Ошейник / Collared

Ужин прошел не так унизительно, как обед. Шерлок без особой благодарности принял приготовленную еду, едва прикоснулся к ней и велел Джону позаботиться о себе, как он считает нужным. Не горя желанием готовить себе еще одну порцию и тратить впустую как хорошую пищу, так и усилия, Джон взял тарелку Шерлока, срезал то, что тот надкусил, и доел остальное. Конечно, Шерлок это заметил, но никак не прокомментировал. Он отошел к дивану, чтобы еще немного подремать или, возможно, поразмышлять. Вздохнув, Джон достал с книжной полки ноутбук. Пора разделаться с чертовыми словами. Его совсем не тянуло писать в блог. Он положил ноутбук на стол, открыл его и бессмысленно уставился в экран. Последнюю неделю он писал страстные эссе, описывающие кошмары рабства, его аморальность, непрактичность, лицемерие, — в надежде на то, что хоть что-нибудь затронет сердце Майкрофта. Но реакция Майкрофта тем утром дала понять, что его надежда была напрасна. Что бы ни было у него в груди, человеческим это назвать было нельзя. Нельзя затронуть то, чего нет. Погасший гнев разгорался с новой силой. Джон больше не собирался тратить усилия на Майкрофта. Ему нужно бездумно набрать требуемое количество слов, старания ни к чему. И, на самом деле, это было и к лучшему. Если Майкрофта нельзя разжалобить, стоит усыпить его подозрения. Возможно, если он напишет что-то обыденное и бытовое, Майкрофт решит, что приказы Шерлока начали производить свой эффект, что Джон становится тупым роботом, для чего и был изобретен ошейник. Это отлично сочеталось с его долгосрочными планами в отношении Сары. Джон сделал запись о приготовлении супа и оборвал предложение, достигнув ста слов. Вероятно, большей халтуры он в жизни не писал. Закрыв компьютер, он направился в свою комнату, чтобы приготовиться ко сну. — Джон! — раздался резкий окрик сзади. — Да, хозяин, — отозвался Джон; сердце внезапно разогналось в груди. Он повернулся и увидел, как Шерлок возится с телефоном. На долю секунды его охватило беспокойство, что у Шерлока в руках его телефон (они были идентичны), но быстрый хлопок по карману опроверг эту мысль. И его дешевый телефон, купленный днем в Теско, все еще был завернут в пакет и спрятан под мусором в задней стороне дома. Шерлок оторвался от экрана, встречая взгляд Джона, и Джон мог поклясться головой, что в его взгляде было что-то расчетливое. Каким-то образом Шерлоку удавалось видеть его насквозь — Джон отчетливо это чувствовал. — Ты мне сегодня больше не нужен, иди спать. Джон выдохнул. И это все? Стоило ли ради этого так буравить его взглядом? — Ну? — спросил Шерлок. — Иди. Похоже, так оно и было. — Спасибо, Хозяин, — Джон развернулся и поднялся в свою спальню, желая как можно скорее ускользнуть из-под пристального взгляда Шерлока. Оказавшись в безопасности, он разделся до нижнего белья и прошел через еженощный ритуал надувания матраса. В лаборатории Шерлока висел резкий запах химикатов, смешанный с пылью. Дом, милый дом. *** Стрелки часов доходили до шести, когда его разбудил привставший на колени рядом с матрасом Шерлок. Джон вырвался из сна, точно вынырнув из-под воды; крик застрял в горле. Секунду он не понимал, где находится. В Афганистане? В Орегоне? Инстинктивный ужас постепенно улягся, на смену ему пришло сбивающее с толку ощущение пальцев Шерлока, сжимающих его плечи. Всего лишь Шерлок. Всего лишь Бейкер-стрит. Всего лишь очередной день в неволе. — Просыпайся! Проснись сейчас же! — Что случилось? — Джон лихорадочно обыскивал глазами комнату, но, похоже, все было в порядке. Все еще стояла тьма, неясно вырисовывался прямоугольник окна, подсвеченный первыми лучами рассветного солнца; из тени выступали смутные очертания оборудования лаборатории. Шерлок сгорбился, нависнув над Джоном, как зловещий средневековый гомункул. Шерлок сел на корточки. — Ничего не случилось. Тебе пора вставать. Мне нужно быть на месте преступления в течение часа, перед этим я бы хотел позавтракать. И ты забыл добавить «хозяин». Или как минимум «сэр». Какого черта?! Джон затолкал сердце обратно в грудную клетку и сел. За ночь усталость не прошла, он все еще был вымотан, как собака. — Хозяин, что вы хотите на завтрак? — Без разницы. Все, что найдешь и сможешь приготовить менее чем за десять минут. И про себя не забудь. Возможно, тебе нескоро выпадет возможность поесть, — Шерлок выпрямился. — Вставай, вставай, не вынуждай тебя наказывать. Джон поднялся и едва не застонал, когда по телу прокатилась волна блаженства. Ошейник. Чертов ошейник. Его приводила в действие даже самая незначительная глупая команда. Должно быть, в темноте Шерлок не заметил его эффект, потому что он продолжал сыпать приказами, совершенно не обращая внимания на последствия. — Живее, живее, включи свет. Теперь сними пижаму, не стесняйся, я уже все видел. Вот, держи футболку. Надень ее. Эти штаны сгодятся. Джон пытался надеть штаны, пока ошейник посылал один успокаивающий электрический импульс за другим. Под их штурмом мышцы превратились в желе. Член самовольно решил ожить, отчасти придя в состояние готовности. Джон надеялся, что приглушенный свет и его поза скрыли этот факт. Шерлок не обращал на это никакого внимания. Он копался в шкафу, который Джон наполовину занял своими вещами. — Скажи, где ты прячешь свои носки? — Они в нижнем ящике шкафа для хранения документов, — выдавил Джон, после чего его снова захлестнуло очередной волной наслаждения в награду за ответ. Шерлок повернулся к картотечному шкафу, мельком глянув, оделся ли Джон или нет. — Не медли, приятель, мы спешим. Вот носки, надень их, — он бросил пару свернутых носков к ногам Джона. Джон нагнулся за ними, пошатываясь из-за приступов удовольствия. — Нет, так ты себе голову размозжишь, сядь, ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь. Теперь надень их. Джон практически повалился на надувной матрас. Руки дрожали, пока он натягивал носки. Он попытался дотянуться до ботинок до того, как ему прикажут их надеть, но Шерлок куда быстрее шевелил языком, чем он — своими конечностями. — Хватит! — в отчаянии воскликнул Джон. — Я оденусь, только прекрати мне приказывать! — К ноге, Джон. Боль должна была свести на нет удовольствие, посылаемое ошейником, но этого не случилось. Вместо этого Джон обнаружил себя в том же странном состоянии, в каком неделю назад оказался благодаря плети. Мир исчез; мгновение существовали лишь наслаждение и боль, они усиливали друг друга, становясь острее, интенсивнее. И тут вся его энергия, эмоции и ощущения устремились в едином порыве к его сексуальным центрам, словно их что-то подстегнуло. Неловко зажатый между бедром и штанами член запульсировал, и, когда эйфория только схлынула, на секунду Джон заволновался, что кончит прямо в трусы. Но оргазм так и не наступил, вместо этого у него заныли яйца. Боже, еле пронесло... Джон неосознанно схватился за свой пах и сместил член в сторону, чтобы внутренний шов не давил так безжалостно, и велел возбуждению спасть до того, как Шерлок это заметит. Слишком поздно. — На подобные забавы нет времени, Джон, дело не ждет, — в голосе Шерлока слышались насмешливые нотки. Джон десять раз пожелал провалиться сквозь землю, на что Шерлок и бровью не повел, и, повернувшись к нему спиной, вышел из лаборатории и спустился по узкой лестнице на главный этаж. К Джону вернулось самообладание к тому моменту, как он явился на кухню. Он приготовился к насмешкам или того хуже — многословному анализу очевидного влияния, которое оказывает на него ошейник. Конечно, ученому в Шерлоке будет любопытно, а его сволочная сторона не сможет устоять. Но, похоже, к его приходу Шерлок успел забыть об этом инциденте. Он уже наливал чай, что входило в обязанности Джона с момента его прибытия на Бейкер-стрит. Мысли Джона неохотно отвлеклись от попранной гордости. Похоже, Шерлок действительно торопился. Джон нарезал хлеб для тостов. — Сколько ты хочешь? — спросил он. — Мне не надо, — поспешно отозвался Шерлок. — Я не ем перед расследованием. Мешает думать. Приготовь столько, сколько тебе нужно. Возможно, ты нескоро сможешь подкрепиться. Да не стой же ты столбом, Джон! — рявкнул он. — Инспектор Лестрейд отложил ради нас осмотр места преступления. Его судмедэксперты затопчут все улики, если мы не поспешим. Оставив недопитый чай на столе, Джон на ходу глотал подсушенный тост, пока надевал куртку. Шерлок затащил его в такси, указывая водителю направление тем же грубым отрывистым голосом, каким он немногим ранее отдавал приказы Джону. Все еще потрясенный чередой быстро сменяющих друг друга событий Джон мимоходом подметил, что в том, что Шерлок командовал им, как упрямым ребенком, не было ничего личного. По-видимому, это была его обычная манера общения с людьми. Стоило напряжению схлынуть от этой мысли, как другая выскочила на передний план: «Сара!» Джон с первого дня помогал Шерлоку с расследованиями, в том или ином качестве, но прежде тот не брал его с собой. С одной стороны, это была возможность пронаблюдать за ним в действии, а Джон жаждал этого с тех пор, как Шерлок впервые попотчевал его рассказом о раскрытом преступлении. С другой стороны… Сара! Она ждала, что он позвонит ей и назначит время свидания. Свидания, на которое Шерлок определенно бы его не отпустил, если бы пронюхал о нем. Нет, еще слишком рано, заверил он себя. Сара в любом случае не обрадуется звонку в полседьмого утра. Если они закончат к полудню, он сумеет ускользнуть под предлогом покупки еды к ужину, и ни Сара, ни Шерлок, ни о чем не узнают. Успокоившись, он вышел вслед за Шерлоком из такси и прошествовал в пустующий дом в Бромли. Женщина-офицер остановила Шерлока, как только тот нырнул под полицейскую желтую ленту. — Кто он? — недоверчивым голосом поинтересовалась она. — Мой ассистент, — сказал Шерлок. Ее явно не устроил такой ответ. — Ты? Нанял ассистента? Невозможно. Серьезно, Холмс, кто он? Твой дружок, захотевший поглазеть на мертвое тело? Еще один извращенец, получающий кайф от преступлений? Так или иначе, ему нельзя за ограждение. Черт, да даже тебя не следовало бы пускать. Ты нарушишь неприкосновенность места преступления. — …мой ассистент, и он проходит, — непреклонно повторил Шерлок. — Не думай, что знаешь обо мне что-либо, Салли, твои навыки расследования столь убоги, что если бы не предписание предоставлять часть рабочих мест женщинам, тебя бы и самой здесь не было. У Джона округлились глаза от того, как бессердечно Шерлок выпалил оскорбление. Кто, черт побери, он был такой? Кто разговаривал подобным образом с офицером полиции? Сама Салли побледнела от шока. — Для тебя я «офицер Донован», — выдавила она, когда ярость немного улеглась. — И клянусь, Холмс, станешь моим врагом — горько об этом пожалеешь. Шерлок изобразил удивленный взгляд. — Полагаешь, что мы еще не враги? От этого мое мнение о твоих навыках расследования лучше не стало. — Шерлок! — донесся грубый оклик от двери. Им махнул стоявший в дверном проеме мужчина средних лет, чьи волосы преждевременно тронула седина. Шерлок незамедлительно направился к нему. — Мой ассистент, Лестрейд, — пояснил Шерлок в ответ на вопрошающий взгляд. — Я подумал, что пора найти себе протеже. Джон ничего не сказал. Он точно не знал, что замыслил Шерлок. Проницательный блуждающий взгляд Лестрейда заставлял его нервничать. В прошлом Джон прилагал немало усилий, чтобы избежать внимания подобных людей, и сейчас инстинкты велели ему потихоньку сваливать отсюда. — Он что-нибудь умеет? — спросил Лестрейд. — Он хорошо разбирается во взрывчатых устройствах, огнестрельном и различном импровизированном оружии, системах безопасности, способах взлома и проникновения внутрь. У него имеется практический опыт работы с террористами. Кроме того, у него высшее медицинское образование и богатый опыт службы в армии. Не побоюсь сказать, что у него более высокая квалификация, чем у кого-либо из мужчин — и женщин — в твоем подчинении. До последних слов Лестрейд казался впечатленным, но затем его лицо окаменело, глаза неодобрительно сощурились. — Оставь Салли в покое, Шерлок. Она может создать тебе немало проблем. Мне плевать, что твой брат буквально испражняется полезными контактами, — ты уже в щекотливом положении. Будешь продолжать в том же духе, и я не смогу больше подключать тебя к расследованиям. Шерлок пожал плечами. — Я раскрываю преступления, Лестрейд. Она же создает политкорректный образ Скотланд-Ярда. Что из этого важнее? — Ты ее недооцениваешь. Я не нанимаю некомпетентных людей. Даже ты бы признал, что Салли Донован держится молодцом, если бы не твоя детская вражда с ней. Прекрати это, — Лестрейд повернулся к Джону. — Скажи ему прекратить. Чувствуя, что от него этого ждут, Джон неловко повернулся к Шерлоку и повторил: — Прекрати это. Ошейник наградил его. Какого черта! Лестрейд, похоже, этого не заметил, но взгляд Шерлока впился в него, когда это произошло. Он развернулся к Лестрейду: — Хорошо, на обратном пути я принесу офицеру Донован свои искренние извинения. Между тем, труп остывает. Можно нам его увидеть? Лестрейд кивнул и повел их за собой по лестнице. Джон, которого застала врасплох реакция ошейника, тащился в хвосте, пока они поднимались на второй этаж. Кто-то дернул его за плечо, Джон поднял голову и увидел перегнувшегося через перила Шерлока, стоявшего на лестничной площадке. Лестрейд скрылся в открытом дверном проеме, что располагался в конце коридора этажа выше. Джон бегом преодолел последние ступеньки, и Шерлок притянул его к себе, чтобы прошептать на ухо: — Расслабься, все рабы запрограммированы следовать приказам полицейских. Нельзя же допустить, что какой-нибудь хозяин вроде меня прикажет своему рабу нарушить общественный порядок. — Любой полицейский? — спросил Джон, глядя вниз. Через раскрытую дверь виднелась нога офицера Салли Донован. — Любой. Об этом упоминалось в брошюре, если читать внимательно. — Господи. — Потому я и не представил им тебя, как своего раба. Они не станут отдавать тебе приказы, пока не знают об этом, — подмигнул ему Шерлок. — А теперь пойдем. Джон последовал за ним, все еще ощущая легкое беспокойство. Дом был подготовлен к продаже, — об этом говорили голые стены и дощатый пол, — но на втором этаже обнаружились стул, расколотый на щепки, и вмятины в штукатурке на стене. Посреди комнаты лежал человек на животе; вокруг бездыханного тела густой лужицей растеклась кровь. Шерлок опустился на колени рядом с телом, поднял руку мужчины и отпустил ее. — Смерть наступила недавно. Два часа назад? Твое мнение, Джон? Джон моргнул и отбросил посторонние мысли. Помимо всего прочего он проверил гибкость руки убитого и посмотрел на его ногти. — Да, около двух часов. — Одежда промокла. В округе прошел дождь примерно в пять часов утра. Жертва встретилась здесь с кем-то. С кем-то, кого она знала, но не доверяла. — Откуда тебе это известно? — спросил Лестрейд. — Он по своей воле прошел на второй этаж заброшенного здания в несусветную рань, инспектор. Если бы его привел незнакомец, он бы оказал сопротивление раньше — во дворе или вестибюле. Однако он не стал этого делать, пока не поднялся сюда. И все же он не до конца доверял тому, кто его сюда привел, судя по тому, что захватил с собой оружие, — Шерлок указал рукой в перчатке на то, что Джон по ошибке принял за деталь стула, но после этих слов он заметил, что дерево немного отличалось по цвету. — Оружие? — спросил Лестрейд, переводя взгляд с Шерлока на Джона. — Это всего лишь палка. — Палка ничем не уступает бите, — сказал Джон, чувствуя, что должен вставить хоть слово, иначе окончательно потеряет даже то сомнительное право здесь находиться, которое имел до сих пор. — Верно, — ответил Шерлок. — И ее значительно проще раздобыть в четыре утра, — Шерлок заглянул под полы длинного пальто трупа и поднял что-то из густой лужицы крови. — Коробочка для кольца, — он открыл ее. — Уже пустая. Не так давно в ней лежало кольцо. Женское, судя по ширине разреза. Размер… пятый с половиной. Стройная женщина. Кольцо было украдено. Коробочка оказалась на полу до того, как на нее упал этот мужчина, — он вернулся к осмотру трупа. — О, американец. Пальто произведено в Вашингтонской колонии. Должно быть, нашел его в сэконд-хэнде или специализированном магазине верхней одежды, но так как оно не особо качественное и марка непопулярная, маловероятно, что он купил его за пределами Америки. Следовательно, он приобрел его в колониях. Смотрите, татуировка на внутренней стороне запястья свидетельствует о его принадлежности к банде, — Шерлок обратился к своему телефону. — Да, да. Когти — символ банды из Сиэтла, — Шерлок прервался и посмотрел в противоположный конец комнаты. — А это интересно. Джон проследил за его взглядом. В полутора метрах от пола кто-то преднамеренно начертил кровью на стене вертикальную полосу девяти сантиметров в длину. Шерлок выпрямился и передал окровавленную коробочку Лестрейду. — Да, я это уже видел, — сказал инспектор, кивнув на кровавую метку. — Есть мысли по поводу ее значения? Ясно, что она здесь неслучайно. Держу пари, ее нанесли кровью жертвы. — О, да. Она многое означает, — пробормотал Шерлок тем непристойным тоном, какой бывал у него, когда Джон делал что-то особенно приятное для него. — Она означает, что наш убийца не закончил. Будут и другие трупы, Лестрейд. Скоро. Лестрейд распрямил плечи. — И как ты это понял? — Это счет, Лестрейд, — ответил Шерлок. — Кровавый счет. Один — ноль. *** — Значит, будут и другие жертвы, — сказал Лестрейд, выходя из комнаты. К его радости, Шерлок закончил осмотр, и Джону было понятно, что несмотря на острую необходимость в помощи Шерлока, инспектор выдохнул с облегчением, когда тот перестал трогать улики. Джон имел смутное представление о том, как должна действовать полиция на месте преступления, но в одном он был уверен: участие пальцев Шерлока в этой процедуре явно не предусматривалось. Тот факт, что Лестрейд вообще позволил ему возиться с трупом, в равной доле свидетельствовал как о его признании способностей Шерлока, так и о страхе перед «связями» Майкрофта. Джон ненадолго задумался, почему его удивило то, что Майкрофт совал свой нос в дела полицейских Лондона. — Едва ли стоит вести подсчет жертв, если других не планируется, — сухо сказал Шерлок Лестрейду, спускаясь по лестнице и поворачиваясь боком, чтобы пропустить команду криминалистов. Лейстрейд кивнул и повернулся к Джону: — Узнал что-нибудь о его методах? — Много чего, — ответил Джон, встречая взгляд инспектора вопреки защитному инстинкту преступника. Первое правило искусства быть незаметным, которое усвоил Джон, гласило: чтобы избежать нежелательного внимания, нужно создать впечатление, что ты на своем месте, где бы ни оказался, и в полном праве делать то, что делаешь. Никто не станет коситься на него, пока он ведет себя уверенно. И напротив, стоит начать отводить глаза, как люди начинают искать этому причину. Полицейские чуяли вину, как охотничьи собаки — запах дичи. Вот и сейчас Джон понимал, что как бы он ни старался скрыть волнение, инспектор все же раскусил его. Его догадка подтвердилась, когда Лестрейд остановил его, схватив за локоть. — Не припоминаю, чтобы Шерлок называл твою фамилию, Джон. Мне нужно указать ее в документах, — он сощурил глаза. — Кажется, я тебя уже где-то видел. У меня хорошая память на лица… наши пути раньше не пересекались? — Я так не думаю, — сказал Джон, пытаясь держаться стойко и в то же время вежливо, хотя внутри него все трепетало. Достигнув выложенного кафелем вестибюля, Шерлок круто развернулся лицом к Лестрейду: — Будь добр, задавай все вопросы мне. А что касается твоего протокола, то его имя — Джон Уотсон. На секунду Лестрейда привело в замешательство как поведение Шерлока, так и названное имя. — Джон Уотсон. Джон Уот… Военный врач? Его глаза вспыхнули озарением. Лестрейд выпустил Джона, чтобы схватить Шерлока и затащить его в большую пустую гостиную. Джон засомневался, следует ему идти за ними, но Шерлок поманил его внутрь: заходи. Джон сделал глубокий вздох и подчинился. — Ты в своем уме? — зашипел Лестрейд на Шерлока, когда тот закрыл за ними дверь, скрыв их от посторонних взглядов. — Почему он в эту самую минуту не сидит в тюрьме? — В этом нет необходимости. — Как это нет необходимости? «Знаком с террористами»… да он и есть террорист! Лицо Лестрейда пылало от гнева. Джон хотел раствориться в стене от стыда, и между тем его переполняла гордость за то, что его репутация вызвала столь бурную реакцию. — Был террористом, — произнес Шерлок. — Он исправился. — За две недели? Максимум три с тех пор, как провели ту грандиозную облаву. Я в это не верю, — Лестрейд повернулся к Джону. — Ты на самом деле раскаиваешься в том, что был аболиционистом? — Нет, — решительно сказал Джон. Отразившаяся на лице инспектора после его ответа тревога принесла ему извращенное удовольствие. Шерлок вздохнул. — Он в процессе перевоспитания. Майкрофт… мой брат, о котором ты тактично выразился, что он «буквально испражняется полезными контактами», счел, что Джон заслуживает реабилитации. Он в экспериментальном ошейнике, использующем позитивные и негативные стимулы, чтобы укрепить хорошее поведение. По его мнению, если такого человека, как Джона, удастся превратить в полезного, эффективного члена общества, это можно проделать с каждым. — Ошейник. Так он уже раб. Быстро же на него бумаги оформили. Хотя это неважно. Мне плевать. Как это повлияет на меня? И как мне следует с ним поступить? — он поднял устройство, крепившееся к поясу. Джон узнал в нем трехкнопочный пульт. Если бы он носил стандартный рабский ошейник, Лестрейд мог навести на него пульт и причинить ему боль, лишить сознания или убить одним нажатием кнопки. — Подействует ли он на него? Я даже не вижу его ошейника. — Нет, не подействует, и слава богу, — быстро сказал Шерлок, с презрением глядя на пульт. — Он отзывается на словесные команды. Но я был бы благодарен, если бы ты предоставил его целиком и полностью в мое распоряжение. Его приручение сейчас находится на деликатной стадии, и его может сбить с толку, если приказы будут поступать от нескольких человек. Если у тебя есть претензии к его поведению, просто дай мне знать, и я без промедления накажу его. — Деликатной стадии… о, Господи, — Лестрейд провел ладонью по коротким седым волосам. — Я так понимаю, ты предпочитаешь, чтобы я не ставил в известность своих людей о его статусе. С чего бы еще ему разгуливать без видимого ошейника. — Да, — горячо подтвердил Шерлок. — Рано или поздно это вскроется, но лишь тогда, когда он свыкнется со своим новым статусом. Он еще не до конца укрощен. Джон закрыл глаза. Укрощен. И не походило, что Шерлок только на словах следовал планам Майкрофта. Даже Шерлок ожидал — нет, желал сломить его дух. Боже, Джон не хотел, чтобы его сломали. — И ты взял его с собой в качестве протеже, — сказал Лестрейд; он провел рукой по затылку и потер шею, будто у него разболелась голова. — Надеюсь, ты знаешь, на что подписался. Возможно, ты выращиваешь монстра. — Я прекрасно знаю, что делаю, — Шерлок подошел к Джону, который замер на месте, не зная, как реагировать. Он невольно вздрогнул, когда Шерлок потер его щеку тыльной стороной пальцев. Приласкал его. Шерлок убрал руку, расплывшись в странной улыбке. — Познакомившись с ним поближе, ты поймешь, что он весьма удивительный образец, Лестрейд. Вовсе не жестокий. У него крайне строгие принципы — возможно, неверные, и он выбрал себе не того наставника, — но все же твердые. В этом я ему завидую. — Шерлок развернулся к Лестрейду. — Я нисколько не сомневаюсь в намерениях Майкрофа. Такой человек, как Джон, не должен прозябать за решеткой. Или еще того хуже — в крематории. Так что — да. Он мой протеже. Я выкую из него нечто, не вызывающее нареканий. Мгновение Лестрейд смотрел Джону в глаза, словно пытаясь заглянуть ему в душу, после чего покачал головой в последний раз и покинул гостиную. — Хорошо. Он под твоей ответственностью, Шерлок. Позаботься о том, чтобы я за него не взялся. Джона же лесть Шерлока совершенно вышибла из седла. Он понятия не имел, что Шерлок высоко ценил его за что-то. До сего момента он даже не был уверен, что Шерлок вообще способен кем-то восхищаться. Шерлок бросил короткий взгляд на его лицо и закатил глаза. — О, Джон, я тебя умоляю. Не позволяй скромной похвале вскружить тебе голову... ну, или то, что у тебя вместо головы. У нас есть работа, и от твоего самодовольства она сама не сделается. Ты разве не заметил, с каким остервенением были нанесены удары тому мужчине? Убийца знает, что его рано или поздно поймают, он не будет тратить время попусту, устраняя следующую цель. Сегодня прольется много крови, если мы вскоре не распутаем это дело. *** И они помчались разгадывать убийство. Иногда — в буквальном смысле. Джону не приходилось столько бегать со времен службы в Афганистане. К счастью, его больное колено решило взять отгул. Джон даже не заметил, что нога его не беспокоит, пока Шерлок не прокомментировал это мимоходом. Боль всегда то обострялась, то проходила; может, это был знак, что жизнь налаживалась. Несмотря на разницу в восемь часов, Шерлок сумел связаться с Вашингтонской колонией и не только установил личность жертвы, но и добился, чтобы информацию о его приводах и судимостях отправили по факсу в столичную полицию. Его звали Дуг Плэнк, и он обзавелся репутацией мелкого бандита в Сиэтле. Список его «достижений» был бесконечен: наркотики, сутенерство, нападение и такой длинный перечень ненасильственных краж, что Джон даже не стал их все читать, и, в самом конце, будто это не было столь важно, значилось подозрение в убийстве. Джон задался вопросом, как Плэнку так долго удавалось избегать ошейника, и покраснел от смущения. Никто не заслуживал такой участи, даже этот парень. — Что тебе известно о полиции Сиэтла? — спросил у него Шерлок, когда они сидели бок о бок на диване в гостиной своей квартиры с раскрытыми ноутбуками, выискивая в газетах Сиэтла упоминания о различных предполагаемых злодеяниях Плэнка. Данные полиции были слишком фрагментарны, чтобы помочь в расследовании. — У тебя возникали с ней проблемы, когда ты был в колониях? — Нет, я не забирался севернее Портленда. — Жаль, — Шерлок посмотрел на распечатанное досье Плэнка, разложенное на журнальном столике. — Похоже, они совершенно некомпетентны. Столько арестов, а приговор вынесли только по статье хранения наркотиков. Тридцать дней заключения в тюрьме. Расследование убийства провалилось. Его не должны были выпускать из колонии, пока с него не снято обвинение. Посмотри на эту неразбериху, Джон. Они даже не указали имя жертвы, — он бросил распечатки в направлении Джона, но не успел тот рассмотреть их, как забрал обратно. — О, погоди. Слава богу, тут есть даты, — он обернулся к своему ноутбуку и несколько раз выверенно щелкнул мышью. — Должно быть, она: Шэлли Чо. Случайная прохожая, застреленная из проезжающей мимо машины. Кто сказал, что Дикий Запад канул в прошлое? Она собиралась выйти замуж через два дня — вот оно! Кольцо, Джон. Ставлю свою репутацию на карту, что в той коробке было обручальное кольцо. Краска схлынула с лица Шерлока, все его возбуждение мигом испарилось без следа. — Похоже, ты станешь свидетелем того, в чем мне редко приходится признаваться, — неожиданно сказал он. — Сэр? — осторожно спросил Джон, закрывая тонкий ноутбук, оставленный Майкрофтом. Судя по всему, Шерлок нашел искомое. — Я совершил ошибку. Крупную ошибку. Кольцо на месте преступления не было украдено. Его забрал тот, кто его купил. Оно принадлежало ему. Коробка испачкалась в драке, так что он ее не взял. Но кольцо было ему дорого — оно принадлежало, должно было принадлежать его погибшей невесте. Отсюда и жестокость, Джон. Месть. Увы, счастливый брак до конца их дней разрушила бессердечная пуля. Джон вскинул брови. Шерлок нечасто впадал в лирику. Вероятно, даже у него было слабое место. — Значит, и жертва, и убийца из Америки. Что они делают в Англии? — Вот именно, — Шерлок закрыл лицо длинными пальцами и погрузился в раздумья. *** Прежде, чем Шерлок смог это выяснить, перезвонил Лейстрейд. В десять утра работники компании, занимающейся импортом фруктов и орехов, обнаружили, что их босс избит до смерти в своем кабинете. Серебряный ножик для конвертов лежал на полу в нескольких метрах от трупа — подобие оружия, схваченное в панике. На стене за столом, между двумя окнами, имелись две кровавых полосы. Два — ноль. Лестрейд покачал головой. — Сущее зверство… — его взгляд упал на труп. — Думаете, наркотики? Слышал, фенилциклидин пользуется большой популярностью в колониях. — Нет, я так не считаю, — ответил Шерлок. — Убийца был в ярости, но он действовал точно. Все это спланировано. Под кайфом не получится так незаметно передвигаться от одного места преступления к другому. Нет следов взлома — жертва впустила убийцу. Но почему он открыл дверь иностранцу до начала рабочего дня? Бессмыслица. — Судя по трупным пятнам, время смерти — около семи часов, — сказал Джон, исследуя труп. Лестрейд с любопытством глянул на него и кивнул. — Не перемещайте тело, — продолжил Джон, почувствовав ободрение инспектора. — Смерть наступила в результате многократной тупой травмы головы. — Смерть наступила в результате того, что содержимое его черепа оказалось на ковре, — поправил Шерлок. — Теперь, когда Джон констатировал самое очевидное, можно приступить к поиску вещественных доказательств. Рост убийцы — от ста восьмидесяти трех до ста восьмидесяти пяти сантиметров. Вес — сто четыре килограмма, но не полный. Силач, способный без труда выжать сто пятьдесят кило. Боксер-любитель. Непривлекательное лицо. Его имя уже установили? Полиция Сиэтла отказывается работать со мной. Сказали, что я должен договориться с тобой. Лестрейд скорчил гримасу. — Они позвонили и сказали, что все еще выясняют имя жениха. По-видимому, главный файл находится у одного из следователей, а он не берет трубку. Шерлок нетерпеливо прищелкнул языком. Джон посмотрел на труп. — Как ты все это вычислил? В смысле, что убийца непривлекательный. Понятно, что рост и вес можно узнать, исходя из угла раны, и, наверное, повреждение указывает на его силу, но с чего ты взял, что он некрасив? Как травмы жертвы вообще могут свидетельствовать о внешности нападавшего? — В сиэтловских газетах была фотография Чо, — сказал Шерлок. — Фигура хорошая, да лицом не вышла. Подобное тянется к подобному. — Два сапога пара, — согласился Джон. — В данном случае уместнее говорить о тапках. Если только нет смягчающего обстоятельства вроде богатства, славы или таланта, что маловероятно, — он хлопнул в ладоши, словно стряхивая пыль, и кивнул Лестрейду. — Труп твой, но мне нужен доступ к файлам. Мне нужно знать, как этот мужчина мог быть связан с Чо и ее мстительным женихом. Джон, — он щелкнул пальцами. — За мной. Джон последовал за ним, и хоть от него не ускользнуло, что Шерлок позвал его, как собаку, по неясной причине это не вызвало у него ни капли возмущения. *** Следующие два часа Джон потратил на чтение путевых листов. Глаза начинали косить. Яблоки. Фундук. И отнюдь не из дешевых, что задевало чувство порядка и справедливости Джона все сильнее и сильнее по мере прочтения. Компания «Якима» выращивала вкусные фрукты, но перевозить их на грузовом самолете до самого Лондона по таким расценкам казалось немыслимым. «Чем их не устроил местный урожай?» — задумался Джон. Что за компания будет переплачивать за какие-то фрукты и орехи? И закупать их в таких странных количествах… 34 килограмма орехов, 18 килограмм яблок. Одна фабрика заказала пять ящиков орехов в трех весовых вариантах. Не проще ли было разделить орехи на равные весовые доли? Секундочку… Внезапно желтый бланк под его пальцами словно попал в фокус. Росчерк карандаша, пыль, химический запах, слегка потрепанные края листков выступили над остальным горельефом. Сердце Джона пустилось в галоп. — Шерлок! — позвал он слегка дрожащим голосом. — Шерлок! — крикнул он уже громче. Раздался звук шагов, и Шерлок заглянул в регистрационную комнату. — Что такое? — Эти люди импортируют не фрукты и орехи. Шерлок вздохнул, как будто Джон опять сболтнул глупость. — Разумеется, нет. Я все еще над этим думаю. Возможно, они ввозят оружие. — Нет, — ответил Джон. — Рабы. Они импортируют рабов из Вашингтонской колонии, — он передал Шерлоку желтый листок. — Яблоки — женщины. Орехи — мужчины. Примитивное сравнение. Вес означает их возраст. Обрати внимание: числа варьируются от восемнадцати до тридцати пяти. Основной возраст рабов. Губы Шерлока изогнулись в широкой улыбке; он импульсивно обхватил Джона за плечи и стиснул его в объятиях. — О, да! Я знал, что ты мне пригодишься. Знал. Да, совершенно верно. Должно быть, полиция Сиэтла в курсе происходящего, как и тюремщики. Им просто не хватает рабов, чтобы покрыть нужды крупных компаний. Плюс сбои поставок из Орегона… похоже, сестринская колония устраняет слабину с помощью незаконного предприятия. Британские компании получают рабов по заказу, Вашингтонской колонии достаются все деньги. Империя же остается с носом. Шерлок выпустил его и принялся рыться и разбрасывать документы, которые просматривал Джон. Сбои поставок из Орегона… Джон откинулся на спинку стула, ему стало дурно. — Ты хочешь сказать, что мои действия в Орегоне привели к тому, что эта компания стала продавать тех, кого еще не признали рабами? Шерлок вскинул взгляд. — Что? — с оттенком раздражения переспросил он. — О, ты чувствуешь за собой вину, — почти выплюнул слова Шерлок, его голос буквально сочился презрением. — Сделанного не воротишь, Джон. Нельзя взорвать записи о двадцати тысячах рабах и сорвать работу восьми главных аукционов без побочных эффектов. Жажда до рабов останется неизменной, даже если предложение сократится. Те, у кого есть средства, так или иначе получат свои килограммы человеческой плоти, и преступники преуспеют там, где провалятся законные власти, — не глядя на Джона сказал Шерлок: основное его внимание было приковано к желтым путевым листкам. — Таков порядок вещей на легальном и черном рынках: спрос рождает предложение. Джон стиснул зубы. — И как ты предлагаешь избавиться от спроса? — Я ничего не предлагаю. Это не по моей части, Джон. Если тебя это всерьез волнует, спроси у Майкрофта — ему всегда нравилось решать проблемы такого сорта. Можешь обсудить с ним эту тему в следующую среду. Джон фыркнул. — Но он не противник рабства. Оно приносит много денег короне. Шерлок пожал плечами. — Значит, с этим возникнут проблемы. Прости, Джон, я знаю, что для тебя это важно, но политика навевает на меня ужасную скуку, а мне нужно заниматься преступлением, которое со временем приобретает значительный размах и обрастает восхитительными деталями. Так что возьми это, — Шерлок сунул Джону в руки несколько файлов. — И сообщи мне имена всех, кого сможешь найти. Чтобы опередить убийцу, мне нужно знать, кого он выбрал в качестве своих следующих целей. Спустя час был найден еще один труп, на сей раз в элитном отеле, расположенном неподалеку от Хитроу. Хотя это была третья по счету обнаруженная жертва, преступник пометил ее, как пятую. Где-то должны быть еще два тела. Полиция расширила команду, ведущую следствие. К делу подключились Грэгсон и Диммок. Ни один из них не питал к Шерлоку особой симпатии, но они смирились с его вмешательством. Насколько Джон мог понять по выражениям их лиц и уклончивым ответам, причина крылась скорее в задетой профессиональной гордости, чем в чем-то другом. Им пришлось не по душе то, что Шерлок утер им нос в прошлом, и перспектива повторения не вызывала у них восторга. Шерлок не обращал внимания на холодные взгляды. Глаза его сверкали, а энергия, бушующая в его жилистом теле, с течением дня только прибывала. Теперь он осматривал труп пилота чартерного самолета. Его тело не было так изуродовано, как у двух последних жертв, и все же он был мертвее всех мертвых. — Он устает, — радостно заявил Шерлок. — Пламя гаснет. Скоро он допустит промах. — Слабое утешение для этого парня, — сказал Джон, глядя на тело. — Не трать на него много слез. Он противозаконно перевозил рабов. Ты же видел самолет. Он был прав. У переоборудованного DC-9 была роскошная передняя секция. Удобные кресла, полноценная кухня, развлекательные системы. Но стоило пройти через потайную дверь в туалете, как глазам представала совсем другая картина. Внутренняя отделка самолета была разобрана до каркаса, от голых стен тянулись кандалы. Груз, состоящий из людей, не отпускали в уборную на протяжении долгого трансатлантического перелета. Повсюду были моча, кровь, рвота и кое-что похуже; запах стоял омерзительный. — Как думаешь, сколько еще трупов будет? — спросил Джон. — Если бы я это знал, — ответил Шерлок, — их бы вовсе не было. *** В конечном счете кто-то проснулся в Вашингтоне и сумел выдать имя их подозреваемого убийцы. Дэнни Фрайлинг, белокожий, крепкий молодой охранник тюрьмы, как и предполагал Шерлок, с очень непривлекательным лицом. Ему явно не раз ломали нос, уши деформированы от ударов, как у боксера. В списке перелетов значилось, что он прибыл днем раньше. Они побежали со всех ног в его номер в дешевой мини-гостинице в центре Лондона. Похоже, темной, грязной комнатой редко пользовались. Незаправленная кровать. Раскрытый чемодан на полу. Несколько предметов одежды все еще аккуратно сложены внутри. На дне скрывалась записка. Лестрейд сунул ее в прозрачный пакет для улик и дал прочитать Шерлоку. Джон следил за тем, как тот изучает листок и возвращает его обратно. — Значит, на этом все, — сказал он спустя минуту, разочарованно вздохнув. — Думаю, с остальным вы справитесь сами, Лестрейд. Позвоните, если его труп не найдут, но подозреваю, что он будет вместе с мистером Эндрюсом. Джон не читал записку, но ее содержание раскрылось по пути домой в 221Б. — Два месяца назад к нему обратились за помощью в отборе и транспортировке до аэропорта заключенных тюрьмы Сиэтла для их отправления в Англию. Им были нужны правонарушители, арестованные за ненасильственные действия: наркоманы, бродяги, проститутки — те, за кого не внесут залог, ради кого никто не поднимет шум, когда они пропадут. За свои старания ему полагалась тысяча долларов в месяц и лучшие смены в тюрьме. Работа была представлена так, что казалась почти законной. Крайне заманчивое предложение для собирающегося жениться юноши. — Поначалу угрызения совести у него вызывало лишь то, что ни один из потенциальных рабов не был признан виновным, и многих арестовали за мелкие провинности, за которые не грозило ношение ошейника. Однако среди них были и те, кто, скорее всего, снова нарушит закон, и, будучи охранником, он понимал, что через несколько лет многие все равно в конце концов окажутся в ошейнике. Так отчего бы не согласиться и не подзаработать лишних денег? Несмотря на некоторые опасения, Фрайлинг подыгрывал им в течение месяца — достаточный срок, чтобы по распоряжению начальства слетать в Англию, встретиться с нанимателями и стать свидетелем их деятельности. Это была их ошибка. Хотя внешне Фрайлинг казался черствым и безучастным к своим подопечным, в глубине души он был порядочным человеком, чего они не ожидали. Проще говоря, он пришел в ужас от антигуманных условий, в которых содержали рабов. Он наивно полагал, что, продавая бездомных наркоманов английским заводам, он помогает им наладить свою жизнь. Он не смог найти оправдания своим действиям после того, как увидел, что его подопечные днями томятся среди собственных испражнений, после чего их отвозят на завод, где они работают, прикованные к своему оборудованию, а затем ютятся все вместе в сырых подземных бараках без соблюдения каких бы то ни было гигиенических стандартов и даже без намека на благопристойность. Не было ни одного закона, касающегося обращения с рабами, который бы не был грубо нарушен. И мысли не возникало, что его действия приносили благо кому-то, кроме владельцев заводов. Фрайлинг был совершенно подавлен. Каким-то образом ему удалось поддерживать иллюзию равнодушия до прибытия в Вашингтон, а там он признался во всем своей невесте. Утром он все еще сохранял нейтралитет и не решался доложить об этом, но она подобных сомнений не испытывала, полагая, что хотя полиция и была в сговоре, в ней должны быть и те, кто в этом не участвовал. Пока он был на работе, она заглянула в подразделение полиции. Фрайлинг так и не узнал, что и кому она сказала, но вскоре после ухода она была застрелена на улице из проезжающей мимо машины. Полиция не проявила рвения в ходе расследования ее убийства. Тогда-то он и начал планировать свою месть. Он был знаком с этими людьми, так что когда он связывался с ними и просил встретиться, чтобы обсудить организацию перевозки рабов, они охотно назначали ему встречу. Шерлок вздохнул. — Он не указал, почему решил сводить счеты с англичанами, а не с теми, кто был ближе к дому, кто был напрямую связан со смертью его жены. Возможно, он считал, что в основном вина лежит на плечах англичан. Возможно, он знал, что любой скандал на английском конце в итоге приведет обратно в Вашингтон, и его соотечественники тоже поплатятся. Может быть, он начал вершить правосудие над англичанами, просто потому что среди них не было его друзей. Нам этого никогда не узнать. Телефон Шерлока завибрировал, и он прочитал сообщение. — Они нашли Фрайлинга. Он повесился после того, как убил главу текстильной фабрики в Сассексе в его доме в Хэмпстеде. Семеро убитых за двенадцать часов. Недурной результат. Оказалось проще, чем я думал, но в целом неплохое развлечение. «Развлечение», — подумал Джон. Шерлок относился к происходящему всего лишь как к развлечению? Это была самая настоящая трагедия. — Что будет с рабами? — спросил Джон. — Не имею понятия. И, честно говоря, мне все равно. Лестрейд с этим разберется. Телефон Шерлока снова завибрировал. Вдруг Джон вспомнил о своих планах на день. Он должен был позвонить Саре! Время уже перевалило за семь вечера. Поздновато для кофе, но, быть может, не слишком поздно. И, похоже, Шерлок был в хорошем расположении духа. — Мне нужно сходить в магазин, — сказал Джон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Он вынесет мусор, достанет телефон за мусорным контейнером и, возможно, уговорит Сару прийти в кафе внутри Теско. Не самый романтичный вариант для первого свидания, но, возможно, ей он покажется причудливым и, как следствие, очаровательным. Но Шерлок покачал головой. — Не сегодня, Джон. Тебе так нужно каждый день проводить время вдали от меня? Мне казалось, мы неплохо ладим. И я думаю, на сегодня мы уже находились. — Но у нас закончилась еда. — Как насчет заказать чего-нибудь на дом? Я бы сейчас не отказался от карри. Джон сглотнул. Проклятье. Ничего не оставалось, кроме как заказать карри и заплатить за доставку. Вычистив коробки, Джон предпринял попытку отнести мешок мусора к контейнерам. Сердце гулко колотилось в груди. По крайней мере, можно позвонить Саре и сказать, что он не отшил ее. Но Шерлок снова остановил его. — О, Джон. Расслабься. Мусор может подождать до завтра. Отдохни, ты это заслужил. Полазь в интернете, посмотри телевизор, сделай запись в блоге. Да, займись последним. Наконец-то в нем появится что-то поинтереснее супов и педантичных аболиционистских речей. «Педантичных аболиционистских речей»? Так вот что Шерлок об этом думал? Как можно было весь день заниматься расследованием, столь красноречиво обрисовывающим ужасы рабства, и все еще так бессердечно игнорировать аболиционизм? Шерлок встретил его взгляд и закатил глаза. — О, я тебя разочаровал, Джон? Зрелище чудовищного обращения с рабами должно было растопить мое сердце? Ты думал, я такой урок извлеку из сегодняшних приключений? — Как ты можешь так равнодушно к ним относиться? — спросил Джон. — Как можно быть таким бесчеловечным после всего увиденного? Взгляд Шерлока помрачнел. — Боюсь, ты узнаешь, что быть бессердечным не составляет для меня никаких трудностей, Джон. Я к тебе благосклонно сейчас расположен, но не советую испытывать меня. Пиши. Следи за тем, чтобы у Майкрофта не возникло к нам претензий. И перестань перечить мне, я в самом деле пытаюсь быть добрым. Тем вечером Джон так и не позвонил Саре.