Годовщина.

Игривый свет промелькнул в щелке между шторами и упал на закрытые глаза Дани, который, поморщившись, перевернулся на другой бок, отворачиваясь от надоедливого луча. Вставать совершенно не хотелось, и не то чтобы он был совой, просто хотелось продлить чудесные мгновения сна… Но спустя пять минут звонок будильника оповестил его хозяина о том, что утро все таки наступило, и Даня, лениво сев на кровать, выключил мелодию. На часах было семь тридцать, и юноша лениво поплелся в ванную. Приняв слегка прохладный душ, приведя себя в порядок и одевшись, он направился на кухню. Все же пришлось одеть белую водолазку, чтобы скрыть все еще хорошо видные следы от укусов Леона. Хоть и прошло уже больше трех дней, но они все равно были отчетливо видны! Но Даня не злился на него из-за этого. Наверное. Но откинув раздражающую мысль в сторону, шатен открыл холодильник и, взяв нужные продукты, встал у плиты. Он включил чайник и, быстренько скушав ванильный йогурт, поставил сковородку на огонь, ожидая, когда она нагреется. Пожарив себе яичницу с несколькими кусочками колбасы и выпив черный чай, Даня собрал сумку и, выйдя из дома, пошел в университет. До него было двадцать минут ходьбы, и парень за это время мог спокойно надышаться свежим воздухом, посмотреть на прохожих да и просто прогуляться. Проходя мимо парка, украшенного осенней листвой, он услышал мягкий голос подруги: - Привет. - Привет, - улыбнулся Даня в ответ, разглядывая девушку. Она была чуть ниже его ростом, со светлой кожей, каштановыми волосами средней длины, зелеными глазами и прекрасной светлой улыбкой. Даша всегда поднимала парню настроение. Они сдружились с самого начала учебы в универе и превосходно общались. - Как у тебя дела? - Хорошо, даже отлично! - со счастливой улыбкой сказала она, поправляя челку, а Даня лукаво улыбнулся: - Нет, дорогая, ты что-то недоговариваешь, - заходя в здание университета, сказал он, - выкладывай. Что, парень появился? - Да ну тебя! - буркнула она, - Но... вообще-то да. Только не начинай про своего Леона, я вас уже терпеть не могу. Но ты мой друг, и все твои недостатки я принимаю, - Даша мило кивнула проходящим мимо девушкам. Да, Дарья не была особой, так сказать, поклонницей однополой любви и очень удивилась, узнав, что Даня предпочитает парней. Вначале у них даже начали натягиваться отношения, но затем она сказала, чтобы тот не переживал. И действительно отношения наладились, когда оба расслабились и приняли этот факт. Даня не стеснялся больше, а она не презирала его ориентацию. Каждый имеет право на личную жизнь, ведь так? И кого любить - это личное дело каждого. - Ладно, помнишь, когда мы ходили в клуб, я познакомилась с парнем, его Егором звали? - друг кивнул, а она продолжила. - Так вот. Как ты помнишь, он учится на врача, и, естественно, в другом универе. Вокруг меня прям одни врачи! - засмеялась она, вспомнив своего старшего брата. - И? - в нетерпении спросил Даня. - И мы уже месяц как гуляем вместе, он даже пару раз водил меня на выставки. Картины в этих галереях были изумительные! Ну, а вчера… короче он предложил мне с ним встречаться, а я согласилась. - Даша мягко улыбнулась, - Хотя я давно заметила, с какой заботой и любовью он на меня смотрит. - Ну, что сказать? Поздравляю! Очень рад за вас, - искренне произнес Даня, садясь за парту в маленьком кабинете и доставая из сумки нужные учебники. - Ага, я уже начала думать, что ошиблась… что я ему не нравлюсь, - немного понуро сказала Даша, складывая учебники и тетради в аккуратную стопочку и начиная теребить руками ярко-красную ленточку-закладку. - Ну-ну, ты и ошибиться... Ни за что бы не поверил, - рассмеялся он и, отвернувшись, глянул на часы. До начала пары десять минут, может, он еще успеет… Нет, не успеет. У Леона сейчас психология, а это почти в другом конце… Ладно, зайдет после этой пары… Ага, «ладно»! Да, Даня даже усидеть спокойно на стуле не сможет! Ведь до безумия хочется увидеть любимого, поцеловать, прижаться к нему и услышать «Доброе утро». Как же этого хочется, но опаздывать… Олег Евгеньевич не жалует опоздавших, а экзамен потом все равно сдавать… Но черт, как же хочется! - Не пойдешь, - сказала Дашка, пристально глядя в глаза другу. - Не пойдешь. - Хорошо-хорошо! - не хотя видеть этих пронзительных зеленых глаз, затараторил Даниил, отвернувшись к окну. Хорошо, нужно просто подождать. Ага, «хорошо»! Нет, стоп. Это уже где-то было, нет? - Здравствуйте. Начнем, пожалуй… - заговорил мужчина в очках, встав из-за своего стола, а Даня устало выдохнул. Теперь ждать. Полтора часа. Но это же не так долго? Для любящего сердца… Как только закончилась пара, Даня, не попрощавшись с Дашей, которая, конечно же, потом будет на него обижаться, убежал искать своего Леона. Поднявшись на второй этаж, он ускоренным шагом шел к аудитории, из которой выходила группа его парня, и только он хотел туда войти, как кто-то схватил его за руку и затащил за угол, прижав к стене. Даня, опешив от испуга, замер, но встретившись с голубыми глазами, расслабился и обнял любимого за шею, прошептав: - Доброе утро, я очень соскучился по тебе, - когда он произнес эти слова сердце словно растаяло, а руки Леона опустились с его плеч на талию, сам он немного отстранился. Даня, счастливо улыбаясь, смотрел в такие красивые глаза цвета неба, совершенно не замечая проходящих мимо людей. Но из мира грез его вырвало грубое прикосновение рук Леона к его бедрам, и Даня, наткнувшись на смеющиеся глаза, вздрогнул. - Ага, может, тогда возместим период нашей разлуки? - соблазнительный шепот опалил ухо юноши, слегка прикрытое рыжеватыми кончиками волос. Даня быстро забегал глазами по Леону, глядя то на его лицо - искушающую улыбку, смеющиеся глаза ,- то на его руки, которые уже блуждали под кофтой. От каждого прикосновения парень словно таял, но он понимал, что нельзя… Как бы ни хотелось, они же в университете, на людях. Но стоит ли сопротивляться? Что если Леону это не понравится? Нет, нужно, он просто потом, дома, загладит свою вину… Вину? - Лео, пожалуйста, давай не.. а… - слова утонули в тихом стоне, когда Леон коснулся губами уха парня. - Стой, не здесь. - Хорошо, пошли в туалет, - раздраженно прошипел блондин, хватая парня за руку, но тот мягко накрыл ее своей, надавливая, словно показывая, чтобы он не так сильно ее сжимал. Было больно. - Нет, пожалуйста, давай.. дома, - слегка улыбнувшись, попросил Даня, но наткнулся только на жутко злой взгляд, а его собственную руку стиснули еще сильнее. В следующее мгновение Леонид резко швырнул его к стене, прижимая всем телом. У юноши вырвался болезненный хрип от удара головой о стену, но он промолчал, отводя глаза. «Ну зачем я это сказал? Только разозлил его…» - Что ты сейчас сказал? - задав вопрос, Леон оплел талию парня рукой, дерзкими движениями гладя поясницу. - Не хочешь? - Х-хочу, но… - зажмурившись, прошептал Даня, а, открыв глаза, покраснел до кончиков ушей, видя с какой насмешкой на него смотрят ребята из группы Лео. - Пожалуйста, давай дома. - Ладно, - спокойный голос, руки отпускают парня, а затем, прежде чем уйти, слова с… отвращением? - Я уйду с последней пары, пойдешь один. Даня безмолвно стоял, прижавшись к стене, смотрел в спину Леона, не понимая этой интонации. Почему он так сказал? С каким-то пренебрежением, омерзением или чем-то другим? Он никогда так не говорил, Даня никогда не слышал такой его интонации. Хотя что значит "не слышал"? Просто не хотел, а вернее не он, а его любящее сердечко. Для него самое важное знать, слышать, что Леон его любит, а остальное… можно пережить, перетерпеть. Но сейчас он серьезно разозлил любимого. Нужно извиниться. Вот Даня, как только придет домой, сразу попросит прощение. И Лео его простит, все будет хорошо. « Я - самый настоящий идиот! Вот зачем нужно было это говорить? Я же его разозлил! Нужно было просто потерпеть, он все равно не стал бы этого делать на людях», - идя по коридору, Даня внезапно остановился. Он не верил своим мыслям. Не сделал бы на людях? Разве не сделал бы? Или что? Почему стало так обидно? - « Он меня любит и не должен делать такого на людях. Он же мной дорожит… или… Так минутку. О чем я вообще? Он часто трогал меня при посторонних, и мне было все равно, так что сейчас изменилось? Ничего. Но мне как-то странно… Только вот почему? И что это за «странно»? Все как обычно, но в груди.. Мне больно? Нет, я же люблю его, а значит это не из-за него. А, я просто злюсь на себя! Какой смысл было так настаивать? Ну, опоздал бы на пару, но зато…» - шатен ангельски улыбнулся и, поежившись от своей слишком разыгравшейся фантазии, тряхнул головой. - «Не время об этом думать! Все решено, приду, извинюсь, и… А пока нужно идти на правоведение. Даша уже заждалась наверняка. О, черт! Я же ее кинул, теперь и перед ней прощение вымаливать придется! Что ж за день сегодня?» - уже вовсю радостно улыбаясь, вспоминая обычное поведение подруги в такой ситуации, Даня шагал в сторону нужной аудитории. Даня открыл дверь в квартиру своим ключом и, скинув сумку, удивленно посмотрел на две пары обуви у двери. Одна точно Леона, но вторая… чья она? У парня смертельно быстро забилось сердце, а в ушах загудело после того, как по квартире разнесся протяжный стон. Чей? Это голос не его парня, это… Неужели?.. «Нет, нет, этого просто не может быть…» - повторял про себя Даня, на ватных ногах идя в спальню. По дороге он обрывками замечал раскиданные вещи на полу, две сумки с вываленными книгами, а подойдя к двери… он услышал тяжелое дыхание и шорох простыни. Нет. Нет! НЕТ! Это неправда! Распахнув дверь, шатен чуть не упал от черных точек, которые появились в глазах, когда он увидел… Своего Леона, своего любимого, лежавшего на кровати в обнимку с каким-то блондинистым парнем. По их обнаженным телам стекали капельки пота, волосы были взъерошены, а этот самый блондин был весь покрыт засосами и следами от укусов. У Дани затрястись руки, сердце остановилось, а Леон ухмыльнулся, заметив бывшего любовника в дверях, а затем сказал: - О, ты пришел. Ну, теперь можешь уходить, мы еще не закончили, - он, продолжая смотреть ледяными глазами на Даню, нагнулся над парнем, кусая того в шею. - Вещи я тебе привезу через три дня. Ты свободен. - Ч-что? О чем ты, Леон? Кто это? Почему ты.. - не веря своим глазам говорил юноша, на которого накатил неимоверный ужас, а боль словно сковала все тело. - Ты что, ослеп? Он мой новый любовник. А ты теперь можешь катиться на все четыре стороны. Ты мне не нужен, - не жалея мальчика сказал Леон, обнимая блондина. - Леон, почему? Я же люблю тебя! И ты тоже! Так зачем ты… Почему? Как? Даня просто не верил в происходящее. Как такое может быть? Они же два года вместе, два года любят друг друга! Так как? Это все не правда! Это сон, ночной кошмар, который сейчас должен закончиться! Он закончится! - А я хоть раз говорил, что люблю тебя? - издевательский смех заполнил комнату. - Ты был мне удобен, такой послушный со своей любовью мальчик, но слишком скучный, - в голубых глазах полыхнул гнев. - А сегодня вообще распоясался до такой степени, что посмел мне отказать. Больше ты мне не интересен, вон. - Нет, нет, ты любишь меня! Леон, прекрати такое говорить! - Даня кинулся к любимому и, обняв того, зашептал, - прости меня, прости. Я очень люблю тебя, извини. Я больше никогда такого не скажу! Я понимаю, что виноват, но я же так люб.. - Леон со всей силы оттолкнул его от себя, а Даня, упав на пол, с ужасом смотрел на него. «Все из-за моей глупости! Господи, я все испортил!» - Знаешь, мне уже порядком осточертел твой наивный вздор! «Люблю, люблю»! Может, хватит? Ты был мне нужен только ради секса, да и ты был не особо против. И горничная из тебя вышла изумительная, - вид злобной усмешки ударил по сердцу. - Но ты мне надоел. Выметайся! - Что? Вздор? Какая горничная? Леон, как ты можешь такое говорить? Ты же любишь меня, так же как и я тебя! Так зачем такое говоришь? - продолжал уже почти в слезах кричать Даня, но в следующую секунду его больно схватили за руки и, скрутив, потащили к выходу: - Как же ты мне надоел! Не думал, что вышвырнуть тебя будет настолько трудно! - открыв дверь, прорычал Леон и, швырнув парня на лестничную клетку, усмехнулся. - Проваливай, а твои манатки я, так и быть, сам принесу, - и хлопок. Громкий, болезненный, и, кажется, смертельный. Дане даже показалось, что вместе с этим ударом у него разбилось сердце на миллионы мельчайших частиц, которые собрать будет невозможно. А склеить тем более… Но тогда почему он жив? Разве без сердца можно жить? Нет, но… он все еще своими глазами смотрит на дверь, руками сжимает ткань водолазки, но в душе раздается только адская боль и, отражаясь, возвращаясь обратно. Весь мир, вся жизнь исчезла для Дани, остались лишь боль, бесконечная любовь, и слезы. Слезы? Парень поднял руку, не чувствуя ее, и провел по щеке, но на ощупь не смог понять, мокро или нет. А подняв руку, увидел, что он действительно плачет. На щеках слезы были обжигающие, глаза уже щипало, но на руке… он их не чувствовал. Но ощущал другое… Никогда не подумаешь, что коктейль из любви и боли может быть настолько горьким и невыносимо тяжелым. Он словно разъедал все изнутри, а в этих дырах медленно образовывалась пустота. Словно белыми пятками начинала окрашиваться прежде пестрая душа, а сердце глухо стучало в груди, больно сжимаясь с каждым ударом. Даня, преодолев себя, встал на ватные ноги и пошел домой. Он не понимал, как он идет: медленно или быстро, аккуратно или как попало. Все, включая то, как он дошел до дома, шатен делал на автомате, не думая. Дышать становилось все больнее, горло будто чем-то сдавило, но это что-то не душило до конца, а только держало парня на уровне жизни и смерти. А как сейчас он хотел умереть. Он всем сердцем желал перестать чувствовать, окунуться в небытие, чтобы прекратить весь этот ужас. Как? Как такое могло случиться? Как любовь могла так подвести? Почему Леон сказал все эти жуткие слова? Он же любит Даню, а Даня… ТОЖЕ! Он любит его больше жизни, он готов был сделать все, что тому будет угодно! «Был»? Нет, он и сейчас готов. Готов извиниться, вымолить прощение, а затем… все вернется в тот замечательный мир, который… остался позади? Нет, он вернется! Леон его любит! Любит, он просто не может не любить! «А я хоть раз говорил, что люблю тебя?» - раздалось в голове. Да, он говорил! Говорил, каждым своим движением, взглядом, словом! Он любил! « "Люблю, люблю"! Может, хватит?» - насмешка так и стояла в ушах. Что хватит? Почему он это сказал? Разве говорить о своих чувствах запрещено? Говорить, когда безмерно счастлив, когда любимый рядом, когда все так чудесно. Разве это преступление? Но даже если для Леона это так, то… Даня был готов больше не произносить этого, лишь бы быть рядом с ним. Он сможет передать это без слов, так же как это делал Леон! «Ты был мне нужен только ради секса… И горничная из тебя вышла изумительная… Но ты мне надоел…» - как он мог такое сказать? Как можно так явно лгать? И такую боль причинять этими лживыми словами… Секс был, но он был прекрасным, нет, это был не секс. Они занимались любовью. И у Дани всякий раз перед глазами вставал их первый раз, той удивительной ночью после выпускного бала. Это была любовь, долгожданная, взаимная, сладкая… Что за горничная? Даня никогда ей не был, он всегда делал это по своей воле, ради счастливой улыбки любимого человека. Ему было совершенно не сложно приготовить, постирать, убраться… А ночью, придя домой, подготовиться к очередному учебному дню в университете… Надоел? Как? Почему? Что он сделал не так? Нет, вину свою Даня осознавал, и, наверное, последней каплей терпения Леона были сегодняшние слова в универе. Но разве любимый, родной человек может надоесть из-за этого? Нет, Леон просто… просто… Что? Привел нового мальчишку к с-себе… Зайдя в свою пустую квартиру, Даня скатился на пол, безмолвно плача, пытаясь понять, почему… Почему он привел кого-то? Его настолько разозлили слова? Но разве это повод.. изменять? Боже, как же страшно даже в мыслях прокручивать это слово. Леон обнимал, ласкал и целовал другого, но это же не было любовью? Да, он любит Даню. Он любил только Даню. Но теперь… что теперь? Почему было «любит», а стало «любил»? Почему? Это же не правда, он и сейчас любит! И будет любить всегда! «Как же ты мне надоел! Не думал, что вышвырнуть тебя будет настолько трудно!» - гневный голос, боль в руках и в сердце. Надоел? Нет. Вышвырнуть? Нет. Трудно? Нет. Это все ложь! Это неправда, он не мог такого сказать! Он просто разозлился и сказал все это сгоряча! Он любит! - Леон.. Леон… прости. Я виноват, но почему? Почему? - закрывая заплаканное лицо рукой, в другой держа бутылку коньяка, шептал Даня, лежа уже на диване в гостиной. Горький, обжигающий горло напиток вызывал какое-то секундное облегчение, но боль только нарастала. Парню хотелось уснуть, перестать чувствовать, потерять память, умереть, но вопреки его мольбам в голове и перед глазами крутились только картины их с Леоном жизни. Почему нельзя забыть? А хочет ли он это забыть? Все эти воспоминания кружило голову, распаляли больное сердце, а душу сжигали… Но почему? Ведь завтра Даня возьмет себя в руки, придет к уже успокоившемуся Лео, извинится, и они будут шептать слова любви, прося прощения за свои действия и слова. Завтра все вернется на свои места, но тогда почему же все еще так больно? Почему сердце не верит, ведь любит и любимо? Почему на душе все еще весит тяжелый камень вины и обиды? Почему в руке все еще бутылка? Почему на глазах слезы, которые, скользя по щекам, оставляют ожоги? Почему весь этот кошмар длится так долго? Почему невозможно провалиться в сон? Почему!?