***
— Эрвин, ты не думаешь, что пора остановиться? — спросил Закклай. — Я не могу, — мужчина в дорогом костюме стоял спиной к собеседнику, у огромного панорамного окна, вглядываясь в огни вечереющего города. — Послушай, как бы сильно я ни верил в тебя, но боюсь, что даже самые лояльные инвесторы теряют терпение. — Мне просто нужно больше времени. — Послушай, — мягко начал Закклай, — Мне больно смотреть, как ты губишь свою карьеру. Ты — талантливый менеджер, но твоя принципиальность загонит в гроб всех нас. Давай закроем фонд и переведем тебя к Пиксису. Он уже не мальчик, еще два-три года и попросится на покой, займешь его место, учредишь какой-нибудь грант на исследования… — Нет, — развернулся Смит, — Если ты закроешь фонд, я вернусь в университет. Два-три года… Я не могу терять время. Неужели, ты действительно не понимаешь как это важно? И дело даже не в деньгах, но представь сколько заработает компания, когда мы все-таки найдем лекарство. — Смирись уже с тем фактом, что ты не исследователь. — У меня есть Ханджи. — Я уважал твоего отца, но тебе не кажется, что ты слишком далеко зашел в своей попытке доказать, что ты хороший сын и заслуживаешь продолжить его дело? Эрвин нахмурился и убрал руки в карманы: — Это болезнь. Мой отец знал это, и был близок к разгадке, поэтому его и убрали. Я хочу найти способ побороть старость не из-за него. Это важно для всего человечества. Если пятьдесят четвертый закон отменят, у нас появятся новые возможности. Нельзя закрывать фонд сейчас. — Кстати, по поводу отмены закона. Что ты затеял с Лобовым? — Лобов — жадный говнюк, скоро я выведу его из игры. — Не хочу чтобы ты его недооценивал — он очень, очень опасен. — Я отдаю себе отчет в том, что делаю. Если ты закроешь фонд сейчас, то пять лет работы пойдут по ветру. — Ну, хорошо, — Закклай поднял обе руки в примиряющем жесте, — один, максимум два проекта. Думаю, я смогу выторговать для тебя еще год, но если ни один стартап не выйдет на самоокупаемость, то фонд будет обанкрочен, а ты перейдешь в департамент Пиксиса. И никаких разговоров про возвращение в университет. Слышать этого не хочу. — Хорошо, — устало выдохнул Эрвин, — Спасибо. — Выпьешь со мной? — Дариус, стоял у бара, вопросительно подняв пустой бокал. Смит отрицательно покачал головой: — У меня еще несколько встреч сегодня. — Новый проект? — Возможно. — Ну, тогда, удачи тебе.***
— Подожди, это серьезно? — Изабель кипела от негодования, — А не ты ли нам говорил, что устраиваться в компании, которые собираешься пустить по миру, это подписывать себе приговор? — Этого требуют обстоятельства, — Леви пересказал друзьям разговор с Лобовым. — Бро, мне кажется, это плохая идея, — неуверенно произнес Фарлан. — А у вас есть другие предложения? Мы ничего не нашли на Смита. И потом, Лобов обещал прикрытие, новые документы и все такое. Стану каким-нибудь Игнасио Гонсалесом и уеду в Гватемалу. Друзья не оценили шутку. — Леви, мне все это не нравится, у меня плохое предчувствие, — девушка нервно кусала губы. — Так. Я знаю, что я делаю. Окей? — его тон не допускал возражений, — Не буду врать, это идет вразрез с моими принципами: да, я по-прежнему считаю, что затея крайне рисковая, но мы ведь с самого начала понимали, что можем оказаться в такой ситуации. — Чем мы можем помочь? — Во-первых, хватит ныть, меня это раздражает. А во-вторых... У Смита есть компромат на Лобова, он нужен и нам. Копайте под Николаса. — Ты собираешься шантажировать Министра? — Изабель едва не поперхнулась. — Нет, я же не сумасшедший, но нам нужен козырь в рукаве. — Значит, ты правда идешь работать на Закклая? — осторожно спросил Фарлан. — Мы должны выиграть время, — Леви протянул друзьям резюме, — Вот, сегодня пришло мне на почту. — Инвестиционный аналитик, с опытом работы в GLG — это же бред, — пробормотала Изабель, — я до сих пор не могу поверить, что мы так вляпались, а отдуваться приходится Леви. — Все в порядке, — он чуть сжал ее плечо в ободряющем жесте, — Мы справимся. Вместе, как и всегда.***
Майк Захариус не понравился Леви с самого начала: своей грубоватой манерой разговаривать короткими, рублеными фразами, сухим рукопожатием и цепким, подозрительным взглядом. Аккерман понимал, что для европейца невысок, но среди азиатов его рост проблем не доставлял, рядом же с Майком он казался себе коротышкой. Даже сидя в кресле он вынужден был смотреть на него снизу вверх, это раздражало. И вообще все собеседование больше походило на допрос. Леви мысленно поблагодарил Изабель, которая устроила ему накануне настоящий экзамен по инвестициям и венчурным фондам, на все вопросы придирчивого HR-директора он ответил без запинки. — Вам не будет скучно? Судя по вашему резюме, вы — слишком квалифицированы для позиции, на которую претендуете. — Я никогда не работал с фармой, и уже получил отказы в нескольких компаниях, — Леви попытался показать слабость, — Мне интересна тема стартапов, хедж-фонды — это застоявшееся болото. — Вы потеряете в деньгах. — Я к этому готов. — Мы не обещаем стремительный карьерный рост. У нас небольшой штат. — Вы пытаетесь меня разубедить? — Пытаюсь понять, насколько вам интересна эта позиция. — У меня складывается ощущение, что вы не готовы отдать мне это место, тогда лучше не будем терять время, — Леви почти поднялся из кресла, лихорадочно соображая, что скажет Лобову, когда окончательно получит отказ. — Подождите, — грубовато оборвал его Майк, — Это не так, вы компетентны и подходите на эту должность, но мне необходимо обсудить вашу кандидатуру с руководством компании. Я перезвоню вам. Леви был напряжен, чувствовал, что он на волоске от провала. В какой момент он потерял контроль? Сдержанно кивнув, он протянул руку для прощального рукопожатия. — Буду ждать звонка, Мистер Захариус. Когда за Аккерманом закрылась дверь, Майк минуту посидел в задумчивости, достал мобильник и набрав знакомый номер, коротко бросил: — Ты был прав, Эрвин, кажется, началось. Сам знаешь, нюх меня не подводит — от этого парня за версту несет опасностью. Уверен, что стоит пускать лиса в курятник?