Матвей Верзулов
Фух, отбрехался! Вот сволочь, прицепился, словно клещ-кровопийца! Я вылетел из этого бетонного капкана. Алиса… Даже после ужасной смерти ты не оставляешь меня, доставляешь неприятности. Зачем, зачем я зацепил тебя взглядом тогда?..***
Летние ночи в Нэрли — это нечто. Небо окрашено в розово-золотой цвет. Он превращает великолепные в своей унылой, благословенной одинаковости бетонные коробки во что-то завораживающее — будто оказываешься посреди кладовой, битком набитой интересно обработанными слитками разноцветного золота. Боже, да мне надо было пойти учиться на художественное отделение института, а не в кулинарный техникум! Впрочем, нет — еда всегда была мне ближе, чем искусство. Вот такой я приземлённый тип, ага. Тем не менее, мне ведомы понятия верности, дружбы и товарищества. Именно поэтому сейчас мы шли в ремонтную зону фирмы частных перевозчиков «Норд». Эти сволочи развивают свою инициативу, перехватывают пассажиров у законного перевозчика — НОМАД. И ладно бы просто возили людей, так они ж ещё и дерут не по-божески! Да и на пассажиров им плевать — я, например, регулярно отбиваю весь зад на убитых в хлам «ПАЗиках» по дороге к дому. Просто потому, что на этом маршруте хозяйничают частники, перехватывая у НОМАД нехилую часть доходов. Вот мой товарищ и попросил… укоротить им ноги. Ему, как сыну водителя, четверть века проработавшего в НОМАД, негоже светиться в таких делах. Наконец мы подошли поближе, попутно натягивая маски — самим проблемы нужны были не больше. Я и Лёха несли канистры с бензином, а дед Карл — несколько пакетиков со спецсоставом, подаренным «заказчиком». Выльешь немного в огонь — и пламя прожжёт хоть лист из никелевого сплава, гордости наших заводов. Да и гореть будет приятным зелёным цветом. А если спрессовать такую штуку в брикет и поджечь — рванёт не хуже какого-нибудь октогена! Добравшись, мы принялись за работу: отрезали сварочными карандашами замки и засовы и проникли внутрь. В затхлом помещении тускло светили небольшие лампы, было грязно, воняло низкокачественным машинным маслом и дешёвым топливом. Раздолбанные «ПАЗики» плоскомордыми жуками торчали тут и там. — Ну, за дело! — скомандовал я. Мы вытащили из сумок монтировки и большие гвозди. С удовольствием принялись крушить стёкла, пробивать шины, курочить моторы. Затем, на всякий случай, проверили уровень солярки в бензобаках автобусов. Так и есть — даже не слили! Небось хотели кое-как подлатать — и снова на маршруты. Ну, нам же лучше. Облив бензином и полив зелёной дрянью все углы изнутри, мы провели дорожку из горючего до порога и принялись обрабатывать стены, как вдруг… — Эй! Ве што там забыли?! Попали мы. Не обошлись всё же без неприятностей. В проёме стояли пятеро здоровенных детин. Их смуглые лица покрывала чёрная, как смоль, ботва. Хозяева. Да, после того, как неизвестные доброхоты полностью перебили клан Гюрзиевых и спалили универмаг «Уют», сыны гор заметно сдали позиции в городе. Но фирма «Норд» осталась за ними… пока. Горцы, тем временем, подошли ближе. — Пафтаряю. Ве што тут забыли? — проговорил старший, Мурад, с характерным акцентом. — Мимо мы шли. Глядим — двери открыты. Решили зайти, посмотреть, не вынесли ли чего, — дерзко заговорил я, выступив вперёд на правах зачинщика. Я товарищей подбил — мне и отвечать. Надо выиграть время… Только отвлекись, скотина — получишь монтировкой промеж глаз! Ребята, надеюсь, тоже сообразят накинуться на остальных. Шансы есть. — Ага, ага. А маски нацепили, штобы уши нэ застудить, да? Не поверил. Ну, я бы тоже не поверил. — Именно так! — продолжаю поддерживать видимость непринуждённого разговора. — А мантыровки зачэм? — Да мы стройотряд местный… — я продолжал заговаривать зубы. Мурад потерял терпение и потянулся к поясу. Щёлкнул предохранитель. Буквально мгновения мне не хватило, чтобы замахнуться… а вот у нас теперь серьёзные проблемы. Хорошо хоть, если это травмат, а ну как боевой ствол? — Руки! — рявкнул кавказец. Ну всё, конец… Свист. Приятный звук вхождения острого предмета в живую плоть. Один из горцев странно охнул и начал заваливаться вперёд. Второй выгнулся дугой — и повалился назад, орошая землю вокруг горячей кровью из грубого разреза на горле. Вот он, шанс! Ткнул растерявшегося Мурада монтировкой под дых, а затем добавил согнувшемуся кавказцу снизу вверх. Мои спутники также пустили в ход свои инструменты. Мы оглядели поверженных врагов. Двое были скорее мертвы, чем живы: у одного глубоко в спине слева торчал оригинальный метательный снаряд — обоюдоострое заточенное лезвие, над вторым с окровавленным ножом в руке стоял ухмыляющийся Дрон, мой давний знакомый. Трое оставшихся корчились на земле. — И что с ними делать? — невозмутимо поинтересовался я у подошедшего ближе Дэна Менделаева — второго нашего спасителя. Это он так ловко метнул «заточку». Интересные штуки ребята делают, и свистят они прикольно. — В расход. Потом затащим в ремзону и запалим, — столь же невозмутимо вынес приговор парень. — Гениально! — ответил я, замахиваясь на лежащего Мурада монтировкой. — Нэ убивай… — взмолился бедолага. — Сожалею! — усмехнулся я, проламывая ему череп. Лёха и дед Карл тем временем покончили с остальными. Я перекрестился — двуперстно, как отец учил. Прости, Боже, меня, как я себе прощаю… — Ну ты Жалостливый! — заржал Андрон. — Спаси вас Христос, ребята, — выдохнул я. — Они б нас грохнули… — Ну да, ну да… — вздохнул Дэн. — Надо было, наверное, выдать вам что-то из арсенала, для подстраховки. Мы завороженно наблюдали за тем, как зелёное пламя пожирает гнездо капиталистов… и птенцов этого гнезда. А заодно — улики нашего преступления. Жаль, трупы не удалось забрать. Дэн подал мне руку. — Полагаю, сотрудничество «Красного Ислама» и Семьи стоит продолжать. Верно, брат? Я кивнул и пожал маленькую, мозолистую ладонь. — Разумеется… камрад. Это… единоверцев-то не жалко? — Этих? Не смеши меня! Они ж все ваххабиты! А кто не ваххабиты — те суфии, или вообще шииты! — А вы кто? — на всякий случай поинтересовался я. — Сунниты ханафитского мазхаба! — гордо ответил коротышка. Мне оставалось лишь кивать с умным видом, как будто я что-то понял. А ещё нас раскольниками кличут, хотя у самих не меньший разброд! Хотя в чём-то малолетний фанатик прав: слышал, Мурадов папаша в своё время занимался поставками оружия конфедератам. Да и во Второй Гражданской нехорошо наследил, отец рассказывал… Ненавижу! Давить, чтобы и духу их!.. Тьфу! — Ну, бывайте! — попрощались «красные». Дэн на прощание крикнул: — Эй, Череп! Нелли привет передавай! Мои товарищи тоже ушли. Я помахал им вслед рукой и невольно задумался о различиях между ветвями ислама… но вдруг сообразил, что до сих пор не снял маску, чёртов тормоз! Я принялся стягивать средство маскировки. Стянул. И сразу после мига темноты — девушка. Недалеко стоит. Хорошо видно. Красивая, чего скрывать. Росту скорее низкого, чем среднего. Копна чёрных волос ниспадает на плечи, обрамляя миловидное личико. Фигурка ничего, но на мой взгляд — костлявая какая-то. Мне больше по нраву девушки крепкие и пышные — на них мясца побольше… Бедняжка вся побелела от страха. Ну да, знаю, я красив, как гибрид генокрадов: здоровенный, худой, бледный, глаза блеклые, лицо острое, от лысой башки закатное солнце отражается, при улыбке видны игольчатые зубы… Только спиралевидной татуировки на обтянутом кожей черепе не хватает. Но, сдаётся мне, испугалась она не моей внешности… А, ну да. Человек снимает маску на фоне догорающего здания — что бы вы подумали на месте бедняжки? Вот, то-то. И занесло же её на пустырь, от которого до ближайшего жилья — пятнадцать минут быстрым шагом… Девушка тоненько запищала и дала дёру. Что делать — припустил следом. Хорошо хоть, хватило ума не орать «стой!». Дурочка сумела от меня оторваться… то есть, она так думала. Маскировка в городских условиях — важная часть моего, кхм… ремесла. Пришлось учиться. Я проследил малявку до дома, оттуда, проторчав всё утро в подвале — до школы. Пользующейся дурной славой школы номер семьдесят четыре. Милое местечко, сам её закончил. Напряг парочку знакомых учеников — тех же Дэна и Дрона, с которыми познакомился во время поездки в Кызыл-Урманск, когда играл в спортивное «Что? Где? Когда?» за команду техникума — и выяснил всё, что хотел. Итак, Алиса Касимова. Ни румяная, ни бледная, ни богатая, ни бедная, ни в парше, ни в парче, а так… вообче. Только вот не любят бедняжку, да так сильно, что совсем ей житья нет! Говорят, мол, она оккультистка какая-то, чуть ли не ведьма: одевается странно, ведёт себя странно… Да разве ж это повод человека гнобить? Вот если бы она была слепая, безногая-безрукая, дегенератка — тогда да, можно и даже нужно… Впрочем, мне уже незачем её жалеть. Цель определена, и скоро мой вечный голод утихнет… хотя бы на несколько недель. Нехорошо, конечно — за ней наверняка нет ничего страшнее перебегания улицы на красный свет… но что делать? Настоящие преступники в городе почти перевелись. В том числе, и нашими стараниями.***
Итак, девчонка мертва. Полгода наблюдения — в жопу. И чего я так долго тянул, придурок? Сколько упущено возможностей и моментов! Нет, надо было собраться и брать её всем вместе. А теперь придётся искать новую жертву. Пока я брёл домой, голод и волнение скрутили внутренности в спираль. Так паршиво я себя уже давно не чувствовал. Лишь дома, опустошив холодильник, я принялся размышлять. Семь подозреваемых. Себя исключаю сразу, хотя бы по той причине, что мне Алиса нужна была одним куском. Андрона я бы подозревать не стал, так как частенько видел этих двоих гуляющими вместе. Судя по всему, ребята нежно дружат… дружили. Не исключено, что следователь об этом знал, а не знал — так мог догадаться по реакции парня. Терпение и умение скрывать свои чувства никогда не входили в список его достоинств. С другой стороны, он — правая рука главы операционного отдела «красных» — того самого Дэна. Глядишь, мог и «позаимствовать» бомбочку… Об остальных я знаю слишком мало. Тюфяк? Вряд ли. Калека? Не смешите меня. Буржуй? А на кой ему? Проститутка? Этим простых людей убивать незачем, тем более — таким зверским способом. Красотка в дорогой одежде? Тоже маловероятно. Да к тому же… ей самой стоит поостеречься. Только раскроют дело — примусь за неё. А пока — поинтересуюсь, нет ли кого на примете? Помнится, на прошлом собрании говорили о молоденькой хозяйке кооперативного ларька на Шахтёрской. Мерзавка смеет торговать просроченным и списанным товаром! Решено, звоню. Дрожащими от волнения пальцами я отыскал в списке контактов комма номер, подписанный как «2». Ожидание, мучительно долгое ожидание. Опять ветром провода оборвало, что ли? И вдруг низкий, как из-под крышки гроба, голос из трубки заставил меня вздрогнуть… как и всегда. — Шалом. — И тебе мир, Аро. Я по делу… — Подожди. Слышал, ты таки влип в историю с ментами. Это связано с… нашей деятельностью? — Нет… скорее нет. Алису помнишь? — А то. Твоя цель? — Ага. Но кто-то добрался до неё раньше нас. Я — один из подозреваемых. — Отвг’атительно… — прогудела трубка. — Жди, я сейчас буду. Абрам появился действительно быстро. Занятная особенность: никуда не спешит и при этом всегда быстро приходит. Впрочем… чему я удивляюсь? Заверещал дверной звонок. Я кинулся открывать дверь съёмной однокомнатной халупы. Человек, появившийся на пороге, на человека, честно говоря, походил мало: спина — вопросительный знак, руки свисали едва ли не ниже колен, шея, казалось, с трудом держала на плечах жуткую голову: под шапкой слипшихся, сальных чёрных волос обнаружилось лицо… Стоп. А где гнойники, мокнущие язвы, раны? На немой вопрос, появившийся на моей физиономии, хитрый жид лишь усмехнулся, нажал где-то за ухом, потянул — и лицо тряпочкой повисло у него в руке, обнажив такие знакомые, в каком-то смысле даже родные изуродованные черты. Надо же… наши подземные друзья пользуются для подобного магией. А этот, парой тихих слов и одним скупым жестом воспламенивший бензин прямо в бензобаке, на такую мелочь не способен. Или способен, но не пользуется. Зная его, это лицо ещё неделю назад улыбалось и шутило… — Чьто же делать теперь? Клиенты таки будут недовольны, — забубнил Мазуровский, расстелив на полу собственный пуховик и усевшись на него. С местами, чтобы присесть, у меня туго. — Разве у нас никого больше нет? — Цели есть. Но таки есть и лимит, забыл? То, чьто нашим делом ещё не заинтерэсовались ог’ханы — таки не наша заслуга, а их недог’аботка. Ты пока не высовывайся. Товаг' тебе будет, не беспокойся. Уведомляй меня о ходе дела. Когда придёт врэмя — я таки свяжусь с тобой. Мы тоже будем искать. Нам дг’уг за дг’уга стоять надо, а значит — убийце не избежать наших клыков. — Спаси тебя Христос, жиде! — улыбнулся я, провожая Абрама. Что ж… Будем жить!