Огни Атлантиды

Орм и Джин бок о бок парили в огромном круглом проёме, вглядываясь в тьму, непроницаемую даже для их совершенного зрения. — Знаешь, я не думала, что ты вот так попрёшь в неизвестность без подкрепления, — заявила Джин, посылая брату лукавый взгляд. — Это больше похоже на меня, чем на рассчётливого царя Атлантиды. — Владыка Океана — это больше, чем умный политик и полководец, — ответил Орм и повернулся к Джин. — Если Трезубец здесь, я добуду его сам, без поддержки своей армии. После такого никто не осмелится противиться моей власти. Я подчиню все подводные царства без единой капли крови. — Да уж, у тебя ни разу не мания величия, братец, — пробормотала Джин с некоторым восхищением. — А я тебе зачем? — Ты — моя сестра и моя соперница, — сказал он, а затем добавил, словно удивляясь собственным словам. — И одна из немногих, кому я готов доверить свою жизнь. У Джин дрогнуло сердце. Похоже, этот гад нашел способ вить из неё верёвки. И ведь работает… — В этом ты можешь на меня положиться, — искренне ответила она. — Но вот Трезубец я тебе не отдам. Он улыбнулся, принимая вызов: — Посмотрим. И нырнул в темноту. Джин, не мешкая, последовала за ним. Они проплыли через пустой зал, вырубленный в скале в виде полусферы. На стенах Джин с трудом смогла различить остатки мозаики, когда-то прекрасной, но безжалостно ободранной одичалыми. — Как они сюда попали? — спросила Джин, благоразумно не повышая голос. — Думаю, скоро мы узнаем, — ответил Орм. На противоположной стене зиял проход почти в половину стены. За ним угадывался ещё один такой же зал. — Думаешь, их там ещё полно? — спросила Джин. Брат молча взглянул на неё и поплыл вперёд. — А я-то была уверена, что вся отчаянность в этой семье досталась мне, — пробормотала Джин тихонько. Целая галерея залов — пустых, изуродованных и мрачных — уходила вглубь скалы. Тут и там виднелись следы одичалых, устроивших здесь гнездо. Джиневра невольно поёжилась. Она слышала, что эти твари боятся яркого света… Жаль, что меч в её руке лишь тускло светился, не столько освещая гробницу, сколько добавляя жути. Галерея привела их к огромному сферическому залу. Его стены местами обвалились, и кое-где виднелись неровные дыры туннелей. В центре зала, подобно ядру, застыла статуя прекрасной женщины с короной на голове. В руках она держала золотой Трезубец, словно передавая его — или принимая от кого-то. Орм и Джин замерли. Должно быть, это он! Как же иначе? Трезубец испускал мягкий свет — к сожалению, недостаточно яркий, чтобы отпугнуть одичалых, которые обжили гробницу. Тварей оказалось не так много, как в первом зале, но достаточно, чтобы порвать их двоих на британский флаг. Брат и сестра переглянулись. И поняли друг друга без слов. Кто первый схватит — того и Трезубец. Они рванули с места с такой скоростью, что успели преодолеть половину пути, прежде чем одичалые поняли, что происходит. Но когда поняли, то с голодным воем бросились на странную добычу, саму явившуюся в их логово. Джин крутанулась вокруг оси, рассекая мечом самых быстрых. Она заметила, как Орм, не сбавляя ход, ловко уходит от зубов и когтей, будто гонка на выживание для него — самое обыденное дело. А в следующее мгновение одичалый со всего маху врезался в Джин, отшвыривая её далеко в сторону от статуи. Потеряв преимущество скорости, Джин сразу стала желанной добычей. Одичалые окружили её, нападая со всех сторон. Джин с трудом отбивалась, вертясь, как волчок. Как же приятно было сражаться без цепей! Её меч танцевал смертельным вихрем, с одинаковой лёгкостью рассекая водную толщу и тела врагов. Но одичалых было слишком много. Она пропустила удар, и ещё один. Острые когти, смертельные даже для атлантов, разодрали её плечо и бок. Царапины, хоть и не опасные, жгли адским огнём. Сжав зубы, Джин снесла голову одной твари, срубила лапу другой. Ох уж эта вода, движения, как в замедленной съёмке! Толчок в спину. Джин обернулась и успела увидеть раззявленную пасть у самого лица. Её меч был недостаточно быстр… Серебряный трезубец вонзился в голову твари, отбрасывая её прочь. Джин резко повернулась. Орм был далеко, почти у цели. Он метнул свой трезубец, чтобы помочь Джин, и сам остался без оружия. Кажется, одичалые даже растерялись, выбирая, кого сожрать первым: мягкого, но с жалом, или в панцире, но безоружного. Орм и не думал ждать, пока они определятся. Он рванул к Трезубцу, до которого осталось совсем немного. Джин оттолкнулась от ближайшего одичалого и тоже бросилась к статуе. Шансов обогнать брата у неё не было, но всё же… Твари, похоже, сообразили, куда так стремилась их добыча, и сыпанули навстречу, огибая статую. Орму пришлось резко свернуть в сторону, чтобы не попасть в их когтистые лапы, и они всей гурьбой ринулись за ним. Джин было проще: она промчалась сквозь строй одичалых, рубя их направо и налево. Новые раны зажглись огнём на её теле, но она лишь свирепо улыбнулась. Трезубец вот-вот окажется в её руках… Орм выполнил совершенно невероятную фигуру пилотажа, отрываясь от шлейфа преследователей. Брат и сестра в отчаянном рывке неслись к статуе с разных сторон. И Трезубец Атлана они схватили одновременно. Один миг ничего не происходило, только два взгляда схлестнулись поверх древнего оружия: яростный Орма и отчаянно-весёлый — Джин. А затем Трезубец засиял таким нестерпимым светом, что одичалые с визгом бросились врассыпную. Орма отбросило прочь, а Джин в ликовании раскинула руки, чувствуя, как свет заполняет её целиком. На мгновение Джин растворилась в этом сиянии. Границы её сознания рухнули, и она ощутила Океан, как никогда не ощущала прежде: каждую его клеточку, каждого обитателя, от водяной блохи до синего кита. Древний Океан жил и дышал, и Джин была его сердцем. Она видела глазами его обитателей, слышала их ушами, чувствовала их кожей. Это было единение превыше любой власти. Океан не подчинился воле Джин, он стал её частью. Она ощутила покой за гранью человеческого понимания, такой глубокий и всеобъемлющий… Внезапно всё кончилось. Связь жестоко оборвалась, и Джин вернулась в привычное состояние. Переход был таким резким, таким болезненным, что она вскрикнула. Джин успела увидеть потрясённый взгляд Орма, прежде, чем свет окончательно угас, и она потеряла сознание.