Сервер перегружен !

<дневник> «Наше последнее лето мы провели в старом, но очень уютном и большом доме дедушки, которого, как говорил дядя, раздражало одно упоминание слова «ремонт». Опять-таки, я не помню, вернее сказать, не знаю в подробностях о нем ничего, общались мы редко, но помню его отношение ко мне, и то, что от него всегда пахло корицей. Дядя говорит, что он употреблял её в огромном количестве. Добавлял её в кофе, в выпечку, да во всё, куда можно было. Из имеющихся воспоминаний последнего лета с родителями и дедушкой, самое моё любимое, это силуэт мамы в нежно розовом платье, сидящий на больших деревянных качелях, которые чуть покачивались. Рядом с мамой стоял папа, одной рукой он держался за спинку качелей, а второй пытался выразить эмоции, которые не мог передать словами, и это у нас семейное, было… Считаю эти несколько месяцев самыми лучшими воспоминаниями, так как они мне запомнились лучше, чем остальные годы. Вспоминая момент, когда я смотрю в окно со второго этажа на родителей, я хочу заставить себя со всех ног выбежать к ним, обнять их в последний раз, сказать им, что я люблю их, что буду всегда любить, но я, даже не подозревая, что это последние дни, когда я могу их видеть, говорить с ними, быть с ними, совсем не спешу к ним, у меня ведь были важные, детские дела. Черт возьми, как бы мне хотелось вернуть время вспять. Они все отдаляются от меня. Вот они есть — а через секунду их нет, и уходя, оставляют эту ужасную, ноющую пустоту внутри. Больше всего мне непонятна ситуация с Майком. Мы с ранних лет, как бы это не прозвучало глупо, чувствовали друг друга, сейчас попытаюсь объяснить. Однажды мы с Джереми не пошли в школу из-за простуды, и Майку пришлось пойти одному. Ему редко выпадала возможность избавиться от меня, так как шли и возвращались домой всегда вместе. В это утро нас с Джереми не стали будить, но через часа два после начала занятий, я проснулась в ужасном поту и с неконтролируемыми слезами. Мне приснилось, как Майк летел вниз, а я не смогла его поймать оставаясь смотреть сверху вниз на его падающее тело. Первые несколько минут я не могла шевельнуться, но затем пулей оделась и направилась в школу. Не знаю, из-за испуга, или тому виной температура, но дорогу перед собой я почти не видела. Как на зло, в этот день наш сосед выпустил свою собаку, серого ротвейлера, погулять во дворе. Увидев бегущую меня, пёс перелез невысокий забор побежал за мной, и мой страх за брата смешался со страхом за себя. Пробежав за мной до перекрестка, собака отстала, однако я, сглатывая ком в горле и самые матерные слова из моего лексикона, продолжила бежать. Добежав до ворот школы, я стала свидетелем драки, конечно же, не без участия Майка. С губ и правой брови у него стекала кровь, а из носа вообще лилась ручьем. Четверо, ещё незнакомые мне старшеклассников, как умалишенные, окружили Майка и наносили удары. Если он ещё отбивался от тех, кто был в поле его зрения, то бьющие в спину попадали с цель. Я помню, как ударила одного по голове рюкзаком, что я подобрала из кучи их вещей валявшихся на земле. Добравшись до Майка я ощутила сильную боль в боку. Удар, который предназначался Майку в ногу, я приняла боком. Перед глазами потемнело от жуткой боли. Вы наверное спросите, где всё это время были учителя и прохожие, но я сама задавалась этим вопросом в момент принятия удара от жесткого ботинка. Парни отступили, когда я разошлась криком во весь голос. Трое начали наезжать на Нэда (парня, который меня ударил), мол, зачем ты ударил её, а не его. Помню как лицо Майка застыло в немом ужасе от увиденного, и началась мясорубка под композицию моих воплей. Н-да, это был ужасный день. Позже выяснилось, что девушка одного из этих четырех, запала на Майка, и кто-то пустил слух, что они целовались, но Майк то, которому в свою очередь, она нахрен не сдалась, у нас гей, правда знают это далеко не все. Нас, всех шестерых каратистов, отвезли на скорой в больницу. Парней наказали после недельной реабилитации, а Нэд ещё месяц провожал и таскал мои вещи. В общем, таких случаев было достаточно, и началось это с раннего детства, чтобы начать доверять этому шестому чувству. Проблема в том, что я не чувствую угрозы для него. Я не могу быть уверена, но это моё шестое чувство успокаивает меня, будто Майк эти две недели был дома, и всё это лишь сон…» После очередной неудачной попытки заснуть, Мэй спустилась на кухню, стараясь не шуметь, но этот план также с треском провалился. Достав из холодильника бутылку томатного сока, она осторожно налила красную жидкость в стакан, краем глаза замечая пристальный взгляд Джоша. Сделав вид, что она не заметила его присутствие, Мэй направилась в сторону лестницы, но наткнулась уже на третий абсолютный провал за эти несколько минут:  — Да, дядя Джош, ты очень незаметный двухметровый бородатый мужик в красной пижаме с неоновым принтом, — на одном дыхании протараторил Джош.  — О, не заметила тебя, почему не спишь?)0))))) Закатив глаза так, будто он хотел узреть свой мозг, Джош сел за стол, жестом указав на чайник.  — Я не могу уснуть. Видимо, ты тоже.  — Дядя Джош, мне надо рассказать кое-что. Это касается Майка, — без всяких сомнений, она бы рассказала всё ещё раньше, не будь Джош ужасным паникером, но продолжать скрывать от него информацию, которая касается Майка, она не имела право.  — Я знаю.  — Что? Ты видел как я выбежала?  — Выбежала? — подняв бровь в полном недоумении, Джош продолжил, притягивая чашку зеленого чая, —  — С Майком всё в порядке, он находится у твоего дедушки. — Чудесная новость, подумаете вы. Возможно, так и было бы, если бы последний из двух дедушек не умер четыре года назад.