***
В «лэнде» тепло. Уютно, светло, прекрасно. Женщина и мужчина расположились в их любимом зале на том же месте — это уже традиция для их посиделок здесь. Всегда последний столик, всегда закрытые с двух сторон занавески. Открытыми их оставляли только по бокам — чтобы попадал свет из окна и спокойно мог подойти официант. Поэтому, когда они зашли в заведение, к ним сразу подошла миловидная девушка, которая проводила за столик (хотя, они и сами прекрасно знали, куда сесть), приняла заказ и удалилась, слишком яростно покачивая бедрами. Отсюда можно было увидеть только бар, где принимают и рассчитывают заказы и наливают тем, кому не сидится за столиком. Арс откинулся на спинку дивана, тяжело вздохнув. Дождь уже не лил, а просто моросил, но холод всё равно распространялся по каждой клеточке его тела, заставляя мёрзнуть и немного вздрогнуть. — Сень, — тихо зовёт подруга, заставляя того посмотреть на неё, — У меня есть вопрос, но он не очень корректный, — начинает она, смотря прямо в глаза другу. Им уже принесли два бокала: один с красным вином — для Ляйсан, а второй с белым — для Арсения. Он сделал маленький глоток, приподнял бокал, а после посмотрел на девушку через его стекло. — Ну давай, дерзай, — хмыкает Попов, отставляя бокал немного в сторону. — Почему ты все ещё не нашёл себе никого? — интересуется она, с лёгким сожалением смотря на друга. Тот лишь пожал плечами, но телефон Арсения вздрогнул и загудел, заставляя того обратить на него внимание. Попов извинился и вышел из-за столика, направляясь к выходу из заведения, чтобы спокойно поговорить. Он ответил на вызов, посмотрел себе под ноги и прямо около двери остановился, пропуская внутрь промокшего человека, который почти впечатался в дверь. — Спасибо, — буркнули ему, но он продолжил говорить по телефону. Попов остановился под козырьком, угукая и иногда вставляя пару слов, но в основном лишь слушал человека на том проводе. Когда разговор почти закончился, он вошёл обратно и быстрым шагом вернулся к столику, произнося «сейчас я дам Ляйсан Альбертовну, поговорите с ней, устаканьте оставшиеся вопросы» и после сразу протянул телефон женщине, которая непонимающе уставилась на мужчину. Арсений лишь пожал плечами, а затем сел напротив, наблюдая за тем, как (сначала прокашлявшись) ведёт разговор женщина. Но надолго его внимание это не задержало. Он медленно окинул взглядом помещение, и вскоре наткнулся на кое-что очень интересное — девушка, обслуживающая их столик, стоит с их же заказами и воркует с каким-то парнем. Попов хмыкнул, поднялся с места и подошёл к бару, улыбаясь безумной улыбкой. — Девушка, — зовёт её Арсений, улыбаясь так, будто его лицо сейчас треснет от притворности, — Не хотите нам всё-таки донести заказ, нет? — Ой, извините, — лепечет она, быстро покидая общество мужчин и сворачивая в зал, чтобы выполнить заказ. Разговаривающий же поворачивается к Арсению и замирает. Замирает и сам Попов. Внутри всё резко ухает, а сердце, кажется, упало куда-то в пятки и не хочет вылезать. Или оно упало в руку другого человека? — Вы? — тихо спрашивает парень напротив, глазами пробегаясь по лицу, а затем и внешнему виду мужчины. А что Попов? Попов стоит, приоткрыв рот и стараясь запомнить каждый сантиметр лица собеседника. Просто представьте себе это. Попов – самый сексуальный, красивый мужчина Петербурга – стоит сейчас и просто откровенно пялится и почти пускает слюни на стоящее напротив него чудо. Покрасневшее, не знающее куда себя деть, зеленоглазое, высокое чудо. — Я, — еле выдавливает он, вспоминая, что нужно дышать. Вдох-выдох, давай же. — Простите за утро, — шепчет парень. Его лицо немного искажается, он кусает губу и опускает взгляд на свои руки. Начинает теребить кольцо, зажимает его между двумя пальцами и крутит, — Знаете, ваша рубашка, она, наверное, очень дорогая… — Арсений Сергеевич, — зовут со спины, и Арсений оборачивается, — Можно вас на минуточку? — Прости, пожалуйста, мне нужно отойти, — проговаривает Попов, когда поворачивается на зеленоглазого, но его уже и след простыл. Внутри всё снова падает, а глаза так и наполняются негодованием. Попов возвращается за стол, разочарованно вздыхает и прикрывает глаза. Он снова проводит по лицу ладонью. Он снова проебался. Арсений сел, сложил руки на столе, а сверху опустил свою голову. Ляйсан смотрела на него, немного удивляясь. Ещё и суток-то не прошло, а тот паренёк так его зацепил. А вообще, они ждали Пашу, который только что позвонил и сказал, что дети дома, няня на месте, а значит, можно и составить компанию другу и жене. Это была одна из причин, почему женщина дёрнула Арсения назад, за что ей было безумно неловко сейчас. Ведь, возможно, Арсений бы всё-таки узнал имя незнакомца, который упорно продолжал покорять его сердце. Он был словно вирус — только с утра Попов был здоров, а сейчас болезнь распространялась по всему телу со скоростью света. Внутри от этого всё горело, медленно плавилось, быстро превращалось в пепел, топилось, умирало. Неважно, как вы это назовёте, но даже Арсений уже догнал, что пропал. Почему даже Арсений? Потому что семья Добровольских-Утяшевых ещё в обед осознала, что Попов зажегся этим парнем. А ведь общались они всего несколько минут, хоть и в общей сложности. А Попов жалел. Жалел, что не остался с утра с незнакомцем, жалел, что не заставил его остаться в кафе, жалел, что не узнал хотя бы его имени. Но он узнал прекрасные, зелёные глаза. Узнал то, что мальчишке стыдно или дико неловко за испорченную рубашку, которую Попов всё же решил выкинуть. Арсений медленно поднял голову, когда к их столику подошла официантка. — Что-то не так? — интересуется девушка, прижимая к груди поднос, — Вы не притронулись к блюду. — Оно холодное, — рявкает Попов, жёстким взглядом смотря на официантку. Та дёрнулась и прикусила губу, слегка растерявшись. — Мы можем приготовить новое? — снова спрашивает девушка, переводя взгляд на женщину. Ляйсан лишь показала рукой, что сотрудница свободна, а когда та отошла, коснулась плеча Попова. — Сень, — зовёт его женщина, цокая, — Ирочка же не виновата, что так произошло, — почти шепотом произносит она, но её собеседник лишь качает головой и поднимает грустный взгляд. — «Ирочка же не виновата», — передразнивает он, заставляя Ляйсан засмеяться, — Я снова его проебал, понимаешь? — спрашивает Попов, хмыкая, — Да, блять, мы даже не знакомы, а я уже вижу его на берегу моря в обнимку со мной, — брюнет начинает смеяться, резко берёт в руки бокал вина, допивая залпом и поднимаясь с места, — Мне нужно покурить. — Ты не куришь, — напоминает Ляйсан, со спокойным лицом наблюдая за мужчиной. — Значит, мне нужно начать курить, — Попов немного отходит от столика, но возвращается, — Я скоро вернусь, хорошо? Дождись меня. Ляйсан кивает, берёт в руки телефон и набирает номер мужа, спокойно смотрит в окно. Пальчиком она проводит по ножке бокала, переводит взгляд на свой маникюр и улыбается, когда ей отвечает любимый голос. Арсений же уже покинул кафе, перешёл через дорогу, заглядывая в небольшой ларек напротив. — Пачку винстона и зажигалку. — С вас 150 рублей. Он протягивает продавщице купюры, забирает сигареты с зажигалкой. Когда он возвращается к кафе, между губ уже зажата сигарета, а бумага приятно потрескивала. Выпуская из лёгких дым, он прикрыл глаза, пряча свободную руку в карман. Сбоку раздаётся звук открывающейся двери. Из помещения кто-то выходит, встаёт рядом и тоже закуривает. — Давно курите? — не открывая глаз, спрашивает Арсений. Он просто не может молчать. Его разрывает, ему не нравится тишина. Она заставляет думать, а ему этого делать сейчас категорически не хотелось. В ответ раздается лишь тихое «неа». Мужчина (насколько мог определить Попов, стоя с закрытыми глазами) рядом хлюпнул носом, громко выдохнув дым. — А я вот вообще не курю, — Арсений открывает глаза и горько смотрит на сигарету в руке, а затем затягивается слишком глубоко, из-за чего его даже ведёт немного назад. Человек сбоку немного дёргается, будто готовится словить мужчину в любой момент, но что-то пошло не так. — Знаете, вы очень похожи на одного человека, — произносит, как оказалось, невысокий парень армянской внешности, — То ли на какую-то знаменитость, то ли… — Я препод истории, — смеётся Попов, снова смотрит на сигарету и выкидывает её в сторону. — Какой университет? А выпуск? — спрашивает новый знакомый, поворачиваясь всем телом к Попову, — Не 2013 года, случаем? — 2013, — подтверждает Попов, непонимающе смотря на мужчину. Механизмы в голове упорно не хотят двигаться. — А не Попов ли вы случаем? — недоверчиво щурится собеседник, но когда ловит в ответ робкий кивок, восторженно свистит, — Да ладно? — Он самый, Попов Арсений Сергеевич, — медленно представляется мужчина, но после механизм в голове всё-таки крутанулся, — А вы, насколько я понимаю… — Матвиенко! Не узнал? — всё ещё восторгается говорящий, и тут у Арсения щёлкает. Матвиенко. Матвиенко Сергей. Переехавший из Армавира в том же году, что и Арсений, он попал в списки зачисленных последним, резко вытолкнув из списка бывшую (ох, как слава богу) девушку Попова. Он был, безусловно, очень этому рад, ведь уже тогда он догадывался о своих предпочтениях. — Серёга, — констатирует факт Арсений, тяжело вздыхая, но улыбаясь. Матвиенко кивнул и резко сжал Попова в объятьях. Они оба расхохотались, но после осмотрели друг друга, покачали головой, снова засмеялись и решили всё-таки зайти обратно в помещение. Они прошли к столику Арсения, за которым уже сидела не одна Ляйсан, — Пахич, Ляся, смотрите, кого занесло к нам в леса, — громко произносит Попов, кивая на Матвиенко. Тот сначала немного смутился, но когда Добровольский вскочил с криком «Серж, чёрт, ты ли это?», заметно расслабился. Они обменялись рукопожатием, плавно перетёкшем в объятья, затем поднялась и Ляйсан, протягивая руку Серёже, которую тот пожал, только намного аккуратнее, чем Пашину. После они тоже обнялись и предложили Матвиенко присоединиться к ним. — Да я бы с радостью, но мне нужно племянницу забрать с её другом. У них какие-то задания по управлению персоналом, — Арсений тянет Сергея вниз, из-за чего тот садится за столик, но потом лишь вздыхает, разводя руками в стороны, — как это сейчас называется? Менеджмент? — А твою племянницу, случаем, не Алина зовут? — интересуется Арсений, подзывая официантку. Сережа кивает, непонимающе смотря на Попова, — Я у неё историю преподаю, — говорит Арсений, гордо поднимая голову. — Так во-от кто тот козёл, который заставил её писать реферат, — смеётся Матвиенко. Его смех ловят и Добровольские. Арсений лишь качает головой, но всё же не может сдержать улыбки, — Ребят, мне правда надо. — А она не с Шастуном? — спрашивает Паша. Арсений сразу же выпрямился, с прищуром посмотрел на друга, а после на Серёжу, который лишь кивнул, — Тогда можешь не переживать — подготовятся. Оставайся, — предлагает Павел. — Ну правда, Серёж, — уговаривает Ляйсан, — столько лет не виделись. А Попов лишь делает «кошачьи» глазки, умоляя остаться одним взглядом. Серёжа не выдерживает, кивает в ответ и под громкое улюлюканье чувствует хлопок по спине от Арса и на плече от Паши, который даже приподнялся ради этого — касания не сильные, а тёплые, дружеские. Вот, чего ему так не хватало в Москве.***
Арсений проснулся с головной болью. Оторваться от подушки было совершенно нереальным, а будильник так и пиликал каждые 5 минут, заставляя всё-таки сползти с мягкой и теплой кровати. Он отправился в душ с ещё закрытыми глазами, чуть не снеся плечом косяк двери. Прошипев от боли, Арсений зашёл в ванную. Сегодня у него не получилось насладиться ни тёплыми струями воды, ни вкусным кофе из «лэнда». Собирался мужчина со скоростью света, прыгая на одной ноге, когда надевал носок, потом на другой, чтобы надеть второй. Арсений резво выскочил из квартиры, закрыл дверь и пулей вылетел из парадной в машину. Он спешил, безумно спешил, поэтому, когда он въехал на территорию университета, не сразу понял, что там стоял его любимейший незнакомец. Арсений припарковался, вышел из машины и из-за очередной спешки не заметил, как, угадайте, что? Врезался в того, кто не заметил его самого вчера. — Чёрт, — шепчет Арсений, резко поднимая взгляд, — я опаздываю, какого ху… — Извините, Арсений Сергеевич, — тараторит парень, быстро вылетая с парковки. Арсений просто не успел даже подумать. — Пиздец, — выдохнул мужчина, продолжая свой путь почти бегом.***
Весь день Арсений был как выжатый, вытоптанный, вымоченный лимон. Хотя вот именно водички ему и не хватало. Вечер выдался горячим, как говорится. Сначала они выпили вина, потом ещё вина, потом Паша с Лясей уехали, а Матвиенко и Попов решили продолжить. Ну а там уже поминай, как звали. Попов старается не вспоминать, как он доехал до дома. Матвиенко отправил ему пару смс в социальной сети, предупредив, что тоже жив, но в следующий раз такой гулянки не выдержит. Попов мысленно согласился и вернулся в реальный мир, проводя уже 3 пару у первокурсников. Точнее, как, проводя. Ему было настолько лень (ему реально было не комильфо) давать им лекции, что он объявил сегодня день «открытого микрофона» — все студенты выступали с одной любой темой, диктуя своим одногруппникам новые даты, события, имена. Студентам такой день понравился — они получили положительные и эмоции, и оценки. А Арсений лишь гордо и благодарно смотрел на них, делая комплименты каждому в конце его выступления. На перерыве к нему заглянул Добровольский. Он принёс ему таблетку «антипохмелина» и бутылочку воды, которую сразу же осушили. Паша посмеялся вдоволь с рассказа друга не только о вечере, но и об утре. — Интересно, этот засранец перестанет от меня бегать? — кидает Арсений, смотря на сидящего на парте друга. Сам он лежал на ряду сидений между первым и вторым рядом. — Когда «принц с зелёными как лес глазами», — делает смешной голос Добровольский, передразнивая Арсения. Тот лишь стонет, стараясь не смеяться, — Перешёл на «засранец»? — Сегодня утром, — ответил Арсений. В дверь постучали, и в аудиторию зашёл Виктор Владимирович. Заметив директора, Арсений сразу вскочил с сидений, принимая вертикальное положение, а Паша сполз с парты, встав рядом, — Добрый день, Виктор Владимирович. — Добрый, Арсений, Павел, — мужчина подошёл и пожал руки преподавателям, а потом повернулся на Попова, — У меня есть к тебе небольшая просьба, — Арсений переглянулся с Пашей, но тот лишь пожал плечами, удивлённо смотря на директора, — Марина Вадимовна серьёзно заболела, а в пятницу нужно быть в Москве с ребятами. — На форуме, я помню, — кивает Арсений, чувствуя неладное. Директор с надеждой смотрит на него, и Попов вздыхает, — Дайте угадаю. — Твой самолёт будет в четверг вечером, — кивает директор, — Дети поедут с Альбертом Петровичем на поезде, но в пятницу ему придется уехать обратно. Пожалуйста, Арсений Сергеевич, — просит директор, по-доброму хмурясь, — Я уже даже не знаю, кого попросить-то, а отправлять — вообще ума не приложу. — Сколько детей? — спрашивает Попов, уже мысленно подписав себе смертный приговор, — И какие обязанности? — Трое: две девочки и парнишка. Они все хорошие, — Виктор Владимирович улыбнулся и засунул одну руку в карман пиджака, — самое главное — тебе нужно будет в 14:00 посетить сам форум, чтобы просто проследить за выступающими, а во вторник посадить их и себя в поезд. — У меня есть время подумать? — интересуется Попов, но, видя жалобный взгляд, все же кивнул, — Хорошо. — Спасибо, спасибо, Арсений Сергеевич, я тебе премию выпишу, двойную премию, — счастливо улыбается мужчина, пожимая историку руку, — Я пришлю тебе расписание форума, а Леночка (пр. автора: секретарь приёмной директора) отправит билет на самолёт, этот, как его… — Электронный, Виктор Владимирович, — подсказывает Паша, скрывая смешок за кашлем. — Да, именно, еленктронный, — всё равно неправильно проговаривает директор, покидая аудиторию, — Двойную премию, Попов! — Двойную премию за то, что я съезжу в ненавистный город с кучкой студентов, имена которых я даже не знаю, — выдыхает Арсений, когда дверь закрывается. Он сделал полукруг на одной ноге, выпрямив вторую, словно циркуль, и спрятал руки в карманы брюк. — Там твой любимый Шастун будет, — толкает его в плечо Паша, ехидно смеясь и вылетая из аудитории, когда в него полетела пустая бутылка.