Восьмой грех

      В мечети Наман-Керим, самой северной мечети в мире, понемногу собирались верующие. Низенький, тощий муэдзин Дэн Менделаев, страшно гордый оказанной честью, напрягал голосовые связки по полной. Звонкий азан разносился, казалось, над всем городом.       — Ля ил-ля-ха ил-ля-аллаха!.. Кха! Кха! — на последнем слоге лишь недавно сломавшийся голос всё же сорвался. Парень закашлялся и опрометью кинулся вниз по лестнице, моля Аллаха, чтобы никто не заметил его позора.       — Салам алейкум, ахи… — как назло, рядом моментально нарисовался Андрон (вернее, для уммы — Ахмад), которому только сегодня разрешили посетить молитву. Дэн и рад был бы отмахнуться в спешке, но долг будущего командира, будущего священника… да просто долг друга! — требовал оставаться на месте, поприветствовать товарища, утешить того в его горе.       Дэн мог бы сказать, что понимает Андрона… но это было бы неправдой. Парень был честен с собой: ему бы страшно не хотелось пережить то, что пережил его старый друг. Потерять возлюбленную врагу не пожелаешь. Бедняга Андрон почернел от горя, уже неделю ходил неприкаянный… Ощущение было такое, будто Денисов верный байрактар до сих пор не мог поверить в смерть Алисы и всё искал её на улицах. Молодой воин вспомнил, какой гармоничной эти двое были парой: оба компактные, черноволосые, голубоглазые… А уж как любили друг друга!.. Всё время вместе держались! Дэн невольно позавидовал: и его возлюбленная была красавицей всем на зависть — фигурой пышна, лицом румяна, волосом черна, глазами зелена — ему под стать — да вот только сам вояка был низеньким и тощим! И, как следствие, выходить с возлюбленной в свет он ужасно стеснялся. «А под венец ты её как поведёшь, богатырь сушёный? — насмехался старший брат Иса. — Как из ЗАГСа на руках вынесешь?» Юный набегчибаши орал, плевался, накинулся на родственничка с кулаками… Уже потом, собирая по полу зубы после братниной пощёчины (дурной силушкой тот обделён не был), Дэн решил компенсировать отсутствие столь важной части церемонии большим пиром для товарищей и самым драгоценным подарком на память по себе. В конце концов, он мог просто не вернуться из боя. Возможно — из первого и единственного, но, несомненно, важнейшего в своей жизни. Действовать надо было быстро — до этого боя оставались считанные недели.       — Салам… — торопливо отозвался Дэн. — Поспеши, брат, начинается. Потом поговорим.       Фаджр. Предрассветный намаз. К чести местных правоверных, опоздавших к началу молитвы не было.       Невероятное чувство единения с Богом захватило, казалось, всех присутствующих. Пожилой мулла, Мансур Алексей Мечник — высокий старик, представительный, седовласый и седобородый, с сильно разросшейся молитвенной шишкой-забибой, символом особого благочестия, на лбу, — вёл молитву со всем выработанным многолетней практикой выражением. Почтение нэрлинских мусульман к его персоне было столь велико, что, кроме его голоса, в мечети не было слышно других звуков.       Не будем утомлять читателя описанием всех ритуалов, предшествующих молитве и составляющих её. Скажем лишь, что выполнить всё, ни разу не сбившись и ничего не перепутав, способен лишь истово верующий. А других здесь и не было. Впрочем… надо отметить, что в головах отдельных представителей уммы блуждали отнюдь не богоугодно-душеспасительные мысли. Андрон-Ахмад, например, предавался невесёлым размышлениям: он в своё время изучал труды богословов, и надеялся, что Алиса могла бы присоединиться к нему в посмертии… надеялся ровно до тех пор, пока не вспомнил о паре важных уточнений: он сам должен быть праведником, а Алиса — его женой. Бедняге хотелось выть от отчаяния. Стоящий на коленях поблизости Дэн тоже был далёк мыслями от Бога, заботясь не о спасении бессмертной души лучшего друга, а о сохранении в здравости его рассудка.       Мечник-эфенди говорил долго. Обычно оба закадычных друга слушали его проповеди с воодушевлением, однако сейчас они сгибались не от благоговения, но под грузом невесёлых дум — каждый своих. Дэн долго размышлял, как поступить, но в конце концов остановился на самом прямолинейном варианте. Уж лучше получить от друга по роже, чем вовсе его потерять. И Дэн принялся ждать окончания молитвы.       Наконец верующие начали расходиться. Дэн дождался, пока Андрон покинет здание, и хотел было броситься следом, как вдруг…       — Задержись, сын мой.       «Твою-то мать!.. Как же не вовремя!» — мысленно выругался парень, оборачиваясь.       — Пара минут! Вопрос жизни и смерти! — протараторил Дэн, срываясь с места.       — Я буду ждать в мечети, — судя по тону, Мечник был страшно недоволен задержкой. Если учесть его мягкий характер, это могло значить, что дело действительно важное и не терпит отлагательств.       — Брат!.. Дрон, подожди! — Дэн насилу догнал товарища на пустыре по пути к автовокзалу, схватил за плечо… и отшатнулся — такая бездна печали была в его глазах. «Спасать, срочно спасать. Эдак он дойдёт до ручки. Дверной. Или до крюка от люстры. Надеюсь, тот, кто меня надоумил, знает, что делает».       — Я поговорить хотел, — Дэн воровато огляделся по сторонам.       — Ну, говори, раз хотел, — буркнул Андрон. Видно было, что он охотнее врезал бы лучшему другу, чем выслушал.       «Сдал Ахмад, сильно сдал… Ещё неделю назад, когда он только узнал о смерти Алисы, ему хватило самообладания прийти и обо всём доложить. А за эту неделю разнюнился совсем».       — Брат, ну посмотри на себя! На кого ты стал похож? — да, молодой воин мог воодушевить товарищей, повести их в последний бой с фашистами… но на душеспасительные или ещё какие сердечные разговоры его красноречия уже не хватало. Дэн порой с содроганием представлял, какую жуткую околесицу будет нести, когда всё же решится сделать возлюбленной предложение руки и сердца… если вообще решится. В лучшем случае прекрасная Нелли гневно отвергнет его, в худшем — сама возьмёт его руку, сердце, печень, почки и прочий ливер…       — Посмотрел бы я на тебя, если бы кто-нибудь убил Нелли… — буркнул Андрон, вяло пытаясь сбросить руку друга.       — Тут ты прав. Я даже не знаю, что было бы со мной тогда. Но сейчас-то речь о тебе! Я же вижу, как ты угасаешь с каждым днём!       — Тебе-то что с того? — огрызнулся Андрон. Судя по выражению лица, парня душил гнев, и он с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на товарища с кулаками.       — Издеваешься, да? — Дэн тоже начал закипать. — Я, если ты забыл, твой друг, твой лучший друг! Больше скажу, я твой командир! Я тебя в веру посвятил, в конце концов!       — И что с того, брат?! — последнее слово Андрон даже не проговорил, а выплюнул. — Приказывай, ты в своём праве. Но знаешь… Пошёл ты на**й со своей верой, Великим Делом и другой ***нёй! — и бросился прочь.       Такого Дэн стерпеть уже никак не мог.       — Ну, держись у меня… — пробормотал он. А затем прокричал всего три слова: — Трус! Слабак! Вероотступник!       Андрон дёрнулся, как марионетка на шарнирах, едва не упав… и бросился обратно. Дэн усмехнулся — всегда работает! — и побежал навстречу.       Последовал краткий, но очень интенсивный обмен ударами. Андрон сражался с яростью, вполне достойной великих воинов древности. А поскольку в скорости и силе он почти ничем не уступал командиру, тому пришлось очень нелегко. К счастью для Дэна, гнев, что придал его противнику столько сил, одновременно застилал ему глаза. И в какой-то момент Андрон допустил критическую ошибку, вложив все силы в один удар, который буквально бросил его вперёд. Если бы Дэн не успел в последний момент уклониться — его нос почти наверняка оказался бы вровень с остальным лицом. Пока Андрон не развернулся, Дэн бросился на него сбоку, ловким приёмом обхватил плечи, подбил ноги… После краткого раунда в партере Андрон оказался обездвижен, а Дэн хорошенько, до крови, отбил ему лицо — чтоб не рыпался.       — Теперь будешь слушать?! — выкрикнул он товарищу в лицо.       — Тс-са пш-шол пфы… — прошелестел тот разбитыми губами.       — Это всё для твоего блага, брат. Я не могу допустить, чтобы ты вот так вот просто… угас. Поверь, я не хочу потерять тебя. Сейчас я освобожу тебе руки. Пожалуйста, не заставляй меня превращать твоё лицо в кашу.       — Латс-сно… Чш-шорпф сцопой…       — Вот и молодец… — Дэн встал с друга и протянул ему руку, помогая подняться. Тот с неохотой её принял — добрый знак. Дэн сунул руку в карман куртки и извлёк оттуда несколько купюр.       — Вот. Я думаю, лучшим выходом для тебя сейчас будет просто купить себе женщину и забыться с ней. Там много… хватит, чтобы целый день развлекаться с самой дорогой, — Дэн неловко усмехнулся.       — Ополоумел?! — Андрон уже успел вытереть рот, отчего его речь стала более внятной. — Вот просто так забыть возлюбленную и пойти развлекаться со шлюхой?! Ты за кого меня держишь?! — он отшатнулся, видимо, собираясь просто развернуться и уйти.       — Тише, придурок, люди ж ходят… — зашипел Дэн, награждая товарища тумаком. На них уже и в самом деле начинали оглядываться редкие в этот час прохожие. И добавил уже громче: — Ты должен хотя бы попытаться, брат. Ради меня. Ради всех нас. Ради нашего общего дела. Ради самого Аллаха. Нам нужен ты… — Дэн уже хотел добавить «… и твой вклад в наше дело», но вовремя прикусил язык. Какой из него после этого был бы друг?       — Алиса… — тяжело вздохнув, Андрон попытался возразить. Судя по всему, этот аргумент был его последним средством. — Ты не понимаешь. Она… Она… — Дэн не дал товарищу закончить, решил «дожать» до последнего.       — Брат, нельзя же жить прошлым. Ты должен двигаться дальше.       Несколько минут Андрон мучительно размышлял. Видно было, что нежелание марать таким похабным образом память о возлюбленной борется в нём с голосом разума, уверявшим, что путь такой тихой скорби ведёт к сумасшествию.       Наконец здравомыслие победило. Ещё немного помявшись, Андрон наконец протянул руку. В неё легли презренные чёрные бумажки. Новые рубли. На всех пяти — одна и та же ненавистная рожа.       — Да тут же… — Андрон не мог поверить своим глазам. — Тут же целый полтинник! Это ж какие деньги… Ты где столько взял? Неужто из партийной казны?       — Ты за кого меня держишь? — на этот раз пришёл черёд оскорбляться Дэну. — Да даже если бы у меня не было чести, и я дошёл бы до такого, то меня удержал бы страх. «Мухи-братья» не дремлют, и ты это знаешь.       — Так откуда? — продолжал упорствовать Андрон.       — Брат, ну твоё какое дело? Занял! — покривил Дэн душой.       — Не верю, брат. Не верю. Столько — и всё мне?       — Именно так. — Дэн снова начал раздражаться. — Учти: узнаю, что потратил на что-нибудь другое — пожалеешь, понял?       — Да понял, понял… — уныло отозвался Андрон. — Что там с погодой?       Оба достали свои коммуникаторы и, прикрывая их от снега, зашли на «Метео.Нэрли.ру».       — Отлично! — воскликнул Дэн. — Как раз по девятый! Повезло!       Актовый день по девятый класс был сейчас как нельзя кстати — можно было с чистой совестью отправляться домой, а не в школу. Некоторые учителя, правда, требовали от учеников являться на занятия и в том случае, если класс обучения совпадал с уровнем актового дня. Самые же свирепые требовали приходить, несмотря ни на что. Да только кто таких слушал? Если за окном света белого не видно, и выйдя на улицу, рискуешь заблудиться в метели, а то и свернуть себе шею, просто сделав неверный шаг и неудачно упав… Нет, против инстинкта самосохранения не попрёшь.       — Значит так… Давай домой. Но чтобы до вечера пришёл ко мне с дамой, поженю вас.       — Брат, стесняюсь спросить… А когда это ты успел получить богословское образование?       — Ай, да ладно… — Дэн даже не смутился. — Ты же знаешь, Мечник прочит меня себе в наследники. Значит, вроде как, имею право. Ты, главное, найди женщину. Судя по прогнозу, завтра тоже будет актовый день, вот и зависнешь с ней на все выходные. Даже если не будет — всё равно не ходи, я прикрою.       — А родители? О них ты подумал, гений? — ехидно подначил уже смирившийся со своей долей Андрон.       — А то я не знаю, что завтра с вахты вернётся какой-то твой родственник… Говорят, привезёт с собой какое-то редкое винище. — Дэна передёрнуло от отвращения: с отношением ко всякого рода поганым дурманам в организации было строго. — Они ведь собираются сидеть все выходные, а? А тебя не позвали. Ну правильно, что тебе делать в обществе взрослых…       — Я думал, у нас Абрам всеведущий… — пробормотал Андрон себе под нос.       — Ты что-то там сказал?       — Нет, ничего. Всё-то ты знаешь.       — Да, я такой… — Дэн польщённо улыбнулся. — Ладно, я пойду, Мечник-эфенди звал. А ты сразу, как приедешь, дуй к Абраму, восстанови лицо. Негоже пугать даму. Если поторопишься — застанешь его дома. Удачи, брат.       — Удачи! — Андрон первым протянул руку. Дэн принял её… но тут товарищ резко рванул его на себя и быстрым ударом разбил ему нос.       — Вместе к Абраму пойдём! — прокричал Андрон, уже убегая в сторону автовокзала.       — Бот зука… — беззлобно выругался Дэн. Зажав нос ладонью, он поспешил в мечеть. Подобный широкий жест со стороны Андрона означал, что тот уже начал приходить в норму… по крайней мере, Дэну хотелось так думать.       Мечник ждал в пустой мечети — так было меньше шансов, что разговор могут подслушать. А как известно, чем серьёзнее меры безопасности, тем серьёзнее тема. Можно было, конечно, спрятаться на видном месте, в мадафе… но бережёного Аллах бережёт. Дэн знал, что к тому моменту, как он наконец появился в мечети, старый священник уже успел обойти всё здание с портативным детектором, гарантируя тем самым отсутствие как соглядатаев органического происхождения, так и всякого рода подслушивающих и подглядывающих устройств.       — Ну что ж ты за человек, а?.. — укоризненно выдохнул мулла. — Сказал «пара минут», а прошло полчаса! Ещё и нос в кровь разбил! Как же ты так?       — Убал… — прогнусавил коротышка, по-прежнему прикрывая нос рукой.       — Тебе никто не говорил, что ты совсем не умеешь врать? — протянул Мечник. — Ну да ладно. Пошли к рукомойнику.       Вымыв Дэну лицо и плотно примотав ему к голове полотенце со льдом, старик повёл младшего товарища обратно в большой зал. Не найдя ничего лучше, они уселись прямо посреди помещения, друг напротив друга.       — Вы хотели видеть меня, учитель? — пробубнил Дэн, церемонно поклонившись.       — Твоё появление здесь предопределил Всевышний Аллах, и сделал так, как пожелал. — Мечник достаточно времени прожил на Востоке, чтобы усвоить тамошнее отношение к делам: вот так, в лоб, никто не начинает. Сначала надо многословно поздороваться, потом следуют витиеватые славословия и благопожелания — счастья жене и детям, богатства и процветания… Но тут был не Восток, а совсем даже Север, и восточного многословия здесь в лучшем случае просто не понимали. Поэтому пожилой священник, а по совместительству — общий командующий операциями «Красного ислама» на территории агломерации и третье лицо иерархии организации в крае — говорил прямо:       — Как продвигаются приготовления с твоей стороны, сын мой?       К чему конкретно приготовления — уточнять не требовалось.       — Приготовления идут полным ходом, уважаемый. Боевой дух братьев высок, как никогда. — Дэн усмехнулся: ещё бы, он же сам буквально пару минут этому поспособствовал! — Новые братья прибывают чуть ли не ежедневно! Только, это… С материальным обеспечением по-прежнему нелады. Большая часть наших… инструментов не заслуживает иного наименования, кроме как «бабахалки». Можем ли мы рассчитывать на что-нибудь получше?       — Именно об этом я и хотел поговорить, сын мой, — вздохнул Мечник. — Скажи пожалуйста… Сколько людей преданы нашему делу настолько, что готовы отправиться по твоему зову ночью за сотню километров от дома?       — Дайте угадаю… порт Даденов?       — Ты всегда отличался проницательностью, сын мой, — удовлетворённо заметил старик. — Так как?       — Люди будут, ваше высокостепенство! Будут! — перспектива сражаться с проклятыми монархо-фашистами, будучи вооружёнными не одной только верой, но и чем-нибудь более крупнокалиберным, изрядно воодушевляла — Дэн даже подался вперёд, но потерял равновесие и едва не оказался на четвереньках. — И машины будут! Только адрес уточните, чтоб нам попусту не рыскать.       Священник извлёк из широкого рукава халата бумажку и продемонстрировал младшему товарищу, прикрыв другим рукавом.       — Запомнил?       — Разумеется, ваше высокостепенство. Только… — парень замялся. — У меня есть причины для беспокойства. Вы уверены, что заблудшие не знают об истинном масштабе наших операций в городе?       — Сын мой… Заблудшие знают о нас только то, что мы позволяем им знать, — усмехнулся старик. — Они всерьёз предполагают, что наши силы в городе возглавляет некто под агентурным псевдонимом «Насреддин». Его и ищут. Как ты думаешь, откуда им это известно?       — Дезинформация? — почти сразу догадался парень.       — Именно! Вот и пускай себе ищут, пока пятки не сотрут, правильно? — Мечник подался вперёд и потрепал самого полезного из своих подчинённых по волосам. — А когда спохватятся — уже поздно будет!       — Оно так, ваше высокостепенство… — протянул Дэн. — Но я боюсь за часть наших людей. Как бы не было утечки… чисто случайной, разумеется! Не по их вине! — спохватился он. — Как мне предотвратить подобное?       — Ну, сынок… Это не ко мне вопрос, — протянул старик. — Все немногочисленные полицейские осведомители и агенты охранки у меня вот где… — он продемонстрировал высохший, но всё ещё крепкий кулак. — А со своими людьми, уж будь добр, разбирайся сам. Считай это экзаменом на профпригодность. Сдашь — отрекомендую тебя кому надо, и после Великого Дела отправишься в лагерь подготовки, в Иран или Туркестан. А может, даже в саму Аравию!       Глаза парня загорелись целой гаммой чувств — открывшиеся перспективы, восторг от оказанного доверия и почти отцовское отношение старого учителя затмили его разум.       — Спасибо, ваше высокостепенство! Спасибо!!! — Дэн поклонился до земли, едва не разбив голову о каменный пол, вскочил, едва не поскользнувшись, и бросился к выходу.       — Сын мой, подожди минутку!       Парнишка резко затормозил на гладком полу, поскользнулся и всё же упал. Потирая спину и с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать ругаться страшными словами, он приковылял обратно.       — Да-да, ваше… ух, ё!.. Ваше высокостепенство… ой!       — Совсем забыл! — усмехнулся старик. — Кроме всяких нужных инструментов к нам прибудет несколько гробов. Ты ж это… подготовься к встрече, да? — мулла подмигнул.       — А… Зачем? — в глазах Дэна мелькнуло нечто, отдалённо напоминающее… страх?       — Для усиления, сынок. Усиления, контроля, укрепления связей… Ты меня понимаешь?       — А… я… а… Понимаю, уважаемый! Всё будет! Хоть своё отдам!       — Какая жертвенность… Я не ошибся в тебе, мальчик мой! — умилённо проронил мулла. — Теперь точно всё, можешь идти.       Лишь когда Дэн умёлся быстрее молнии, священник позволил себе расслабиться. Маска доброго дедушки враз сползла с его лица, руки конвульсивно сжались в кулаки…       — У-у-у, вражье племя… Сынок, б**!.. Ничё-ничё, сынок, придёт день — и тебя изведу, и папашу твоего, и весь ваш род! — бубнил старик, одеваясь. — Вот только роль свою сыграете — всех изничтожу! Твари! Ненавижу!       Едва удержавшись от того, чтобы плюнуть на пол святого места, Мансур Алексей Мечник, имам-хатыб мечети Наман-Керим, запер вход и отправился домой, дожидаться вечера — ведь большинство мусульман в городе почти весь день работало и не могло посещать службы пять раз в день, как того требовали замшелые предписания. Определённо, безнадёжно устаревшие догматы требовали изменений. А Мечник видел себя в роли того, кому суждено было проложить к ним дорогу, сделать первый шаг… куда? Старик надеялся, что в лучшее будущее. Хотел в это верить.