Имя им - Стая

Они не выходят на охоту не меньше месяца. Дзюба без лишних вопросов оттягивает на себя все дела, каким-то шестым чувством понимая, что Смолову и Ко сейчас не то что не стоит, просто опасно выходить на охоту. Смолов ему молчаливо благодарен, потому что все силы съедает шаткое перемирие в собственном доме. Как Федя и предполагал, братья выползают из своего укрытия уже утром, но несмотря на то, что они старательно пытаются общаться, как и раньше, все трое чувствуют невидимый барьер, который мешает им вернуть прежнюю легкость. Охотник и подумать не мог, что однажды ему придется подыскивать слова и следить за собственными жестами в своей маленькой семье. Антон старается и вовсе не смотреть, хоть и тыкается в плечо мужчины перед завтраком, мешая тому готовить нехитрый завтрак в виде странного на вид омлета.  После он вроде и рядом, но в то же время протяни руку - не сможешь коснуться. Леша молчаливо наблюдает за происходящим, не вмешиваясь и старательно избегая просящего взгляда Феди. Даже если они с братом и проговорили всю ночь, им катастрофически не хватило времени на то, чтобы прийти к единому мнению. Старший не держит зла на своего человека, он действительно понимает необходимость подобного жесткого подхода, просто... Просто Федя впервые был воспринят именно как охотник, как бы глупо это не звучало. Они с самого детства знали, с кем живут, понимали, для чего их тренируют и натаскивают, да и сами убили не одно чудовище, так что грех пенять на бессердечность человека. Пожалуй, они сами не могут объяснить причину столь противоречивых чувств, но так часто случается – понимай люди сами себя, жить стало бы гораздо легче… И все это выматывает, изнуряет небольшую стаю. Близнецы не могут найти себе место, Смолов решительно не знает, что именно может со всем этим сделать. Объясняться кажется глупым поступком – будто он хочет оправдать каждую из своих охот, в правильности которых никогда, даже сейчас, не сомневался. Давить и проявить характер впервые не сработает, только доконает, сдует эту видимость нормальности. Хотя нестерпимо хочется просто стукнуть кулаком -  я альфа, я главный, я так решил. Они уже думают именно так, подчинились рефлекторно, испугались единственной пули, хотя выпущено их было тысячи. Прав был Артем – просто однажды случается охота, после которой кажется, что не соберешь себя обратно… Возможно, и правда лишь нужно время. И Федя щедро позволяет им всем воспользоваться подобной роскошью. И это действительно идет им на пользу, они перебрасываются парой шутливых фраз, даже засыпают снова в одной постели. Но Смолов чувствует себя так, будто смотрит на все через экран. Ощущения нереальности не отступает, и судя по озадаченным лицам братьев, чувства у них схожие. Наверное, им стоило поговорить. Наверное, им пора было переходить  на следующую ступень, в чем бы это не заключалось. Наверное… ему бы стоило и вовсе вывести своих волчат из игры… Но Федор так и не успевает набраться смелости, чтобы заговорить первым. И все решает случай. Как это и стало часто происходить в его жизни. Кокорин всегда внезапен. Ты можешь его ждать, догадываться о приближении пиздеца, но все равно, любой приезд Саши – это уникальное по своей внезапности и долбанутости происшествие. И он не изменяет своим традициям. Смолов только выразительно вздыхает, когда охрана поселка приводит его под белы рученьки. Он в наручниках, явно помятый, грязный от валяния по земле, но довольный и широко улыбающийся. Как и всегда. Иногда Феде интересно – этого человека вообще может хоть что-то сломать? А потом сам себя же одергивает – пусть лучше так, чем узнать ответ на такой простой вопрос. В конце концов, любого человека можно сломать, если задасться целью… - Свой это. Мы оставили его в дет.доме в виду крайней степени дебилизма, но он всегда находит дорогу домой, - вздыхает Федя, подтверждая, что знаком с этим долбоящером. Охрана нехотя выпускает самозванца, который пытался проникнуть на территорию частного поселка. На самом деле удивительно, потому что Кокора может быть настоящей невидимкой, если того требует ситуация, а сейчас палится на элементарных вещах. Впрочем, одного взгляда на него достаточно, чтобы все понять. Он может сколько угодного давить лыбу, но лицо серое, синяки под глазами, а кончики пальцев, которыми он растирает запястья, мелко подрагивают. Кажется, поездка в Испанию оказалась совсем не солнечной и легкой. Не то чтобы у Смолова присутствовали хотя бы зачатки природного любопытства, но он не может не спросить, все ли в порядке. Несмотря на наличие всех частей тела, у Сашки сто и один способ все испортить совершенно неожиданными способами. - Просто дай пожрать и поспать, - беспечно откликается Кокорин, но от прямого ответа все таки уходит. Федя пожимает плечами, кивком головы приглашая следовать за ним. Когда будет готов, тогда и заговорит. Они не дети, чтобы скакать вокруг друг друга, плаксиво упрашивая «ну пожалуйста, расскажи – расскажи!». Это устраивает обе стороны, и уже спустя десяток минут Саша погружается во все прелести депрессивной и на удивление молчаливой смолончуковской семьи. Саша жует, переводя взгляд с откровенно заебанного Смолова на прилично молчащих братьев. Удивительно, но даже Антон не устроил очередной перфоманс, а угрюмо размазывает по тарелке шпинат. Несмотря ни на что, волчата оставлять своего человека тет-а-тет именно с Кокориным отказывались категорически. Чем он их так зацепил, Федя бы даже догадался и понял, если был бы достаточно глуп, чтобы поведать своим пацанам о случившихся пару раз близких контактах с белобрысым недоразумением. Наверное, это была чуйка, не иначе. По другому объяснить поведение волчат Смолов просто не мог. - Как Испания? – чтобы хоть как-то развеять отвратную атмосферу, все же спрашивает Федя. – Дзюба столько туману навел, будто ты как минимум на самого дьявола отправился со святым клинком наперевес. Саша вдруг давится и громко кашляет, хлопая себя по груди. Нервно смеется и бросает быстрый взгляд на Смолова, выразительно фыркнув, выражая свое отношение к столь феерически сюрреалистическому предположению. Значит, и правда что-то произошло. Теперь сомневаться на приходилось. - Понял. Туман пусть разгоняет сам Дзюба. Спрошу при случае, - беспечно делится Смолов, качнувшись на стуле. - Я бы туда пока не совался, - также невзначай делится Саша, запихивая в рот очередной кусок мяса. - Милые бранятся? - зачем-то уточняет, лениво вертя в руке чашку. Признаться, ему откровенно насрать, что и где сейчас происходит, его мысли крутятся только вокруг собственных волчат, но они вроде как товарищи. Да и разговор поддержать стоит, чтобы снова не пялиться друг на друга в загадочной тишине. - Там пиздец лютый, Федь, - вдруг серьезно откликается Кокорин и даже выпрямляется, откладывая вилку. - Будь там кто другой, я бы сам охоту объявил. И на Тему, и на псину его, и на стаю эту показательно-идеальную. Это за рамки выходит. Сам понимаешь, шила в мешке не утаишь. Слухи уже... - И на меня бы открыл? - Федор сам не понимает, отчего у него вырвался такой нелепый вопрос, будто Антоновыми словами заговорил. Он цокает и вскидывает руки, прося прощение. Понимает, что просто так Кокора такой разговор бы не завел. Что должно случиться реально нечто из ряда вон, чтобы этот кладезь чужих секретов и собственных предельно гибких принципов, был действительно обеспокоен чужими делами. И не кого-то, а самого Дзюбы!, которому Сашка верил больше, чем самому себе. Ладно, у того в жизни была целая святая троица в лице самого Федора, упомянутого уже Артема и неприкасаемого Паши, который однажды уже так подвел Кокорина, что впору было вообще забыть о его существовании. Но Сашка отходчивый, слишком добрый и ведомый для охотника, так что фразу «я бы сам на него охоту открыл», воспринимается более чем серьёзно. Смолов вздыхает и все же подается вперед, ожидая продолжения. Но Кокорин вдруг замолкает и закусывает нижнюю губу, качнув головой. Он обещал Теме пока не разносить эту инфу вообще никому, и вот это уже заставляет напрячься. У них тут сложилась такая теплая компания на троих, внутри которой никаких секретов уже не осталось. Так что заставило Дзюбу вдруг снова обзавестись тайнами? Федор невольно хмурится и откидывается обратно на стул. Машет рукой, мол, ну и хер с вами, золотые рыбки, мне сейчас не до этих ваших многозначительных взглядов и говорящего молчания. - Ну тогда пусть сам и разбирается, - выносит свой вердикт Федя и поднимается, хлопнув себя по коленям. - Думаю, ты знаешь, где тут что. А мы займемся своими семейными делами. Кокорин прекрасно знает, что показное равнодушие Федора отнюдь не означает оное, просто у того есть и свои проблемы, которые высасывают силы и треплют нервы, а потому лишь выразительно вздыхает. Он правда никак не может. Эта информация может поднять на уши всех охотников. То есть – буквально всех, и вмешивать Смолова с его щенками – просто жестоко и несправедливо, пожалуй. В конце концов, рано или поздно все станет известно. Сашка прекрасно понимает, что Артему нужен будет совет или даже помощь. И он совершенно точно придет к Феде. Никак иначе. Они все и всегда приходят к нему, потому что признают – голова у него варит получше многих. Но сейчас тот случай, когда нельзя быть проводником между, а необходимо дождаться и понять, к чему вообще все идет. Может, рано паниковать. Ведь всегда даже самый лютый треш как-то сходил на нет при всеобщих усилиях. Хотелось верить, что эта ситуация почти штатная. Кокорин даже усмехается – понятие штатного пиздеца прочно входит в жизнь охотника в первый же год. Без этого никак. - И что, даже не выпьешь со старым другом? – подмигивает Сашка, стойко игнорируя сразу же нахмурившихся близнецов. – Я заслужил. Был хорошим мальчиком и помогал таким же блохастым, как и твои недоросли. Антон тут же возмущенно вскидывается, но в момент тушуется, когда на его плечо опускается ладонь Феди. Охотник вот вообще сейчас не готов к словесным пируэтам этих двоих. Вообще. - Саш, я бы выпил с тобой и двумя твоими друзьями, что временно поселились у тебя под глазами, но все же я предпочту без их присутствия. Вали спать, а? - Вот как ты встречаешь любовь всей своей жизни? – тут же притворно возмущается Кокорин, хотя в душе рад, что они соскользнули с неприятной темы, и теперь можно просто отшутиться и даже сделать вид, что никакой недосказанности в воздухе не осталось. – Однажды ты осознаешь, какое счастье ты потерял! Но будет поздно. Я уж буду счастлив даже без твоих надутых губ и тщеславия. Нет-нет, не надо слов, ты меня не остановишь… Кокорин поднимается под недоуменные взгляды близнецов и, продолжая свой маленький концерт, уже исчезает в коридоре. - Ты уже потерял меня, Смолов! Можешь начинать кусать свои татуированные локти! Федя не выдерживает и смешливо фыркает, качая головой. Сашка, конечно, отличный охотник, но дурак еще тот. Впрочем, подобный позитив крайне редко встречается в их профессии. Буквально как глоток свежего воздуха среди спертой атмосферы алкоголя, мрака и отчаяния. Кокорина все любят. Или ненавидят. Но равнодушных к нему в любом случае не найдется. Особенно в этом доме. - Ну что за дебил, - шипит Антон, даже выразительно поморщившись, чтобы не осталось сомнения в его отношении. – Как ты вообще с ним дружишь? У него солома вместо мозгов. Он вообще не должен охотой заниматься, ему по приколу, что ли? Долбанутый… У Смолова внутри все взрывается. Лопается с оглушительным звуком, ему отчаянно хочется треснуть по вихрастой голове, чтобы подбирал слова. Но спустя всего мгновение все перегорает, оставляя после себя горстку усталости, оседающей серой на кончике языка. Федя поднимает глаза и скользит взглядом по близнецам. Те замечают что-то во всем его облике. Замирают, следя немигающим взглядом, ожидая… чего-то. Очень важного. Давно невысказанного. Что определенно стоило обсудить, рассказать, поделиться, в конце концов. И сделать все это намного раньше. - У него брата загрызли на глазах, - тихо откликается Смолов. Поднимает уставший взгляд на Антона, тот мигом сбивается и поджимает губы, отводя взгляд в сторону. - Пошли вечером погонять в футбол в “коробке”. У того день рождение было, решили без взрослых отметить. А тут вампир из залетных. Что Сашка мог? Самому шестнадцать было, он такое только в кино видел. Как смог сам спастись - не понимает, бежал и все. Вот вам и долбанутый. А он футболист, знали? Свой первый контракт серьезный подписал, вся жизнь впереди, такое будущее прочили - голова кругом. Но домой не вернулся. До сих пор родители не знают, что у них один ребенок живой. Так пустой гроб и похоронили пару лет назад. Сашка говорит... Как я им в глаза посмотрю? Живой и невредимый, а младшего не уберег. Федор потирает лицо, а после разводит руками - понимает, что ни разу не говорил о тех, кто был рядом. Все твари и чудовища были где-то там, не коснулись никого из близких, не тронули самое дорогое. И для братьев будто настоящим открытием является правда - никто из охотников не пришел к такой жизни просто потому, что ему вдруг стало скучно. Или он встретил бабая под кроватью и решил нести свет в этот мир. Все слишком прозаично - ими движет месть, ничего больше. Вот такое простое человеческое желание отомстить всему обобщенному злу за то, что было больно тебе. - Артем женат был. Показывал мне как-то фото - красивая, хрупкая, Кристинкой звали. Он сам смешанными единоборствами занимался, в шаге от чемпионства был, походы любил. Всю семью тогда взял, родителей, жену, ее брата... Помните, мы пару лет назад вендиго загоняли? Та еще тварь, да? - Смолов хмыкает, переводит потемневший взгляд за окно. Он видит перед глазами Артема, когда встретил его впервые - усохшего, озлобленного, с погасшим взглядом почти прозрачных глаз. - Эта тварь весь их лагерь вынесла. Пообедала Кристинкой с братом, и Артем говорил - как отключился. Получил такие травмы, что на карьере сразу крест. Но как будто это важно... Родители в силу возраста не пережили то, что тварь с ними сделала. Хотел ли он после этого спалить все зверье в мире? Когда в первый раз ко мне за помощью пришел - он бы уничтожил все живое, только бы заразы не осталось. Как он Игоря со стаей с землей не сравнял, пожалуй, понять почти невозможно. Да и меня тоже... Смолов усмехается, беспечно пожимая плечами- его история будто и не такая ужасная. В конце концов, у каждого члена его семьи закономерный конец. Это их выбор. Когда-нибудь и сам Федор плохо кончит с его неумением верно расставлять приоритеты. - Мой отец сгинул в очередной охоте, когда шел за стаей оборотней. Устроили себе пир в Битцевском парке, чтоб ему пусто было. Знаете самоуверенность Смоловых? Один полез, его и покусали. Там же себя и сжёг вместе  с залетными. Такое себе дельце, отца распознавать по вплавившемуся крестику, - Смолов притихает на мгновение, а после с силой хлопает себя по коленям. Близнецы вздрагивают синхронно, вскидывая головы. Им никогда даже на ум не приходило спрашивать Федю о семье. Они воспринимали его… ну… как Федю. Он просто всегда был как нечто незыблемое. Такой уверенный, сильный, саркастический, жесткий. Смотря на него просто не задумываешься над тем, что такой холеный, стильный и улыбчивый мужчина пережил в своей жизни что-то серьезнее, чем задержку рейса на Мальдивы, когда в VIP-зале аэропорта закончились оливки, а мартини жуть как хочется. И это было чертовски эгоистично. Ведь они провели бок о бок столько лет, участвовали в таком количестве охот, что давно со счета сбились. И, пожалуй, никогда после они не вглядывались в своего альфу, не замечали ничего, кроме закономерной усталости. Они были воспитаны охотником, они сомневались в силу собственного происхождения, но они и не подозревали, что Смолову порой тяжело давалось чиркнуть спичкой или нажать на курок. Но еще сложнее этого как раз не делать. Месяцами. Годами. Оберегать и воспитывать тех, чей род извел твою семью. Принять, что твоя стая состоит из клыкастого вида выродков, что разрушают чужие жизни. И научиться в черном и белом различать оттенки, балансируя между желанием уничтожить все, что имеет сверхъестественное происхождение, и принятием того, что нельзя всех под одну гребенку. Они росли уже с этим пониманием. Для них это было само собой разумеющимся. Они даже не помнили своей единственной потери, образ матери был слишком расплывчат и эфемерен. Они и не вспоминали ее почти, если быть честными, а Федя… Оказывается, он думал, вспоминал, вертел в своей памяти тот самый вечер. Иначе как еще объяснить его слова? - Я понимаю, действительно понимаю, что у вас тоже есть причины мстить таким, как я. Что вы имеете моральное право изводить охотников, которые лишили вас матери. Требовать уничтожать тех, кто перешел черту. Но я – не такой. Среди нас есть хорошие ребята. Кто не озлобился, кто еще может делать правильный выбор, - в этих словах не было какого-то открытия, все ведь и так было ясно, буквально на поверхности. Но иногда и не хватает чего-то элементарного. Мелочи, которая может потачивать изнутри. - Между вами и нами есть только одна разница – нечто за решетку не посадишь, к ответу не призовешь. И я не отступлю, я буду продолжать семейное дело. Братья переглядываются. Они растеряны, смущены, и совершенно точно не ожидали открытого разговора. У них не принято произносить вслух, они и так прекрасно всегда друг друга понимали, научившись сосуществовать практически в идеальной гармонии до той злосчастной охоты. Так казалось, в этом не было сомнений. Пока не вскрылись очевидные вещи, о которых не задумываешься, а они уже оставили след в твоем сознании, искривив верное восприятие, подкинув сомнения и едва не разрушая простую веру в того, кто рядом. - Но, - продолжает Смолов, поднимаясь из кресла и приближаясь к парням, заглядывая каждому в глаза. Ему так не хочется говорить следующую фразу, хочется все это оставить при себе. Их оставить при себе, не предоставляя права выбора, решая все за свою небольшую стаю, как привык это делать с того самого момента, как подобрал в лесу. Но так больше не получится, не выйдет. И либо он сломает то, что осталось, либо позволит все таки сделать тот самый шаг вперед. – Вы сами будете принимать решение, хотите ли вы ввязываться в очередную охоту или нет. Я принимаю решение, если охота будет без вас. И…. пожалуй, пора применить те навыки, которым я вас обучал не только в вашем волчьем обличье. Вы должны знать всю подноготную, чтобы больше не сомневаться. Антон раскрывает и закрывает рот. Алексей ошеломлено пялится на охотника, готовый проверить температуру у их альфы, который сам на себя не похож после этого тяжелого месяца. Но определенно у них обоих взвизгивает от радости внутренний щенок, искренне воспринимая это за жест полного доверия, за принятия их почти равными. У них будет право голоса, они будут не просто оружием, а самыми настоящими охотниками. Со всей этой грязью, мерзостью и постоянным липким чувством вины за тех, кого спасти не удалось. У Смолова больше не выйдет оберегать их и дальше в надежде, что прежний подход не отвернет их окончательно. А братья еще не осознают в полной мере, они лишь выросли в собственных глазах, встали на одну ступень с Федей, и охотнику чертовски жаль, что по другому было нельзя. Потому что он не верит в то, что они отступят, но не предложить не может. - Или вы можете и вовсе завязать, - звучит даже равнодушно, у него отлично получается. Хотя внутри замирает в глупой надежде – а вдруг они задолбались? Но близнецы с таким возмущением его перебивают, что нет ни единого шанса на то, что они вдруг решат вести обычный образ жизни. Скажи сейчас Феде – просто прожигай жизнь на свои баблищи, и он пошлет этого человека на хер, причем с чувством, с толком и расстановкой. - Знаешь, Федь, иногда ты… - кажется, Тоша тоже собирается все это сделать, но настойчивый звонок в дверь сбивает его с праведного гнева. Охотнику бы быть благодарным, но, святые угодники, как он заколебался от постоянного наличия посторонних в зоне его личного пространства.   - Да бля, ребят, у меня не проходной двор, - устало ругается Смолов, когда распахивает дверь и обнаруживает на пороге Дзюбу. Тот смотрит мрачно, без привычной улыбки. На мгновение Федя даже видит отсвет прежней озлобленности. Артем поджимает губы в бледную полоску, почти толкает хозяина дома плечом и без лишних расшаркиваний сразу направляется в сторону кабинета. Антон с Лешей переглядываются и уже тянутся следом, когда охотник резко останавливается и жестко чеканит: «Только Смол. Скройтесь». Дзюба никогда себе не позволял подобного тона. Не в чужом доме. Не со Смоловым. И тем более не с его щенками. Антон мигом отщетинивается, отращивая клыки и утробно зарычав, блеснув желтым взглядом. Федя шикает, взмахом руки предотвращая возможную ссору. Он видит, чувствует, что происходит нечто серьезное, и сейчас определенно не время для выяснения, кто здесь круче. - Дзюба, нацепи себе намордник. А вы, идите в комнату, - касается плеч близнецов и мягко кивает. Братья бросают быстрый взгляд в сторону хлопнувшей двери, успевая заметить ссутулившуюся фигуру. И желание взбунтоваться сходит на нет, когда они вспоминают состоявшийся пару минут назад разговор. Даже Тоша разворачивается и без лишних слов оставляет мужчин наедине. У него настоящий диссонанс внутри - он больше никогда не сможет прежним взглядом смотреть на тех, кто невольно окружает их небольшую семью. И судя по тому, как молчаливо ведет себя брат, свернувшийся в кресле напротив, мысли у них снова одни на двоих. Им распахнули дверь, предлагая самим сделать выбор - остаться или решительно шагнуть вперед. Они уверены, что не ошибутся. И уж точно не готовы к тому, каково будет первое задание в новой роли полноправных охотников. В кабинете на удивление тихо. Разговор, который, казалось, пройдет на повышенных тонах, в итоге прошел в атмосфере "да ну на хер" и "остановите, на этот раз я сойду". Федя молча наливает, Артем уже также молча пьет. Ситуация действительно кажется безвыходной, и Смолов впервые не знает, что сказать. Точнее, он прекрасно знает, но в попытке подобрать наиболее подходящий цивильный вариант, осознает, что каждый раз терпит фиаско в собственной голове. Потому что фраза "бля, зови всех, будем равнять всё с землей, спасаем только беременных и детей" определенно не отличается спокойствием и сдержанностью. Да и так себе план, если подумать, хоть иногда и работает... Он понимает растерянность Артема, который стоит перед очевидным выбором, и все равно не может решиться поставить точку в своих размышлениях. Иногда судьба ставит в такое положение, что ты действительно просто пытаешься выбрать из двух зол меньшее. Точнее, ты пытаешься себя убедить, что все именно так, потому что на чаше весов вообще несоизмеримые вещи. Но для Артема - они издевательски медленно качаются из стороны в сторону, потому что всего один человек может перевесить весь этот мир, даже если это неправильно. Даже если эгоистично. И внутренняя борьба ведь сейчас только из-за этого, и вот тут Смолов не помощник. Еще и потому, что Дзюба, на самом деле, уже все решил. Как только вынес это за пределы стаи Акинфеева и собственной головы. Молчаливая просьба помочь, сделать тот самый первый шаг, который запустит весь механизм. Федьке не жалко. Он был бы благодарен, если бы в подобной ситуации кто-то тоже подтолкнул его вперед. - Ты понимаешь, что это не скрыть. Сейчас все сделаем по тихому, чтобы на Игоря никто не вышел, - Смолов говорит так, будто они обсуждают какое-то абстрактное дело, незнакомую им стаю, незнакомых им людей. Давно пора признаться, что за тварей они их уже не считают далеко не первый год. - Он простит. И сам понимает, что по-другому нельзя. В конце концов, если долбанет, его стае тоже будет грозить опасность. Артем дерганно кивает. Сам не замечает, что вскидывает благодарный взгляд и даже едва заметно качает стаканом, жестом говоря "спасибо". Федя вздыхает и, качнувшись вперед, касается плеча друга. Самое главное, не пороть горячку. У них есть время все обдумать и подойти к делу во всеоружии. И подальше от их стай, чтобы не зацепило.  - Пока не дергаемся, надо все изучить. Сам понимаешь, на такого идти - это тебе не водяной в Химках, - он старается разрядить атмосферу, и Артем даже усмехается. Но все прерывается бесцеремонным явлением Кокорина, который, о Боги, да что за день сегодня, с самым серьезным лицом спешит к Федьке, буквально всовывая ему в руки свой телефон. - Нашли пять трупов, судя по ранам, точно оборотни поработали, - тараторит Сашка, а сам не отрывает взгляда от охотника. - А я тут при чем? Вот и возьмись за это дело. - А ты локацию глянь, - настаивает белобрысый, ловя моментальную смену лица Смолова. Тот рвано выдыхает, смачно ругается и перекидывает Дзюбе телефон. Тот пробегает глазами сообщение, равнодушно пожимает плечами и опрокидывает в себя последнюю порцию алкоголя. - Ну что, Смол, походу, твое дело зовет вперед. Здесь уже есть трупы. Говорил же, ничем хорошим не кончится, - голос Артема очень спокойный. Почти пугающе холоден. И такого охотника в помощь уж точно пока брать не хочется. Пусть немного отойдет, проветрит голову с Кокориным, а дальше посмотрят. - Справимся, в конце концов, это может быть лишь совпадением. Столько месяцев ничего не происходило. Я постараюсь подключить своих ребят, пусть помогут расследовать, чтобы знали, за что наказывают. И кого, - Федя чуть хмурится, прекрасно понимая, что это не самое благородное решение, которое он мог принять в своей жизни. Но так было нужно. Это быстрее всего приведет ребят в чувство, позволит взглянуть на картину в целом. И заставит принять верное, но тяжелое решение, от которого они не смогут спать еще очень долго. - Это даже жестоко, Федь, - хмыкает Саша, кажется, ничуть не думая так всерьез. В конце концов, он искренне считает, что любой урок полезен. - Это научит их, что выстрел в обращённого - не самое спорное решение. И уж точно не самое гадкое из того, что приходится делать. - Они на это не пойдут, - устало вставляет свои пять копеек Дзюба. - А это им самим решать. У нас теперь демократия, - без привычной усмешки выносит вердикт, а после машет рукой. - А теперь сделайте одолжение, свалите с глаз долой. Решим эту проблему, возьмемся за более глобальную. Лады? Артем морщится, ему не хочется возвращаться назад, он горит желанием решить все здесь и сейчас, хотя сам прекрасно осознает, что такое дело требует времени. Много времени, тщательней подготовки и... поддержки. По всем фронтам. Но пока не может получить ее даже от того, кто первым же должен был встать на его сторону. Это понятно, если задуматься, Игорю тоже нужно время, но прямо сейчас здраво мыслить не выходит, и он вынужден согласиться со Смоловым. Подхватывает куртку и тянет за собой Кокорина, молчаливо требуя пойти с ним. - Твой волчара не будет счастлив, - широко улыбается Сашка, но не сопротивляется. Побесить оборотня-альфу на его территории и в окружении сильных бет? Почему бы и нет. Он любит нестандартный досуг. - Отлично, - мрачно-мстительно откликается Артем, лишь кивая на прощание, оставляя Федора дальше самому разбираться. Охотнику кажется, что это будет сложно. Что необходимо подыскать верные слова, направить их размышления в правильное русло, заранее подготовить к тому, что может даже не подтвердиться, но все выходит проще, чем он мог себе представить. Будто ничего особенного, будто они уже тысячу раз приступали к делу вместе, принимая решение сообща. Нет, Смолов не даёт выбора из разряда «вляпываемся ли мы в это дерьмо», пацаны лишь должны ответить - они с ним или пас. Ответ был очевиден до того, как охотник его все же задает. Антон с Лешей воодушевлены, они мечтают заступить на дело на равных правах, играть важную роль, хотят сунуть свой нос в каждую деталь, разобраться во всем досканально, чтобы научиться целиком отбрасывать сомнения и охотиться без оглядки. Чтобы загладить собственное чувство вины за все прошедшие годы, за последнюю вымученную охоту. Они настолько верят в то, что это действительно поможет, что начисто игнорируют попытки Федора донести простую вещь - им может не понравится итог, иногда докапываешься до того, что наоборот заставляет опустить тебя руки. И вернуться в норму стоит неимоверных усилий. Это невозможно объяснить, этого нельзя понять, пока просто не набьешь своих собственных шишек. Смолов бросает свои попытки и просто готовится к делу. Ему лишь надо быть рядом с пацанами, когда они докопаются до своих первых ответов. Стоять стеной за их плечами, не давая отступить или упасть. Это хреновый урок, признаться, но без него никак. Даже если в глубине души он надеется, что все обойдётся, а чуйка вдруг его подвела, чего с ним никогда не случалось. Конечно, собственное предположение становится явным слишком быстро, это не та охота, где ты гребешь землю руками, стараясь докопаться до истины. Все оказывается на виду, несмотря на жалкие и неумелые попытки замести следы. Братья, что закономерно, получают свою первую оплеуху от полноценной охоты, которая вводит их в состояние ступора. Федору остается лишь выжидательно смотреть, пытаясь понять - готовы или нет. Отступят и больше вообще не захотят вариться во всем этом дерьме или примут столь неблагодарное дело целиком и полностью. И они удивляют, если честно. Потому что вот как раз здесь - не оправдывают надежд Смолова.