Третья грань

      Единственное, что было гармонично в жизни Максима на данный отдельно взятый момент - далеко не тёплые отношения с этим городом. Москва не любит и абсолютно не принимает его, а он с удовольствием отвечает ей взаимностью. Это не его город, он здесь чужак. Особенно остро Максим ощущает себя нормальным человеком с большой натяжкой сейчас, в начале июля, когда жара заставляет менять привычный уклад жизни. Теперь, отправляясь спать, он нехотя отбрасывает толстое одеяло из ватина, открывает настежь окна, впуская в квартиру шумное дыхание мегаполиса, но решительно настроен оставаться в теплых флисовых штанах всю ночь. Утро всегда начинается с раздражения от капелек пота, что застывают где-то на шее, но следующей ночью он повторяет все те же манипуляции, поскольку знает – по-другому сон придёт, условный инстинкт.       Еще он не переносит солнце. То самое солнце, которое жарит все живое в Москве, словно на сковороде, уже вторую неделю без намека на пасмурный день и надежды на дождь. Приходилось прятаться, пережидать в уже почти привычной для него квартире Гоши, которая по удачному стечению обстоятельств была выкрашена в серые тона. Можно сказать, это едва ли не единственное место, где Максим чувствует себя относительно в своей тарелке.       Когда же приходится выходить из своего пристанища, Максим кутается в худи, завязывает бандану, натягивает в ноль затемненные очки, чтобы донельзя сократить площадь соприкосновения палящих лучей с сероватой кожей. Врожденное отсутствие необходимости в витамине D. Максим - человек севера. Он не сопротивляется этому, ведь удел предопределен умирающим родным городом.       Максим выныривает из сколькой ночной пустоты как всегда внезапно, будто кто-то переключил тумблер. Раз – и на смену упоительной тишине приходит разночастотный гул машин, далекие ревы сирен, неразборчивая людская речь. Два – и серые глаза распахиваются, инстинктивно шаря по помещению в поисках того, что взору недоступно. Вряд ли он сможет привыкнуть к этой принудительной безопасности, в которую его окунают метаболиты нейролептика.       - Макс, ты бы уже шевелился, - доносится знакомый голос из-за двери. – Мы не должны опаздывать.       В комнате жарко, точно в аду. По крайней мере, парень чувствует, что температура его тела выше обычного. Ему стоит давно признать, что память едва удерживает в себе воспоминания зябкого пробуждения, когда кончики пальцев слегка немеют от сырого печорского воздуха. Эта мысль принуждает Максима неопределенно тряхнуть головой, заталкивая ее куда-то на периферию сознания.       Максим потягивается, упираясь руками в твердое изголовье кровати, и приподнимается на локтях.       - Поднимай зад уже, - Гоша порядком раздражен и, входя в комнату, хмурится.       - Пять минут.       - Бля, Макс, такое чувство, что мне больше всего надо.       Парень понимает, что Вишну прав, и после непродолжительной борьбы с леностью начинает собираться.       Максим нечасто изменяет своему распорядку. Новый день, так или иначе, открывается с сигареты, а иногда – с двух. Все зависит от степени паршивости настроения. Затем душ, после в ход шли таблетки, далее если повезет – организм получает свою дозу кофеина и, возможно, при очень уж удачном раскладе порцию белков, жиров и углеводов.       Готовый к рабочему дню, Максим пересекается в мини-студии с другом, который подбирает необходимые объективы к камере, изредка делая одиночные пробные снимки.       - Слушай, ты уже знаешь, что да как будет? – не отрываясь от своего занятия, тихо спрашивает Гоша.       Озвученный вопрос нисколько не заставляет Максима даже призадуматься, и он небрежно пожимает плечами:       - Я открыт для идей.       Вишну переводит тяжелый взгляд на брюнета, и тот поспешно добавляет, в уме отчитывая себя за аморфность:       - Ну, сцена, где я выламываю с вертухана дверь с криками «Папа дома, мразь», будет выглядеть порядком нелепо, я полагаю.       - Можно попробовать, - сквозь улыбку отвечает Гоша. – Уж можешь быть уверен – девочки потекут. Еще пушку какую-нибудь в руки всунуть, ты же там вроде у нас высококвалифицированный военный.       - Да нас всех пересадят за экстремизм.       Они смеются, приходя к выводу, что будут ловить вайбы прямо перед камерой, а после вызывают такси, чтобы отправиться на съемочную площадку, которую едва ли можно назвать таковой. Максим не отличается особым желанием сниматься в клипах для собственных песен, а еще больше не хочет тратить какие-либо значимые суммы для их съёмок. Небольшие деньги, которыми он сейчас располагает, обязательно найдут себе применение. В первую очередь, на то, что сейчас лежит во внутреннем кармане его бомбера. Кроме этого, он не считает, что Sin Cara – та работа, клип к которой нуждается в какой-то особой смысловой нагрузке. Вызывающий текст и так справляется с этим на ура.       - Куда мы едем на сей раз? – озвучивает свой вопрос Максим, сидя в машине такси и наблюдая за непроглядной полосой хрущёвок за окном.       Гоша отвечает не сразу.       - У одного кореша, есть сводный дом в пригороде. Там какая-то немного мутная тема с его родителями: то ли они уехали жить в другую страну, то ли сидят – в общем, я не уточнял. Но он уже несколько месяцев живет там один.       Максим понимающе кивает, в то время как Вишну продолжает говорить:       - Дом времен конца перестройки, ну знаешь, такой с гигантскими комнатами на двадцать квадратов, которые невозможно отопить. Плитка такая зашкварная, обои в цветочек, и к тому же, выглядит все это довольно неопрятно, почти крипово – ремонта вроде как там не было. Я подумал, что было бы круто сняться там, устроить трэш какой.       Посыл друга брюнет хорошо понимает, не требуя больше объяснений.       Остальную часть дороги они болтают о чем-то отвлеченном, в основном припоминая друг другу истории каких-то давних тусовок, до тех пор, пока Гоша не ставит парня перед фактом:       - Я, кстати, пригласил девушку одну, она неплохо фотографирует концертные отчеты. Наткнулся на нее в инсте, портретные съемки она прямо-таки вывозит, причем самые топовые получаются в ночном освещении.       - И? – тянет Максим, как будто слабо вникает.       - Что и? Пофоткает, говорю, и тебя. Будет типа промо к клипу, или можно отдельным фотосетом бахнуть. Да в любом случае, фотографий у тебя нормальных нет. Вон, даже на профиля в сетях нечего поставить.       На почти раздраженный порыв Вишну брюнет лишь едва уловимо закатывает глаза. За последний год Максим убедился: он самый нефотогеничный человек в мире с одинаковым отстраненным выражением лица на всех кадрах, и дело здесь вовсе не в фотографе. Но в одном друг был точно прав: при стремительно растущей медийности его персоны класть на развитие и продвижение в сетях было бы безответственно.       - Кинь ссылку на ее инсту, - после небольшой паузы просит Максим. – Гляну, что там уже за такие топовые фотки.       Гоша удовлетворенно хмыкает, принимая поражение парня на свой счет, и выполняет озвученную просьбу, Максим же начинает изучать профиль априори с долей скептицизма. Он понимал, что друг крайне любит и умеет обесценивать своё творчество, в то время как в каждом мало-мальски образованном фотографе либо режиссере видел гениальность. Однако Гоша обладал этой исключительной чуйкой на тренды и даже, в какой-то мере, опережал время.       Фотографии были странные. В серые глаза бросается четкое деление всех работ на те, на которых смысловым центром является образ человека, и на те, где передается лишь атмосфера. Синеватые и серые тона царапают сознание Максима, отдаваясь в теле чем-то знакомым и теплым. Всматриваясь в аскетичные портреты крупным планом неизвестных ему людей в неоновых огнях, в редкие кадры заброшенных пейзажей с намерено искаженной перспективой, он отмечает, что возможно понимает замысел.       Скользя пытливым взглядом по постам, он пытается отыскать в фотографиях намёки, которые раскроют личность автора, и разочарованно хмурится, когда не видит ничего подобного.       - Как ее зовут? – спрашивает он у Гоши, изучая абсолютную бессмыслицу в шапке профиля.       Вишну, кажется, задумывается на пару секунд, силясь припомнить хоть какую-нибудь информацию, но вскоре выдаёт:       - Приедем – узнаем.       Странно, но Максим хочет увидеть эту девушку.       Дом был действительно большим, как и говорил Гоша. Отделанный в лучших традициях порога тысячелетий, он выглядел просто несуразно посреди пятилетних каркасников и домов из бруса. Особую нелепость придавали кирпичные башенки по бокам, вид на которые открывался с любой точки участка. В родном городе Максима такой дом без зазрения совести обрекли носить звание самой расточительной траты земли.       Когда Максим с Гошей появляются в темной гостиной, дом практически до отказа набит людьми с различной степенью алкогольного опьянения, а музыкальная система вещает что-то клубное.       - Гошан, - громко окрикивает надорванный голос где-то сзади, - вы охуели! Время обеда, где вас черти носят?       Парень со светлыми волосами, спускаясь с крутой лестницы, раскидывает руки в стороны в вопросительном жесте. Максиму он не знаком и почему-то даже неприятен. У него крупное лицо, длинные для мужчины волосы, небрежно заложенные за уши, и темные, лукаво прищуренные глаза.       - Время обеда, а ты уже накиданный, - парирует в ответ Гоша и давит улыбку.       Собеседник, подходя к ним вплотную, громко смеется:       - Сегодня суббота, накидываемся как доктор прописал.       - Тогда плесни и мне, - тянет Вишну, взглядом указывая на бутылку в руках парня.       - Вот такой разговор мне определённо больше нравится!       Максим наблюдает за их перепалкой молча, не утруждаясь в собственном представлении. Он был человеком, который будет поддерживать разговор с малознакомыми людьми в последнюю очередь.       - Не познакомишь? – коротко стреляет глазами блондин в сторону Максима, наполняя пластиковый стакан янтарной жидкостью.       - Таких людей в лицо надо знать, - ухмыляется Вишну.       - Сорян, у меня с этим проблемы.       - Уж лучше бы молчал и не палился. Ладно, Киря, это Макс, тот самый Многознаал, - Гоша делает неопределенный жест в сторону брюнета, который все так же не торопится нарушать свое молчание. – Макс, а это самый большой барыга на районе – Кирилл.       Вишну едва успевает на выдохе договорить последние буквы имени хозяина дома, как тот с неподдельной живостью в стеклянных глазах произносит:       - Да, что-то припоминаю. Тот самый, который много сосал.       Комната замирает в неловком молчании. Максим мрачным взглядом сверлит темные глаза парня напротив, тот же выдерживает его без единого дрогнувшего мускула на бледном лице и кривит губы в усмешке. Желваки на заостренном лице брюнета играют до скрипа зубов; в глазах блондина – смеющаяся уверенность.       Кажется, заряды вокруг начинают искриться.       - Пиздец, Киря, ты шутник.       Напускная веселость в голосе Вишну звучит настолько наигранно, что он спешит закрыть рот, оставляя все на волю случая.       Максим научился справляться не так давно, и очередное испытание на самоконтроль дается ему нелегко – руки в карманах непроизвольно сжимаются в кулаки. Он может уловить глухое дребезжание стены внутри, за которой нет ничего, кроме его собственной тьмы. Этот звук доносится, словно из-под толщи воды всех океанов мира, но трезвит его получше нашатыря. Максим на мгновенье прикрывает глаза, чтобы в следующее открыть их равнодушно-ледяными.       - Да ладно, - резко меняет издевку на добродушие хозяин и непринужденно продолжает: - Я же над этой шуткой неделю сидел. Начал в тот же день, как Гошан попросил меня замутить тут съемки.       Темные глаза никак не вяжутся с широкой улыбкой и впиваются пытливо в резкие черты лица брюнета. Нащупывая дно и поверхность. Максим физически это чувствует. Как рентгеновский взгляд сканирует его едва контролируемую пустоту внутри.       - Кирилл, - более серьезным тоном произносит блондин и тянет сухую ладонь вперед: - Приятно познакомиться.       - Максим.       Он отвечает на рукопожатие и принимает из рук Кирилла стакан с напитком, предназначавшийся Гоше.       - Располагайтесь, где удобно, а я пойду соберу массовку, - заключает Кирилл, разворачиваясь на пятках.       - Окей, - подает голос Вишну.       После того, как хозяин дома скрывается в соседней комнате, Максим бросает косой взгляд на друга, подле стоящего, и цедит:       - Педик он, твой Киря.       - Пидорас, - соглашается Гоша, кивая.       Съемки уверенно шли коту под хвост, превращаясь в обычную попойку. Пьяный Гоша делал попытки давать какие-то указания такой же пьяной молодежи, размахивая руками, но алкоголя было слишком много. Максим же был настроен менее оптимистично и нашел своё укромное место в углу гостиной на просиженном диване с бутылкой джина очень низкого качества. Он него неприятно жгло в горле горьким послевкусием.       У Максима была странная особенность, которая комплектом шла вместе с расстройством личности: он предугадывал людей. Видел, кто есть кто. По мимике, по взгляду, по движениям, по речи, впитывал все сигналы и формировал предположение. Временами это было нелегко – люди не брезгуют масками. Но сегодня в липкой алкогольной неге он скользит по толпе пустующим взглядом, не видя ничего.       Он делает очередной глоток напитка, когда в небольшое поле его зрения попадает девушка. Она недовольна, тёмные брови сведены на переносице, и, кажется, она нервно кусает нижнюю губу. На тонкой шее висит массивный фотоаппарат, почти такой же, как у Вишну, и почти таким же мрачным взглядом, как у Максима, она внимательно изучает толпу, опираясь на косяк двери в нескольких метрах от брюнета.       Максим изучает ее еще несколько минут до тех пор, пока не убеждается в не покидающем его желании заговорить. Не трезвой поступью он направляется к девушке, почти наверняка уверенный в своих предположениях. Погруженная в свои мысли, она не замечает его приближающуюся высокую фигуру до последнего и нервно встряхивает темной копной волос, когда Максим вторгается в ее личное пространство слишком близко. Невесомый запах мяты ненавязчиво обволакивает парня.       Серые и голубые глаза встречаются и изучают друг друга всего пару мгновений, пока брюнет не начинает:       - Привет.       Его голос звучит так низко, что сливается с басами, и он едва ли сам его слышит. Незнакомка не торопится отвечать. Склонив голову чуть набок, она выдерживает напряжённую паузу, вглядываясь в стеклянные глаза напротив, и только после этого непринужденно проговаривает:       - Вечер в хату.       Губы парня трогает улыбка, и он подхватывает манеру:       - Как оно?       - А что?       - Интересуюсь, - продолжает Максим, еще шире улыбаясь.       - Не интересуйся. Молчание тебе к лицу.       Она переводит взгляд за его спину, будто разговор закончен, но брюнет настроен добиться своего.       - Расслабься, - парирует Максим и протягивает вперед бутылку с джином: - На, пятница вечер же.       Девушка нехотя возвращает взгляд на него, после оценивающе смотрит на стеклянную емкость со жгучим напитком и все-таки принимает предложение. Сделав большой глоток, она жмурится и поджимает красивые губы. Когда ее светлые глаза распахиваются снова, он видит на ее лице что-то похожее на удовлетворение. Немного погодя, она припадает к горлышку бутылки еще раз, чтобы сделать еще один существенный глоток, а после сдается и тянет бледную ладонь:       - Зара.       - Оригинально, - отмечает он и добавляет, обхватывая маленькую женскую ладошку своей: - Максим.       - Не оригинально, - почти искреннее смеётся девушка и парень смеется вместе с ней.       Ему нравится ее смех, хоть и чуть натянутый. В непродолжительную минуту молчания, наступившую после, Максим пользуется возможностью и изучает чуть угловатое лицо, обрамленное густой копной волос теплого каштанового оттенка.       Ей не больше двадцати. Нарочито ярко подведенные глаза не могут скрыть настоящий возраст, а вздернутый нос делает ее лицо еще более детским.       Максим спускает взгляд еще ниже, на выпирающие ключицы, вид на которые открывает белый топ, на линию декольте, на подтянутые ноги, обутые в дешевые реплики, но не задерживается ни на чем больше, чем прилично.       Алкоголь все еще не контролирует его полностью.       - Красивые фотографии, – разрывает молчание Максим, попутно желая получить подтверждение безошибочности своего ощущения.       Зара неопределенно пожимает плечами в ответ и ничуть не выглядит удивленной:       - Обычные для меня. Легкая усмешка касается губ Максима – он был прав.       Когда он хочет задать очередной вопрос, на плечо девушки ложится массивная рука, отчего та ощутимо вздрагивает. Секунда – но Максим ловит слабый огонек страха в синих глазах Зары, но она моментально берет себя в руки.       - Наконец-то нашел тебя.       Максим знаком с обладателем голоса считанные часы, но с первых букв может определить, кому он принадлежит.       Изрядно выпивший Кирилл приобрел еще более отталкивающий вид: неопрятные волосы сбились и прилипли ко лбу, а взгляд темных глаз стал еще более масляным.       ​- Разве ты меня искал? – тихо произнесла Зара, отбрасывая руку.       ​Строя неприятную улыбку, Кирилл снова опускает руки на плечи девушки, предпринимая попытку увести ее в сторону.       - Макс, разреши переговорить с дамой с глазу на глаз.       Колеблясь, Максим бросает пристальный взгляд на девушку в поисках каких-либо признаков нежелания оставаться наедине с блондином и, не найдя ничего, молча удаляется в другой конец комнаты.       Они исчезают из его поля зрения, и Максиму очень быстро становится скучно и безразлично происходящее вокруг.