Афганский синдром

Он записал адрес детского дома, множество раз пообещал не забыть взять паспорт, выслушал наставления, как легче добираться, потом согласился, что им двоим целесообразнее встретиться на улице около детского дома, множество раз пообещал не забыть, что Бильбо будет в коричневой куртке и с рюкзаком за спиной, что он его найдёт, узнает и ни с кем не перепутает. Распрощался, наконец, с психологом, тот повесил трубку, и в ухо запикали противные короткие гудки. К голове снова подступил спазм боли, а желудок сообщил, что вчера уважаемый Торин почти ничем не закусывали, и ему это жуть как не нравится. Наскоро перекусил остатками чего-то съедобного из холодильника, потянулся было за привычной футболкой, а потом сообразил, что на официальную встречу в таком виде, каким он довольствуется обычно, приходить вовсе не подобает. Старательно вымыл голову, высушил и расчесал спутанную гриву, даже собрал её в хвост, закрепив аптечной резинкой. Сбрил трёхдневную щетину, раскопал в серванте флакон с каким-то парфюмом, помнится, давным-давно в их дружном рабочем коллективе женщины поздравляли дорогих защитников Отечества с 23 февраля, он тогда поблагодарил, даже вежливо поскалился в ответ, безуспешно пытаясь выдать это за счастливую улыбку, а дома закинул флакон в сервант, что ещё оставалось делать, не пить же его, в самом деле. Вдруг будто увидел свои приготовления со стороны и мрачно подумал, что если бы кому-то пришлось описывать все эти его приготовления, это неминуемо бы напоминало строки из женского романа. Он не читал женских романов, конечно, но приблизительно догадывался, что там могло быть. Начал гладить рубашку, конечно, он умел это делать, в армии ещё и не такому научишься, да и на работу в контору когда-то ходил, жил, как человек. Машинально водил утюгом, разглаживая складки и заломы, а потом вдруг задумался, вспомнил Дашку, лето и прогулки по Москве. Они тогда очень много ходили вместе пешком, под конец их длительных прогулок девчонка сильно уставала, но никогда не признавалась в этом, всегда улыбалась и отшучивалась в ответ на его мягкие поддразнивания. Больше всего они любили Воробьёвы горы, весьма банально, но их это, конечно, не смущало, когда что-то любишь, разве будешь задумываться о том, как это выглядит со стороны, и какое впечатление это производит на досужих зрителей? Сестра раскидывала руки, словно старалась обнять весь город, и Торин с болезненной нежностью думал о том, как же ещё хорошо ей живётся на этом свете, как добр к ней мир, и как ещё всё у неё впереди. Много-много лет счастливой и красивой жизни. - Смотри, Торин, смотри, он меня любит, и я его люблю – улыбалась Даша, и брат дёргал в ответ уголком рта, так он обозначал улыбку. Всё ещё впереди, счастливая и красивая жизнь… Оборвалась автокатастрофой, надо же, остались дети, надо же, и откуда этот настырный Бильбо поднял и разыскал его документы, надо было расспросить подробнее Словно призывая Торина вернуться из воспоминаний и мыслей в реальность, запахло палёным, он оторвал от ткани утюг и с какой-то детской обидой увидел, что прожёг рубашку насквозь. Плюнул с досады и, решив не рисковать больше, вторую рубашку гладить не стал. Ничего, заломы – это не самое страшное, что бывает в этой жизни. На встречу он опоздал. Сначала совсем люто разболелась голова, дома не оказалось ни одной таблетки, да и не брали они его уже давно, не могли помочь. Только для эффекта плацебо зашёл в аптеку и купил упаковку аспирина, зажевал сразу несколько штук, боль как будто ненадолго прошла, но потом стало гораздо хуже. Зачем-то повернул совсем в другую сторону и поехал на Воробьёвы горы, долго бесцельно шатался по площадке, с ненавистью разглядывал байкеров, напугал своим тяжёлым мрачным взглядом пару каких-то мелких мальчишек, и вдруг сообразил, снова вернулся в реальность, мальчишки. Его ждут, он должен приехать, почему он снова что-то должен? Впрочем, двадцать лет – это немалый срок для отдыха… К условленному месту он добрался на два часа позже, решил, что никого уже там не найдёт, но увидел невысокого коренастого мужчину в коричневой куртке и с рюкзаком. Подошёл, пристально всмотрелся в детское добродушное лицо, хмыкнул и подумал саркастически: «Да какой ты психолог, да ещё в детском доме, сам-то давно перестал быть ребёнком?» Они обменялись рукопожатием, Торина приятно удивило, что руку мужчина жал энергично, почувствовал в нём какую-то силу незаметную на первый взгляд. Бильбо рассказал, что работает в этом детском доме не так давно, до этого не занимался практикой, а только всё работы защищал, сначала диплом, потом диссертацию кандидатскую. Улыбнулся стеснительно, развёл руками, сам понимая беззащитность и несостоятельность своих слов. «Да ты ж мой хороший» - мысленно развеселился Торин и с ещё большей радостью понял, что психолог хотя бы сам вменяемый. На самом деле, это значило уже очень много. Подробностей автокатастрофы он не знал, мальчиков увидел уже в детском доме, его поразило то, как крепко они были привязаны друг к другу, как старший оберегал младшего, а тот тянулся за ним, старался соответствовать. И хорошо, что у воспитателей хватило ума не помещать их в разные группы, что обычно бывало редкостью. Только вот нельзя было Филиппу больше оставаться в младшей группе, во-первых, его по закону требовалось перевести в другой интернат, а во-вторых, он начал совсем отставать в развитии, ведь с малышами не было времени особенно заниматься и развивать их. - Совсем отставать? – сбился с ровного шага внимательно слушавший Торин – Что значит совсем? Хочешь сказать, что они больные? - Нет – мягко и виновато улыбнулся Бильбо – У них есть отставание в развитии, всё это можно исправить, они могут догнать и даже перегнать своих сверстников, но с ними надо методически заниматься - Так и занимался бы – пробурчал Торин, полез в карман за сигаретами и понял, что забыл их дома. Радости это открытие отнюдь не прибавило. - Я занимался – снова виновато ответил Хоботов – я делал всё, что мог, но у меня есть строго выделенные часы, а каждому ребёнку нужна семья и дом, им нужны родные. Знаете – доверительно сообщил он – Я даже задумался о том, чтобы их усыновить, начал потихоньку расспрашивать, но кто же их мне даст, совершенно чужому человеку, молодому, с маленьким окладом да ещё и не женатому? - А у меня большой заработок, я женат, имею педагогическое образование и всю свою жизнь просто мечтал о детях – ядовито отозвался Торин – Да я пропащий человек – почему-то горько вырвалось у него – И куда мне детей, ты вон если не веришь, на мою рожу посмотри Он близко-близко наклонился к Бильбо и немного повернул лицо, чтобы мужчина смог увидеть старый шрам во всей красе - Ну как? – полюбопытствовал Торин – Хорош как картинка? Снова полез в карман, в надежде достать оттуда и выкурить сигаретку. И опять вспомнил, что забыл пачку дома. Зажигалка была, курить было нечего. - Да разве в этом дело? – искренне удивился Бильбо – Лицо как лицо, и вполне красивое – отважно добавил он – А детям не лицо нужно, детям любовь нужна. «Да какой же хороший» - снова мысленно умилился Торин и уже собирался было излить вслух порцию яда, но они подошли к дверям детского дома. - Я сейчас запишу на вахте Ваш паспорт и все данные, а Вы проходите в игровую, там сейчас с детьми директор сидит, она Вас ждёт и мальчиков мы предупреждали, что дядя придёт – неожиданно властно сказал Хоботов, забрал у опешившего от такой перемены Торина его паспорт и подтолкнул в сторону комнаты, откуда отчётливо слышались голоса играющих детей. Мужчина передёрнулся и постарался контролировать свои эмоции, не выпускать их наружу. Он никогда не любил детей, не удалось покурить, болела голова, а стены помещения пропахли кислой капустой и какими-то лекарствами, печальное впечатление. Постучался, дождался приглашения войти и шагнул в комнату. - Торин Дуринков – с порога объявил он – Говорят, здесь есть Филипп и Кирилл. Маленький вихрь сорвался с места, подбежал к нему с радостными неразборчивыми воплями, доверчиво ткнулся в ноги и при ближайшем рассмотрении оказался черноволосым мальчишкой. - Привет! – жизнерадостно замахал он руками и обнял Торина за ноги, выше просто не дотянулся – Привет, привет, привет, ты наш дядя, а я Кили, а это Фили – он оторвался от дядюшкиных ног и показал на подошедшего светловолосого мальчика, который смотрел серьёзно и настороженно. Младенец отвратительно картавил и как оказалось перепачкал джинсы Торина чем-то липким, в чём были вымазаны его маленькие ручки и улыбчивый рот – А я конфеты ел. Хочешь? – протянул ладошку, на которой лежал обмусоленный кусочек шоколада и снова радостно улыбнулся. - Нет – ответил мужчина, стараясь не кривиться особенно сильно – Спасибо – добавил он, подумав – Не хочу Кирилл серьёзно кивнул, окончательно, наконец, отцепился от Торина, подошёл к старшему брату и протянул шоколад ему. Тот машинально взял, увидел, что у братишки перепачканы руки и рот и попытался вытереть их краем своей футболки. - Фили, я же говорил тебе, что надо пользоваться платком – раздался с порога спокойный доброжелательный голос и в комнату вошёл Бильбо, передвигался он совершенно бесшумно, даже бывалого Торина это впечатлило. Хоботов подошёл к мальчикам, достал из кармана чистый носовой платок, не поморщившись вытер младшему перепачканные руки и рот, так же спокойно аккуратно сложил платок и положил его в карман Филиппа – Пожалуйста, не забывай про платок – серьёзно попросил он – И почему ты не здороваешься с дядей? Я же тебе рассказывал, это брат твоей мамы, дядя Торин. - Я его не знаю, он чужой и может быть враг – насуплено ответил старший, загородил собой братишку и неприязненно посмотрел на Торина из-под бровей. Мужчина понял, что определённо старший ему нравится гораздо больше, мелкий – просто глупый малыш, призванный умилять дамочек, но он-то, слава Богу, не баба, а вот Филипп, кажется, толковый пацан, наверное, в будущем из него ещё выйдет толк. «В каком будущем?» - мысленно ахнул он, одёрнул сам себя, понимая, что, кажется, всерьёз задумывается о перспективе дальнейшего сосуществования с мальчишками. - Он не враг, не враг – ужом выскользнул из-за спины старшего брата младший, снова подошёл к Торину, облапил его за ноги и доверчиво попросил – Сядь Мелкий был совершенно уверен, что мужчина его послушается, и дядя почему-то действительно хмыкнул, опустился на корточки и впервые внимательно всмотрелся в лицо малыша. Так он и думал, с детского личика на него смотрели знакомые дашкины глаза. Добрый уверенный взгляд, предвкушение радости и новых открытий. Кирилл в свою очередь так же сосредоточенно вгляделся в лицо Торина, нахмурился на какое-то мгновение, потом опять улыбнулся, бесстрашно провёл своими маленькими и всё ещё липкими пальчиками по безобразному шраму, погладил дядю по щеке и радостно обернулся к брату и Бильбо. - Друг – безапелляционно сообщил он – Хороший Снова повернулся к Торину, ещё раз погладил его по щеке и веско констатировал уже ему: «Друг» - Ну вот и хорошо – улыбнулась женщина, которая сидела на стуле в окружении остальных детишек и в молчании наблюдала всю эту сцену. Видимо, директриса, Хоботов, кажется, что-то о ней говорил. - Хорошо – эхом откликнулся Филипп, но на всякий случай подошёл к младшему поближе и крепко взял его за руку. - Это прекрасно – Бильбо тоже улыбнулся, запустил пальцы в волосы и взъерошил свою и без того лохматую шевелюру – Теперь всё будет хорошо