<…>
Остин больше не появлялась в его палате. Всю неделю, что он провёл здесь до выписки. Чего не скажешь об андроиде. Который смыслом своего существования мнил сообщать о том, как продвигаются дела. Возможно, Гэвин и мог быть за это благодарен железке, но отчего-то не спешил сообщать об этом. Он ведь не мог назвать рукотворно созданную машину с прошитой в ней программой другом. Не так ли? Рид никогда бы не смог его воспринять чуть большим, нежели просто навязанным напарником, который, порою заботился о нём больше, чем родная мать. Было легче и приятнее смотреть сквозь пальцы, не придавая этому особого значения. Это лишь стандартный двоичный код, усложнённый стараниями прогрессивных программистов, не более того. Убедить в этом самого себя, и тогда в городе андроидов заживётся спокойнее. Ведь себя не переделать, не изменить. Сегодня Гэвин Рид был уверен в этом, собирая немногочисленные вещи, что скопились за неделю пребывания в плену белоснежных стен. Детектив не мог и предположить, всерьёз задуматься о том, что когда-то сможет изменить своё устоявшееся мнение. Всё казалось простым, как дважды два. Вряд ли он хотел усложнять, но жизнь обычно не спрашивает, подбрасывая новые сюрпризы.<…>
— Мне не нужна помощь, — в который раз повторила Остин. Он мог представить её лицо в этот момент: закатывая глаза и допивая шестую чашку кофе, девушка могла кичиться тем, что справится со всем сама. Невзирая на то, что объём работы увеличился почти в два раза. Доказать свою самостоятельность ей всегда хотелось во что бы то ни стало. — А я бы не отказался от работы. Своей. Которую делаешь ты, — упрямо повторил Рид в трубку телефона, даже не надеясь, что сможет изменить что-то. Уже кому-кому, а Мэри не занимать своенравия. И как бы ему не хотелось вернуться к привычному укладу жизни, эти дни он мог смело коротать на больничном. Ведь из департамента, явись он туда, его бы выпроводили без лишних разговоров. — Выздоравливайте, детектив Рид, — с усмешкой говорит Остин, а на фоне слышится голос Ричарда, аккурат, когда она сбрасывает вызов. Гэвин хмурится, закуривает, сидя на своей кухне, устремляя взгляд прямо перед собой и находя просто стену. Ощущение, что что-то происходит, его не покидает. Но он за бортом основных событий. С этим давно стоило смириться, но он не может. Держать всё под контролем, ну, или хотя бы сохранять такую видимость ему нравилось гораздо больше, нежели строить догадки, которые совершенно ему не нравились. К слову, именно пребывая на больничном, он ощутил в себе этот навязчивый «ген трудоголика», который всегда в себе отрицал, но сейчас не мог ничего поделать. Или же он объяснял своё желание появиться в департаменте тягой к работе. Не для того, чтобы вернуть себе напарника, не для того, чтобы увидеть Остин. Нет, ему просто хотелось сдержать обещания, данные в академии и вернуться к роли блюстителя закона. Заниматься самообманом – это почти хобби.<…>
Детектив, потягиваясь, вышел из спальни, застав Остин, курящую за кухонным столом. На горизонте едва ли появился намёк на рассвет. Рановато для подобного времяпровождения, но, вероятно, кто-то не нашел лучших альтернатив. — Разве у тебя не выходной? — Выходной не отменяет запланированных дел, — Мэри заправляет светлую прядь волос за ухо, затягивается, но даже не поднимает взгляд. И Риду сложно за это не уцепиться, от взгляда копа не укрываются мелкие детали. Он видит каждое изменение, но вряд ли решится спросить, и не важно, боится он узнать правду или уловить полное отсутствие ответа. — И все они не могут потерпеть до полудня? Девушка сидит, подогнув ногу под себя, в его длинной белой футболке, лицо не тронуто макияжем; в мягком тусклом свете мужчина всё равно видит пролёгшую под глазами тень усталости. На Марию свалилось очень много за прошедшие недели, но она не спешила делиться переживаниями. Напротив, настаивала, чтобы Гэвин основательно отдохнул. Новая ступень странной заботы или желание держать его подальше от участка и заниматься… Чем? Подруга-паранойя, вечная спутница, конечно, не отпускала ни на мгновение, но не давала полноты картины. — Иногда от наших желаний ничего не зависит, — откровенная ложь. И Остин говорит это намеренно, чтобы детектив поймал её на этом, опроверг высказывание. Что-что, а это он знал наверняка: человек не в силах противостоять своим желаниям. Девушка сама это не раз повторяла, особенно в контексте их отношений. Даже этот разговор сейчас лишь следствие их обоюдных желаний, но люди не статичны по своей сути. Всё меняется. — Что за бред, — скалится в усмешке, подходит ближе, нависая над ней, оставляет поцелуй на светлой макушке. Тянется за сигаретами, щёлкает зажигалкой и ловит себя на горьковатом осознании: ему не хочется, чтобы Остин сейчас уходила. Вместе с ней уют окончательно исчезнет из его холостяцкой обители, а Риду сегодня его было недостаточно. Словно все прошедшие дни он скучал. Но разве это действительно так? Мэри поднимается, насыпает в турку кофе, ставит на плиту, на мгновение скрывается в спальне, и выходит оттуда уже в джинсах. — Ты не против? – заправляя футболку за пояс, интересуется она. – Понятия не имею, где моя рубашка. Обязательно верну. Честное слово. — Куда ты денешься. У твоих дел нет дресс-кода? — Переживут. Снимает с плиты едва вскипевший кофе, бросает щепотку соли и бьёт Рида, что уже потянулся к турке с чашкой наперевес, по рукам. Хороший кофе должен постоять пару минут, ну конечно. Но ворчать не хотелось. Оставалось только подождать, пока Мэри сама нальёт кофе, смазано коснётся губами его щеки и попрощается, оставив его в гордом одиночестве.<…>
За время его отсутствия в департаменте ни черта не изменилось. Вечно недовольный Фаулер, кипа недоделанных отчётов, много работы. Это сюда он так стремился вернуться?.. — Я рад Вас видеть, Гэвин, — пластиковый напарник очень быстро материализовался рядом и выглядел совершенно обычно: идеально сидящая форма, идеальная укладка, идеально поставленный голос. Всё как обычно. Диод горит ровным голубым цветом. – Как Ваше самочувствие? — Тебе включили эмпатию? Я в порядке, — небрежно бросает в ответ. В голову даже не приходит попытка выразить благодарность за то, что Ричард не дал сдохнуть со скуки в стенах больницы, докучая своими рассказами. Андроид пропускает колкость мимо ушей, отмечая, что на работу детектив приехал один, а Остин до сих пор нет, хотя рабочий день начался четверть часа назад. За две недели, которые он проработал бок о бок с ней, она едва ли пару раз явилась вовремя, поэтому передовую машину Киберлайф её отсутствие нисколько не удивляло. Пусть он и задержал взгляд на её пустующем столе, что наверняка не укрылось от проницательного взгляда Рида. — Новое дело уже на Вашем рабочем столе. Можете ознакомиться. Линейная, подчёркнутая вежливость. Ричард давно перестал обращать внимания на уведомления о сбоях. В последнее время он получал их слишком много, но вместо анализа и визита в центр, игнорировал это, считая себя стабильным. Словно ничего, выходящего из ряда вон, не случалось. — Также нам нужно обсудить нашу оперативную работу, я проанализировал инцидент и больше не допущу, чтобы подобное могло случиться с Вами. Очень рекомендую не пренебрегать новшествами, это позволит выполнять работу более качественно. — Лучше принеси мне кофе, жестянка, — недовольно хмыкнул Рид, ощутив, что не до конца зажившая рана напомнила о себе. – Пока что мы протираем штаны в департаменте и мне точно «ничего не угрожает». Показав кавычки в воздухе, мужчина упал в кресло, делая вид, что полностью погружен в материалы. На деле же мысли витали далеко от рабочего стола.<…>
Остин отточенным движением поправила воротник белоснежного пиджака. Осознание того, что она учудила, хищником притаилось в зарослях, ожидая момента, чтобы наброситься на её обнажённые плечи и когтями разодрать кожу. Ричард всё ещё казался ей идеальным. Совершенным. Во всех возможных смыслах. Наверное потому, что в нём не было совершенно ничего живого. Мария смотрела в его льдистые глаза и по-прежнему видела там просто андроида. Не замечая, что его диод окрашивается в жёлтый цвет, стоит ей подняться на носочки, потянувшись к его губам. Он давно перестал повторять её повадки, сформировав собственные привычки подозрительно быстро. Даже если в нём умная программа, вместо привычного понятия «души», Девятисотого язык не повернется назвать безвольной куклой. Но чего-то ему всё-таки не хватало. — Тебе пора. Мы больше не напарники и являться в участок вместе не можем. Особенно с утра, — делая шаг назад, говорит детектив. Всего мгновение на красный цвет диода – Остин даже не успевает уловить этот момент. — Но с детективом Ридом Вас это не останавливает, — будничным тоном констатирует RK900, распространяя вокруг себя привычную холодность; переходит на «Вы». – Всего доброго. Ему не нужен был ответ, он лишь озвучил факт, прежде чем удалиться, воскрешая в своей памяти самые острые моменты прошедшей ночи. Забавно, но первое, на что он обратил внимание – футболка напарника, брошенная в кресле. Запомнить принт одежды не составляло труда. Выяснять, как и откуда, он не стал, переключив внимание на Мэри, вырвав из её цепких пальцев инициативу, так странно осознав в себе простое человеческое желание. А Остин, заперев за ним дверь, приваливается к холодной стене спиной, закрывая глаза. Девушка не гордилась собой, но уже шагнула в бездну, и всё ещё летит, не достигнув дна. Как будто его и не было. А вот пути назад действительно не существовало. В какой-то момент ей казалось, что связь с андроидом разбавит её ощущения, впустит в жизнь новые краски, удовлетворит никчёмное любопытство, но она ошиблась. Фатально. И всё, что имела по итогу – запутанный клубок из собственных чувств и заблуждений. Где же она, детектив, потеряла способность к дедукции и аналитике?..<…>
— Скажи мне, Остин, что ты думаешь об андроидах? – ухватив девушку чуть выше локтя, Гэвин грубо притянул её к себе, перекрыв путь отступления из местного кафетерия, в котором сейчас не было ни души, кроме них. — Что ты имеешь в виду? – предприняв попытку высвободиться, она фыркнула, но получила назад свою свободу без дополнительных просьб. — Ты понимаешь, о чём я, — взгляд Рида прожигал в ней дыру, он смотрел не моргая и не надеялся – требовал ответа. Прямой вопрос с огромным подтекстом. Он собственными глазами видел, как из парадной дома, где жила Мэри, этим утром выходил андроид. Мелочные сюрпризы бывают чреваты, как оказалось. А вот верить своему шестому чувству нужно всегда. Что-то не так было прошлым вечером, когда девушка, — как банально! – сослалась на головную боль и желание пораньше лечь спать. Не то чтобы Гэвин Рид всерьёз озадачился подобным выпадом, но решил сегодня встать пораньше, захватить кофе и заехать за несносной дамочкой, которая, по всей видимости, очень паршиво шифровалась. Ведь подозрения, о которых вопила интуиция далеко не в первый раз, оказались небезосновательными. Остин удивлённо вскидывает брови, но молчит. Играть дурочку ей не нравилось никогда. Точно не в подобной ситуации. Хотя уйти от темы было проще простого. Америка в очередной раз переживает межрасовые изменения, признаёт равные права – история циклична, и полтора века назад ей мог прилететь аналогичный вопрос, прояви она интерес к темнокожему парню. Ничего нового. — По-моему, всё и так известно. И у нас куча работы, между прочим. — То есть, ничего рассказать мне не хочешь? — Нет, — поджимая губы, Мария подхватывает со стола чашку кофе, минуту назад безраздельно принадлежащую Риду, и поспешно ретируется. Замедляет шаг, только оказавшись на крыше; весна давно вступила в свои права и здесь было прекрасно. Особенно в такую солнечную погоду. Усевшись на одну из лавочек, что стояли здесь для таких же любителей покурить и поотлынивать от работы, она делает пару больших глотков, обжигая себе всё, что только возможно было обжечь. Достаёт пачку сигарет, но не успевает найти зажигалку – слышит шаги за спиной. И кто бы там ни был, лучше бы ему уйти.<…>
Рид ненавидел это состояние, когда внутри всё закипает от гнева и какой-то немыслимой ревности. И лучше бы ему было ошибаться в своих догадках. Ведь действительность не укладывалась в голове. В это не так-то просто поверить. Неужели он проиграет какому-то тостеру? К чёрту чувства. Все. Разве что кроме чувства собственности. Это его напарник, и только его. Остин тоже принадлежит ему, и нечего кому-то распускать свои руки. Азарт на какое-то мгновение затянул взгляд мутной пеленой. Переиграть всё и всех. Выйти победителем. Вернуть прежние позиции и… и что? Закрыть глаза на то, что уже случилось? Чёрта с два. Глупо вменять кому-то вину, но он детектив, его призвание – искать виновных. А здесь были виновны все, и ни один суд даже самый гуманный, не нашёл бы им оправдания. Приговор: смертная казнь. Чем жёстче, тем лучше. Гэвин со всей дури стукнул кулаком по столу, выныривая из удушающих мыслей. Напугал до полусмерти беднягу Роя, который так не вовремя решил зайти в кафетерий. — Чего уставился? – вместо извинений, огрызнулся детектив, направляясь вслед за Остин. Сколько он простоял там в оцепенении остаётся лишь догадываться. Что он хотел ей сказать, что желал услышать? Детектив и сам понятия не имел, но точно знал одно: она не имеет права так себя вести. Только не с ним, не в этом департаменте. Но добраться до цели ему не удалось. В коридоре перед ним, словно из ниоткуда, вырос Ричард, заставляя Рида стиснуть зубы: — Свали с дороги, железка, — прорычал мужчина, инстинктивно хлопая андроида по плечу. Двухметровая помеха сейчас просто выводила из себя одним своим непоколебимым видом. В их прошивке совершенно отсутствует даже намёк на совесть? — Поступил вызов, отправляться нужно немедленно. По дороге я расскажу все детали. Гэвин был готов взвыть от этого непроницаемого тона и такой своевременности какого-то недотепы, что набрал девять-один-один, будь они все прокляты. — Похоже, что я хочу куда-то ехать?! Глаза Ричарда сверкнули сталью и, чуть склонившись, он также спокойно произнёс: — Это Ваша работа. — Пять минут, подожди у входа, — Рид усилием воли подавляет в себе желание зарядить кулаком по андроиду, точно не в стенах полицейского участка, инстинкт самосохранения здесь не при чём.<…>
Он не нашёл её на крыше, а времени носиться по департаменту у него не было. Пришлось взять себя в руки и за двадцать минут, что они добирались до места преступления, выкурить три сигареты. Мужчина напоминал оголённый провод, который вот-вот начнёт искрить. Вызов, кстати, оказался ложным. И Рид сообщил напарнику всё, что он о нём думает. Ну или почти всё. Злость всё ещё кипела внутри. Отчаянно хотелось выпить чего-нибудь покрепче, прямо среди бела дня, послать каждого окружающего человека куда подальше, попросить оставить его в покое. Хотя бы ненадолго. Отчего проделки этой девчонки нашли в нём такой отклик? Отвечать на этот вопрос не хочется даже самому себе. — Чем вы с Остин занимались во время моего отсутствия? – повернувшись к напарнику, мужчина задаёт вопрос в лоб. – И лучше расскажи мне всё. Сразу. Звучит угрожающе, но едва ли это проняло Ричарда. Титанический айсберг не изменился в лице, кажется, даже не моргнул, получив в свой адрес ничем неприкрытую агрессию. — Работали. На время Вашего больничного, я был её напарником, по решению мистера Фаулера, о чём Вам, детектив, стало известно практически сразу. — Что насчёт нерабочего времени? Жёлтый цвет диода. Они словно на допросе, и он пытается расколоть очередного девианта, что спятил и возомнил себя вершителем человеческих судеб. — Думаю, Вам стоит успокоиться, — рука андроида почти по-дружески легла на плечо Гэвина. Нетипичные жесты для Ричарда. Но и ситуация тоже не самая обычная. Он уже сделал поисковые запросы по базам данным, проанализировал, что чувствуют люди в подобные моменты, но так и не определился со стратегией. – Детектив Остин сказала, что ей нужна пауза, — и закрепила эту информацию порывистыми объятиями, о чём андроид решил не сообщать Риду. – Она возьмёт отпуск. А вот нам с Вами следует подумать о работе. Машины не устают, им не нужен отдых. У RK900 нет возможности уйти по собственному желанию, сложить свои полномочия и попросту сбежать от ответственности. Наверное, этих пластиковых жестянок стоит ценить хотя бы за это. Возможно, мужчина когда-нибудь сможет принять эту информацию в полной мере. Как только закончит ненавидеть окружающий мир. Определённо не раньше завтрашнего дня. Сбросив с плеча руку андроида, детектив сел в машину, Ричард следом отворил соседнюю дверь, на ходу сообщая о новом происшествии.