Одиночество крови

Jasmine You В какой-то момент, после очередного светофора, я понимаю, что домой мне не хочется совсем. Можно считать, что я уже почти отвык от своей квартиры в Токио. Конечно, рано или поздно появится Кара, создаст своим присутствием некую живость в четырёх стенах, но видеть девушку мне тоже совершенно не хочется. Всё-таки она чужой мне человек, по крайней мере, пока что. А чужие люди сгладить угловатую тоску и рвущую душу печаль вряд ли могут. Я раз за разом ловлю на себе взгляды Хизаки, и почти ощущаю, что лидер не шибко положительно расположен ко мне сейчас. На короткие взгляды Юки в зеркало я просто стараюсь не обращать никакого внимания. Но эта гнетущая тишина в машине давит на виски. В какой-то момент пути машина вдруг резко и не слишком приветливо «кашляет» и пофырчав для приличия ещё несколько секунд – замирает. В салоне повисает ещё более напряжённая тишина. Хизаки буквально сверлит драммера взглядом, который с тихим матом старается завести автомобиль, я же старательно прячу глаза, уставившись за окно на неприметную мрачную улицу. И мысли о тебе как-то сами собой закрадываются в голову. Они не давят и не терзают, не душат, как сейчас душит горло тоска. Они просто есть. И, кажется, я начинаю привыкать к ним как к неотъемлемой части моей жизни. — Ну, твою мать… — Юки в очередной раз пытается завести машину, но та и звука не подаёт о своей готовности движения дальше. – Так. Ладно. Без паники. – Драммер откидывается на спинку кресла, для верности ударив ладонью по рулю. — Можно считать, мы приехали? – Подаю голос, еле сдержав привычную усмешку, и тут же получаю не самый приятный взгляд со стороны Химэ. – Всё-всё, я заткнулся, Хизаки-сан. Гитарист достаёт мобильник, быстро набирая номер, как я потом понимаю, техподдержки. Две минуты препираний, и он со злостью хлопает крышкой телефона, надув губы. — Нам радостно сообщили, что ни одна машина не может сейчас подъехать в эту часть Токио и ждать эвакуатора нам предстоит до утра. – Сухо чеканит он, доставая сигареты и закуривая в салоне. — Без паники… — Юки осторожно берёт его за руку, поглаживая пальцы, но при этом я ловлю на себе его цепкий, какой-то пронизывающий взгляд. Было бы лучше, если бы обо мне сейчас ненадолго забыли. — А я и не паникую. – Хизаки выпускает струйку дыма в стекло, сжимая пальцы драммера. – И что будем делать? — До дома недалеко… — А ничего, что мы не вдвоём? — Ю может переночевать и у нас. — По большому счёту, Ю может и доехать домой на метро. — Хизаки, уже поздно. Не за чем его отпускать одного. — Юки, он уже не маленький, наверное, сам может за себя постоять. — Это не вежливо. Почему ты арканишься? Он что – чужой тебе человек? — Нет. Не в этом дело! Я внимательно слушаю этот диалог, подперев рукой голову. Почему все так любят решать за меня? — Ребят, а вы ничего не забыли? Например то, что я тут, я живой человек, всё слышу и всё понимаю, а? Стоит мне подать голос, как они оба замолкают, в один момент посмотрев на меня. — Юичи… — Хизаки, ты прав. Я уже не маленький, и в состоянии добраться с одного конца города на другой до дома в любое время. Но. Прости, конечно, меня грешного, но моё физическое состояние вряд ли располагает к подобным марш-броскам практически среди ночи. Посему, с моей стороны будет благоразумнее поддержать идею Юки, и остаться у вас. В конце концов, я много места не занимаю. – Не понимаю, кто меня тянет за язык, кто заставляет говорить такие слова, смотря в глаза лидеру, и читая в них какую-то скрытую панику, опасность, которую он с успехом приписывает мне. — Ты очень наглый, Юичи-сан. – Выдыхает гитарист, нервно туша окурок в бардачке, и выходя из машины. И я не понимаю, отчего на лице Юки какая-то победоносная улыбка. Выхожу из машины следом за драммером, поджав губы, чувствуя себя совершенно не к месту и не ко времени, не в своей тарелке, если быть точным. Юки молча протягивает мне сигареты, идя рядом, периодически посматривая в спину Хизаки, что идёт в двух шагах впереди нас. — Знаешь, может, мне правда рвануть домой? – Прикуриваю и внимательно изучаю огонёк зажигалки в полной темноте одного из токийских дворов. – Портить отношения с Хизаки мне бы совсем не хотелось. Пускай, все привыкли, что я – сволочь, но капля чего-то человеческого, святого во мне всё-таки осталась. — Ю, прекрати. Вы с Химэ как два капризных ребёнка. Не стоит строить из себя жертв. К тому же… Я не думаю, что из-за ситуации сейчас в дальнейшем у вас испортятся отношения. Я поговорю с ним дома, всё наладится. – Юки улыбается, приобняв меня и, похлопав ладонью по плечу, тут же цепляя пальцами ремень моей сумки, поправляя её, и задувает огонёк зажигалки в моих руках. …Виски приятно согревает изнутри, даже непримиримый кашель, мучающий меня всё время, пока мы добирались до квартиры – отступает, затихнув. А вот обстановка в гостиной сейчас совсем не располагающая к беспечным беседам лучших друзей поздно вечером. Неловкость и какая-то скованность, которые появились, как только я переступил порог этого дома, после нескольких глотков спиртного благополучно сходят на нет. Бледный, тёплый свет ламп на стенках, тонкий запах роз от ароматических палочек, пушистый ковёр и мягкие подушки – слишком неосторожный жест. Я просто перестаю себя контролировать. Лишь один вопрос не уходит из головы, стуча по вискам как проклятый. А в тот момент, когда Хизаки, вежливо извинившись, сославшись на то, что у него нет никакого желания смотреть, как мы с драммером расслабляемся после тяжёлого дня, уходит в другую комнату, только сильнее даёт о себе знать. Что происходит? Нет, этим вопросом я задаюсь уже очень давно. Примерно с того момента, как Химэ нормально познакомил нас с тобой. Примерно с того часа, когда я, как мне казалось, подписал себе смертный приговор, согласившись работать в одной группе с тобой. Но, кажется, сейчас этот вопрос начинает принимать всё более причудливые очертания. За каких-то коротких полтора месяца моя жизнь перестала напоминать то, к чему я давно привык. И каждый новый день дарует мне всё новые, любопытные повороты сюжета, от которых я не знаю куда себя деть, и уж точно не знаю, как реагировать. Мы с Юки никогда толком даже и не разговаривали друг с другом, что уж говорить о совместных походах куда-либо. Не подозревая, как он относится ко мне, я же воспринимал драммера лишь как должное. Какая группа без ударника? Вот и я ссылался на то, что никакая. Короткие фразы, брошенные во время репетиции или перерыва ещё не показатель общения. Мне всегда казалось, что Юки с каким-то завидным упорством избегал контакта со мной в отличие от всех остальных. Ты – на одних основаниях общался со мной, Хизаки на правах старого, верного друга, коим в последнее время у меня язык не поворачивается окрестить гитариста, Теру – просто потому, что симпатизировал мне по-товарищески ещё со времён прошлого общего проекта. Поэтому сейчас мне очень сложно уловить, понять, что же изменилось в этом мире, что я просто перестал узнавать драммера. Юки сидит по-турецки напротив меня, тихо рассказывая какие-то малозначительные факты из его жизни, а я, опершись локтём на низкий столик, где покоятся бокалы и начатая бутылка виски, слишком откровенно изучаю его взглядом. В какой-то момент Юки не выдерживает, и резко поднимает на меня глаза, ловя мой взгляд, и у меня чувство, что мне на спину вылили ведро ледяной воды. — Что? – Пытаюсь взять ситуацию в свои руки, мило улыбаясь драммеру, пропуская прядки своих волос сквозь пальцы. — Ты знаешь, Ю, а я ведь тебя почти не знаю. – Как-то спонтанно бросает он мне, доставая сигарету из пачки, лежащей на столе. — В данном случае мы – квиты. Я тебя тоже не знаю. – Мягко забираю из его пальцев сигарету и прикуриваю из его рук, когда он щёлкает зажигалкой, чуть подавшись ко мне. – Может быть, пришло время перестать игнорировать друг друга и стать ближе? – Чуть откидываю голову назад, смотря на него из-под ресниц. — Может ты и прав… — В тон мне отзывается драммер, тоже прикурив и выпуская дымовые колечки у меня над плечом. И сейчас мне кажется, что в комнате вдруг стало очень душно, а от выпитого виски кружится голова. Повисшая тишина не кажется давящей или напряжённой, напротив, она как-то мягко обволакивает, заставляя делать движения ещё более раскрепощёнными, подталкивая ловить его взгляды, слушать наше несовпадающее дыхание и почти случайно касаться рук друг друга, синхронно сбивая пепел в чёрную стеклянную пепельницу. И если бы не вернувшийся к нам Хизаки, с которым, кажется, в комнату ураганом влетела какая-то зимняя стужа, я не знаю, сколько бы продолжался этот немой диалог. — Ну, как вы тут? – Химэ уже успел переодеться и услужливо принёс мне вещи, в которых можно ложиться спать. — Как видишь, неплохо. Я рассказывал нашему басисту про один жуткий день моего детства. – Юки улыбается вошедшему лидеру, который садиться рядом с ним на пол, старательно не смотря на меня, и обнимает драммера за шею. — А-а-а… Это о том, когда тебе крупно не везло с самого утра? – Он почти мурлычет, всем своим видом показывая, что я не на своей территории и вообще в принципе тут лишний. — Да. Именно что. – Юки как-то слишком резко тушит окурок, тут же допивая то, что оставалось в бокале, и разливает новую порцию янтарного напитка. – Ты точно не хочешь? Хизаки отрицательно качает головой, наблюдая, как мы с драммером едва соприкасаемся бокалами, синхронно отпивая. И при всём этом, я практически уверен, Химэ не может не заметить, что даже во время разговора с ним, драммер смотрит на меня. Таким взглядом, от которого у меня едва начинают дрожать кончики пальцев. К концу бутылки виски я уже перестал задаваться вопросом о том, что же происходит в этом мире, в моей жизни и в частности в этой комнате. Да и Юки, кажется, так же перестал всячески ограничивать себя, слишком много внимания уделяя моей персоне, что совершенно не играло мне на руку в моей ситуации сейчас. В какой-то момент нашего оживлённого спора с драммером на тему новой, за пять минут родившейся, мелодии, Хизаки не выдерживает, быстро поднимаясь на ноги. — Ты куда? — Спать. – Сухо отзывается он, одарив Юки таким взглядом, что будь драммер фигуркой изо льда, он бы тут же обернулся лужицей на ковре. — Ах… да... – Как-то растерянно отвечает он, тут же переводя виноватый взгляд на меня. — Да нет уж. Что ты? Сидите дальше, общайтесь, раз вы можете это делать лишь в стенах чужих домов. – Хизаки как-то очень неприятно делает акцент на слове «чужих», и тут же натягивает на лицо улыбку, чересчур наигранно ласково потрепав Юки по волосам. – Я просто не хочу вам мешать, к тому же устал. Если у вас двоих, особенно у Юичи, такие крепкие организмы, что вы после трудового дня и в преддверии следующего, не менее тяжёлого, можете пить всю ночь – ради бога. А я уже, кажется, слишком стар для таких посиделок. Спокойной ночи. – И с этими словами, Химэ, как ни в чём не бывало, лёгкой походкой удаляется в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Юки сдержанно хмыкает, косясь ему в след, а затем переводит взгляд на часы, и мне становится смешно от того, в каком шоке распахиваются его глаза. — Ты, наконец-то, посмотрел на время? – Улыбаюсь, похлопав его по плечу, и кое-как встаю на ноги. — Лучше бы я не делал этого… — Сконфуженно отвечает он, вставая следом, и как-то неуклюже цепляясь за мои руки, неудачно оступившись на подушках. — Спокойно… — Сдержанно смеюсь, как можно тише, всё-таки зачатки здравого смысла у меня ещё остались, и я слишком хорошо понимаю, что нагнетать обстановку ещё больше, чем есть сейчас в этом доме – не стоит. — Я не специально… — Шипит он мне в ответ, впрочем, не спеша отпускать мои запястья, смотря в глаза сквозь тёмную чёлку. Улыбаюсь ему и отчего-то не могу сделать шаг назад, не хочу заставлять его убирать рук. А Юки продолжает смотреть мне в глаза, и эта пауза слишком начинает затягиваться. Когда два человека слишком долго смотрят друг другу в глаза в подобной ситуации, итог может быть один из двух: либо следом последует драка, либо поцелуй. Но ни один из этих вариантов просто не кажется сейчас реальным. И вот тут, совершенно внезапно и для меня неожиданно – перед глазами ярко вспыхивает твое лицо, настолько реально, и я даже пугаюсь на мгновение, что ты мог оказаться в этой комнате и стоять сейчас напротив меня, сжимая мои руки. Не выдерживаю первый, чуть отворачиваясь от него, и драммер тут же отпускает меня, быстро начиная убирать со стола бокалы и бутылку с пепельницей. — А, кстати... Скажи, а у вас от кашля есть что-нибудь? – Как-то внезапно вспоминаю о своём недуге, искоса наблюдая за ударником. — Мм… — Юки задумывается на пару секунд, стоя у бара. – Теоретически. На кухне надо поискать. Выжидающе смотрю на него, показывая всем своим видом, что я не готов пока ещё рыться в чужих вещах. — Ах, да! – Как-то комично спохватывается он, и идёт в сторону кухни, в полной темноте. — Погоди… — Шиплю ему в след, нагоняя и хватаясь за футболку. – Я плохо ориентируюсь в темноте в чужих квартирах. Юки сдержанно усмехается, сам следуя по стене. Три минуты мучений и мы оказываемся в кухне, только моя фраза о включении света остаётся проигнорированной, и драммер уверенно встаёт на табуретку, начиная активно рыться в шкафчиках с выдвижными ящичками на стене, при этом как-то угрожающе покачиваясь. — Слушай, может, хватит чудеса акробатики в полнейшей темноте мне показывать, а? – Сдерживаю смех, обняв его за колени, от чего Юки ощутимо напрягается, но продолжает заниматься своим делом. И в какой-то момент, я как будто сглазил, один из ящичков с оглушительным шумом падает на пол, и из него вылетают упаковки каких-то таблеток и прочие вещи. Я едва успеваю уткнуться лицом в спину драммеру, втягивая голову в плечи, чтоб меня не задело. — Ты сдурел?! – Шиплю на него, сам еле сдерживаясь от смеха. — Чёрт… Я не нарочно… — Таким же шипением отвечает он, давя в себе смех. — Сейчас придёт Хизаки и нам будет не весело. – Отпускаю его, закрывая рот рукой, стараясь не смеяться в голос. — Ты забыл уточнить – злой Хизаки. А мне с ним ещё жить. – Юки кое-как преодолевает препятствие в виде слезания с табуретки, даваясь смехом, и синхронно со мной опускается на пол на колени. Я не знаю, сколько проходит времени с момента как мы, в полной темноте, стараемся собрать всё то, что разлетелось по кухне, сталкиваясь руками и давясь смехом, только когда глаза режет яркий свет под потолком кухни, веселье сходит на нет, и мы замираем в очень любопытной позе, моментально смотря на дверь. А в дверном проёме стоит Хизаки, с каким-то остервенелым выражением лица, кутаясь в тонкий халат. — Что за балаган вы устроили? Юичи, ты вообще представляешь, который час, к примеру?! — А что я-то сразу? – Растерянно распахиваю глаза, только сейчас замечая, что пальцы Юки сжимают мои, и не заметить этого Хизаки просто не мог. — Не злись… Это вышло случайно, Химэ… — Виновато выдыхает Юки, и убирает свою руку с моей, поднимаясь на ноги. — Мне просто нужны были таблетки от кашля… — Не менее виновато говорю я, вставая на ноги следом за драммером. Хизаки без лишних слов подхватывает какую-то упаковку с пола, кинув её на стол, и, быстро развернувшись, уходит с кухни. — Юи, прости. – Коротко бросает драммер, вылетая следом за лидером, и у меня от этого обращения к себе вновь проходит ток по коже. Кое-как закончив мнимую уборку, ухожу в гостиную, здраво рассуждая, что спать мне грозит именно тут, и, быстро переодевшись, так и не забрав с кухни таблетки от кашля, сворачиваюсь комочком на диване у стены. А мыслей на остаток ночи у меня хоть отбавляй, но в сон клонит неимоверно и, не проходит, кажется, и двух минут, как тяжёлая дрёма наваливается на меня, отдавая привкусом дорогого виски на кончике языка. Kamijo Время уже почти два ночи, а я все не могу сомкнуть глаз, мечась как тигр в клетке и понимая, что уснуть не удастся все равно. Такое чувство, будто меня загнали в ловушку и выхода из нее я не вижу – сперва ты, Ю, затем Аарон своими явными претензиями на меня, а потом еще и Хизаки, будто я вам тут всем царь и бог, и вообще обязан срываться и решать чьи-то проблемы. Минут десять после разговора с Химэ мне нестерпимо хотелось схватить трубку, набрать знакомый номер и сказать что да, я все-таки на правах соавтора проекта и следовательно – лидера, намереваюсь приехать и отвезти тебя домой, чтобы ты не мешал людям спокойно лечь спать. Зная тебя, я больше чем уверен, что ложиться ты сейчас даже и не собираешься, а зная Юки – что он составит тебе компанию. Вот уж к кому, к кому – а к драммеру я никогда в жизни не решился бы тебя ревновать. Просто потому что это глупо и нелепо: все равно, что ревновать с собственной тени. Несмотря на то, что барабанщик попросту занял мое место рядом с Хизаки, я не испытываю к нему никакого раздражения или злобы – просто есть чувство, что так и должно было быть. Но вот с тобой…. Странно вообще, с чего это ты поехал к ним – мне еще тогда, в кафе, казалось, что Юки тебя недолюбливает. Драммера нашел я и привел в группу я – до этого мы лишь несколько раз пересекались с ним и его предыдущей группой, творчество который было мне малоинтересно, но вот исполнение… Исполнение ударных партий было на высоте, и я в ту же минуту понял, что Юки – профессионал, каких мало. Знаете, это как желание иметь все самое лучшее – самые лучшие вещи, инструменты и друзей. Согруппники относятся к той же куче. Помнится, Лестат испытывал нездоровый ажиотаж к внешним атрибутам красивой жизни, и я понимаю его, мне тоже близок подобный дух. Не просто для самоутверждения, но и совмещая приятное с полезным. Химэ сразу оговорился, что посредственные участники нам в группе не нужны. Только своеобразная элита, и Юки вписывался туда как нельзя лучше. При этом для меня не было секретом то, что он любит хорошо выпить в приятной компании, и это никогда не мешает работе, но все же. Мы с ним пару раз заседали в баре, после чего у меня наутро было чувство, будто в голове торчит топор, а ударник смеялся от души, наставительно говоря что-то на тему «не умеешь пить – не пей!». Тогда меня это забавляло. Сейчас внушает тревогу и опасение, а еще, черт побери, неясную глухую ревность. Идиотское чувство, и откуда, скажите на милость, оно взялось? Только ли от слов Хизаки насчет так называемого «флирта»? Но флирт на языке Хи – это даже просто сидение рядом на одном диване, не стоит верить таким словам. …Отдергиваю штору, глядя на ночной город и вспоминая, как приехал сюда с костюмами несколько недель назад, прямо из ателье, горя желанием первым увидеть тебя в твоем образе. Ах, господи, как же, кажется, давно это было! Словно вечность назад… Но до сих пор в памяти и где-то в груди слева жива память о том, что возможность быть с тобой безраздельно и бесцельно тобой владеть сказочной птицей пролетела так близко и так быстро, что я даже не успел протянуть за ней руку, лишь зажмурившись от яркости оперения. Твоей яркости, Жасмин, которая меня едва не ослепила. Не хочу думать, где ты, что делаешь в эту самую минуту, но поделать с собой ничего не могу: мысли сами так и прыгают, вырывая из реальности и приглушенного коньячного цвета комнаты куда-то в центр, в многоэтажку, так хорошо знакомую. Интересно, Хизаки хватит в очередной раз врожденного такта, чтобы смолчать, или же он выгонит тебя взашей, в лучшем случае отправив на такси? Телефонные звонки сегодня явно в моде. С неудовольствием перевожу взгляд на трубку, валяющуюся на покрывале, и лениво смотрю определитель, понимая, что как-то не припоминаю номер. Интересное кино. — Да? — Ками-чааан! Этот мурлыкающий голос я узнаю из сотни. Впрочем, как и его обладателя, и мне сейчас даже стыдно, что я не признал высветившийся номер. Правда, при иных обстоятельствах я, пожалуй, мог бы и спать, все-таки стоит напомнить, который час. — Рад слышать тебя, honey. Только вот… — Да-да-да, я знаю, что уже поздно, и ты прости, что я вас с Хи разбудил, но ты не представляешь себе, что такое эти четыре часа в самолете, а рядом ни одной родной японской души, и… — Ка-а-айя! Потише, радость моя, я не успеваю за ходом твоих мыслей! – Смеюсь в трубку, перекатившись на спину и с улыбкой продолжая слушать милую болтовню. Кайя. Вернувшийся из очередного турне Кайя. Господи, так вот, кого мне так отчаянно не хватает во всем этом дурдоме, что происходит в последнее время. — А у вас как? Клип сняли, да? Ой, как же я мог опоздать, очень обидно, вы мне просто обязаны показать все! — Ты почти ничего не пропустил, только первый съемочный день прошел… — Чуть зеваю, понимая, что веки становятся тяжелыми. Может, мне все-таки удастся сегодня хоть немного вздремнуть? — А как бесподобный лидер-сама? — Чудесно. — Это не разговор! Позови его… Ах ты, черт. Вот она – ложка дегтя в бочке меда, и радость от приезда Кайске немного тускнеет. Мне совершенно не хочется рассказывать ему все подробности стремительных изменений в моей личной жизни, но совсем не потому что я Кайе не доверяю или еще что-то. Просто он такое дитя, такой чувствительный мальчик, что непременно воспримет близко к сердцу и будет еще долго мучить меня разговорами на тему как же мы с Химэ подходили друг другу. — Давай завтра я к тебе приеду, и мы пообщаемся, идет? А то по телефону, знаешь ли… — Хорошо-хорошо, я как раз покажу тебе мои новые фото и еще кое-кого, я там в Таиланде провернул неплохую сделку и в итоге у меня теперь самая шикарная в Японии подтанцовка! – Кайя все-таки и правда дитя, с той же эгоистичной непосредственностью ему свойственно легко перескакивать с общих тем на себя любимого, но это вызывает лишь улыбку. Все-таки я успел соскучиться по его милой трескотне. …Он всегда был исключительно хорошим другом, только другом и не более, что мне, что Хизаки, что тебе, Ю, и особенно конечно — Хироки. Несмотря на то, что времени как обычно ни у кого нет, я тепло вспоминаю наше сотрудничество в Node of Scherzo и совсем не прочь повторить. Милый, красивый и талантливый – с Кайей очень легко, очень просто находиться рядом, и даже когда настроение из рук вон, мягкий высокий голосок всегда сумеет развеять неприятные мысли. Да, однозначно, королева декаданса появилась очень вовремя. Как я умудрился уснуть, остается загадкой, но упрямым и неоспоримым фактом – разбудили меня солнечные лучи, скользящие по лицу. Наскоро подскочив и приняв душ, с ужасом понимаю, что страшно опаздываю, а если учесть что Хизаки навряд ли будет в хорошем настроении, головомойка мне с утра обеспечена. И в тот самый момент, когда я впопыхах прыгаю по квартире, влезая разом в джинсы и стараясь расчесать спутавшиеся волосы, требовательный звонок в дверь раздражает еще больше. Пока я не понимаю, что так трезвонить может только один человек. Распахиваю дверь со смешанным чувством, едва успев поймать в объятия изящную фигурку. — Дайски-и-и!!! – Кайя виснет на моей шее, тут же бесцеремонно чмокая куда-то в ухо, от чего в голове стоит неприятный звон. — Ох ты боже мой… Honey, я тоже рад тебя видеть, но… Он выпускает меня, так и сияя, быстрым шагом заходя в коридор и сбрасывая куртку. Все-таки я успел здорово соскучиться по Кайе, так что эти его милые и знакомые привычки вызывают улыбку. — А ты мне чаю на… — Нет-нет, погоди, не до чая сейчас. – За руку тяну его обратно, вручая куртку. – Пошли, ты на машине? Подбросишь меня до студии? У нас же съемка… — Ай, ну точно же… Оставишь меня на площадке посмотреть? А как Теру-чан? Жас не отвечает на смс, негодяй такой, я ему устрою…. А Юки-сан как? А Хизаки где? Триста слов в секунду. Хочется помотать головой и попросить его говорить помедленнее и поменьше, но это невозможно, я же знаю. — У Теру все чудно. – Начинаю по порядку, подталкивая Кайю за дверь, а затем к лифту, — Юки вроде не хворал, Ю ты сейчас увидишь, Химэ уже в студии. – Бурчу, нажимая кнопки лифта, глядя на сияющую мордашку Кайи. Боже, все-таки он прелесть и хорошо, что наконец-то вернулся из своего турне. * * * Видимо, я теперь опять в статусе врага народа, но только в этот раз ни за что и ни про что. И Хизаки с самого утра решает доказать мне это, без предупреждения распахивая шторы, впуская в комнату яркое солнце, и раскрывая настежь окно. Закрываю лицо подушкой, чувствуя, как ломит всё тело от весёлой ночи и чудесного места для сна. — Хи-тян… — Не называй меня так. Вставай, ехать пора. – Сухо отвечает он и быстро выходит из комнаты, и я слышу, как он взрывается возмущением, зайдя на кухню. Видимо, последствия «аварии» я ликвидировал не до конца. Нехотя сажусь на диване, стараясь открыть глаза, и проклинаю этот мир. События прошлого вечера, плавно перетёкшего в ночь, проносятся в голове, и мне отчего-то становится стыдно, совестно перед самим собой. Вчера ничего не случилось, но какое-то странное чувство поселилось в груди, едва-едва подавая признаки жизни. Покопавшись в своих вещах, извлекаю на свет мобильник, стойко игноря время на дисплее. Впрочем, помимо сюрприза времени меня ожидают три попущенных вызова от Кары и один от Мали, две смс от Теру, три от Кайи. Интересно. Стоило мне «пропасть», как обо мне тут же вспомнили. Быстро пробегаю взглядом по текстам от Теру, только сейчас спохватываясь, что ключей у Кары от квартиры не было. Впрочем, итог того, что она вместе с Наги поехала к Теру меня ничуть не удивил. Им я всё объяснять буду потом. Быстро набираю ответ Кайе с извинениями, радостными словами о его возвращение и прочей милой чепухой. И не успеваю убрать телефон, как он тут же звонит в моих руках. Номер на дисплее совсем не внушает доверия. Что могло понадобиться от меня моему лечащему врачу в Токио, если сегодня договорённости о моём приезде в клинику не было? — Юичи-сан? – Приятный голос медсестры совсем не радует слух. — Я вас внимательно… — К нам поступили ваши анализы из Аичи. Мы вас сегодня ждём в течение двух часов. Необходимо повторно сдать кровь, Кейтаро-сан остался недоволен прошлыми результатами. Я даже теряюсь, часто моргая и пытаясь переварить полученную только что информацию. — Это всё, конечно, замечательно, но, видите ли, у меня работа, которую никто не отменял, а договорённости… — Да-да-да, мы всё прекрасно понимаем. Но дело в том, что ваша полная история болезни и данные анализов поступили буквально двадцать минут назад. — И перенести приём никак нельзя?.. – С горечью в голосе, выдыхаю в трубку, откидываясь на спинку дивана, прикрыв глаза ладонью. — К сожалению… Это не займёт больше десяти минут, вам не придётся ждать. — Хорошо. Я приеду. – Нехотя соглашаюсь, хотя поездка в клинику сегодня у меня совершенно не числилась в списке. Вырубаю телефон, быстро переодеваюсь, и устремляюсь на поиски ванной. Где находится кухня в этом доме я, кажется, запомнил навечно. Со второй попытки найдя ванную комнату, ужасаюсь тому, что вижу в зеркале. Что-то подсказывает мне, что Кейтаро-сан и в этот раз будет недоволен результатами моих анализов… Быстро умываюсь холодной водой, вяло рассуждая, что Каре сегодня придётся очень потрудиться, чтобы скрыть следы прошлого тяжёлого дня, попойки вечером и плохого сна в течение кусочка ночи. Захожу на кухню, мысленно радуясь, что не один я выгляжу так, будто всю ночь вагоны разгружал. Хизаки тут же замолкает, в упор смотря на меня, и я поражаюсь едва заметной, но очень приветливой улыбке со стороны драммера. — Доброе утро. – Вытягиваю из себя слова, понимая, что кофе мне вряд ли предложат, а Юки явно не станет переходить границ. – Хизаки, я сегодня приедут позже. — Что? – Лидер чуть изгибает брови, и мне кажется, что я слышу его мысли-проклятья в свой адрес. — Что слышал. – Слишком резко отвечаю ему. А какого чёрта? Я тоже не настроен сейчас играть в любезности. — Юичи… — Да помолчи ты! – Закрываю глаза, массируя пальцами виски, слыша, как Юки поднялся со своего места. По всем теориям вероятностей, он уже давно должен был поставить меня на место, но, кажется, такие теории перестали иметь вес в этом мире. – Я. Приеду. Позже. — Ты понимаешь, что ты мне опять срываешь съёмки?! Юичи! Ты забываешься! Если тебе плевать… — Хизаки! Я даже вздрагиваю, слыша какой-то надломленный голос драммера. — Так вот… Мне в больницу надо. Если ты ещё не забыл, я болен, и у меня не та болезнь, которая проходит за неделю. Поэтому на съёмках я буду позже. Ещё вопросы? Хизаки молча смотрит в чашку с кофе, ничего не говоря в ответ. Решив, что делать мне тут больше нечего, я молча выхожу в коридор, и в тот момент, когда я уже готов крикнуть, чтоб за мной закрыли дверь, Юки ловит меня за запястье, буквально тормозя на пороге. — Погоди… Удивлённо смотрю на него, пока драммер быстро одевается, цепляя на нос солнечные очки и кое-как приглаживая волосы. — Стоп. Я не понял, ты куда? Но ответа мне никто не выдаёт, лишь Хизаки появляется следом за драммером из кухни и, быстро накинув пальто, кидает мне в руки ключи от машины, тут же выходя из квартиры, хлопнув дверью у меня перед носом. — Почему у меня чувство… что я пропустил начало апокалипсиса? – Бурчу себе под нос, растерянно переводя взгляд с ключей в руке на Юки. — Пойдём… Я за руль сяду. – Он улыбается, подталкивая меня к двери. — Да погоди ты! Юки, я ничего не понимаю… — А что тут понимать? Я отвезу тебя в клинику, а Хизаки поехал на площадку, он предупредит всех, чтоб пока работали без нас. — Ты сдурел?! Юки, ты что творишь?! Мы оба с тобой окажемся скоро на улице! – Буквально шиплю на него, заталкивая в лифт, позволяя нажать кнопку, сжимая пальцами его плечи. — Юи, успокойся… — Он улыбается мне, и я понимаю, что реальности уже давно нет. В моей реальности драммер моей группы просто не может так свободно обнимать меня за талию в лифте и поступать так подло по отношению к своему любовнику. — Юки, я спокоен… Да что происходит в конце концов!? – Почти простонав последнюю фразу, неосознанно утыкаюсь лицом в его шею, тут же чувствуя, как объятья стали сильнее, и Юки чуть вздрогнул от такого. — Ничего не происходит… — Шепчет он мне в ответ, щекоча дыханием кожу у уха. — Я так и вижу. — Выдыхаю ему в шею, и тут же отстраняюсь, когда двери лифта с приветливым шорохом распахиваются. Удачное отсутствие пробок на дорогах, ласковая медсестра в клинике и быстрая процедура, перед которой меня заставляют выпить сладкий чай. Только вот, кажется, мой лечащий врач совершенно не рад описанию того, как я провёл прошлые сутки. …Выхожу на крыльцо клиники, быстро прикуривая и киваю Юки, сидящему за рулём машины и терпеливо ожидающему меня. И в тот момент, когда я легко сбегаю вниз по ступеням, дорогу к машине мне перегораживает парень, чуть ли не на голову меня выше. — Позвольте? – Делаю шаг в сторону, но понимаю, что прохода мне давать никто не собирается. Вглядываюсь в лицо молодого человека, понимая, что он мне не знаком. — В чём дело? – Честно говоря, эта ситуация совсем не проливает бальзам на душу, напротив, зарождает где-то внутри неприятную, склизкую тревогу. Вижу, как из машины быстро выходит Юки, направляясь к нам, а этот парень продолжает загораживать мне путь, смотря каким-то совсем неприятным взглядом. — Что происходит?! – Драммер довольно быстро нарисовывается рядом со мной, сжав моё запястье. Парень коротко усмехается, смерив Юки взглядом, и вновь смотрит на меня. — Заканчивай устраивать весь этот театр, понял? Если ты сейчас же не предпримешь никаких мер, то пожалеешь в первую очередь сам. Подумай над этим. – Тихо говорит этот верзила, и, развернувшись на девяносто градусов, быстрой походкой удаляется от нас, а Юки лишь сильнее сжимает моё запястье, переводя непонимающий взгляд со спины незнакомца на меня. Только мне даже и ответить нечего, а сердце само собой вдруг резко выбивается из обычного ритма. — Юичи?.. — Я не знаю, кто это и что он хотел сказать мне… — Выдыхаю, и, сцепив свои пальцы с пальцами драммера, буквально тащу последнего к машине. – Я хочу ехать отсюда… Нас уже заждались на площадке. — Тише, Ю, успокойся. — Юки едва поспевает за мной, и, садясь следом в машину, быстро заводит её, до максимума вдавив педаль газа в пол. И всю дорогу, пока мы мчимся до студии, игнорируя все правила дорожного движения, у меня из головы не уходит этот незнакомец и его слова. Вероятность того, что меня с кем-то спутали – невелика, и каким-то чутьём я понимаю, что ошибки тут нет никакой. Весело, однако, начинается день, и одному богу известно, что ждёт сегодня на съёмках. * * * На съемочной площадке все в точности, как и вчера, за исключением некоторых уже отснятых реквизитов, которые убрали куда подальше. Странное дело, мы с Кайей опоздали на сорок минут, а никого нет. Нет даже Хизаки. — Где все? – Подхожу к режиссеру, мирно покуривающему в сторонке. — Хизаки-сан позвонил, сказал уже едет. – Поразительно спокойно, будто это не мы тут ему ломаем съемочный график. — Что он сказал? – Кайя с любопытством крутиться вокруг меня, пока я делаю два кофе-экспрессо в стоящем тут же рядом автомате. — Скоро будут. На, держи. – Протягиваю ему стаканчик, невольно любуясь, как он отпивает маленький глоточек, тут же поморщившись. — Горячо… Шаги за моей спиной раздаются слишком громко и уверенно. Но есть что-то еще, уже даже в одном звуке передавая заражающую воздух… нервозность? Оборачиваюсь, с огромным удивлением видя Хизаки, приближающегося к нам в гордом одиночестве. — Хизаки-сан! Ох, как хорошо, что сегодня на площадке будет Кайске. А то если бы не это, боюсь подумать, что услышал бы сейчас от Хи, который выглядит прямо скажем не ахти – сказалась, наверное бессонная ночь или вообще плохой сон. По нему всегда видно. Но Кайя тут есть, есть с нами, и поэтому внимание лидера невольно переключается с неприятных мыслей о прошедшем вечере. А мне даже спрашивать страшно, что в итоге у них там приключилось, и поехал ли ты вчера домой. — Хи…они где? – Тихонько спрашиваю, пока Кайя отходит в сторону, отвечая кому-то по только что зазвонившему у него телефону. — Дома. Если честно, Юджи, я его убить хочу. — Но… — Не спрашивай. Хизаки отмахивается, и прежде чем я успеваю его остановить – отходит в операторам, о чем-то говоря, и ничем не выдавая своего настроения. Жасмин, глупый, ну что ж ты делаешь? Неужели ты не знаешь, что Хи злить нельзя, и тем более нельзя отбирать у него то, что он по праву считает своим. Меня он еще как-то простил тебе, но дважды предательства – не простит. Проходит час, подползает к завершению второй, а вас с Юки все нет. И мне уже даже не хочется спрашивать у Хизаки, что случилось и когда же вы соизволите притащиться. Слава богу, появился Теру, к немалому для меня удивлению – с Карой и Наги. Неужто она не могла пса-то твоего дома оставить? Но все то время, пока тонкие девичьи пальцы колдуют над лицом Хи, а я сижу в сторонке, покуривая, чтоб не тревожить дымом Кайю, из головы не идет мысль – где ты и что с тобой. И почему, ну вот почему и с чего вообще ты вдруг проявил такой дикий интерес к Юки, а ведь раньше-то его в принципе не особенно примечал?! Болтовня Теру и Кайи становится чуть громче, и я понимаю, что они оба стоят у меня за спиной. Выбрасываю окурок, тряхнув уже вновь завитыми волосами, и приветливо оборачиваюсь к ним, позволяя Кайске запустить пальцы мне в волосы, и выслушивая все его восторженные слова на сей счет. — Прямо совсем Лестат! – Восклицает он, поправляя локоны и мурлыча что-то о том, что хотел бы меня в таком виде сфотографировать. — Я тебе фотки подпишу, не волнуйся, сколько хочешь. — Юджи, ты скромный. – Сдержано улыбается Хизаки, сидя ровно и слега шикая, пока Кара тонкой расческой поправляет его волосы. Слава богу, хоть немного сменил гнев на милость. Пару раз за это время видел пропущенные вызову от Аарона, но после его вчерашней выходки не было ни малейшего желания ни видеться с ним, ни даже разговаривать. Я вообще перестаю понимать, что твориться вокруг меня и почему так происходит – я вновь, как в юности, начинаю сходиться с малознакомыми людьми, спать с ними, а затем с легкостью забывать об их существовании. Единственный человек, даже после расставания вызывающий у меня сильные эмоции – Химэ. И сейчас мне совсем не приятно, что из-за тебя и ударника у него такое отвратительное настроение. — Что там у вас стряслось ночью? Расскажи… — Сажусь рядом с лидером, когда Кара, закончив работу над ним, собирает свои принадлежности, и перебирается поближе к Теру. — Пустое, Юджи. Даже говорить не хочу… Просто, мне кажется, что зря Жас у нас остался. За таким знакомым уверенным голосом скрывается боль и обида. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не понять этого. — Так почему ты не попросил его уехать? — Куда? Ночью? Здорово пошутил… Тем более он же и правда нездоров, мне вообще кажется, ему стоит после съемок обследование пройти, одни анализы ничего не дадут. — Какие еще анализы? – Хмурюсь, опять чувствуя, как в груди противно покалывает, но я начинаю привыкать к этому чувству. Все, связанное с тобой, так или иначе, отзывается во мне болью, уму непостижимо, почему я все еще продолжаю думать о тебе, продолжаю думать о том, что возможность быть с тобой была такой реальной и испарилась в дым. Слова Химэ о том, что у тебя не все в порядке после болезни не стали новыми, но я вновь понимаю, что мне сейчас необходимо, как бы больно не было, видеть тебя рядом с собой. Чтобы на расстоянии вытянутой руки, чтобы в любой момент подойти и заглянуть в глаза, пускай даже найдя там злобу и уже привычное обвинение в предательстве. Мне иногда кажется, Жасмин, что ты меня никогда не простишь. …Когда вы с драммером появляетесь на площадке, мы все уже успеваем и устать от ожидания и подкрепиться стандартными бутербродами плюс кофе/чай. Душная погода самого тура нервирует, и если бы не Хи, я бы уже сам давно смотался отсюда куда-нибудь на воздух, прихватив с собой Кайске. Но приходится ждать, а ожидание, как известно, смерти подобно. — Ох, ну наконец-то… — Хизаки смотрит куда-то в сторону, поспешно вставая. И я понимаю что мысль материальна и вот, пожалуйста — ты совсем рядом, и даже сносно выглядишь, правда, отчего-то слишком резко и быстро направляясь прямиком ко мне. — Не прошло и года! Юки, я от тебя такой подставы вообще в принципе не ожидал! – Заводит привычную песню Хи, а я понимаю, что что-то не так. Если бы все было как обычно, ты бы начал сейчас язвить и подкалывать каждого из нас, быстрыми темпами накладывая грим, и уже через полчаса был бы готов. — Жасмин, ты слышишь меня вообще?! — Хизаки. Подожди. Таким дрожащим от едва сдерживаемой ярости я твой голос никогда не слышал. И пока ты стоишь прямо напротив меня, глядя в глаза, я чувствую, что мне становится заметно не по себе. — Что… — Начинаю, но ты не даешь мне закончить. А резко наступившую в помещении тишину разрывает острый, такой громкий звук пощечины. Со всей силы, так, что заносит голову, и я отворачиваюсь, невольно закрывшись упавшими в беспорядке на лицо прядями волос.