Инсомния алкогольного дыма

      - Почему ты влюбился именно в него?       Кружка чая в руках Ярослава дрогнула, и он посильней обхватил пальцами предмет, взглянув на сидящего напротив Джека. Гориновский никак не рассчитывал, что переход на личные темы будет столь скорым. После снежной битвы они пришли в квартиру к Яру, отмыли Грея и решили попить горячий чай, чтобы согреться. Джек напросился ночевать, ведь он приехал на автобусе, поскольку его машина в ремонте из-за того, что какой-то мудак поцарапал ему крыло автомобиля. Ярослав, прищурившись, недоверчиво посмотрев в невинные сапфировые глаза, со вздохом согласился. Благо, что места в квартире было достаточно. Грей мирно жевал сухой корм, и звуки хруста прессованных кусочков в повисшей тишине комнаты казались громогласными. Яр сильно сжал челюсти, из-за чего на его скулах заходили желваки. Не то чтобы он не хотел отвечать на вопрос Джека. Скорее всего, дело было в том, что Яр попросту желал вспоминать об Артеме. Мысли о Мореве не были неприятными, но и желанными их назвать можно было с натяжкой.       - Не знаю, - просто ответил Ярослав, дернув плечами, стараясь не смотреть на Джека.       - У него симпатичное лицо, - принялся рассуждать Голдман, словно не замечая состояния Ярослава. – Не спорю, что он привлекателен, но ты его именно любишь?       - Не уверен, что хочу разговаривать об этом, - строго и сухо отчеканил Яр, все-таки посмотрев на Джека, хмуро пытаясь передать своим взглядом, что ему не нравится выбранная тема.       - Окей, my dear, - вскинул руки вверх Джек, как бы показывая, что сдается. – Я поинтересовался для того, чтобы понять, насколько у тебя все запущено.       - Благодарю, поинтересовался и выяснил, - впервые огрызнулся Ярослав, не сдержавшись. – Все плохо.       Настроение испоганилось. Не настолько, чтобы стать паршивым, но достаточно для того, чтобы захотеть выставить Джека за порог квартиры. Ярослав отчасти тяготился своими чувствами. Он множество раз задавался вопросом, почему он не может относиться к Артему, как к простому другу. Многие могли бы посоветовать Яру высказаться, выплеснуть все, что накопилось, но Гориновский настолько сильно привык самостоятельно справляться со своими проблемами, что довериться кому-то, особенно такому, как Джек, ему казалось кощунством и полнейшей глупостью.       Резко встав с места, Ярослав подошел к раковине и, вылив чай, который выпил едва ли наполовину, начал мыть кружку, стараясь не думать, что ведет себя необычно вспыльчиво. Но объяснить свое настроение он мог. День, тем более, вечер были замечательными, но один единственный вопрос испоганил все. По крайней мере, Ярослав рассматривал со своей позиции, что Джек не имел права врываться в его внутренний мир, бередить состояние, от которого Ярослав тщетно пытался избавиться много лет.       - Это привычка, - раздался за спиной голос Джека, заставивший Ярослава застыть, держа в руках кружку.       - Что? – Гориновский повернул голову к гостю.       - Привычка, - махнул рукой блондин, пристально всматриваясь в лицо Ярослава непривычно серьезным взглядом. – Представь, что у тебя есть любимая вещь. Она с тобой давно, и тебе она нравится, но на ней уже много дыр, потертостей, а выкинуть ты не можешь, потому что привык к ней. С твоими чувствами точно так же.       - Отлично. Ты сейчас сравнил мои чувства с ненужной вещью, - глухо проговорил Ярослав, еле сдерживая рвущиеся наружу возмущения.       - Я образно! – спохватился Джек, поняв, что сказал действительно нечто такое, что могло обидеть собеседника. – Я не собирался…       - Я понял, - перебил Ярослав, возвращаясь к мытью кружки, которая и так уже блестела отчищенными боками.       Повисло неловкое молчание, перебить которое никто никак не мог. Разговор не клеился.       Домыв многострадальную посуду, Ярослав вытер руки и, не глядя на Джека, кивнул головой в сторону гостевой комнаты, где стоял большой и удобный диван. Обычно в этой комнате, развалившись на своей подстилке, спал Грей, если только не ночевал в комнате Яра, поджидая, когда тот проснется и позволит хотя бы на минуту запрыгнуть на кровать.       - Пойдем, я тебе выдам комплект спального белья. Переночуешь в гостевой, - сухо отрапортовал Гориновский, думая, что идея позволить Джеку остаться на ночь больше не кажется ему разумной.       - Не с тобой?! – Яру показалось, что Джек искренне возмутился, но, обернувшись на плетущегося позади парня, Ярослав увидел, как у того прищурились его хитрые сапфировые глаза.       Да, их поцелуй был страстным и приятным, желанным, разносящим тепло по всему телу. Яр все еще ощущал нежной кожей чужое прикосновение, но продолжать Гориновский не был намерен. По крайней мере, не после того, как настроение было испорчено упоминанием об Артеме.       - Нет, - качнул головой Ярослав. – На диване самое то. Он удобный и мягкий.       - Но не такой теплый, как ты, - буркнул Джек, однако никаких попыток приставания не предпринял.       Гориновский выдал гостю все необходимое, сказав, что укрываться придется пледом, потому что запасного одеяла у него нет, но в квартире и так было тепло, так что сетовать на то, что его хотят заморозить, Джек не стал. Сухо пожелав Голдману спокойной ночи и предупредив, что к нему может прийти Грей, просясь прилечь рядом, Ярослав пошел в ванную. Он принял душ, как всегда делал по вечерам после тяжелого рабочего дня. Парень подумал о том, чтобы предложить Яру провести водные процедуры, но потом он решил, что хватит и того, что он уже для него сделал. В спальне Ярослав залез под одеяло, расслабленно выдохнув от удовольствия. Гориновский вымотался за день. Не так физически, как морально. Тело приятно потягивало от усталости. Снежная бойня удалась на славу. Ярослав давно так не веселился. Внезапно нахлынули воспоминания о поцелуе, и парень нахмурился, стараясь отогнать возбуждающие картинки. Так он вообще не уснет.       Перевернувшись на бок, устроившись поудобней, и пытаясь не думать о том, что в соседней комнате спит парень, вызывающий у него неоднозначную реакцию, Ярослав закрыл глаза, постепенно погружаясь в приятное забытье. Ему снилось нечто расплывчатое, двухмерное, не поддающееся описанию. Яр во сне пытался избавиться от чего-то, но у него никак это не выходило. Посреди ночи почувствовав, как кровать прогнулась, Гориновский недовольно вздохнул. Шевелиться не было желания, поэтому он вытянул вверх руку, чтобы сграбастать наглую псину, снова забравшуюся к нему без спроса. Однако ладонь коснулась нечто мягкого и теплого, но никак не похожего на шерсть собаки. Замерев, Яр резко распахнул глаза, уставившись на Джека, лежащего рядом, удобно подперев голову рукой, лежа на боку. Ярослав, думая, что к нему пришел Грей, коснулся оголенного плеча Голдмана. Сон слетел мгновенно. Яр, опешив, отдернул руку.       - Какого черта ты здесь делаешь?! – почти рыкнул Гориновский, поражаясь наглости гостя.       Ярослав намеревался встать, но Джек ловко перехватил его и уложил на спину, сам нависнув сверху. Он был в одних боксерах. В темноте с трудом можно было различить выражение, что застыло на лице Голдмана. Лишь силуэт выделялся в темноте неясными линиями. Джек схватил Ярослава за руки, обхватив запястья и заведя их ему за голову. Яр, еще слегка полусонный, плохо соображал, не понимая, что вообще происходит. Тем временем дыхание Джека обожгло губы, и Ярослав дернулся, так что поцелуй пришелся в щеку.       - Если я не сделаю первый шаг, то мы так и будем топтаться на месте, - раздался голос Голдмана, в котором ни капли не слышалось сожаления о своих действиях. – Ты можешь меня оттолкнуть, Яр. С виду кажется, что ты слабей, ma dear. Но это не так. Оттолкни же меня.       Яр резко дернул головой, уставившись в лицо Джека, едва не столкнувшись с ним носом. А ведь пальцы Голдмана, сковывавшие запястья, и правда, не сжимали, а лишь удерживали. Одно слабое движение, и Ярослав высвободится за секунду. Но…       - Если ты хочешь попросту трахнуться, то не обязательно для этого лезть в душу, узнавать поближе. Достаточно сунуть руку в штаны, - выдавил из себя Ярослав, ощущая, как губами при произнесении слов касался губ Джека, настолько тот низко навис.       - Можно и так, но я хочу не только трахнуться, - оповестил блондин. – Ты закрываешься в своей скорлупе, прикрываясь влюбленностью в друга, и совсем ничего не замечаешь вокруг. А я хочу тебе помочь.       - Нашелся же… Мать Тереза! – Гориновский нахмурился.       - Тогда уж Отец… - пробормотал Джек.       Это было последнее, что они сказали друг другу, поскольку дальше их захлестнула страстная волна. Голдман резко впился в губы Яра, покусывая их, жадно облизывая, срывая невольные глухие стоны, а Ярослав, не желая отступать, высвободил руки из захвата и вцепился в плечи Джека, притягивая его к себе. Блондин одним движением раздвинул ноги, укладываясь сверху поудобней, и через пижамные штаны и чужое нижнее белье Гориновский ощутил затвердевающий член Голдмана. Они целовались, как безумные, больше хватаясь и терзая друг друга, перехватывая инициативу и отдавая ее на время, чтобы передохнуть. Ярослав требовательно широкими жестами оглаживал спину Джека, прихватывая его за ягодицы, пальцами заползая под резинку трусов. Притягивая блондина к себе, Ярослав невольно терся об парня пахом, задушено выдыхая в чужой рот стоны. Напряжение между ними искрилось фейерверками, взрываясь по всему телу, передаваясь от одного к другому. То, что между ними происходило нельзя было назвать любовными ласками. Инстинктами – да. Страстью и вожделением – да. Но никак не возвышенным актом любви. Но именно этого хотели они оба. Пальцы Джека мяли футболку Ярослава, заползая под нее, оглаживая бока. Когда ладонь блондина спустила штаны и скользнула к паху, сжав член, Яр оторвался от поцелуя, невольно выгнувшись и поддавшись ласкающей руке, задушено простонав на выдохе чужое имя. Голдман впился в шею, как настоящий вампир, покрывая чувствительную кожу колкими поцелуями.       - Коснись меня, - выдохнул Джек, водя пальцами по члену Ярослава, то сжимая, то поглаживая головку, смахивая выступающие капли.       Гориновский ощущал себя так, словно его опустили в кипящую лавину, пару раз окунули и вытащили обратно на холод. Его всего трясло. Он потянулся к боксерам Джека, откидывая в сторону мешающееся одеяло. Поняв, что партнеру будет немного сложно, Голдман решительно поменял позицию, и теперь они лежали на боку лицом друг к другу. Яр ткнулся лбом в ключицу Джека, прикрыв дрожащие ресницы. Член у блондина был большой. Коснувшись вначале подтянутого живота, спускаясь ниже к лобку, Ярослав ощутил под пальцами завитки волос. Ох, как бы Гориновский хотел увидеть Джека при свете дня. Интересно, внизу он золотистого цвета? Но все мысли вылетели из головы парня, когда он взвесил в ладони тяжелый налитый член Джека. Совсем не маленький. Толстый, ровный, с крупной головкой. Голдман задышал сильней, подрагивая всем телом, словно ждал прикосновений Ярослава, как манны небесной. Снова припав к губам Джека, Яр сжал основание чужого члена, на пробу проведя по всей длине.       - Сожми сильней, - выдохнул Джек в самые губы.       «Какое у него сейчас выражение лица? Как он смотрит меня?»       Мысли хаотично носились в голове Ярослава, который не мог думать ни о чем, кроме пульсирующей плоти в ладонях. Он хотел бы, возможно, попробовать на вкус, обхватить головку губами, посасывая. Сил терпеть не было. Слишком много, слишком хорошо. Ярослав прижимался к Джеку так близко, насколько мог. Они ласкали друг друга, уже не целуясь, а лишь разделяя общее дыхание, едва-едва касаясь губами. Их руки двигались в едином ритме, подстраиваясь. Стоны, пошлые звуки заполнили тишину комнаты. Джек, на удивление, был тихим, бормоча что-то себе под нос, время от времени прихватывая зубами нижнюю губу Яра, проводя по ней языком. Гориновский, долго воздерживающийся от физических контактов с кем-либо, ощутил скорое приближение разрядки, а когда Джек плотно обхватил головку в кольце пальцев, сжав и надавив, Ярослав вскрикнул и дернулся, выплескиваясь в подставленную ладонь.       - Я тоже скоро, - прохрипел Джек дезориентированному Яру.       Гориновский с трудом соображал, перестав ласкать, поэтому Голдману пришлось самому толкаться в подставленную ладонь. Прошло немного времени и, тихо рыкнув, Джек последовал вслед за Ярославом, пачкая его руки. Тяжело дышавшие, уставшие и взмокшие, они откинулись на подушки. Придя немного в себя, Яр почувствовал влагу на руке. Срочно нужно было мыться, но идти в ванную не было сил. Привстав и потянувшись к тумбочке, стоящей у кровати, Ярослав достал всегда готовые к использованию одноразовые салфетки. Передав одну Джеку, Яр молча вытерся, откидывая использованную бумажку в сторону. Натянув штаны, Гориновский лег обратно, покосившись на сидящего Джека, приводящего себя в порядок.       - Не испепеляй меня взглядом, my dear, - засмеялся осипло Джек, снова возвращая в голос мурчащие нотки. – Я хоть и не вижу твоих глаз, но могу представить, как ты хмуришься. Мне понравилось. И только не говори, что тебе нет.       - Я и не собирался этого говорить, - вздохнул Яр.       Джек откинул в сторону салфетку и лег рядом. Гориновский не стал препятствовать, попросту понимая, что бессмысленно выгонять того, кто и так уже нагло обосновался в постели.       - Яр, знаешь, в чем твоя проблема? – в тишине раздался голос Джека, и Гориновский невольно повернул голову в сторону говорившего, но ничего не ответил. – Ты очень много думаешь, - продолжил Джек. – Серьезно, чувак. Ты постоянно взвешиваешь все «за» и «против». Я не говорю, что твоя серьезность – это плохо. Даже наоборот. Она привлекательна настолько, что хочется попытаться пробить ледяную стену, что ты выстроил вокруг себя из-за своей влюбленности. Поверь мне, тебе нужно забыть того, кто никогда не ответит тебе взаимностью. Твой Артем – натурал, и он всегда будет смотреть на девушек, но не на тебя.       - Спасибо, что бьешь по самому больному, - Ярослав прикрыл глаза, закинув руку за голову.       Гориновский сам все это прекрасно понимал. Множество раз его внутренний голос говорил ему об этом, но все равно Яр не мог отделаться от желания быть с Артемом, заниматься с ним сексом, да хотя бы раз поцеловать его.       - С чего тебя потянуло на разговоры? – задал единственный вопрос Гориновский, которого всегда после физических нагрузок в постели тянуло в сон.       - Не спится, - отшутился Голдман. – Ну, а если серьезно говорить, то когда еще с тобой поговорить по-нормальному, Яр? Днем ты колешься, как ежик, а ночь отличное время для всяких разговоров по душам. Знаешь, почему ночь идеальна?       - Ночью все кошки серы? – хмыкнул Гориновский.       - Типа того, - засмеялся Джек. – Ночью проще говорить, поскольку ты не можешь видеть лица другого человека, понять, что за эмоции отражаются в его глазах. Можешь только догадываться. Так и с разговорами. В тишине ночи есть нечто романтичное и в то же время доверительно-хрупкое, когда можешь сказать то, о чем не решалась при свете дня. Если ты захочешь, то все, произошедшее минутами ранее может остаться нашим секретом.       Гориновский замолчал. Он все еще не знал, как расценивать то, что между ними было.       - Вот я и говорю, что ты очень много думаешь, - фыркнул Джек. – Яр, живи проще. Если хочется плакать – поплачь, рассердиться и вмазать – сделай это. Если губы чешутся поцеловать – поцелуй.       - Я не могу быть таким открытым, как ты, - невольно вырвалось у Ярослава. – Я воспитывался иначе. И вообще… Ты – модель и тренер? Или психолог?       Джек рассмеялся, и Яр заслушался чужим смехом, настолько он оказался красив, настолько заливисто-искрящимся.       - У меня мама работает психологом. Может, в этом дело, - пояснил свой эмоциональный взрыв Джек. – Попробуй отделаться от своей ненужной влюбленности, Яр. Посмотри на других людей не как на тех, с кем можно перепихнуться и бросить, а как на тех, с кем можно построить отношения.       - На себя намекаешь? – хмыкнул Яр.       - Да хоть на себя, - Гориновский был уверен на девяносто девять процентов, что Джек пожал плечами. – Я уже говорил, что ты мне глубоко симпатичен, my dear.       - Но ты так же смотришь на девушек, как и на парней, - колко подметил Яр, припоминая, что Голдман имеет бисексуальную ориентацию.       - Смотрю, - честно и без обиняков признался Джек. – Но я никогда не стану изменять, если в моей жизни появится человек, с которым я захочу быть.       - Ты никогда не любил, - просто констатировал факт Ярослав.       - Нет, не любил, - снова честный ответ.       Яр промолчал. Он перевернулся на бок, и когда горячие ладони обвились вокруг его талии, парень не стал препятствовать. Чужое дыхание коснулось затылка. Легкий поцелуй отпечатался на плече. Удивительно, но Гориновский почувствовал себя расслабленно и спокойно. Он быстро провалился в сон, на краю сознания удерживая в воспоминаниях слова Джека.