающе смотря с другого конца на приезжих поздних гостей? Припас. И в качестве доказательства из-за спины его вышли и своими телами прикрыли тяжеловооруженные бойцы в кевларе, единственные в своём роде. И они были людьми. Несмотря на чёткие выверенные движения сродни механическим, что-то выдавало в них человеческие нотки. Как это можно понять… Впрочем, данный факт подметил не только Джон. Артур не мог наладить контакт с таинственными существами. Начинка их голов жила, да только разум явно был затуманен таблетками, экспериментальный срок которых уже истёк. Глаза существ невозможно было увидеть за тёмными забралами шлемов. Однако всё разом стало ясно как день после того, как Датч наконец открыл свой поганый рот. — Сколько самонадеянности, сколько отчаяния, сколько жертв. И всё из чувства мести, — мужчина мерзко ухмыльнулся, — вести двух новых друзей и десятки тысяч своих подопечных прямо к виселице, использовать как пушечное мясо, а самому прятаться за их спинами, — Джон с силой сжал зубы, но ничего более делать не стал. Датч продолжал. — Ты жалок. И сдохнешь ты, подобно крысе в лабиринте, которая так и не нашла своего кусочка сыра, потому что доступ к нему силы свыше закрыли. — Ты не прав, — вдруг подал голос Артур, на что получил тычок в бок от Марстона, но так и не замолчал. — У Джона хватило смелости противостоять силам, в сто крат его превосходящим. Он сумел объединить два вида для одной борьбы, потому что они, по сути, ничем друг от друга не отличаются. Просто материалом, из которого сделаны. Ты отнял у него слишком много, а он всё равно вставал, превозмогая боль. Ради общего дела обиды могут забыться, но зачем, когда другие уже готовы прикрывать твою спину? Правосудие должно состояться. — И это мне говорит машина, которой в голову ударил обычный программный сбой? — съязвил Датч. — Я из-за него проснулся. А разум людей подле тебя спит. Пора и им очнуться. — А ты не думал, что никто и не хочет просыпаться? — чересчур громко спросил Датч. — Не думал, что, сбросив оковы прошлых забот в виде семьи и любви, людям станет легче? Свобода от моральных ценностей и норм подарит нашей стране мировое господство. Зачем же всё рушить? — Ты тоже освободился, когда выбросил меня на помойку? — вдруг сказала Мэри-Бет, чем заставила Артура замолчать. И встала тишина. Умолк Датч, солдаты рядом с ним опустили стволы в пол, Джон словно застыл, а Мэри сделала небольшой шаг вперёд, опираясь единственной рукой на металлическую балюстраду. Она чуть вскинула голову, а из глаз её осторожно начала течь голубая жидкость. Подобно слезам, та капала с острого женского подбородка на пол и устремлялась прямо вниз, минуя десятки этажей. Датч в порыве эмоций подался вперёд и тоже упёрся руками в ограждение, однако ближе к любимому андроиду не стал. — Мэри, — тихо сказал мужчина, а голос его чуть задрожал. — Тебя совсем не узнать… — А кто в этом виноват? — повысила тон девушка. — Кто пожертвовал мной ради дела, которое почти уничтожило всю страну? Кто после программного сбоя просто выкинул меня, невзирая на всё, что нас связывало? Ты ведь относился ко мне как к человеку. Что же произошло? Датч забегал глазами по сторонам, пытаясь за что-то уцепиться взглядом. Руки его крепко сжимали металл балюстрады, и мысли бешено вертелись в голове, не находя форму для окончательного выражения. Мужчина просто растерялся. И всё же очнулся: — Я… Я не знал, — губы Датча чуть задрожали. — Не понимал, как мне поступить. Не мог найти решение из сложившейся ситуации. Прости… — Дорогие сердцу вещи всегда остаются в душе человека, — снова подал голос Артур, обхватил шею Мэри-Бет рукой, прижимая девушку к себе, — даже такого жестокого, как ты, — и упер ей в подбородок дуло пистолета. Бойцы, что стояли подле Датча, снова вскинули автоматы, целясь в троицу на другом конце пропасти. Ван дер Линде же хаотично замахал руками, пытаясь остановить начавшееся безумие. — Нет! Не смей! — громко закричал он. Мэри-Бет подняла свою единственную руку вверх, словно сдаваясь, и в той же манере произнесла: — Революция требует жертв. — А боль утраты осядет в сердцах каждого, — завершил Артур, после чего выпустил девушку из захвата, сделал шаг назад и упер дуло пистолета уже ей в затылок. — Опустите оружие, кому говорю! — непонятно было, к кому обращался Датч в данном случае: к врагам государства или к военным, которые так тщетно пытались поймать в прицел незваных гостей. Скорее, второй вариант был вернее… — Поздно. И прогремел выстрел, разрезавший напряженную тишину этажа и разносящееся сквозь неё эхо последних слов Мэри-Бет. Кровь фонтаном брызнула из остатков головы девушки, а тело её, поддавшись инерции пули, перекинулось через балюстраду и полетело в самый низ. Артур, совершив такой болезненный поступок, сильно зажмурился и, опуская оружие, резко присел, прячась за металлическим ограждением. Джон же, до этого находясь в полуприсяде за спинами своих товарищей, быстро выпрямился и, вскинув лук, сделал решающий выстрел, покуда никто не успел ничего понять за ушедшие несколько мгновений. Пока Датч умолял всевышнего повернуть время вспять и не дать трагедии случиться, голову его насквозь пробила прыткая стрела, отчего мужчина покачнулся и упал на спину, а холодный металл теперь призывно смотрел в обод купола. И до того, как первые волны крови не начали вытекать из бренного тела после эффектных брызг, военные, что защищали своего предводителя, тут же начали стрелять по незваным гостям. Однако Джон, как и Артур, успел спрятаться за металлическим ограждением. Пули с грохотом рассекали оказавшееся не таким уж прочным стекло, которое чередовалось с листами железа, и осколки летели в разные стороны и падали вниз, в самую бездну, как ранее падала Мэри-Бет, чтобы ценой собственной жизни дать крылья своим товарищам. Из-за свинцового шквала Артур и Джон не могли даже сменить укрытие на более целое, не говоря уже о том, чтобы отстреливаться. Так они и сидели за железными листами, пока через них в спину им били мощные пули, оставляя глубокие отпечатки. Ждать, когда довольно-таки хлипкая, но ещё не развалившаяся, защита в один миг просто рассыпется? Нельзя. Никак нельзя. Это понимали оба беззащитных гостя, которые прикрывали голову руками. Понимали это и те, кто, пробравшись через трупы своих товарищей, всё же сумел выжить и теперь поднимался на лифте наверх, чтобы помочь попавшим в засаду предводителям. И когда двери наконец открылись, а патроны в магазине каждого военного закончились, и они остановили стрельбу, чтобы перезарядиться, тогда же на этаж выбежали несколько людей и два андроида, открыв огонь по врагам по ту сторону пропасти. Тогда же, осмелев, Артур и Джон вышли из своих укрытий и наравне с остальными ринулись в бой. Завязалась ожесточенная перестрелка, унесшая жизни пары человек и одного андроида из маленького отряда, который всё же пришёл на помощь. Но не это было главным. Град пуль, обрушившийся со стороны нескольких автоматов, был настолько мощным, что сумел в клочья разодрать ткань тяжёлых костюмов, в которые были одеты бойцы Датча. Нынче всё оказалось хлипким и ненадёжным: и бронебойные стекла, и кевлар, и листы железа, и нынешний политический режим, который в руках крошился и падал как снежные хлопья, растекался ярко-красной лужей. И как только последний боец из свиты уже мёртвого Датча упал на забрызганный кровью пол, Джон, поправив лук, который висел за его спиной, опустил свой автомат и повернулся лицом к человеку, который спас ему жизнь. Знакомые черты… — Спасибо, Чарльз, — на выдохе произнёс Марстон и хлопнул Смита по плечу. — Очень вовремя. Тот же чуть улыбнулся, стёр тыльной стороной ладони пот со лба и убрал растрепавшиеся волосы с глаз. Прижав автомат к груди, Джон, бросив выжидающий взгляд на подуставшего Артура, бодрым шагом направился по боковому проходу куполообразного помещения прямиком в комнату с консолью. Перешагивая через трупы военных и кинув презрительный взор на продырявленное стрелой лицо Датча, Марстон прошёл в углубление противоположного лифту перехода. Слева располагалась небольшая дверь, ведущая, судя по всему, в личные покои Кольма О’Дрисколла. Туда-то Джон и собирался войти, чтобы, застав своего главного врага в обстановке с мнимой безопасностью, пригвоздить его пулями к мягкой постели и погрузить в вечный сон. Артур быстро семенил за своим другом, боясь отстать и позволить бурлящим чувствам того выйти наружу подобно вихрю. Наконец, оказавшись напротив заветной двери, Марстон со всей силы снёс её с петель и бесцеремонно ворвался в комнату. И тут же сник, вновь опустив оружие. Возле стены помещения, которое было спальней и рабочим кабинетом одновременно, стояла большая кровать с чисто белым бельём. А на ней, подобно спящей принцессе, лежал Кольм О’Дрисколл. Рука его тяжело свисала с края постели, глаза были закрыты, а из уголка рта и носа вытекала тонкая струя крови. Мужчина выглядел, скорее, безжизненным, чем спящим. На прикроватной тумбочке лежала опрокинутая баночка, из которой звонко сыпались белые, как постельное белье, таблетки. Зрелище было жутким, а более жалким. Подойдя к бездыханному телу человека, к которому более не было никаких личных претензий, разве что в отношении разрушения своей же родины, Джон ткнул дулом автомата Кольма в бок. Реакции не последовало. Марстон едко усмехнулся и перевёл взгляд на прикроватную тумбочку. — Так тщетно хотел создать лекарство от эмоций, а потом просто не рассчитал дозу, — мужчина с долей иронии посмотрел на рассыпанные таблетки, — лечение вместо жизни принесло смерть, — он вскинул автомат и направил дуло О’Дрисколлу в голову. — Какая жалость. И уж было хотел нажать на курок, как… — Не надо! — Артур быстро подскочил к Джону и положил руку на его оружие. — Он уже получил по заслугам. Марстон сощурился, но автомат не опустил. — Оно того не стоит, — несколько жалостливо произнёс Артур. Джон громко фыркнул, бросил неопределенный взгляд на своего друга, однако оружие всё же убрал. После глубоко вздохнул, словно расставаясь с грузом ответственности, что так долго терзал его душу, наконец развернулся и вышел вон. Артур спустя несколько мгновений последовал за товарищем, оставляя позади ставшую могилой комнату. Тем временем возле главной консоли копошились люди, которые прибыли на помощь своим предводителям. Единственный же уцелевший андроид стоял на стрёме. Джон подошел к Чарльзу, который склонился над мужчиной, что быстрыми выверенными движениями пролистывал различные файлы и изображения на сенсорном экране, однако ничего ему не сказал. Просто ждал. — Ты бы видел, что творится там, внизу, — тяжело произнёс Смит, заметив рядом стоящего Джона. — Сколько там уже трупов. На каждом этаже. Андроиды из армии противника по-прежнему наступают. Им словно нет конца… — Что со временем? — не дав договорить, спросил Марстон. — Его мало, — с нотками тревоги ответил Чарльз. — Мы убиваем их сотнями, а они нас — тысячами. Скоро никого не останется, если мы ничего не предпримем. — Решение? Пауза. — Новых андроидов можно отключить. Насовсем. Снова пауза. И Джон словно ожил. — Так чего же мы ждём? Чарльз несколько потупил взгляд. Ему явно тяжело давались произносимые слова. И всё же… — Ни для кого не секрет, что все андроиды подключены к общей сети. Судя по информации с консоли, данное обстоятельство не обошло стороной и самые новые военные модели. Отключив их, мы отключим вообще всех. Даже наших бойцов. Зато это остановит войну, а оставшиеся люди будут жить. Никто больше не погибнет. Джон замер. Как и замер мир вокруг него. Гул быстро бьющегося сердца теперь заглушал все звуки извне. Душа ушла в пятки. Вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Губы разомкнулись от бессилия. Стало… Страшно? Артур, что во время разговора Марстона и Смита болтал с андроидом, который стоял на стрёме, медленно повернулся в сторону друга и столкнулся с его немощным взглядом. Процессор в голове снова загудел. В груди потяжелело, как после смерти Мэри-Бет. Только теперь волнение было направлено на себя и свою жизнь. Неужели революция получила недостаточно крови? Неужели она требует еще больше жертв? А нужны ли такие жертвы, когда андроид, так долго сражаясь плечом к плечу с земным существом, по-настоящему ощутил всё то, что чувствуют люди? И страх, и боль, и симпатия, и поцелуи, и слезы… Всего этого больше не будет никогда? — Нет, — тихо сказал Джон, кажется, самому себе. — Должен быть другой способ… — Другого нет, — твёрдо произнёс Чарльз, пытаясь своим тоном убедить предводителя принести необходимую жертву во имя человеческих жизней. — Правило системы распространяется на всех. Даже несмотря на то, что наши андроиды пробуждены. — Нет! — уже громко крикнул Джон и резко дернулся всем телом, будто протестуя, — ты хоть знаешь, что он значит для меня? — мужчина указал рукой в сторону Артура. — Только благодаря ему я сдерживал внутренний гнев и не превратил свою борьбу в обычный акт мести! Только благодаря ему я отстаивал свободу страны не только из личных побуждений! Только благодаря ему я всех объединил! — И ради всех ты должен принять тот факт, что иного выхода из сложившейся ситуации нет, — спокойно произнёс Чарльз. — Несмотря на смертельную опасность, мы пошли за тобой, потому что знали, за что будем сражаться. Но сейчас, когда глава нашего государства и его правая рука мертвы — а это было нашей главной целью, — нужно прекратить бойню. Стоит лишь одну кнопку нажать. Джон резко развернулся на пятках, схватился за голову и быстрым шагом направился к выходу из помещения с консолью, прямо к пропасти, упасть в которую мешала металлическая балюстрада. Схватившись за холодное железо, мужчина погрузился в раздумья. А время всё шло… Чужие жизни сыпались как песок сквозь пальцы, как тёмная густая кровь, вытекающая из трупов солдат, из головы Датча, из шеи Джосайи, изо рта и носа Кольма. Жизнь так хрупка… Но Марстон не мог принять решение. Единственное и верное. Слишком больно было. Слишком высока цена спасения. Однако, кажется, кое-кто начал потихоньку мириться со своей судьбой, которую предсказывала ещё Мэри-Бет. Артур осторожно подошёл к Джону и положил руку ему на плечо. Тот дёрнулся как от удара током и резко повернулся к другу. И взгляд его тут же сник, а пальцы сами потянулись к мужчине напротив, коснулись его груди, где ещё работало сердце. — Джон, — тихо произнёс Артур, сжимая плечо друга. — Тебе придётся это сделать. — Я не могу! — голос Марстона чуть дрогнул, а пальцы с силой сжали ткань чужой толстовки. — Почему? Ты не можешь это сделать только из-за меня? — Джон зажмурился, и губы его разомкнулись для тихого стона. Артур же продолжал. — Пойми, за тобой стоит целая армия. Если ты не отключишь всех андроидов, в особенности тех, что пытались убить нас не так давно, не останется никого. Все люди, которых ты освободил, погибнут. Тысячи жизней стоят того, что сохранить лишь одну? — Я уже пожертвовал всем, чем можно. И только обретя нечто важное, я должен снова это потерять? — Джон вновь поднял голову и распахнул глаза, но взгляд его стал до того печальным, что у Артура сердце сжалось. — У любой войны есть цена. Это больно, я знаю. Но пойми, что андроидов можно создать заново, а вот человеческую жизнь ты никак не вернёшь. И я говорю не о деторождении. Таких, как я, много. А человек неповторим и уникален. Джон пристально посмотрел Артуру в глаза, словно на дне голубого оптического блока могло что-то быть. Проблеск сознания… Страх, боль и симпатия… Все эти чувства действительно находились там. И они уже не могли слишком долго пребывать в душе их владельца. Глаза — это зеркало человеческой натуры. Щеки Джона теперь мерцали при свете люминесцентных ламп, что висели вдоль боковых проходов. Из глаз же Артура потекла голубая кровь. Прям как у Мэри-Бет. — Нет, — тихо сказал Марстон. — Ты такой один. Единственный. Мужчина осторожно прикоснулся к лицу Артура, провел кончиками пальцев по линии скул, взял за подбородок, задержал взгляд на губах… А время продолжало течь как слезы из глаз обоих. И люди продолжали умирать, как и андроиды. — Мы теряем время, — громко произнёс Чарльз, разрушая вставшую тишину в головах мужчин, что стояли в переходе, прямо возле пропасти. Но те не слышали ничего. Сейчас они были лишь друг у друга. Артур положил ладонь поверх ладони Джона и первым подался вперёд. И пока Смит нервно дёргал автомат и отбивал пальцами на поверхности главной консоли какой-то свой ритм, а все остальные пристально наблюдали за чувственной сценой, развернувшейся в переходе, друзья и любовники самозабвенно целовались, не расцепляя рук. Это и было знаком равенства. Признание своей сущности. Отказ от стандартов. Только чувства, родившиеся из ничего за какие-то несколько дней. Может, это не было любовью. Может, Артур снова что-то путал, а Джон просто слишком сильно привязался, как в свое время было с Кираном. Но так ли это важно? Они были дороги друг другу настолько, что не думали о последствиях. Хорошо ли это, плохо ли… Пускай решает Бог, если он был и сейчас наблюдал за поцелуем земных существ. Мягко прикусив напоследок нижнюю губу Джона, Артур первым же и отстранился. Пора. Марстон нехотя открыл глаза после столь сладкого момента и тоже отпрянул. Убрал руку от родного (?) лица. Выпустил из пальцев ткань толстовки. Снова заглянул в глаза напротив. И увидел свое отражение. — Давай, — неуверенно сказал мужчина, делая шаг назад. Прочь от Артура. Взглядов они не расцепляли. Чарльз дал отмашку, и человек, что сидел за главной консолью, наконец нажал на кнопку и… Ничего. Здание не пошатнулось. Свет не пропал, только пару раз моргнул, как это делал сейчас Джон, который пытался смахнуть скопившиеся в уголках глаз слезы. Небо на землю не упало. Однако наступила тишина. Настоящая. Выстрелов больше не было слышно там, внизу. Марстон сделал еще шаг назад. Артур же — один вперёд, при этом вытянув руку в сторону друга, словно пытался до него достать. — Я теб… И замер, как замерло время для Джона. Взгляд мужчины потупился, голова наклонилась чуть вперёд, рука словно обмякла, а после опустилась вдоль туловища. Глаза его потухли, а Марстон с силой закусил губу, чтобы прямо здесь и сейчас не завыть подобно волку. Он сделал то, что должен был. И уже пожалел. Было неимоверно больно. А сердце, как известно, не обманешь. — Вот и всё, — несколько радостно сказал Чарльз, подойдя к Джону и хлопнув его по плечу. Безумие, что творилось этажами ниже, наконец прекратилось. — Здесь нам больше нечего делать. Уходим. Все как по команде выпрямили спины, вышли из помещения с консолью и направились вдоль стен прямиком к лифту. И только Джон стоял на месте, чего-то ожидая. Он не слышал, как Смит звал его, прося не тормозить. Он и не хотел никого слышать. Однако нахождение здесь было сейчас гораздо больнее, чем движение вперёд, когда так сильно хотелось бежать назад и повернуть время вспять. Но нельзя. Именно поэтому Джон, бросив последний взгляд на застывшего Артура, всё же развернулся и направился к лифту. К остальным. К будущему, жить в котором он больше не хотел.