Бракованная невеста

Наруто стояла перед дверью кабинета Гаары, пытаясь дышать ровно. Пульс сходил с ума, а голова начинала идти кругом. Ее задумка казалась до смешного абсурдной. И самое нелепое было то, что она реально очень сильно стремилась к ее исполнению и в какой-то мере наслаждалась претворением этой мысли в жизнь, хотя весьма смутно осознавала плюсы и не видела никакого положительного эффекта. Соблазнить и влюбить! Бред же. Она не умеет так тонко и расчетливо действовать. Но целенаправленно пыталась это сделать. А плюсы… Тут как посмотреть. С одной стороны, это было лекарством для побитого отстраненностью и хладнокровностью Гаары самолюбия, а с другой — реальный шанс поиграть на его чувствах в попытке добиться чувства вины и подвести его к решению, что она не должна поневоле выходить за него. Но тут может и сыграть факт того, что все устаканится, чувства будут взаимны и свадьбе точно быть. Этого она допустить не хотела. В этой идее было и много минусов. И план был сырой, и с огромными прорехами, в которых она видела нелицеприятные последствия. Например, свою собственную привязанность к молодому правителю. Целоваться с ним было не так и противно, даже наоборот, это было… Наруто тряхнула головой в попытке вернуться к более безобидным мыслям, которые не вызывали у нее аритмию и лихорадочный жар, немедленно подступающий к щекам, и опускающийся щекочущей теплой и мягкой волной куда-то в район живота. Узумаки наконец-то собралась с духом, и, глубоко вдохнув, она решительно вошла в кабинет. Гаара не поднял взгляда. Он чувствовал то, что она мнется за дверью, а нестабильный, вечно скачущий поток ее чакры вещал о ее неврозе и смятении. Узумаки волновалась. Тем более, скорей всего она пришла с очередной выходкой. За прошедшую неделю она успела его удивить. И он не знал чем больше: тем, что она вела себя как истинная леди, или же тем, что дерзко, сохраняя лицо, флиртовала с ним на грани ненормальности. Это стало неожиданностью, когда он ощутил легкое касание к своей щиколотке. Напрягся неожиданному ощущению и едва подавил позыв инстинкта самосохранения, работавшего на ура, грубо и жестоко убрать источник раздражения с помощью песка. Нет, враг бы точно не стал прятаться под столом и странными, напоминающими поглаживания, движения, трогать его ноги. Это как минимум глупо и сумасбродно, и было не похоже на то, что этим самым ему пытаются навредить. По крайней мере физически, а вот морально… Он прибывал в замешательстве. Гаара нахмурился, пытаясь понять, что это. Невеста из клана Узумаки бросила на него короткий взгляд, нахмурилась, на миг показалось, что разозлилась, и снова заулыбалась элите Суны, отворачиваясь от него и продолжая вести с ними беседу. Движение на ноге стало более интенсивным, с икры перекочевало к колену, а потом и к бедру, оставляя смазанное ощущение неправильности и едва уловимого тепла. Узумаки вновь бросила на него заинтересованный взгляд, сощурила глаза, и улыбнулась так загадочно и хитро, что сомнений не осталось: непонятные касания — ее рук дело. А потом он понял — это было заигрывание. Она гладила его ногу своей, едва дотрагиваясь. Не грубое давление и четкое постановление своих намерений, а легкие, невесомые движения. Это был флирт. Казекаге напрягся еще сильнее, ощутив, как его пробила волна дрожи от дразнящих движений. Резкая перемена ее позиции поразила до глубины души, как и внезапно навалившиеся волнами острое чувство удовольствия, оседающие зудящей тяжестью внизу живота. Такой фокус проделывали другие дамы, пытаясь его соблазнить, играя на примитивности мужского влечения, и переходили дозволенные границы разве что не мгновенно, но Гааре было плевать на их прозрачные намеки, при чем делали они это грубо и прямо. Он терпел это с каменным выражением и стойким чувством неправильности происходящего, песком останавливая так раздражающие движения кандидаток в супруги. Наруто не пыталась пробраться выше, сохраняя остатки своего благоразумия, изящно играла на его нервах, причем игнорируя его в беседе. И так продолжалось весь чертов ужин, который она нарочно растягивала, поддерживая оживленную беседу, не переставая и с самым невинным выражением лица и беспечным поведением продолжать эту почти что пытку. Этой выходки ему хватало за глаза и за уши. Она озадачила его на целую гребаную неделю. Попытки расшифровать ее поведение приводили в тупик. Она ясно дала понять, что не хочет замуж, что он ей категорически не нравится и не вызывает ничего кроме лютой неприязни, а тут такое… откровение. Выглядело как победа, как будто бы он заинтересовал ее своей персоной, почти влюбил, и она теперь пыталась привлечь его внимание. Но все казалось таким нереальным и наигранным, что он больше верил в версию, что она пытается сделать то же самое, что и он, чтобы облегчить свою жизнь и манипулировать им. — Поговорим? — Наруто выглядела не совсем решительной, но все такой же бестактной — врываться к нему в кабинет без стука, наверное, это семейное. Может, ему еще не самая темпераментная и сварливая Узумаки попалась? — Не сейчас, — отстранено проговорил Гаара. Разговаривать с ней, когда он в полном замешательстве от ее поведения, не самая хорошая идея. Он считал это уязвимостью, а разговоры с Узумаки — дело пропащее. Если она почти копия Менмы даже характером, возможно, она орудует словом не хуже куная. Конечно, промыть ему мозги повторно почти нереально, но… Наруто непредсказуема. — Сейчас! — воскликнула Наруто, зло сверкнув взглядом. Как же ее бесит его отстраненность. Черт, она тогда весь вечер пыталась его растормошить за ужином, ждала хоть какого-то эффекта, но, видать, Гаара был не только толстокожим, но и каменным внутри. В принципе, она уже несколько дней ждала, что он сам к ней придет, из любопытства и за ответами, что это было и зачем она это делала. После ее весьма откровенного флирта это должно было произойти! Но он не приходил, а она отчаялась и устала ждать. Опять пришлось идти самой, чтобы сделать следующий шаг. Это раздражало и расстраивало. Он в ней что, девушки не видит? — Ты поговоришь со мной сейчас, — приказным тоном, уперев руки в бока. — Я отсюда не сдвинусь, пока ваше сиятельство не уделит мне пять минут своего драгоценного времени! — от повелительного тона к ядовитому за секунду. Да, играть влюбленную тяжело, когда ноль внимания, почти что полный игнор. Ками-сама, за что ей это? Кому она так сильно насолила, что ей достался в женихи самый безэмоциональный чурбан? — Пять минут, — бросив взгляд на часы и засекая время, проговорил Гаара, отлипая от нескончаемых бумажек. Самообладание бракованной невесты трещало по швам. Если до этого она была только нервной и несколько растерянной, то сейчас чуть ли не кипела от злости. — Ками-сама! За какие такие прегрешения я влюбилась в такого бесчувственного козла? — возвела она глаза к потолку, горячо и зло высказав то, о чем она только что думала с одной лишь поправкой в угоду своего плана. — Прости, но что ты сказала? — Гаару пригвоздили к месту ее слова. Влюбилась? Она? Нет, он ослышался. Вместо «влюбилась» там должно быть словосочетание «мне придется выходить замуж за такого…». — Черт, ты еще и глухой, ко всему прочему. То, что ты непрошибаемый осел, это я поняла, и что бесчувственный — тоже, но чтобы еще и глухой… — оскорблять его одно удовольствие. Наруто стремительно теряла терпение вместе с намерением играть влюбленную дурочку. — Я в тебя влюбилась, — громко и четко продиктовала Наруто. — Поэтому против свадьбы ничего не имею и готова участвовать в ее организации, — на том ужине выяснилось, что она совершенно ничегошеньки не знает: ни об узорах ее свадебного кимоно, ни об украшениях для волос, ни о цветах для букета и залов, ни о месте проведения церемонии. Ничегошеньки. — Не похоже, — Гаара туго анализировал, но одно знал наверняка — влюбленные ведут себя абсурдно. Он вот уже несколько лет противостоял и отказывал влюбленным в него девушкам, и знал, как выглядит это, своего рода, помешательство. Он выказал свое откровенное сомнение и подозревал, что это был финт с целью подобраться к организации свадьбы, чтобы из царящего там порядка сотворить хаос и сорвать помолвку. Ладно, перенести. — Тебе доказательства нужны? — Узумаки судорожно вздохнула, ощутив как от волнения начали потеть ладони. Этого то она и боялась, что Казекаге не поверит ее словам и поставит их под сомнение. Девушка лихорадочно соображала, как поступить и доказать свою ложную честность. — Да, — скрестил на груди руки но Собаку, цепко осматривая ее, ожидая как та вспылит, начнет находить оправдания и кричать о том, что чувства не требуют доказательств. И правда, слабо верилось, что эта темпераментная и самодостаточная девица влюбилась в него всего за какую-то неделю, когда как они пересекались только однажды — опять же на том ужине, а все остальные встречи — балаган чистой воды и попытки сорвать помолвку. — Доказательства ему подавай, — Наруто держала лицо изо всех сил, стараясь контролировать себя. Хотелось сжать кулаки от досады из-за этой своеобразной проверки в попытке уличить во лжи, в его откровенном сомнении, что такого случиться не может. Подавила судорожный вздох и испуг в глазах. — Получай! — Узумаки, стараясь выглядеть непринужденно, будто бы порыв идет от самого сердца, решительно двинулась вперед. И плевать ей было на стол. В прошлый раз она его перепрыгнула, в этот раз… У Гаары мысленно отвисла челюсть в сокрытом от чужих глаз изумлении. Узумаки Наруто забралась на стол, встав на столешницу на четвереньки, почти так же как и какая-то наглая кошка, витающая сама себе на уме, медленно и весьма соблазнительно подползла к нему. — Ты мне нравишься, — грудным голосом с хрипотцой проговорила она, удивляясь тому, что ложь было так легко выливать на его голову ещё и с нужной интонацией. Девушка смотрела на него таким дерзким взглядом из-под ресниц и хитрой улыбкой, что у него засосало под ложечкой. Этот образ одновременно и противоречил ее простоте и открытости, и подходил ее непокорному норову. Только что Наруто переплюнула всех былых кандидаток на сто шагов вперед в попытке его соблазнить. Она дала форы и всем влюбленным в него девушкам, которые когда-либо пытались привлечь его внимание. Гаара, затаив дыхание, следил за этим представлением, ощущая, как ему не хватает воздуха. Он на автомате, завороженно глядя на будущую супругу, потянул руку к высокому воротнику-стойке и ловко расстегнул пару верхних пуговиц. Ткань неприятно сдавливала горло и, казалось, проблема была исключительно в ней, а не в том, что Наруто, облизывая губы и слегка прогнувшись в спине, мучительно медленно подползала к краю стола. Стол казался бесконечно длинным или же широким. Хотя она сделала всего лишь пару мелких движений, чтобы оказаться на другом краю. Узумаки же надеялась напугать его своей решительностью и сумасбродством. Влюбленные же ведь слетают с катушек, а это шоу на столе как раз доказывает, что с головой у нее не все в порядке и она поехала крышей от собственных чувств и магнетического притяжения к нему. Этот поступок был чистой воды сумасшествием, Наруто едва могла подавить стыд, а от волнения ее внутренне трясло не лучше листка на ветру. А еще, это была попытка все же соблазнить его. Может, он влюбится в нее и ей не придется долго ломать комедию. Ками-сама, да когда в нем взыграют первобытные инстинкты и он станет нормальным и примитивным мужчиной, прекратив строить из себя каменное изваяние? Если он сейчас не прогонит ее или сам не сделает шаг навстречу, то придется заходить еще дальше, самой. Дьявол! Он не прогнал, когда она достигла края стола и приняла сидячее положение. Может, его контузило, просто это не видно? Возможно, перестаралась, переиграла? Ведь не каждый же день по его рабочему столу девушки ползают, пытаясь показать свои совсем не невинные намерения. Не отмахнулся от ее рук, хватающих его за плечи и заставляющих поддаться ей на встречу. Ее решительность в какой-то момент содрогнулась. Руки предательски задрожали. В голове билась одна мысль — высказать глупое оправдание и сбежать, потому что она зашла слишком далеко, туда, где сама может утонуть. Гаара был шокирован. И даже более чем, но сомнение оставалось и не давало всецело отдаться своему изумлению. Он помнил, как она достаточно правдоподобно сыграла роль жертвы его несуществующего деспотизма. Это тоже могло быть спектаклем — нашёптывал ему холодный рассудок, а закладка из детства, автоматически ищущая подвоха во всем, не давала в голове осесть мысли, что это было искренне. Она ловко вызвала замешательство, заворожила его своей харизматичностью и бьющей через край энергией так же мастерски, как своим телом в целом. Черт! Он никогда, никогда не зацикливался на женских фигурах и красоте их лиц, а для него эти понятия были… их не существовало для него. А сейчас он будто бы открывал для себя несколько иной мир, как раз тот, о котором взахлеб рассказывал Менма. Гаара не знал куда смотреть: то ли на изгибы ее фигуры, то ли на выражение ее, как оказалось, красивого лица. Это чертовски отвлекало его от правильных, скорей всего верных, мыслей.  — Видишь, ты вполне нормальный мужчина, — ехидно пропела Узумаки, желая задеть его самолюбие и свернуть со скользкой дорожки, уловив его пристальный, почти прожигающий до основания, взгляд, глубоко внутри ликуя от того, что сейчас он смотрит на нее иным взглядом, почти жарким и от этого мутным. — Как по твоему понимать это «нормальный мужчина»? — Казекаге никогда не чувствовал такую сильную и всепоглощающую растерянность. А это заявление ещё и попахивало оскорблением. — Я тебя соблазнила, — промурлыкала она. Гаара моргнул. Осознание навалилось тяжёлым грузом. Поняв, что и правда, она толкнула его на несколько ступеней ниже, сделав из всегда здравомыслящего и хладнокровного шиноби примитивным мужчиной, думающим о том, насколько у нее мягкая кожа, и чем она пахнет. Театр абсурда какой-то! И как на это ответить? Вроде бы, благодаря ему она потеряла свой рассудок. А он благодаря ей теряет свое непоколебимое спокойствие. Что происходило с Гаарой она понять не могла, пристально щурилась, почти что жадно вглядывалась в его лицо. Но ноль. Только глаза показывали, что задела своей выходкой. Какой же он непонятный! Совершенно. Зато он смог понять, что испытывает его невеста. Она глубоко задумалась и мысленно металась, и будто бы жалела о своем маневре. Но отступить он ей не дал, заметив замешательство и ступор. — Обычный мужчина, значит, говоришь? — пришел к единственному вредному решению — поддаться порыву. Она его спровоцировала, загнала в угол, а обороняться как-то же надо. Самая лучшая защита — это нападение. Вот и посмотрит, кто кого! Несколько резко и неожиданно даже для самого себя, он сдернул ее со стола, усадив ее к себе на колени, заключив ее в крепкие объятия. Узумаки забыла как дышать, как гипнотизированная, она следила за его лицом, в частности, за губами. Ками-сама, заигралась все же! Но она не против, даже за. На нее как очки надели, что зрение резко прояснилась и она увидела, что он привлекателен. Такой мужественный, решительный, дерзкий и горячий. Стоит только вытянуть наружу эти качества, надёжно спрятанные за фасадом его холодного спокойствия и ужасающего безразличия. Черт, она тонет. Утопает в нем, с головой и ее непокорный темперамент и буйный норов резко отказывают и хочется быть покладистой, мягкой и пушистой, когда его сильные руки лежат на талии, поглаживая пальцами бока, а губы так близко и почти что-то кричат о грядущем поцелуе, дразнящие касаются ее собственных, смазанными движениями. Узумаки отчаянно пытается прекратить это, сходя с ума. Внутри все горит и клокочет. Старается упрямо втянуть в поцелуй, а не довольствоваться короткими прикосновениями и горячим дыханием. — Целуй, — выдохнула блондинка, дрожащими руками обхватывая его скулы, не позволяя ему больше двигаться головой. Вот дерьмо! Она хочет что бы он целовал ее, и ради этого готова провоцировать его бесконечно. Ведь поцелуи это же… Можно и без всякой любви целоваться, ведь это просто приятно. Физическая близость и плотское влечение не могут существовать без таких вот трогательных и нежных привязанностей. Нет, она не будет влюбляться, просто возьмёт от него все, включая поцелуи. Гаара, внутренне самодовольно улыбнувшись, всецело перенял инициативу в затеянной ею игре. В этот раз он не собирался молча отсиживаться, принимая происходящее как должное и бездействуя. Пускай они оба тонут в этом адски губительном водовороте, пока воздух вокруг них искрится, а нутро будоражат совсем нетипичные желания. Одновременно, поддаваясь притупляющей разум химии чувств, они разорвали оставшееся жалкое расстояние между их лицами, затягивая друг друга в поцелуй.