***
Пленник выглядел откровенно плохо. Весь в ссадинах, синяках, крови, волосы колтуном сбились. Одежда грязью измазана. Ладно хоть к праотцам не отправился. - Живой? - Лютобор обрезает веревку, и пленник едва удерживается на ногах. - Умоляю, прости, боярин. Не по своей воле напал, золотом платили... - запричитал скиф, почти падая на колени. - Не блажи. - оборвал его русич. - Жизнь оставлю, но взамен ты меня отведешь туда, куда жену и сына увели. Скиф коротко кивнул. - Помогу, помогу отыскать. Богом клянусь, не по своей воле шёл... - снова зачастил наемник. - Каким богом, Волк? Который за деньги людей позволяет безвинных убивать? - рыкнул Лютобор, едва сдерживая свою злость. Он сам не понял, как прижал Волка ножом к стене поруба. - Даждьбогом, Перуном, Велесом? Каким богом?! - Распятым. - едва выдохнул скиф. - Распятым богом клянусь. Помогу отыскать жену и сына. - Не веришь ты в моего бога.- мужчина кивком указал на бадью в углу поруба. - Хоть умойся, смотреть на тебя противно. Выдвигаемся сразу. Ночь выдалась ясной. Небо кто - то щедро осыпал звездами. Луна освещала ночным путникам дорогу. - Куда мы идем? - поинтересовался Волк. Отмытый от засохшей крови пленник выглядел очень даже живым и здоровым. - Клятву дашь перед богами. - коротко бросил Лютобор. Скиф хмыкнул,но промолчал. На капище горел огонь. Христианская вера ещё нетвердо стояла на ногах, где - то ею откровенно пренебрегали, преданно веруя в богов своих предков. "Стража не видно." - про себя подумал Лютобор. - " Нам же на руку. Без лишних глаз". Русич остановился перед истуканом Перуна. - Клянись. - Лютобор обернулся к Волку. - Что вернешь мне жену и сына. Скиф посмотрел сначала на русича. Что - то странное промелькнуло в его глазах. То ли задумал что, то ли просто отблеск факела, черти знают, что у него в голове творится. - Перун молниерукий! Стою перед тобою и клянусь, что помогу боярину Лютобору разыскать и вернуть его жену и сына... - наконец - то заговорил скиф. - Живыми и в здравии... - поправил русич. - ...живыми и в здравии. - закончил Волк. Едва последнее слово прозвучало в тишине капища, как откуда - то сзади зашелестел старческий, надтреснутый голос: - Зря требуешь с него клятву... - голос шёл словно сверху, из темноты. - Не верит он в Перуна... Ареса чтит, что кровь на золото меняет... Мужчины вскинули головы. С деревянных подпорок медленно, осторожно ощупывая каждую перекладину, спускался страж. Смотреть на него без отвращения было невозможно. Невысокий, болезненно худой, в рваной, грязной одежде. Голову, руки и другие открытые участки кожи покрывали ужасные нарывы, язвы и струпья. Одной рукой страж держался за земную жизнь, другую руку Мара держала. - Да, я Ареса чту. - согласился скиф. - Но вашего бога я тоже уважаю! - Помолчи. - оборвал Лютобор и обратился к стражу. - И как с него клятву брать, страж? - Они клятву на мече дают... - скрежетал голос старика. - Кровью жертвы омытом. Только тогда их слова имеют вес. - Будь осторожен, боярин. - шепнул скиф, оказываясь совсем рядом. - Страж и напасть может. - Он стар, немощен и слеп. - отмахнулся русич. - Его не стоит бояться. Ох, видит небо, не стоило ему этого говорить. - Это вы...Это вы... - голос старика вдруг обрел силу, неожиданную мощь. - СЛЕПЫ!!! Мгновение и все огни на капище погасли. Темнота стала почти осязаемой, даже луна совсем не давала света. - Развяжи меня, боярин. - раздалось где - то слева. - Вдвоем легче отбиваться! Но Лютобору было не до него. Он пытался на слух понять, где сейчас полоумный старик. Но старческий издевательский смех доносился, казалось, отовсюду. Справа что - то промелькнуло. Боярин замахнулся мечом, но удар в цель не попал. Раздался злорадный смех. - Слушай меня, боярин. - вновь заговорил скиф. - Подскажу, когда надо бить. "Была не была!" - подумал Лютобор, кивнул и сам начал вслушиваться. Перекрикивались ночные птицы, в густой траве стрекотали, щелкали, пищали насекомые и мелкие звери. Везде что - то шуршало, ухало, шелестело и скрадывало и без того тихие шаги стража. Невольные союзники стояли спиной к спине, готовые ринуться на врага в любую секунду. Вдруг слева послышалось едва уловимое шуршание. И Лютобор бы снова не успел бы, выжидая удачного момента, если бы не крик скифа в самое ухо: - Бей! - и Лютобор обрушил меч в темноту. Стало ещё тише, чем было до этого. Меч с противным хрустом прошел сквозь кость и увяз в плоти. Страж отправился к Перуну. Да и плевать. - Идём, боярин? - нарушил неожиданно вязкую тишину Волк и вопросительно посмотрел на русича. Лютобор задумчиво глядел на меч. С лезвия ручейком стекала кровь. - Что там страж говорил? - русич глянул на своего "союзника". - На мече, кровью жертвы омытом? Скифу ничего не оставалось, как заново поклясться. - Идём. - Лютобор срезал путы на руках скифа и двинулся вперед. - Хорошо, что поверил боярин. - произнес Волк, потирая затекшие запястья. - Не пожалеешь о том... Лютобор глупым не был - знал, что просто скифу верить нельзя. Знал, что его надо впереди себя держать, спину не подставляя. Что набросится в удобный момент, нож всадит, не задумываясь. Но все же поверил волчьему слову, доверился. Ведь помог со жрецом справиться, можно сказать, спину прикрыл. Правильно отец Лютобора говорил : " Веры, кроме как в себя самого, никому быть не должно". - Что ж ты делаешь, сволочь? - прохрипел русич, руки скифа с себя сбросить пытаясь. Но в ответ услышал только пронзительный девичий крик.***
Репетиции начались только на следующий день. Мы проснулись ближе к шести вечера, а собирать декорации закончили примерно в восемь. Романова расстроилась, конечно, из - за потерянного дня, но она сама жутко устала, так что винить особо никого не стала. После генерального прогона, когда все слова, движения и жесты были отточены до автоматизма, а Наталья Андреевна умчалась к остальным руководителям, мы с девчонками отправились к общему костру, в надежде застать там Белку и расспросить её о Марке. Точнее, девчонки хотели расспросить её о Марке, мне он был не очень интересен. Я не спорю, он красивый и обаятельный, но меня он не сильно зацепил. Да и судя по тому, как он попеременно строил глазки ВСЕМ девочкам, что участвуют в реконструкции, Марк был тем ещё бабником. А мне хотелось найти такого, чтобы я для него была единственной и неповторимой, а не одной из десятков сотен... В общем, мечты. - Арин, а ведь непросто так ты предупредила нас, чтобы мы глубоко в лес не заходили, правда? - Олька, как любительница всякой мистики, не могла не задать подобный вопрос. - Ну, про этот лес многое говорят. - улыбнувшись, ответила Арина. - Я в эти сказки не верю, но когда там было языческое святилище, где приносили жертвы богам. И говорят, что если одному прийти ночью туда, то можно увидеть старцев в старых одеяниях, которые молятся каменным истуканам. - А как это место найти? - глаза Оли вспыхнули. И это точно не из - за костра. - Вот этого я точно не знаю. - засмеялась Белка. - С этим вопросам вам надо к Марку, он этот лес облазил вдоль и поперек. - Кстати, если речь зашла о нем... - Катя " незаметно" поменяла тему. - А сколько твоему брату лет? Чем он увлекается? Я не видела смысла присутствовать при этом разговоре дальше и , попрощавшись со всеми, отправилась спать. Завтра тяжелый день все - таки. Надо выложиться по полной. А на пороге домика меня ждал сюрприз. Букетик ромашек вперемешку с необычными розовыми цветочками, похожими на метелки, лежал на верхней ступеньке. К нему обычной шерстяной ниткой был аккуратно прикреплен листок бумаги. Прекрасной девушке с самым красивым и необычным именем. Ты украла мое сердце. Приходи завтра в 7 вечера к домику кураторов. Буду ждать.Марк
. - Да я смотрю ты романтик, Марк. - я улыбнулась. - Может, ты лучше, чем я о тебе думаю? Я зашла в домик, поставила цветы в воду, а записку спрятала подальше. Пусть девчонки помучаются немного, отгадывая, от кого он. Хотя, скорее всего, они все сразу поймут. " Оказывается, остались настоящие романтики в наше время. - подумал я, уже засыпая. - Может быть он тот самый парень, которого я жду?" Когда пришли девчонки я не услышала. Я уже мирно спала и видела сон, где мы с Марком гуляем, держась за руку.***
По жеребьевке мы выступали третьими. - Ребята, помните, не выходим из образа, но и не переигрываем! - Наталья Андреевна суетилась и волновалась за всех сразу. То платок у Альки поправит, то к Никите прицепится, помнит ли тот, как он должен сидеть и что говорить. - Скорее бы это все прошло. - Оля вертела в руках веретено, пытаясь унять волнение. - Хочу снять этот костюм и пойти отдохнуть по - человечески. Вы знали, что помимо реконструкции на фестивале будет еще фермерская ярмарка? Там, говорят, яблоки в меду вкусные... - Правда? - спросила Аля, перевязывая платок. - Надо будет обязательно сходить. - Отличная идея, я согласен. - Никита уже умаялся сидеть на этой лавке. - Хоть ноги разомну, да и задницу тоже. Мне кажется, что она у меня теперь идеально плоская. - Ник, поверь мне, у тебя задница лучше, чем у нашей Ольки. - хихикнула Аля, за что тут же получила укол кончиком веретена в бок. - Я же правду говорю! - Так, успокоились! - Наталья Андреевна слишком резко всплеснула руками и едва не сшибла глиняный горшок с приступки печки. - Комиссия уже идет, минутная готовность! Все сразу подобрались, разошлись по местам и с напряжением выглядывали членов комиссии. К нашей площадке подошли несколько мужчин в строгих деловых костюмах и парочка женщин. Одна была высокой, словно жердь, и выше всех своих спутников на целую голову. - Здравствуйте, дорогие ребята, - голос у высокой женщины оказался довольно приятным. - Я рада видеть вас на нашем фестивале! Вы большие молодцы, что занимаетесь таким важным делом, как историческая реконструкция. Значит, вам не наплевать на прошлое своей родины, и вы готовы исследовать его дальше! И я хочу сказать вам, такие молодые люди как вы, серьезные и ответственные, искренне любящие и уважающие свой край и и свою историю... - Тамара Арнольдовна, давайте уже начнем. - неожиданно подал голос один из мужчин. - Ребята, несомненно, большие молодцы, и участие в фестивале уже большая победа. Однако не будем их задерживать: они долго готовились, да и путь преодолели неблизкий. Пусть у них больше времени останется на отдых. Он хоть и был несколько ниже женщины, но все равно выглядел внушительно. Выбеленные сединой волосы коротко стриженные, аккуратные бакенбарды и борода. Живые, цепкие глаза смотрели на нас без превосходства. Ему, наверное, было около шестидесяти лет, но с возрастом он не потерял ни гордой осанки, ни ясного взгляда, ни твердости в голосе. Несомненно, что он был главным в комиссии. - Конечно, Алексей Евгеньевич. - кивнула Тамара Арнольдовна и повернулась к нам. - Ребята, начинайте. - Несколько сотен лет назад началась наша история... - проникновенно начала я на правах ведущего. Я почти не участвовала в сюжете, лишь обозначала голосом переходы от одного действия к другому. Вообще вся наша реконструкция заключалась в воссоздании семейных традиций древних славян. Не самая сложная тема, но она также требовала тщательной подготовки. Сколько ночей понадобилось, чтобы сшить костюмы, сколько времени и сил положено, чтобы найти или смастерить подходящие декорации. Наталья Андреевна продумала не обошла вниманием ни одной детали: у нас даже на полотенцах была ручная вышивка в виде узоров - оберегов ( как мы намучились с ними, вы даже не представляете!). И все для того, чтобы полностью погрузиться в атмосферу того времени. В перерывах между своими фразами, я внимательно смотрела на членов комиссии: Тамара Арнольдовна неотрывно следила за каждым нашим движением и словом, позабыв про обязанность фиксировать наши недочеты. Но зато про это не забыли остальные. Двое безымянных мужчин едва слышно переговаривались между собой, постоянно что - то черкая в планшеты. А еще одна женщина, совершенно не глядя на нас, постоянно писала в блокноте. Я украдкой посмотрела на Алексея Евгеньевича, который стоял чуть поодаль. В руках у него тоже была записная книжка, но основную часть времени он следил за действием, лишь изредка записывая что - то. Не знаю почему, но он мне понравился. Бывает так, что смотришь на человека, и сразу становится ясно, что он не подведет. Что на него можно положиться. Было что - то в Алексее Евгеньевиче, в его голосе, движениях, а может, в выражении глаз такое, что говорило мне: ему можно верить. Вот он, свой человек. - Семья - самое дорогое, что есть у каждого из нас. Но семья это не только наши кровные близкие, но и те, кому мы можем безоговорочно доверять. Это люди, которые всегда рядом, которые способны отправиться за тобой на край света, которые готовы шагнуть за тобой в самую страшную бездну и взлететь выше облаков. И наши предки это понимали. И для всех нас главное, чтобы эту ценность осознали другие. - я выдохнула, унимая дрожь в голосе. Всегда нервничала произнося эти слова. На первых порах даже глаза щипало, едва сдерживала слезы. - Спасибо за внимание! Всё. Финал. Мы сделали это. Осталось только выслушать мнение жюри. Первая очнулась Тамара Арнольдовна. - Ребята, вы большие молодцы! - она даже в ладоши захлопала. - Вы так естественно отыграли, что я даже на мгновение подумала, что нахожусь внутри той эпохи, это невероятно! - Да, вы действительно хорошо постарались и выложились по полной. - скупо откомментировал один из безымянных мужчин. Второй лишь согласно кивнул. - Мне все очень понравилось. - вторая женщина подошла к нашей руководительнице. - Наталья Андреевна, могу смело заявить, что ваша команда создала сильную конкуренцию нашим фаворитам. У вас есть все шансы на победу. Давайте обсудим парочку вопросов по поводу композиции, атрибутики и так далее. - Ох, спасибо, мы старались. Да, конечно, я с удовольствием отвечу на ваши вопросы... - Романова явно была растрогана такими теплыми словами. "Конечно, она счастлива." - подумалось мне. - " Какими словами её поносила администрация нашей школы и Центра образования, когда она приходила просить средства, чтобы создать всё это. Она просто героиня, что не сдалась." Но мне и самой было приятно слышать, что наши старания так высоко оценили. Все же недаром мы столько времени готовились, не спали, терпели вечную ругань от других учителей, которые считали нашу реконструкцию " детской мечтой историка - недоучки". Ребята, сиявшие от похвалы как начищенные серебрушки, скучковались около печки и вполголоса оживленно делились впечатлениями. Я хотела подойти к ним, но меня остановили. - Тебя приятно слушать. Очень мелодичный голос и хорошо поставленная речь. - Алексей Евгеньевич отделился от своих коллег и подошел ко мне. - Занимаешься где - нибудь ораторским искусством? - Благодарю. - ответила я, польщенная комплиментом. - Я раньше ходила на вокал. И в театральный кружок. Но , увы, сейчас совсем времени нет. - Понимаю, экзамены, подготовка, да ещё и такая серьезная историческая работа. - мужчина кивнул, и голубые глаза хитро блеснули. - Скажу по секрету, я сам в молодости увлекался рисованием, мечтал прославиться своими работами. Даже ходил несколько лет в художественную школу. Но родители настояли на том, чтобы я занялся чем - то более серьезным. Так я и стал доктором исторических наук. Не сразу, конечно. - Так вы художник? - удивилась я. - Жаль, что вам пришлось бросить любимое занятие. - О, я не бросил его до конца. В перерывах все - таки удавалось найти пару минуток для карандаша. Чтобы не растерять сноровку. - он чуть повернул голову, когда мимо нас прошли гости фестиваля : молодая семейная пара с детьми. Алексей Евгеньевич мягко улыбнулся. - Сейчас рисую с внуками. Может, кто - то из младших решит связать свою жизнь с искусством. - Хотела бы я посмотреть на ваши работы. Мне в детстве нравилось ходить на выставки картин. - я следила взглядом за парочкой, пока они не скрылись за поворотом. - - Особенно меня впечатляли портреты. Всегда восхищалась людьми, способными перенести черты человеческого лица на бумагу и сделать их при этом живыми. Это так...волшебно. Не находите? - Портреты, говоришь... - мужчина задумчиво посмотрел на меня, а через секунду его лицо озарила улыбка. - Подожди минуточку. Алексей Евгеньевич открыл свою записную книжку и принялся что - то в ней черкать ручкой, время от времени поднимая глаза на меня. - Алексей Евгеньевич, что вы задумали? - недоуменно спросила я. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил. - Еще парочка линий, тут слегка затемнить... - приговаривал мужчина, уже не глядя на меня. - Всё, готово. Он вырвал листок из блокнота и протянул мне. Мне хватило взгляда, чтобы восхищенно пискнуть. На листе был мой портрет. Точнее, набросок моего портрета. Линии были хаотичными, неровными, отсутствовали многие детали, но лицо, глаза, разлет бровей, даже завитки кудряшек за ушами хорошо узнавались. - Нравится? - Алексей Евгеньевич склонил голову к левому плечу, внимательно наблюдая за моей реакцией. - Очень! - выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от рисунка. - Это просто невероятно. Как вы за пару минут смогли сделать такое? Эти глаза, скулы, вздернутый нос...Даже родинка на щеке! Эти линии, они словно передают характер, словно они...живые. Как вам удалось?! - Годы практики и любовь к своему делу. - мужчина взял меня за руку. - Запомни это на всю жизнь. Любовь наполняет любой наш поступок, действие или слово особым смыслом, делает все по-настоящему живым и особенным. Она действительно творит чудеса. Алексей Евгеньевич продолжал говорить и сам светился от счастья. Видимо, рисование действительно было неотъемлемой частью его жизни, раз он так страстно и трепетно об этом рассказывает. И в этот момент я от всего сердца пожелала, чтобы у него появилось больше времени на свое любимое занятие. - Нам пора прощаться. - мужчина кивнул позвавшей его Тамаре Арнольдовне. - Оставь рисунок на память об этом дне и нашем разговоре, ладно? - Хорошо. - конечно же я его оставлю. - Спасибо вам за всё. - И тебе спасибо, что составила компанию старику. - он немного повысил голос. - Я благодарю вас всех, ребята, за ваш труд! Желаю в дальнейшем такой же плодотворной работы и успеха! Члены комиссии еще раз поблагодарили нас и, распрощавшись, двинулись к следующим конкурсантам. - Фууух, кажется, мы отстрелялись. -произнесла минуту спустя Олька и стянула косынку с головы. - Да, похоже на то. - поддержал подругу Радищев. - А дальше что? Что мы теперь делаем? - Не знаю, как вы, ребята, а я хочу уже снять эти шмотки и хорошенько повеселиться! - Катя оглядела всех нетерпеливым взглядом. - Кто со мной? Дружный радостный вопль был ей ответом. - Единогласно! - торжественно произнесла она. - Наталья Андреевна, вы с нами? - Я чуть - чуть попозже к вам присоединюсь. - Романова все ещё выглядела взволнованной. - Немножко хочу отдохнуть. - Хорошо, тогда мы будем на связи. - я подошла к нашей руководительнице и обняла её за плечи. - Мы справились, Наталья Андреевна. Все хорошо. Отдыхайте. Женщина кивнула, развернулась и пошла к уже освободившимся наставникам других групп, собравшимся в отдельной беседке. - Чего стоим? Вперед, навстречу приключениям! - Алька воодушевилась словами Муромцевой и первой помчалась переодеваться. - Мне одному кажется, что у нее шило в одном месте? - задался вопросом Никита, когда мы двинулись следом. - Почему из нее энергия прет, как из атомного реактора? - Потому что здесь море, солнце и лето! - заключил Максим Агафонцев, подставляя лицо солнечным лучам. - Неудивительно, что её так расперло. Радуется. Мы засмеялись. Следующие несколько дней обещали быть интересными, полными на события и впечатления. Сердце грела мысль о скором свидании с Марком. На душе было легко после разговора с Алексеем Евгеньевичем. Его рисунок я уже надежно спрятала в сумке, личном дневнике, чтоб не потерялся. Всё было впереди.