Третья грань

      Солнце уже спряталось за горизонт, прихватив за собой сжигающие лучи, когда Максим смог наконец-то расслабиться.       Он с облегчением провожает красный диск взглядом, стоя на балконе, и торжествует про себя, что очередной душный день подходит к своему логическому завершению.       Привычка недалеких людей, но он чувствовал себя комфортно в этой цикличности. День превратится в ночь. Лето – в осень. Ливень станет снегом. Максим едва ли был очень гибким человеком, которого требуют теперь отовсюду, хоть и сожалел, что таким не является. Винить себя в закостенелости такого способа жизни он не торопился, потому как знал, что это трудолюбиво взращивалось в нем обществом провинциалов. Более того, всякий недостаток можно превратить в силу, ведь так?       - Максим Геннадьевич, - окрикивает погруженного в свои мысли парня Гоша, с шумом врываясь на балкон.        Он изрядно пьян, а в плавающем взгляде блестит алкоголь. Впрочем, как и у самого Максима.       - Кароч, я намутил тему, - с энтузиазмом продолжает друг, предлагая бутылку очередного чего-то горящего. – Тут притащили маски пластиковые, их пиздец много. Все так нажрались, ходят, флексят, короче, сочный трэш происходит. Надо пользоваться ситуацией, Макс. Картинка охуенная может получиться.       Максим слушает внимательно, попутно глотая из бутылки что-то похожее на коньяк. Количество употребленного алкоголя настолько велико, что поступающая в организм жидкость разъедает стенки пищевода, а координация начинает заметно подводить. Почти заплетающимся языком он слишком громко отвечает, направляя руку вверх в киношном стиле:       - Погнали, - и стремительно направляется в сердце тусовки.       Гоша не преувеличивал, трэш достиг серьезных масштабов. Человека без маски на лице невозможно найти. Вокруг скитаются тигры, волки, лисы, обезьяны и еще большое количество животных, определение которым Максим дать не может. Атмосфера сумасшедшего дома настолько отвязывает его от реальности, что он начинает широко улыбаться и подытоживает:       - Пиздец.       - Да, - подтверждает Вишну, и они оба берутся за дело.       После Максим будет смотреть на все это сквозь пальцы, но в данный момент ему кажется, что они снимут стоящую андеграундную вещь.       Он насмешливо смотрит в камеру, не обращая внимания на происходящее вокруг, длинными пальцами прикладывает сигарету к губам, заправляя организм порцией никотина, читает текст заплетающимся языком под плюс на айфоне, едва припоминая отдельные слова, ощущает себя настолько расслаблено, что отмечает горячее женское дыхание пышногрудой блондинки за ухом почти приятным.       А потом ловит себя на колющей мысли. Взглядом скользит по окружающим и даже вдыхает поглубже, чтобы уловить отголосок мятного аромата, но её нигде нет. Странно, но Максим хочет, чтобы она поучаствовала в процессе, попала в кадр его видео, запечатлев свой образ на долгие года.       Высокоградусная смесь в его организме, похоже, критично тормозит его способность к мышлению. По крайней мере, Максим, едва ли падкий на женский пол, хочет так думать.       Когда Вишну громко проговаривает профессиональное «Снято, всем спасибо» под всеобщее улюлюкание, Максим с развязанными руками и языком тянет блондинку куда-то в сторону самой темной комнаты, не до конца осознавая, с какой целью. Девушка не сопротивляется, но силится скрыть собственное нетерпение, сохранить хотя бы толику гордости.       - Я не такая, - с придыханием замечает она вдогонку Максиму, который пьяной поступью ведет ее за собой.       Парень резко разворачивается на пятках, сокращая горячие сантиметры между ними до соприкосновения своим торсом ее быстро вздымающейся груди, и проницательно смотрит в большие глаза, уже наполненные чем-то животным.       - Конечно, не такая, - вкрадчиво произносит он своим самым сладким голосом, едва склоняя голову набок. – Я знаю.       Губы девушки приоткрыты, она несмело облизывает их аккомпанемент сбившегося дыхания, сглатывает, словно училась по дешевому порнофильму, и медленно тянется к его губам.       Одной нелепой фразы достаточно для нее. Максим воспламеняет ее капризное сердце с такой легкостью, что ему даже жаль. От этого осознания ядовитое чувство разочарования попадает в кровоток и распространяется до подушечек пальцев. Разум услужливо подбрасывает совсем другой образ: яркие глаза с открытым вызовом в них; хрупкая, но волевая линия подбородка; безразличие, граничащее с дерзостью, в голосе.       Почти нервно он отстраняется от девушки и тихо чертыхается под нос. В ее взгляде полнейшее непонимание, а Максим не намерен что-либо объяснять. Потянувшись за мятой пачкой Винстона в заднем кармане джинсов, он пьяно устремляется к выходу, бросая короткое «извини».       К счастью, воздух на улице на смену жаркой влажности несет желанную прохладу, и парень с облегчением избавляется от джинсовки, резким движением отправляя ее куда-то под ноги. Щелкает зажигалка, несмелый огонек освещает помятое лицо Максима, затем он глубоко затягивается, расправляя грудную клетку во весь объем.       Дышалось тяжело. Кислород будто нехотя попадает в его организм, но Максим понимает – все это психосоматика. Где-то на уровне коленных суставов течет свинец, и парень спешит присесть на землю и исключить непредвиденные падения. Абсолютно странные ощущения. Он был здорово пьян, но объяснить это состояние алкоголем сложно. Закуривая сигарету, счет которой Максим потерял около получаса назад, он лежит на жженой траве, подогнув колени к себе. На небе – полный курс астрономии за десятый класс. В такие моменты, Максим прощается с любыми размышлениями, создавая в голове смысловой вакуум. Благо, практики манипуляций с сознанием у него более чем достаточно.       Но сегодня все не так. Словно качественная резина, сгусток мыслей тянется по разным углам сознания, притормаживая преимущественно на малознакомой брюнетке.       Зара красива, безусловно. Скорее всего, умна и независима. Имеет неплохой стиль и чувствует эстетику прекрасного. Но сколько девушек в мире либо уже встречавшихся на его пути обладали подобными качествами? И как часто они цепляли его настолько сильно, перекинувшись парой фраз?       Вопросы бросаются врассыпную, как мыши, когда где-то над головой парня раздается слишком громкий для ночной тишины звук затвора. Дезориентированный Максим не удерживается от мата и, уже готов высказаться нарушителю своего сеанса самоанализа, но скоро теряет все желание это делать. Вместо этого он прыжком поднимается с земли и рассеянно смотрит на невысокую фигуру перед собой.       - Эй, тише-тише, - то ли одергивая, то ли успокаивая, произносит Зара и опускает фотоаппарат вниз. – Все в порядке, это я.       Она выглядит иначе, нежели в момент их знакомства. Голубые глаза излучают мягкое свечение, которое появляется при определенной степени опьянения; на скулах проступил румянец, опущенные уголки губ сменились на едва различимую полуулыбку.       - Я в норме, - после небольшой паузы прочищает горло Максим. – Просто не ожидал, что кто-то может так тихо красться.       - А я не ожидала, что у кого-то может быть такое плохое чутье, - парирует девушка, и лукавая улыбка трогает ее губы. – Я хожу как слон в посудной лавке.       На секунду он позволяет себе насладиться проступившими ямочками на лице девушки, но быстро одергивает себя от этого занятия.       - Эй, сделай скиду – я пьяный, – оправдывается скорее перед собой Максим и поспешно добавляет: - Кадр хоть красивый получился?       - Оцени сам, - предлагает Зара, взмахом руки приглашая подойти поближе.       Когда он становится чуть поодаль за спиной девушки, его нос почти утыкается куда-то в область макушки. Мятный аромат оплеухой врывается в желеобразное сознание, застывая в легких, как минуту назад сигаретный дым. Кажется, что вес фотоаппарата слишком велик для тонких девичьих запястий – на них проступил рельеф синеватых вен, а Максим, гуляя взглядом по оголенной коже предплечий, не понимает, что происходит. Ему сложно перевести взгляд на злосчастный экран фотоаппарата и, наконец, изучить кадр.       - Здесь можно немного поиграть с цветокоррекцией, резкостью, и получится неплохо, - голос Зары с запозданием проникает в мозг и действует не хуже седативного.       - Выложишь в инсту? – неожиданно выдает Максим, отстраняясь подальше от девушки, мельком взглянув на фото.       Зара усмехается, не отрываясь от экрана и продолжая производить манипуляции на фотоаппарате:       - Там только лучшее.       Максим оценивает выпад, но продолжать выяснять, относится ли это фото в разряд лучших, не желает – ответ может хорошенько приложиться по его самооценке.       - Давно занимаешься этим? – меняет тему он.       - Лет с двенадцати, - неуверенно отвечает девушка, замолкая на некоторое время, но немного погодя, впервые проявляет инициативу разговора: - У нас в семье был пленочный Nikon, а я откопала его среди маминых вещей, когда та умерла. Она фотографировала, сколько себя помню. Мне казалось, что она видела через объектив что-то такое, что не видела я в реальной жизни. А после ее смерти этот фотоаппарат был единственной вещью, которую я смогла спасти втайне от папы – он сжег все мамины вещи.       В голове Зары нет ни печали, ни даже ноток грусти. Вкупе с немного заплетающимся языком история походит на пересказ сюжета фильма, но никак не на личный опыт. На основании этого Максим делает вывод: больше она независима эмоционально от рубца потери на сердце.       - Почему он сжег ее вещи? – аккуратно произносит брюнет и припадает к пачке Винстона за очередной сигаретой.        Пара голубых глаз внимательно следит за его движениями, и он жестом предлагает сигарету девушке, ощущая в этом взгляде немую просьбу. Но та отказывается и на выдохе отвечает:        - Папа любил маму и долгое время винил себя в ее смерти. В таких необдуманных действиях проявлялась его скорбь.       Объяснение звучит так, точно Зара пытается свести его в несколько общих, ничего не значащих фраз. Максим понимает это, но рад любому раскладу – люди не любят ковырять ножом воспоминаний зажитые раны.       Он молча кивает, не прослеживая смысла в дальнейших расспросах, и выдыхает порцию дыма из легких куда-то в небо. Раздается глухой щелчок камеры. Максим больше не оборачивается на звук. Редкие воспоминания короткого курса лекций от Вишну всплывают в мутной голове: держаться естественно, не обращать внимания на камеру, застывать хотя бы на миг в одной позе.       Затяжки становятся такими глубокими, что сигарета издает хорошо уловимый треск при каждом вдохе. Зара ничего не говорит, меняя положение каждые несколько секунд, и только по звуку работающего фотоаппарата Максим может догадаться, где находится девушка.       - Прости, я ужасен в этих делах.       - Бывали и похуже, - в девичьем голосе Максим четко определяет усмешку.       - Тебя попросил об этом Гоша? – продолжает брюнет с досадным осознанием того, что чувствует себя почти неловко перед объективом данного фотографа.       - Да, Гоша Вишну, - коротко подтверждает Зара, на момент отвлекаясь от своей работы, и после решительно добавляет: - Хорошо бы сменить объектив.       Максим невольно отмечает, насколько важно для Зары то, чем она занимается. Отмечает ее отстраненность от разговора. Полное погружение. Абстрагирование от внешней среды. Типичные проводники в мир творчества.       Сигарета выкурена до самого фильтра, когда девушка дотрагивается до его лица.       Максим вздрагивает.       - Хочу сделать портрет, - мягко поясняет Зара с застывшей кистью около его виска.       Он молчит. Не потому, что не знает, что ответить. Не потому, что не хочет этого. Причина разом может перечеркнуть его сердечный ритм. К горлу подкатывает удушающий ком, Максим сжимает руки в кулаки – лишь бы исчез этот тремор ладоней. Легким недостает воздуха, они не расправляются до конца.       – Конечно.       Свой голос он слышит едва, но напряжение в области связок говорит об обратном.       Невесомое касание женской ладони к щеке – единственное, что мозг не расценивает как угрозу. Максим сосредотачивает все свои рецепторы на сантиметровом участке кожи на своем лице, цепляясь за собственную самость.       – Чуть левее, – доносится тихий голос.       Тонкие пальцы с легким напором поворачивают его подбородок в сторону красного марева заката, а Максим ощущает, как вслед трещат шейные позвонки.       Ранее неиспользовавшаяся вспышка озаряет его угловатое лицо настолько неожиданно, что парень вновь вздрагивает. А через мгновение они погружаются обратно в густые сумерки.       Резкий выдох – Максим закрывает глаза, наблюдая кислотные фигуры, а после открывает, чтобы встретить нахмуренное лицо Зары перед собой. Она уже проверила получившийся кадр и с тревогой смотрит на него из-под полуопущенных ресниц.       – Ты в порядке?       В порядке ли он? Максим хватает себя за переносицу, все еще натирая ослепленные глаза, и чувство облегчения сваливается на него ушатом холодной воды.       Все закончилось, не успев по-настоящему начаться.       – Да, – хрипит он, в ответ. – Немного перебрал.       Зара изучает его долгим взглядом, но он слишком сосредоточен на своем состоянии для того, чтобы прочитать в нем неподдельное беспокойство.       – Давай на сегодня закончим, - наконец изрекает она, повесив фотоаппарат на шею. – Уверена, этого достаточно для тебя, чтобы вести профиль несколько месяцев.       Девушка не предоставляет права выбора. Не дожидаясь его ответа, она удаляется в сторону дома, и Максим отправляется вслед, все еще чувствуя вату в ногах.       Уже через три минуты запасная таблетка салатового цвета растворяется под языком.       Кажется, они проводят вместе еще около часа, прежде чем Зара говорит, что ей пора домой. Все это время они разговаривают на абсолютно отвлеченные темы вдали от шумной тусовки, попивая найденный в закромах Швепс из одной бутылки. Максим пытается скрыть свою напряженность изо всех сил, но Зара не останавливает на нем взгляда и на секунду, делая это либо намеренно, либо бессознательно. Она много и подробно рассказывает про учебу в университете, что слышать от любого другого человека Максиму было бы неинтересно, но Зара делает это как-то по-особенному. Он улыбается, видя ее мечтательную улыбку, когда она говорит про карьеру режиссера, и понимает ее жизненные стремления, как никто другой. Ведь внутренним двигателем в его творчестве была лишь одна большая мечта, вынашиваемая в горячем сердце. Даже несмотря на первопричину его занятий музыкой.       - Все фотки скину через пару дней Вишну, - предупреждает она, ступив одной ногой в салон такси.       - Буду ждать, - улыбается Макс.       Девушка дарит ему улыбку в ответ и едва ли не захлопывает дверь авто, прежде чем Максим поспешно бросает:       - Рад знакомству, Зара.       На долю секунд они пересекаются взглядами, точно в их первую встречу. Ее осторожные голубые и его уверенные серые, а после она ему вторит:       - Рада знакомству, Макс.       Когда машина желтого цвета скрывается за поворотом, Максим думает, что слишком много улыбается сегодня.