Сhocolate & Whiskey

Сверху донизу наполненные разноцветными папками стеллажи белого цвета, словно высокие и неприступные стены запутанного лабиринта, окружали Лейлу со всех сторон. В последние несколько дней архив Fikri Harika стал для нее, по всей видимости, единственным укромным местом на планете, в котором она могла остаться один на один со своими мыслями. Вряд ли кто-то из сотрудников станет искать ее здесь, в этой светлой, сплошь заставленной шкафами с документацией комнате, в которую обычно приходили только по надобности. Ну и пусть: выполнить нужную работу Айдын успеет всегда, более того, успеет выполнить ее безупречно, так, что все окружающие будут смотреть на нее с уважением и трепетом. Сегодня дел у коллег было достаточно много. Приближались очередные съемки, и все силы коллектива уходили на их качественную организацию: в агентстве царило напряжение, и все то и дело бегали взад-вперед, дабы проверить, что все идет по плану. Девушка вздохнула: работать в такой суете оказалось куда сложнее, чем она думала, а ее отсутствие на рабочем месте вряд ли кто-то сумел бы заметить, ведь каждый занимался порученным ему делом. Да и кому она, собственно, могла понадобиться в такой день? Ассистентка финансового директора. Первая помощница, правая рука. На худой конец, секретарь, доверенное лицо. Но никак не любимая. Айдын, не глядя, стянула с ближайшей полки первую попавшуюся папку и принялась листать вложенные файлы в надежде рассеять уже успевшие порядком надоесть грустные мысли обо всем случившемся. Им нужно было поговорить и успокоиться, они ведь взрослые люди. Ей нужно было успокоиться и выслушать. Но слушать Эмре Дивита ей сейчас хотелось меньше всего: она с ужасом понимала, что ненавидит его за то, что он с ней сделал, ненавидит до дрожи, до покалывания в кончиках пальцев в моменты, когда он проходит мимо нее. Никогда еще за всю жизнь она так не ненавидела! От одной только мысли о нем настроение, словно по щелчку, портилось, и все кругом становилось бесцветным: даже эти яркие, цветастые досье. Со временем, надеялась Лейла, все непременно пройдет. Чувства, бушевавшие в ней, в какой-то момент затухнут, как догоревшие рождественские свечи, и перебесятся, оставят ее в покое. Но время шло, пролетел день, три дня, затем — неделя. Время шло, а чувства не уходили. И это злило девушку еще больше. Он вошел быстрым шагом, хлопнув входной дверью, и громкий хлопок эхом пронесся по всему помещению, заставив Айдын вздрогнуть. Так грубо и бесцеремонно ворвался в это тихое, уютное укрытие, точно так же, как когда-то давно — в ее сердце. — Я знаю, что ты здесь, — Эмре понятия не имел, в какой стороне архива он сможет отыскать Лейлу, но его радовало одно: они на долгое время останутся тут одни, и он, наконец, сумеет все объяснить. — Я обыскал все агентство в поисках своего секретаря, и если ты думаешь, что работы не так уж и много, я непременно докажу тебе обратное. — Я работаю, господин Эмре, но без Вас, — Айдын вышла из-за ближнего стеллажа с кипой наспех взятых с полок документов. Дивит повернулся к ней и на мгновение застыл. Взгляд девушки был настолько злым и отстраненным, что по его спине невольно пробежал холодок. Однако он, собравшись, взял себя в руки и, придав голосу уверенности, протянул: — Моя ассистентка работает без меня, — он подошел ближе и принялся с поддельным интересом рассматривать папки у нее в руках. — Да и к тому же, какая ирония, работает над бюджетами трехлетней давности. К чему бы это, госпожа Лейла? Блондинка густо покраснела. Задумавшись, она, должно быть, совсем не заметила, как зашла в одну из дальних частей архива. Подумать только, он опять застал ее врасплох! Но в который раз терять самообладание она не собиралась. — Нам, в связи с последними событиями, запрещено что-либо делать вместе, — процедила Айдын в ответ и, обойдя парня, зашагала к ближайшему столу. — Жаль, — ухмыльнулся Дивит, — что ты не предусмотрела подобный исход событий, когда устраивалась на работу. Лейла закатила глаза и, разложив досье на ровной поверхности, начала с сосредоточенностью во взгляде изучать их содержимое. Ах, как же ей хотелось, чтобы Эмре оставил ее одну, забыл, ушел, перестал бы ее мучить! Хотелось, срывая голос, кричать о том, что она больше не нуждается ни в нем, ни в его объяснениях. Но девушка была из тех, кто умел быть сдержанным даже в самые критические ситуации, и потому продолжала молчать, мысленно выстраивая вокруг себя незримую стену из данных о расходах и доходах фирмы за последние несколько лет. Однако парень, к несчастью, покидать помещение не планировал. Размеренным шагом он приблизился к ней и опустился на стоящий рядом свободный стул. Он смотрел на то, как блондинка внимательно перебирает бумаги тонкими пальцами и еле слышно что-то шепчет себе под нос. Должно быть, опять считает то, что было пересчитано уже много раз. Эмре улыбнулся: в ней, определенно, было все, чего ему так не хватало, и он вдруг осознал, что она для него — весь чертов мир. Та самая чистая любовь, о которой все без умолку говорят тут и там, она была не в фильмах, не в книгах, а прямо здесь, перед ним. Ее искренние улыбки, невесомые прикосновения и нежные, несмелые поцелуи. Ее глаза, в которых было все, от обиды до бесконечной любви, Дивит знал это. Видел. Представляете? И это счастье досталось ему. Айдын, конечно же, его пристальный взгляд заметила и, глубоко вздохнув, поднялась с места. — Куда ты? — немного рассеянно спросил он ее, ловя каждое ее движение. — Я не могу так работать, господин Эмре, — пожала плечами Лейла. — Если Вы позволите, я продолжу в одиночестве. Она принялась собирать документы в стопку, чтобы забрать их с собой, однако досье, как назло, сыпались у нее из рук. А не от чрезмерного ли волнения? Девушка была готова уходить, но голос молодого человека ее остановил. — Не позволю, — произнес Эмре и тут же подумал, что это было лишним. — Что? — огромные глаза Айдын сузились, будто бы она, вглядываясь в его лицо, пыталась разглядеть причину услышанного. — Не позволю, — повторил парень с наглой улыбкой на лице, в глубине души подметив, что ему нравится, когда она злится. — Ты не уйдешь отсюда, пока не выслушаешь меня, Лейла. Блондинка испепелила его взглядом и открыла было рот, чтобы ответить, но внезапно завибрировавший на столе мобильник сбил ее с толку. На темном экране высветилось: «Осман». Дивит удивленно приподнял бровь и, не раздумывая, снял трубку. — Она никуда не пойдет, — решительно произнес он и, не дожидаясь ответа, сбросил звонок. Лейла смотрела на него холодно и продолжала сохранять спокойствие, но Эмре видел, с какой силой она прижимает к себе внушительную пачку бумаг, и знал, что она в ярости. — Что это было? — ровным тоном поинтересовалась Айдын, глубоко дыша. Парень вернул ей выключенный мобильник и, растягивая слова, ответил: — Я хочу, чтобы ты выслушала меня. — Господин Эмре, мне сейчас меньше всего хочется Вас слушать, — бросила она ему в ответ и уверенным шагом направилась вдоль высоких стеллажей. Некоторое время Эмре любовался ее походкой, после чего поспешил следом. — Ты ведь даже ничего не знаешь, — прошептал он, когда Айдын, дойдя до стены, повернулась к нему лицом: дальше отступать было некуда. — Я знаю достаточно для того, чтобы принять решение. Застыв на месте, он взглянул на нее, будучи не в силах поверить в услышанное. Лейла все так же сверлила его ледяным взглядом, но в этот раз в ее глазах читалось сомнение. В его голове вдруг мелькнула тревожная мысль: а что, если она в самом деле отказалась от него? Что, если она счастлива с Османом? Одним вечером Дивит видел их вместе. По одному их виду было понятно, что они пытаются узнать друг друга с совершенно другой, незнакомой прежде стороны. Парень в этом, как ни странно, преуспевал, а вот блондинка довольной совсем не выглядела. Но что случится, если она привыкнет? И тут он окончательно потерял над собой контроль. — О каком решении ты говоришь? — начал он, широкими шагами сокращая дистанцию между ними. — О каком решении может идти речь, если ты сама не можешь понять, чего хочешь? Лейла попятилась, когда Эмре подошел к ней вплотную, в надежде отойти, но уперлась спиной в стену и замерла. Теперь не оставалось ничего, кроме как нападать в ответ. — С чего Вы взяли, что я не знаю, чего хочу? — процедила она, сверкая глазами. — С того, что ты говорила мне о чувствах, а через три дня начала заигрывать с другим! Какие тут могут быть чувства?! — он ударил кулаком в стену где-то слева от нее и взглянул ей в глаза. — Ты презираешь меня за то, что я сделал, избегаешь меня, встречаясь с Османом, и при всем при этом ты, черт возьми, водишь за нос нас обоих! Дыхание Айдын участилось, когда парень наклонился еще ближе и прошептал ей на ухо: — Тебе никогда не говорили, что флиртовать сразу с двумя нехорошо? Тебя не учили быть хорошей девочкой, Лейла? Хорошей девочкой. Она залилась румянцем: что он вообще себе позволяет? — К чему это Вы клоните, господин Эмре? — спросила она, свободной рукой оттолкнув его от себя. — Или Вы уже склоняете? Невоспитанный! Проигнорировав ее двусмысленное замечание, Дивит выхватил из ее рук документы и продолжил: — Прекращай эти игры, слышишь? Я знаю, что поступил, как полный идиот, но это не дает тебе повода строить отношения с первым попавшимся, так и не выслушав объяснений! Я труслив, нечестен, — в порыве злости он кидал папки на пол одну за другой, — жалок, но, Лейла, я ненавижу себя за то, что я сделал! — Прекрасно! — бросила в ответ блондинка, отшвырнув в сторону последнее остававшееся у нее в руках досье. — Это смешно, потому что я тоже ненавижу тебя, Эмре Дивит, ненавижу больше всего на свете! Айдын была зла до такой степени, что забыла о том, что всю предыдущую неделю обращалась к нему на «Вы». На несколько минут в архиве воцарилась тишина, и не было слышно ничего, кроме громкого дыхания девушки, которая отчаянно пыталась взять себя в руки. Спустя некоторое время, Эмре взглянул на нее и, поправив челку, рассмеялся. — Ненавидишь? Я восхищаюсь тобой и тем, с каким профессионализмом ты скрываешь то, что чувствуешь, от себя самой, — парень вновь сделал несколько шагов ей навстречу и, когда между ними оставалось несколько сантиметров, прошептал. — Скажи мне это, глядя прямо в глаза, Лейла. Скажи, что ненавидишь. Блондинка подняла на него полный боли взгляд и испуганно замерла. Солгать. Солгать, чтобы он ничего не понял. Айдын сжала в кулак край черного платья: нет, она его не ненавидит. Раньше она и думать не могла о том, что это возможно — так полюбить. Таять от ощущения, что он рядом. От его запаха, от нежных объятий, от того, как он проводит рукой по ее волосам. Каждый раз, когда их взгляды пересекались, Земля уходила у нее из-под ног, и ненависти в ее сердце не было места. — Н-ненавижу, — все-таки прошипела она в ответ, собрав волю в кулак, но голос ее предательски дрогнул, и Дивит, услышав это, улыбнулся. — Что ж, — он отступил чуть назад и пожал плечами, — дело твое, можешь ненавидеть. Я вот, например, тебя люблю. Лейла, не поверив услышанному, чуть наклонила голову на бок и переспросила: — Ты любишь меня? — Ну да. Да, я люблю тебя. Я люблю в тебе все: губы, глаза, ресницы. Люблю твои руки, которые обнимают меня. Люблю, когда ты улыбаешься мне утром или приносишь в перерыве кофе, — он рассмеялся и окинул ее ласковым взглядом. — Люблю, когда ты смотришь на меня с нежностью, потому что это дает мне понять, что я не одинок. И даже когда ты злишься, я все равно люблю тебя. Айдын, прислонившись спиной к стене, скрестила руки на груди. Такого поворота событий она, признаться, никак не ожидала и не смела думать об этом даже в самых заветных мечтах. Она ошарашенно глядела на парня и была не в силах проронить ни слова, и потому стояла молча, пытаясь понять, что именно сейчас лучше сказать или сделать. — Я… — начала она, с трудом подбирая слова, однако ее прервал непривычно громкий для этого всегда пустынного помещения голос Дерен. — Эмре! — Кескин быстрым шагом ходила от стеллажа к стеллажу в попытках отыскать Дивита. Завидев их вдвоем среди разбросанных на полу документов, она удивленно замерла на месте. — Я не вовремя? — осторожно спросила она, переведя взгляд с Эмре на взволнованную Лейлу и обратно. — Джан начинает совещание, но тебя не было, и… — Я догоню, — ответил ей парень и, получив в ответ утвердительный кивок и убедившись в том, что Дерен ушла, повернулся к ассистентке. — Так что ты скажешь? — Не умею я ничего говорить, — тихо произнесла Айдын и улыбнулась. — Тебя ждут, нужно идти. Мы обсудим это позже, обещаю. Дивит сверлил ее взглядом своих молочно-голубых глаз и думал. Думал о ней. По правде говоря, в последнее время он думал о ней все время: днем, вечером и даже утром, по дороге в агентство. Нарочно ехал как можно медленней, чтобы думать о ней подольше. Думал о ней, когда видел ее, и, когда не видел, проклиная себя, думал тоже. Эмре пытался найти себе другое занятие, пытался думать о чем-нибудь другом, но всякий раз добивался обратного эффекта. Никогда и ни по кому он еще так не скучал, как скучал всю долгую неделю по ней: казалось, что без Лейлы прошла не неделя, а целая вечность. — Ладно, — ответил наконец он. — Я найду тебя, когда закончу. Парень направился в сторону выхода, вновь оставив ее одну. Блондинка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Нужно было прийти в себя и вернуться к работе, однако рой мыслей в голове никак не желал затихать, а сердце по-прежнему было готово выпорхнуть из груди. Что он делает с ней? Аллах, вряд ли она когда-нибудь научится как следует держать себя в руках, находясь рядом с ним. Ее мысли прервал звук стремительно приближающихся шагов, и она, широко распахнув глаза, увидела перед собой Дивита. Их взгляды встретились на несколько мгновений, и в висках у Лейлы настойчиво застучало: «Как же я хочу его поцеловать!» Не говоря ни слова, Эмре притянул ее к себе, и их губы встретились. Долгожданный поцелуй. Сердце снова замирает, а тело накрывает горячей волной. Хочется, чтобы он длился как можно дольше, а лучше — целую вечность. Не существует ничего вокруг — только они вдвоем, и бесконечное наслаждение каждым вздохом, каждым прикосновением. — Я люблю тебя, — снова прошептал он, отстранившись, после чего поспешил покинуть помещение. Лейла, впервые за несколько дней, наконец позволила себе искренне улыбнуться: голова кружилась от опьяняющего счастья. Сегодня вечером им, несомненно, нужно будет многое обсудить.