obstinate target.

— Ну хорошо… — Чонгук поднялся, вышел в прихожую и через пару минут вернулся с куском веревки. Тэхен настороженно наблюдал за его передвижениями. — Эй, это зачем? — Это для простоты общения. Тэхен вскочил, но, зажатый между стеной и столом, мало-мальски достойного сопротивления оказать не мог. Поэтому Чон очень скоро подтащил Кима к противоположной стене и подвесил на крючок за связанные руки. Крючок был вбит насмерть и довольно высоко. Как Тэхен ни старался, а дотянуться ногами до пола не смог, поэтому очень скоро начал испытывать серьезные неудобства. Но типу по имени Чонгук было на это наплевать. Он извлек из холодильника бутылку какого-то дорогого виски, достал телефон и начал что-то писать. Он пил, а Тэхен его разглядывал. Назвать его симпатичным могли лишь женщина с богатым воображением и парни с нетрадиционной ориентацией. Если исходить из того, что шрамы украшают мужчину, то его разукрасили на славу — какой-то шутник очень постарался, а потом сшил остатки на скорую руку, видно, не слышал об эстетике. Нос, длинный и довольно широкий от природы, был перебит по крайней мере в двух местах, что придало лицу особое очарование. Странно, что все зубы при этой физиономии выглядели целыми — если они настоящие, конечно. А ещё шрам на щеке. Немного незаметный, но его можно увидеть. Чонгук продолжал ухмыляться и одновременно пить виски, сосредоточенно и с явным удовольствием. В общем, повезло как утопленнику. Если бы кто-то поинтересовался тэхеновым мнением, он бы предпочёл блондина с умным, интеллигентным лицом, крепкой, но изящной фигурой, который не стал бы подвешивать парня на крючок и с взглядом маньяка пить виски, а, прикрывал бы Тэхена от пуль своей грудью, говорил бы что-нибудь остроумное и приятное, желательно на тему: тебе не о чем беспокоиться, дорогой… Да… как говорила тэхенова бабушка, с нашим-то счастьем… Тэхен попытался обнаружить в нем что-нибудь положительное. Трудно это было… Ладно, у него мужественное лицо, перебитый нос придает ему необходимую изюминку, и, вообще, довольствоваться нужно тем, что имеешь. Ещё Тэхен заметил у Чонгука серьги. Одно колечко в правом ухе, и одно колечко в левом. Тэхен хмыкнул. Опять же, если права пословица «Сила есть — ума не надо», то при такой комплекции в голове у него, как зимой в скворечнике. Что для Тэхена, безусловно, хорошо. Кажется, Чонгук ему подходит, решил Тэхен, вздохнул и сказал: — Вот есть люди умные, а есть дураки, которые вечно в чужие дела лезут. — Ага, — согласно кивнул Чонгук. — Бывает, у человека своих дел невпроворот, а ему все мало, так он норовит чего лишнего узнать, чтобы глупой головы лишиться. — Точно. Полно дураков, – Чон ухмыльнулся. — Я ведь и сам с трудом понимаю, что происходит… — Это конечно… — Если кому-то до зарезу надо, мне не жалко, расскажу… — Вот здорово… — Слушай, сними меня отсюда, мне же больно. — Тебе так только кажется. — Повезло… нарваться на садиста… Мне в туалет надо. В конце концов, ты можешь подвесить меня во второй раз. И в третий. Он перестал бухать, извлек из-под стола тэхенову сумку и вытряхнул содержимое на стол. Присвистнув, взвесил в руке пачку долларов. — Откуда деньги? — Наследство. — Везет. А у меня все родственники перемерли и хоть бы что оставили, – Чонгук грустно улыбнулся. — Без понятия люди, — вздохнул Тэ. — Это точно. Он поднялся, снял Тэхена с крюка и препроводил к двери. — Туалет вот здесь. — А руки? — Ловчи. — Куда я денусь без денег? Это подействовало, руки он Тэхену развязал. Когда Ким вернулся из туалета, на плите фыркал чайник, а Чонгук, человек Божий, выглядел повеселевшим — напился, значит. — А можно руки помыть? — голосом Красной Шапочки спросил Тэхен. — Умывальник за занавеской. Умывшись, Тэхен покосился на полотенце, потом выглянул и виновато поинтересовался: — А другое полотенце нельзя? — Десять баксов. — Это где же такие цены? – Тэхен фыркнул. — Так ведь я все возьму. — А чего тогда спрашиваешь? Чон сходил в комнату и полотенце принес, Ким вытер руки и к столу сел. — Можно, я тоже выпью? — Пей и рассказывай, а то на крючок определю, надолго. – Чонгук улыбнулся. — Чего ж ты любопытный такой? — Видать, таким родился. Тэхен отпил немного виски и поморщился. Чиминов алкоголь был лучше. — Тебе коротко или подробно? — Без разницы. Главное, понятно. — Хорошо, — вздохнул Тэхен и принялся излагать: — В понедельник я должен был встретить одного человека, у него дела с нашей фирмой, обыкновенная деловая встреча. Я проводил его в гостиницу, мы вместе поужинали, потом поднялись к нему в номер. Когда открывали дверь, из номера напротив выскочил какой-то мужик и мимо промчался как угорелый. Я его совершенно не разглядел и ни за что не узнаю: видел пару секунд, и то со спины. Когда он вот так выскочил, то налетел на Сону, и на его пиджаке кровь осталась. А дверь в номер приоткрыта. Сону вроде тебя, любопытный, и в номер заглянул. А там труп… — Тэхен шмыгнул носом и выразительно на Чонгука посмотрел, без особой, впрочем, надежды, что он упадет в обморок. — Мы вызвали милицию, — пришлось продолжить ему. — Я честно сказал, что типа того не разглядел и при всем желании узнать не смогу. Потом я здорово испугался, что мне влетит от шефа за то, что плохо за гостем смотрел и вляпался в историю, и я на дачу уехал. Думаю, вернусь через пару деньков, Хосок, шеф, уже успокоится. Вернулся сегодня. Заехал к другу, узнать, как дела, а Тэхен… — На этом месте Ким заревел и долго не мог успокоиться, растирая слезы по щекам. Чонгук не торопил, чай прихлебывал и Тэхена разглядывал. Как видно, пронять его такой историей было трудно. — Я его в ванной нашёл… И на работу поехал, потому что не знал, что делать, а на работе… Хосок, Сону и Сухо — все мертвые. Я позвонил в милицию, а потом испугался и сбежал. Заехал домой собрать вещи, а эти там… Только я их заметил и успел в машину сесть, они за мной… — Откуда пистолет? — У друга был. И пистолет и баксы. Я хотел уехать из города, а без денег далеко не уедешь. А пистолет — глупость, конечно, но с ним как-то спокойнее, когда знаешь, что тебя убить хотят. — Ясно, — вздохнув, сказал Чонгук. Определить, поверил он или нет, по выражению его лица было затруднительно. Тэхен перестал реветь и налёг на виски. — Что делать думаешь? — спросил он. — Не знаю, — пожал Ким плечами. — Если деньги не отнимешь, наверное, уеду. — А чего в милицию не идешь? С такой историей только туда и дорога. — Что-то боязно мне в милицию. Не думаю, что они меня грудью закрывать будут. А я уже четыре трупа видел. Если эти типы решили, что я пятый на очереди, вряд ли их милиция остановит. Видел, как они из автомата по гаишникам бабахнули? — Да… — как-то туманно произнес Чонгук и они стали пить чай. — Почему ты меня сюда привел? — осторожно спросил Тэ через пару минут. — Любопытно стало, зачем ты им понадобился. — Кому «им»? — Один из пареньков мне вроде бы знаком. И если я прав, то выходит, дорогой, что серьезным людям ты дорогу перешёл. — Я не переходил, — торопливо заверил Ким. — Я того типа правда не помню и никогда не узнаю. Честно! — Наверное, они по-другому решили. — А разубедить их как-нибудь можно? — Если успеешь, — хохотнул Чон. Тэхен опять отпил виски. Чонгук молчал, и Тэ спросил тревожно: — А это чей дом? — Мой. — А здесь еще кто-нибудь живет? — Сегодня нет. — А завтра? — А завтра не знаю. — Ты здесь ночуешь? — Здесь. — А мне можно? Машины я лишился, а идти мне не к кому. — Ночуй. Сто баксов. — Так ведь деньги у тебя. — Забери. Мне дашь сколько положено. За ночлег и за еду. Лишнего не спрошу. — Спасибо. — Пожалуйста, — усмехнулся Чон. — А ты от кого бегаешь? — от безопасности и алкоголя Ким слегка обнаглел. — Тебе зачем? — Любопытно. — Кто говорил, что есть умные люди, а есть любопытные дураки? — поддразнил он. Тэ пожал плечами. — Если это страшная тайна — не рассказывай. Я просто для знакомства и чтобы разговор поддержать… Чонгук замолчал и снова начал что-то писать в телефоне. Тэхен заметил, что Чонгук одет довольно модно для того, чтобы жить в таком месте. Голубые рваные джинсы, чёрная футболка и кожаная куртка. — Так что? — через пару минут спросил Тэ. — Не расскажешь? В самом деле страшная тайна? — Да нет никакой тайны. — Он лениво потянулся. — Зато есть один ублюдок… Подставил меня, сука, так что я присел… на пару лет. Большие у меня к нему претензии. Тэхен покивал с пониманием, еще подумал и спросил: — Какого рода претензии? — Что? — не понял он. — Я имею в виду, чего ты от этого типа хочешь? Денег? – Тэхен почесал затылок. — Прибить я его хочу, — сообщил Чонгук как-то устало. Тэхен сглотнул. — Здорово, грохнешь — и опять присядешь… лет на семь… Он посмотрел сурово, потом моргнул и сказал: — Не твое дело. — Конечно, — миролюбиво согласился Тэхен. Чонгук сидел насупясь и в окошко поглядывал. По всему выходило, что тэхеновы слова навели его на неприятные мысли. — А сколько тебе лет? – опять поинтересовался Ким. — Двадцать семь, – Чонгук хмыкнул. — А тебе, красавец? Тэхен смутился. — Двадцать три. Чонгук кивнул и опять уставился в окно. Чем больше Тэхен наблюдал за Чонгуком, тем больше он ему нравился. Положительно, он именно тот, кто ему нужен… — Где можно спать лечь? Я с ног валюсь… — В большой комнате диван, в маленькой кровать, выбирай. — Можно, я на кровати? Диваны, они обычно жесткие… — Я же сказал, выбирай… — Ага, — обрадовался Тэхен. — Тогда спокойной ночи… Чонгук, отдал бы ты мне пистолет... — Зачем? — Ну, не знаю… место глухое, и ты, уж извини, на благородного рыцаря не очень похож… — Это в том смысле, что я к тебе приставать начну? — усмехнулся Чон. — Это в том смысле, что сдашь меня, когда я спать буду. Сам сказал, что охотников на меня знаешь. — Так ты что, отстреливаться думаешь? — Конечно. — Мысль паршивая, должен тебе сказать. Вряд ли ты кого подстрелишь, зато наверняка попортишь пулями стены и соседей зря напугаешь, – Чонгук хохотнул. — У тебя сложилось неправильное мнение, — начал Тэ, но Чонгук его перебил: — Иди-ка спать, дорогой. Тэхен пожал плечами и ушёл. Кровать была железная, с шариками, такие Ким только в старых фильмах видел. Еще бы гору подушек… Тэхен немного попрыгал на матрасе, испытывая блаженство при мысли, что он сейчас ляжет и уснёт.

***

Спал Тэхен крепко и без сновидений, а проснувшись, почувствовал доносящийся с кухни запах кофе, жареного хлеба и яичницы. Тэхен сладко потянулся и выглянул в окно, где ярко светило солнце, а потом посмотрел на часы: 9.15. Ким выспался и чувствовал себя отлично. Поднялся и вышел в кухню. Чонгук в тех же голубых равных джинсах сидел за столом и пил кофе, демонстрируя голую грудь и свежевыбритую физиономию. Если честно, он стал привлекательнее. — Привет, — сказал Тэхен на всякий случай улыбаясь. Чонгук мрачно посмотрел на Кима и буркнул: — Ты бы не ходил в таком виде, дорогой. У меня после двух лет отсидки нервы слабые. — Извини, — поторопился Ким исчезнуть за дверью. Натянул джинсы и вновь появился в кухне. — Можно позавтракать? — спросил, усаживаясь напротив. — Можно. Ты куда мотать собираешься? — поинтересовался Чон через пару минут. Ким пожал плечами: — Все равно. Что один город, что другой. У меня ж нет никого. — вроде получилось трогательно. — А родители? — Папа умер, когда я еще в школе учился, а мама пять лет назад. Они оба из детского дома, так что я сирота. — Ясно, – Чонгук кивнул. — А как ты думаешь, это надолго? — Что? — Ну, то, что они за мной охотятся? — Так это, пока не поймают. — Что ж они, всю жизнь за мной бегать будут? — Размечтался! Поймают гораздо раньше, – Чонгук усмехнулся. — Это ты так успокоил, что ли? — Вроде того. — Здорово у тебя получается… Вот ты вчера говорил, что типа одного убить хочешь, а за самим толпа народа бегает. Это как понять? — Понять несложно. Кому ж умирать охота? Знает он, что я вышел, вот и послал людишек. Только зря это. Убью я его, не разговор… — Ага. — Тэхен кивнул и посмотрел в окно, а потом спросил: — Может, ты не откажешься мне помочь? — Что? — нахмурился он. — Ты ведь сказал, что узнал кого-то… — Ну?.. — Может быть, есть способ сообщить этим людям, что я ничего не видел и в милиции слова не скажу? — И не скажешь. Для этого имеется старый и очень надежный способ. — А по-другому никак нельзя? — опечалился Тэ. — Это ты меня спрашиваешь? — ухмыльнулся Чонгук, а Ким разозлился. — Похоже, мне удалось уловить общий дух нашей беседы: я со вчерашнего дня труп, но пока об этом не знаю. — А выглядишь как живой,— съязвил он. — Ладно, у меня дела в городе. А ты здесь сиди и не высовывайся, ясно? — Нет. Зачем мне здесь сидеть? — А что, у тебя есть другое место? — Нет, — подумав, ответил Ким. — Значит, ты мне поможешь? — Как, интересно? Попробую что-нибудь узнать. — Пойдем вместе, а? — Или слушай, что говорят, или катись! – кажется, Чон разозлился. Чонгук ушел в комнату переодеваться, а Ким занялся мытьем посуды. Через пять минут Чонгук заглянул в кухню и сказал: — Дверь запри. Если уйти надумаешь, ключ под лестницу повесь, там гвоздь. — Ты надолго? — Как получится. Входная дверь захлопнулась, и Ким остался один. Следовало решить, что делать дальше. Прежде всего покинуть дом. Тэ не был столь глуп, чтобы доверять подобному типу, впрочем, как и любому другому. Однако уезжать он никуда не собирался, а бегать по городу от банды убийц в одиночку мне явно не по силам. Чонгук показал себя человеком решительным, не обремененным избытком морали и в то же время на свой лад честным: сумка с деньгами лежала под столом, в пачке не хватало 120 долларов (десятку он взял за завтрак). В ресторане на эти деньги Тэхена бы так не накормили. В общем, он все больше склонялся к мысли, что Чонгук ему нужен. Хотя он мог ошибаться и тогда здорово поплатится за это, если немедленно не смоется отсюда. На сборы ушло минут пять. Тэхен вышел, запер дверь, повесил ключ под крыльцом и огляделся. Киму было необходимо укрытие. Особо не мудрствуя, он прошёл в глубь двора к двухэтажному дому. Входная дверь оказалась заперта на замок, но одна створка выбита. Тэхен протиснулся внутрь. Дом был необитаем. Местная молодежь, похоже, устраивала здесь посиделки, но почему-то покинула эти места. Куски хлеба походили на гранит, бутылки покрылись толстым слоем пыли, все это вместе с кострищем на полу выглядело как первобытная стоянка. Тэхен прошёлся по дому. Еще одна дверь вела в соседний двор, пустынный и грязный, тропинка петляла между сараев, брошенных огородов с остовами теплиц и заканчивалась на задвоpках магазина: штабеля сломанных ящиков, грязные коробки, а дальше вереница скучных одноэтажных домов.