Не отпускай меня

Кит погружается в работу с головой. У него много обязанностей, но он продолжает брать на себя все новые и новые — чем меньше времени остается для себя, тем проще. Акша недовольно поджимает губы и напоминает о вреде переутомления, иногда силком заталкивая его в спальню, когда Кит засиживается над рабочими планами совсем уж допоздна. Кит позволяет ей следить за его графиком сна и питания, но игнорирует все упреки в том, что он взваливает на себя слишком много. Угрызений совести он при этом не испытывает хотя бы потому, что знает: Акша работает немногим меньше. Общество бывших генералов Лотора ему приятно. Зетрид — грубовато-неотесанная, но надежная. Поначалу между ними встает прочная стена: Киту сложно расслабиться рядом с кем-то, кто пытался свернуть ему шею, и Зетрид тоже это понимает. Но день за днем они разбирают эту стену по кирпичу. Словами. Совместным трудом. В тот момент, когда из фундамента стены убран последний кирпич, Зетрид сама становится стеной — той, к которой Кит может прислониться спиной, защищая свой тыл. Эзор отлично разряжает обстановку. Она веселая и шустрая и своей непосредственностью иногда напоминает Киту Пидж. В разговорах с ней не нужно долго подбирать слова, и поэтому они даются проще всего. Акша — серьезная и ответственная. Эзор шутит, что они с Китом разлученные в детстве брат и сестра, а Кит не может отрицать, что они действительно, что называется, на одной волне. Иногда Акша понимает его пугающе хорошо. Но это действует в обе стороны. Когда они только начинают работать вместе, Акша точно так же взваливает на себя любые обязанности, до которых только может дотянуться. На этой почве у них даже случается пара несерьезных ссор. Эзор подтрунивает: два трудоголика нашли друг друга. А Кит, одним вечером заметив, как Акша быстро-быстро моргает, будто отгоняя непрошенные слезы, прежде чем с головой уйти в заполнение отчета о поставках продовольствия, вдруг понимает: не он один ищет в работе убежище от мучительных воспоминаний. Как-то раз Кит и Акша остаются наедине: закончив следить за погрузкой контейнеров на шаттл, они ненадолго задерживаются перед посадкой, наслаждаясь атмосферой космического порта. В таких местах жизнь всегда бьет ключом. Старые неповоротливые корабли взлетают с оглушающим ревом, те, что посовременнее, делают это грациознее; представители разных рас спешат по своим делам; хаотично мигают разноцветные сигнальные огни. Идеальная обстановка, чтобы испытать синдром одиночества в толпе, но в этот раз они не одни. Акша о чем-то думает, наблюдая за отлетами кораблей, и в какой-то момент ее взгляд снова подергивается печальной дымкой. — Если тебя что-то гложет, ты можешь поговорить об этом со мной, — говорит Кит, негромко, чтобы Акша при желании могла сделать вид, что не услышала его слов за портовым шумом. Но она оборачивается к нему: вольно или невольно, с губ слетает тяжелый вздох. — Я не из тех, кто любит жаловаться на жизнь, — отвечает она суховато, но не резко. Они начинают неторопливый путь к своему шаттлу. — Я не думаю, что иногда делиться переживаниями — это плохо. — Ведь ты так часто это делаешь, — не без иронии отмечает Акша. Кит пожимает плечами: в яблочко. — Я, конечно, не самый близкий твой друг, но мы товарищи, — продолжает он спокойно, игнорируя подколку. — Мне просто важно знать, что у тебя есть человек, к которому ты можешь обратиться, если тебя что-то беспокоит. — У меня есть такой человек, — отвечает Акша после непродолжительного раздумья. Кит удовлетворенно кивает: это все, что ему нужно было знать. — Поговори с этим человеком, — повторяет он настойчиво. — Это важно. Акша не отвечает, но этой ночью, проходя мимо ее каюты, Кит слышит обрывок фразы "... проще думать, что в нем и не было ничего хорошего, хотя знаю, что это нечестно" и высокий свистящий звук: то ли вздох, то ли всхлип. Он торопливо уходит, не желая по неволе подслушивать чужие разговоры. Киту любопытно, кто же это доверенное лицо, если не Зетрид и не Эзор, но он не спрашивает прямо. Ответ находится сам, когда как-то за завтраком Акша получает входящий вызов: на дисплее высвечивается знакомое лицо — Вероника, сестра Лэнса. Смесь беспокойства и нежности в глазах торопливо вышедшей из-за стола Акши говорит сама за себя. После того вечера Акше становится заметно лучше — конечно, она не становится менее усердной или сосредоточенной — это неотъемлемые черты ее личности, — но теперь она чаще тратит свободное время на себя — или разговаривая по коммутатору, или размышляя о чем-то с задумчивым, но уже не печальным видом. Однажды она просит у Кита дать ей неделю отпуска: личные обстоятельства. Кит с трудом сохраняет непроницаемое выражение лица: время от времени они переписываются с Лэнсом, и ему отлично известно, чей приближается День Рождения. — Я рад, что ты разобралась в себе, — говорит он, надеясь, что не заходит слишком далеко на личную территорию. Акша отвечает ему серьезным взглядом. — Твой совет мне на самом деле помог, Кит. Иногда только разговоры с другими помогают понять, что это не ты где-то ошибся, а просто... не тот попался человек. И необязательно корить себя всю оставшуюся жизнь за неправильный выбор. Мы выбираем не один раз. У Кита плохо с пониманием намеков, но подтекст этой фразы может прочитать даже он. Акша чего-то ждет: может быть, чтобы он ответил откровенностью на откровенность, но у Кита нет на это сил. Он желает Акше хорошо отдохнуть и возвращается к работе. Не тот попался человек... К сожалению, это не случай Кита. В его жизни был только один человек и только один выбор. Выбор болезненный и несчастный, но у Кита никогда не повернулся бы язык назвать его неправильным. Они не поддерживают контакт. Широ присылал ему приглашение на годовщину своей свадьбы, но Кит даже не стал обдумывать это предложение. Боль в груди за эти месяцы притупилась и поблекла, но никуда не делась. Кит боялся снова оказаться рядом с Широ, боялся, что это будет все равно что содрать швы с подживающей раны и поковыряться в ней лезвием кинжала. Он так не мог. Да и хотел ли Широ его видеть? Едва ли, иначе давно бы уже нашел повод пригласить его просто встретиться. Он ведь должен был знать, что Кит примчался бы из любого, самого далекого уголка Вселенной, если бы только Широ дал понять, что ему это нужно. Но Широ не было нужно. Он был не нужен Широ — эта мысль сама по себе была как кинжал. Кит раз за разом спрашивал себя, почему так вышло. Раз за разом стискивал зубы, проклиная все на свете: это было несправедливо, это было так несправедливо. После всего, через что они прошли вместе, после всего, что сделали друг для друга, как могло оказаться, что они сидели по разным галактикам и словно бы навсегда исчезли из жизней друг друга? Почему они оказались так далеко друг от друга, прежде чем Кит понял, что вообще происходит? Просто в какой-то момент ему стало трудно находить слова. И он молчал, надеясь, что Широ найдет их первый, как всегда делал раньше. Но Широ тоже молчал и только смотрел — странным нечитаемым взглядом, — а потом перестал и смотреть. Ничто в эти дни не помогает ему так, как деятельность Клинков Марморы. Кит чувствует себя нужным. Кит знает, что делает правильные дела. И это заполняет черную дыру у него в груди. Он не один — все те живые существа, которым он помог, которым Клинки дали возможность восстановить из руин разрушенную жизнь, теперь навсегда останутся с Китом. Не считая моментов, связанных с Широ, Кит никогда еще не чувствовал себя таким мягким и сильным одновременно, как тогда, когда раздавал припасы голодающим жителям планет, где поля еще не стряхнули с себя пепел войны; когда помогал прокладывать водопроводы в мучимые засухой регионы, работая в поте лица наравне с новичками в их организации; когда рассказывал одетым в обноски худощавым детям с сияющими лицами о том, как пилотировал Вольтрон. Путешествуя по галактикам, Кит ужасается бедствиям и разрушениям, но в то же время испытывает мощные приливы уверенности: он сделает все, чтобы отстроить все заново, чтобы помочь всем, кому сможет. И в какой-то момент страх отступает. Он больше не гонит в панике прочь любые мысли о Широ — вспоминать все еще больно, и Кит знает, что все еще любит его, безнадежно и отчаянно, как любил год, два, три года назад и, похоже, будет любить всегда; но теперь грусть, которой отдают воспоминания, на несколько оттенков светлее. Кит перестает ненавидеть себя за то, что безвозвратно потерял. Вместо этого он пытается понять причины своей потери, но это у него так и не выходит. Раз за разом он начинает писать Широ письмо. "Широ! Дела в Клинках Марморы идут хорошо. Во Вселенной все еще множество тех, кто нуждается в нашей помощи, но каждый день мы проводим с пользой. Сегодня в космическом порту я наткнулся на путешественников с Земли. Я часто вспоминаю о нашей войне. Когда мы сражались бок о бок, и..." "Широ! Сегодня мы закончили постройку школы на одной очень бедной планете. Там всегда холодно и мало света, но Клинки Марморы надеются, что свет знаний рассеет мрак хотя бы фигурально. Я вспоминал о наших днях в Гарнизоне. Ты помнишь? В тот день, когда я подрался с Джеймсом, ты сказал..." "Широ почемупочемупочемпоч" "Широ! Как ты поживаешь? Я слышал от Пидж, что ты иногда проводишь уроки для нового поколения защитников Вселенной. Я думаю, из тебя вышел замечательный учитель. В тебе всегда было то, что заставляет других слушать твои слова и верить в свои силы. В Клинках Марморы все хорошо..." Письмо за письмом отправляется в корзину — Кит не может закончить ни одно из них. Некоторые получаются слишком сухими, другие — слишком эмоциональными. Любой тон выходит неуместным, неправильным. Но Кит не может подавить в себе искушение пытаться снова и снова. Один раз допустив такую мысль, он знает: теперь уже не успокоится, пока не даст Широ о себе знать. Не напомнит о себе. С непреклонным упрямством Кит хочет восстановить хотя бы призрак прежней связи. Все что угодно, лишь бы не принимать безнадежное поражение. Ведь они обещали никогда не сдаваться, если дело касается друг друга. За несколько лет постоянных путешествий у Кита скапливается целый контейнер "сувениров" с разных планет. Камни необычной породы, редкие книги, вещицы, несущие колорит места, в котором были созданы. Иногда Кит отодвигает выдвижную крышку и рассматривает все эти предметы: с каждым из них связано какое-то воспоминание, и оглянуться назад, оценить пройденный путь, никогда не бывает лишним. С последней планеты Кит приносит кристалл: он молочно-белый и под светом лампы так и брызжет бликами, скачущими по гладкой поверхности. Местные жители называли его Снежным Камнем и верили, что он укрепляет уверенность в себе и дарит спокойный сон. Какое-то время Кит разглядывает его: в дымной глубине и вправду как будто клубится буран. Зрелище завораживает. А потом Кита осеняет. Подтянув к себе клавиатуру, он, не думая, выбивает: "Снежный Камень. По поверьям жителей планеты Луксия (BLG-390L) придает уверенности в себе и помогает со сном." И все. Ни начала, ни конца. Кит распечатывает короткую заметку и кладет ее в небольшой контейнер вместе с кристаллом. В ближайшем порту он находит почтовый корабль и заполняет требуемую форму. В графе "планета назначения" Кит уверенно вписывает: Млечный Путь, Земля.