la peur

Рыжие, огненные всполохи по горячим веснушчатым плечам — проклятие. Личная насмешка жизни над ним. Северусу только отчего-то несмешно. Сейчас вообще не время смеяться. Каждая попытка обмануться не приводит к успеху. При мысли, что это лишь её маленькая дочь, что-то в груди болезненно ломало и выворачивало, а неприятное ощущение ошибки скребло под ребрами. Стягивая узкие запястья гриффиндорским галстуком, он видел мерещащийся укоризненный взгляд глубоких изумрудных омутов. Вот только у Адары глаза карие, фамилия Поттер — всё та же. Это действительно несмешно. Снейп не отводит от неё взгляда. У неё полноватые бедра и звонкий голос. Она улыбается-улыбается-улыбается. Ярко и широко, слишком неестественно. Ему хочется выть. Чувство опустошенности пробивает ребра изнутри. Фальшивка, копия, грязная подделка… Ему тошно. Не Лили. Судорожное пламя жжет пальцы. Длинные рыжие локоны путаются, спадают на алебастровую грудь, смешиваются с липкой кровью, пачкаются, обагряясь, и мешают залечивать следы от глубоких порезов на ней. Снейп устало потирает веки и, глядя на спящую, пыльную, выпачканную в собственной крови героиню, осознает, на сколько чертовски сильно устал от войны. /В этот раз хотя бы есть за что сражаться/ Его пробирает на смех. Если не смотреть в глаза, получится почти похоже. Даже родинки на шее те же. Не смотреть в глаза не выходит, а на янтарной радужке проступают малахитовые искры. Для этого, кажется, и придуман Обливэйт?